На этом мы разошлись. Онана кровать, яна диван. Выключили свет.
Я лежала, включив в наушниках голосовые Димы. Делала так порой, когда не могла уснуть и вспоминала его. Хорошо, что мы часто перекидывались голосовыми. У меня осталось много записей его голоса. И я знала их едва ли не наизусть - переслушала за эти три года.
«Доброй ночи, малышка», - раздался в ушах голос Димы.
«Доброй»
«После школы завтра будешь свободна? Отвезу тебя в Центральный парк»
«Да, репетитор перенес занятие на другой день».
«Окей. Я буду»
Я не дослушаласделала то, чего не делала несколько лет. Не стала засыпать под Димин голос, а выключила запись, вышла из приложения и сняла наушники.
С прошлым пора прощаться, иначе я полностью в нем растворюсь.
Завтра будут гонки. Я буду наслаждаться ветром, скорость и победой.
Целых два дня. Завтра и послезавтра. Так мы договорились с оргами.
Завтра будут групповые заезды по кольцевой трассе на старом аэродроме. На нас, как на лошадей, будут делать ставки, - кто быстрее придет, тот и победил.
Послезавтра начнутся двойные заезды, когда соперников будет двое, и ставить можно будет уже на одного из них.
Это не спорт. Это либо чистый адреналин, либо большие деньги.
А для меня возможность почувствовать жизнь.
***
Следующий день я ждала с нетерпением, но без страха. Я была безнаказанно уверена в себе, думая, что смогу одолеть почти любого. По крайней мере, на байке моего класса.
В гонках участвует мало девчонок, на этих я буду единственной. Поэтому орги так упорно зазывают меня к себезнают, что если даже я не выиграю, то стану изюминкой заезда, как говорил Гремлин. Им хочется развлечь свою публику, которая жаждет зрелищ. Почему бы мне не показать им всем, чего я стою?
Я сходила на пробежку, приняла ароматическую ванну, сделала легкий макияж, привела в порядок волосы, хотя прекрасно знала, что и волосы, и лицо будут скрыты шлемом. Вытащила мотокостюм, который привезла с собойэтот был летним, легким, очень удобным, но эффектным. Оделась, не забыв про мотоперчатки. Взяла своя любимый шлем с кошачьими ушками. Приготовилась. На аэродроме нужно появится лишь в определенный час, поздно вечером. Сейчас мне остается только ждать.
Время тянулось медленно, и мне казалось, что я схожу с уматело было напряжено в ожидании. Хотелось поскорее догнать ветер и получить восхищенные взгляды и возгласы. Победить.
На территорию аэродрома так просто было не попасть. У ворот стояла мощная охрана, которая требовала особое приглашениеих рассылали на электронную почту и участникам, и гостям.
Я спокойно проехала пункт охраны и вскоре оказалась неподалеку от предстартовой зоны. Не снимая шлема, села, опираясь одной ногой на подножку, а другую опустив на землю. И стала наблюдать за происходящим.
Все как обычно.
Музыка, рев моторов, визг колес. Свет фар и прожекторов. Запах алкоголя и вонь жженной резины. И беснующийся толпа.
Я наблюдал за собравшимися в круг нетрезвыми девушки в бикини и с бутылками шампанского в руках. Они извивались под мелодичную музыку, а им заливисто свистели парнине участники, а зрители. Девушки начали гладить друг друга и обливать шампанским, заводя парней еще больше. Один из них не выдержал и как животное бросился на какую-то брюнетку с пышной грудью. Она не сопротивлялась, и парочка слилась в страстном поцелуе.
- Сделай ее тут!стали орать его друзья.
Идиоты. Боже, какие они все идиоты. Я отвернулась и в полутьме случайно увидела стоящий метрах в десяти-пятнадцати крутой «Сузуки» с мощным двигателем.
На «Сузки» сидел высокий широкоплечий парень в кожаной куртке и шлеме, который полностью закрывал его лицо. Но на парня мне было плеватькуда больше интересовал его байк. Такие встречались редко, и мне было любопытно, откуда он взялся. Обычно на таких гоняют профи, но этого типа я явно вижу впервые. Откуда он?
Парень заметил мой взгляд и кивнул, явно спрашивая, что мне надо. Наверное, подумал, что я таращусь на него, прекрасного, а не на его байк. Придурок.
Я ничего не ответила, и тогда он поманил меня к себе двумя пальцами. Типа, камон, детка, поговорить хочу.
Я ему что, собачка? Разумеется, я никуда не пошла. А в ответ я показала ему средний палец.
Иди ты, чел.
Да, детский поступок, но я на взводе перед заездом, до которого все меньше времени.
Больше я на хозяина «Сузуки» не смотрела.
- Здорово, малая!подошел ко мне Гремлин, которого уже, видимо, известили о моем прибытии. Бесило, когда он так меня называл.
- Я не малая, - нахмурилась я.
- Здоровенная, уговорила, - хохотнул он и по-дружески положил мне на плечо руку, которую я тотчас сбросила.Я рад, что ты приехала, Рысь. Так лучше?
- Лучше.
- Сегодня в заезде будет один крутой чел. Не знаю, откуда он, даже лица не видел, но катает круто. Опасный соперник. Темная лошадка заезда.
Гремлин любил брать новеньких, которые отлично гоняли, и ставить с теми, кто в узких кругах считался «профи». На новичков, как правило, почти не ставили деньги. И проигрывали по-крупному.
- Плевать, - отмахнулась я.
- Он, кстати, позади тебя. На «Судзуки», - продолжал Гремлин.Кого-то мне напоминает, но фиг знает, кого Короче, опасайся, Рысь.
- Я же сказалаплевать.
- Люблю тебя за твою уверенность, - хмыкнул орг.Из такой милой крошки превратилась в стерву.
- Слушай, ты не мог бы оставить меня в покое?устало выдохнула я.
- Да ладно тебе. Удачи в заезде! Ты всех сделаешь!
Гремлин поднял руку, и я нехотя дала ему пять.
Еще немногои начнется гонка.
До старта десять минут. Сейчас все байки выстроятся в предстартовом парке согласна номерам. Япервая.
Номер один.
Глава 30. Моя любовь - моя победа моя
Он заметил ее издали. До того, как она въехала в предстартовую зону.
Ту незнакомку на черно-зеленом мощном «Кавасаки».
Она была единственной девушкой среди гонщиков, была одета в защитный экип и смешной шлем с рожками. Хрупкая, миниатюрная, но при этом держалась на байке так же уверенно, как мощные мужики.
Сразу видночувствует каву[1]. Знает, как управлять высокоманёвренным байком. Много тюнинга. Значит, не новичок, как и он.
Лицо незнакомки было скрыто, но парень не мог оторвать от нее взгляд. От единственной из всех девушек на гонках. Ему было плевать на полуголых танцовщиц, которые обливались шампанском. На грид-герл в крошечных бикини. На подружек мажоров в фирменных шмотках, которые все время строили глазки байкерам. На всех плевать.
А от этой не мог оторвать взгляд.
Как она гоняет на скорости?
Как выглядит?
Какой у нее голос?..
Стоп. Ему же плевать. Ему на всех плевать, кроме одной. Самой красивой, самой доброй, самой любимой. Его малышки с синими глазами, которая часто приходит к нему во снах до сих пор. Он безумно хочет ее обнять, но каждый раз бежит, зная, что не может.
Ему плевать на всех, кроме той, для которой он умер давным-давно.
В тот же день он и для самого себя умер. Похоронил свое прошлое и будущее. Остался под завалами настоящего.
Мертвый. Один. Навсегда.
Девушка на «Кавасаки» встала неподалеку, будто назло. И не уходила. Как и он, сторонилась другихпредпочитала одиночество.
Он наблюдал за ней из-под стекла своего защитного шлема, зная, что она не увидит его глаз. А онее.
Но когда девушка вдруг посмотрела на него, он вздрогнул. Изнутри будто огнем опалило. По рукам, спрятанным под кожаной курткой, пробежала дрожь.
Чего она смотрит? Что нужно?
Он кивнул ей, пытаясь понять, чего незнакомка хочет. Она ничего не ответила, хотя могла крикнуть. Тогда он подозвал ее жестом. Если смелаяподойдет. И он спросит, что она хотела.
Вместо этого незнакомка вдруг показала ему средний палец. И ему внезапно стало смешно. Так он знакомился только с одной девчонкой. Своей. Той самой, о которой думал все эти долгие три года. Забавно. То, что было, не повторится.
Он не стал отвечать ей. Просто решил забить, но все время ловил себя на то, что смотрит на нее.
А к ней в это время подошел орг. Гремлин. За то это время он изменилсяпоправился, стал лощенным, отъевшимся. В нем больше не было студенческой суетливости, появилась расчетливая уверенность. Говорят, он и его дружки захватили бизнес целиком. Проводили нелегальные гонки в нескольких городах. Выкупили целый аэродром, на базе которого проходили соревы.
Говорили, что в самом здании аэродрома появился целый комплекс с баром, рестораном, комнатами для уединения и казино. Там крутились бешенные бабки. И там были нужные люди.
По крайней мере, человек, с которым ему нужно было встретиться. Только поэтому он снова вернулся к прошлому. К гонкам.
Гремлин разговаривал с девушкой так, как с ним когда-то. Весело, как будто по-братски, но при этом несколько снисходительно. Онбосс. Онаего подчиненная.
Беговая лошадь. Но с оговоркойодна из лучших.
С остальными Гремлин не парился. Не видел нужды. Значит, девчонка ему нужна.
- Мужики, знаете ее?спросил он у парней, которые стояли рядом.
- Кого?повернулись они к нему
- Вон ту, на каве. В рогатом шлеме.
- А, это Рысь, - ответил один из них и широко улыбнулся.Горячая штучка. Но одна из лучших. Катает мощно! Безбашенная! Если участвуетпобеждает. Мужиков делает на раз-два!
- Ее бы многие уложили под себя, но она стерва. Всех динамит, - добавил второй.Характер огненный.
- Может, она по девочкам?расхохотался первый.
Рысь? Звучит забавно. Ей идет.
Он вдруг вспомнил старое прозвище. Тоже кошачье.
Барс.
Так его никто не называл уже три года. И фамилию он почти забылне использовал. Только имяимя не поменялось. Осталось прежним.
До старта оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть и они начнут готовится. Сегодня в заезде будет много гонщиков, а самих заездовдва. Завтра победители будут соревноваться за право называться лучшим. Ну и получат свою долю бабластавки еще принимают. И вживую, и онлайн. Гремлин и его друзья знают, как делать бабки. А еще у них крутая крыша среди ментов. Им многое можно.
Ему необязательно побеждать. Нужно попасть в здание аэродрома. Но старые привычки неискоренимы. Привычка побеждатьтоже.
Все эти годы его единственной отдушиной был мотоцикл. И он не разучился чувствовать скорость.
Они еще не стартовали, но в его крови начал кипеть адреналин. Хороший знак. Сулит победу. У него крутой «Судзуки», а сам он умеет ездить.
Да, та девушка, которая любила его, просила не участвовать в нелегальных гонках. Говорила, что это опасно, и ей за него страшно. Они даже поругались тогда. Но он не мог отказать себе в удовольствии почувствовать азарт вновь. К тому же его малышка никогда этого не узнает. Для нее он мертв. И для самого себятоже.
А потом она просто проехала мимо.
И его сердце раскололось на части. Будто было сделано из хрусталя.
Девушка на «Кавасаки» проехала мимо, встала неподалекусогласно своему номеру. Номеру один. А онномер три.
Она зачем-то решила снять шлем, и он не нашел в себе силы отвести взгляд.
Длинные светлые волосы, мягкой волной ложащиеся на плечи. Их подсвечивает мощный прожектор, и кажется, что над ее головой золотистая рамка. Точеный профиль: пухлые губы, аккуратный чуть вздернутый носик, упрямый подбородок.
Она повернулась к нему, и парень вздрогнул.
Глаза.
В ночи их свет не был виден, но он знал, какого они цвета.
Синего.
Точно летнее небо. Высокое и прекрасное. Он никогда не видел таких глазни до, ни после.
Он не мог дышатьего будто под дых ударили. Выбили весь воздух. Следом дали в голову, и боль пронзила виски. В них будто спицы вонзились. Пульс забился так часто, будто он бежал. Бессильная боль заставила его, замереть, и каждая мышца в теле болезненно напряглась. Рукой он сжал рультак, что проявились вены.
Это была она. Та, которую он любил все это время.
Его Полина.
Нежная девочка с широко распахнутыми глазами превратилась в уверенную Рысь, которая считалась одной из лучших на нелегальных гонках.
Он смотрел на нее, и не мог поверить, что это она.
Синеглазка.
Нет, он видел ее издали, помог даже, хотя она никогда об этом и не узнает. Но не знал, что Полина изменилась настолько.
Не может быть. Нет.
Малышка, почему ты сидишь на байке здесь, среди этих придурков? Почему его зовут Рысью? Почему ты рискуешь собой на гонках?
Что с тобой случилось? Что ты с собой сделала?
Боль, бессилие и бесконечная нежность пронзили его словно меч. Он так скучал по ней, мечтал увидеть хоть раз вживую, но не мог. А теперь, когда это сбылось, в груди тянет рана. Не зарастающая. Вечная.
Он так скучал. Каждое мгновение. А теперь, когда она рядом, безумно больно.
Полина вдруг повернулась к нему. Он видел, что она смотрит на него. Она будто хотела подойти к нему, обнять и сказать:
«Дима, я так тебя ждала. Ты вернулся!»
Но этого не произошло. Ее взгляд стал презрительным. Полина надела шлем и крепко взялась за руль. С уверенностью в своей победе.
Та, которую он любил, будет его соперницей.
Что ему делать?
[1] Каваслэнговое название мотоциклов Kawasaki.
Глава 31. Я тебя сделаю
Каждый заезд похож на предыдущий, но при этом в каждом заезде есть своя изюминка.
В этом заезде участвовал странный парень под номером три на «Судзуки». Тот, кому я показала средний палец. Я все так же не видела его лица, но понималаон разглядывает меня. Это было странное ощущение, будто на меня в упор смотрит кто-то знакомый. Только кто?
Я проехала мимо него, кожей чувствую этот взгляд. Встала не свое место согласно номеру. На всякий случай сняла шлем, чтобы проверить крепление. Да, я привыкла, что во время заездов на меня многие пялятся. Еще быединственная девушка среди гонщиков! Но номер три буквально не сводил с меня глаз. Так смотрят только на тех, кого любят или ненавидят.
Любить он меня не могмы впервые встретились.
Ненавидел. Боялся, что проиграет мне.
Девчонке.
Для многих проиграть девушке было настоящим ударом по самолюбию. Мотоспорт ведь неженское дело! Женскоеэто художественная гимнастика, фигурное катание и танцы. Скорость, драйв и азартне для нас, девочек. Это исключительно мужской вид развлечения. Мужское удовольствие.
Я часто сталкивалась с этим предубеждением. И мне нравилось разрушать его. Нет, я не считала себя суперпрофив конце концов, я катаю не так уж и долго. Но это то, что у меня получается. И более того, приносит удовольствие.
Не понимая, почему так болезненно реагирую на взгляд номера три, я повернулась к нему. Хотела спросить, что ему нужно?
И в этот момент мое дыхание перехватило.
На какое-то мгновение вдруг почудилось, что на байке сидит мой Дима. Их с незнакомцем фигуры были похожиможет быть, у того разворот плеч был немного шире. Кроме того, номер три сидел на «Судзуки» так, как порой сидел на своем пропавшем байке Дима. Одна рука лежит на руле, правой ногой упирается в землю. Корпус чуть наклонен вперед, к баку.
Нет, так многие сидят, но И посадка, и фигура Все напоминает о том, кто оставил меня. Так и хочется снять шлем и заглянуть в лицо, чтобы понять, кто прячется под ним.
Нет.
Это всего лишь наваждение.
Я смерила парня насмешливым взглядом, надела шлем и крепко взяла руль.
Я тебя сделаю, малыш. Кем бы ты ни был.
По команде мы выехали в стартовую зону. Каждыйнапряжен. Но не каждый уверен в своей победе.
Зрители расположились вдоль трассы рядом со своими машинами. Они с азартом ждали начала заезда и подбадривали «своих» гонщиковведь каждый поставил ставки. Без них теперь зрители не допускались.
Мне тоже что-то кричали, но я сохраняла хладнокровие. Просто ждала команды от грид-герл. В «Формуле-1» отказались от модельных девушек в вызывающей одежде, посчитав, что это «идет вразрез с современными социальными нормами». Но тут все было иначе. Чем эффектнее и оголеннее девушка, тем лучше! Ко многим приставали, и кто-то из девочек был не против.
Гонщики замерли на стартовой решетке. Зажглись шесть пар красных сигналов специального светофораначался отчет. Ведь Гремлину хочется, чтобы все походило на настоящие профессиональные гонки. Он гонит подальше мысли о том, что преступник.
Чем меньше времени оставалось до старта, тем больше пар красных сигналов гасло.
Три минуты.
Пять.
Одна.
Пятнадцать секунд.
Старт.
Погасла последняя пара сигналов, грид-герл задорно взмахнула белыми флажками и мотоциклы с ревом сорвались с мест.
Четверо человек сразу вырвались вперед. Я, номер три, номер пять и номер восемь.
Моей тактикой было находиться в числе лидеров, а затем завладеть лидерством. Я часто так делала.