В полумраке спальни первое, что в глаза бросается длинные светлые пряди волос на черном постельном белье.
Решаю, что спит. Но стоит подойти к кровати и приподнять со свободной стороны одеяло, вьюном взвивается.
Что ты делаешь? интересуюсь холодно.
Смотрю в ее глаза и вновь диву даюсь тому, что, невзирая на свой покладистый характер, рядом со мной эта девчонка огнемет достает. Прищуриваясь, взглядом останавливаю.
Ты тоже здесь спать будешь?
Привыкай, Барби. С сегодняшнего дня мы спим вместе. Ты всегда голая.
Это обязательно? Голая?
Просто сними долбаное полотенце. Комментировать каждое мое слово вовсе не обязательно. Особенно сегодня.
А что сегодня?
Ты впервые в моей власти.
Снимай и ложись. Иначе решу, что ты жаждешь полного знакомства. Сегодня. Трону, хрен вырвешься, Барби. Втрамбую в матрас. Пару финтов и потечешь. Сама упрашивать будешь. Понимаешь, о чем я?
Девчонка краснеет. Ползет взглядом по моему торсу, стопорится в районе паха и, прерывисто вздыхая, резко отворачивается. Знаю, что увидела. Полотенце не способно сдержать похоть.
Снимай, дожимаю.
Подтягивает одеяло, зажимает его подбородком. Долго вошкается, пока, наконец, не выдергивает полотенце. Бросая его на пол, сообщает шепотом:
Я все.
Я вижу.
Теперь я могу лечь спать?
Вперед.
А ты? Что ты будешь делать?
Заканчивай испытывать мое терпение, Барби. Оно не железное. Ляг и спи, пока у тебя есть такая возможность.
Отворачиваюсь, чтобы потушить оставшееся освещение.
Спокойной ночи, шелестит где-то в темноте.
Не отвечаю. Среди моих исключительных качеств не числится безусловная вежливость. Другим привык крепости брать. И ее возьму.
Глава 5. Барби
Мамочка, что же случилось? Как же мне с этим справляться?
Чувствую себя животным, которого прививают от бешенства. Еще краше! Меня готовят к совокуплению.
Как удачно ты ко мне сегодня попала, с улыбкой проговаривает женщина-гинеколог. Пятый день цикла последний, когда можно сделать гормональную контрацептивную инъекцию. Приди ты завтра, пришлось бы ждать месяц.
Да уж, вот так везение Стою и слова вымолвить не могу. Что тут скажешь?
Похоже, я то еще несчастье. С моим появлением все смешалось в доме Рейнера. С самого утра переполошила весь дом. Я ведь решила, что без дела сидеть, когда все трудятся, зазорно. Проснулась с первыми лучами солнца. Побаиваясь смотреть на вторую половину кровати, тихо поднялась. Натянула домашние вещи и спустилась вниз. Тряпку и ведро с трудом отыскала. Пришлось прошерстить все подсобные помещения возле кухни.
Терла эти полы, не жалея рук. Кожа сморщилась, покраснела и местами даже полопалась, но я будто помешалась такую площадь вручную прошла! Так хотела доказать, что могу быть полезной!
Но стоило Рейнеру увидеть меня на коленях с тряпкой, начался третий акт Мерлезонского балета. Орал так, что вся обслуга сбежалась. И все равно тряпку ему у меня вырывать пришлось.
Гинеколог дает мне последние указания, но я ничего не воспринимаю. Некоторые вещи в принципе не понимаю, а уточнять стесняюсь. Молчу, красная как рак. Только киваю. Остается надеяться, что все сработает без меня. Вроде как, так и должно быть
В доме Рейнера после утреннего скандала со мной никто не хочет разговаривать. Я что-то спрашиваю, они убегают. Даже тетя Света отказывается говорить, Ася только любопытные взгляды бросает.
Я не уйду. Дайте мне работу!
Ты с ума сошла, чи шо? негодует старшая женщина. Ой, дурнувате На всех беду накликать хочешь? Ляж, поспи, шоб у голові ото не колувало, отдаленно догадываюсь, что она переключилась на какой-то иной, схожий с русским, язык. Та не обижайся. Не плачь.
Стараюсь, конечно. Но видимость размывается. Держу эти проклятые слезы, чтобы не капали, но, очевидно, все равно заметно.
Я не со зла тебя ругаю, и кричит, как будто я глухая. Догадываюсь, что это манера речи у нее такая, но все равно обидно. Все на меня горланят. Все меня обижают! Шо ж ты такая нежная? Как ты с Андреем Николаевичем душу в теле удержишь?! Та не плачь, говорю! Не плачь!!! прицокивает языком и вдруг обнимает меня. Ну, все, все Не будь така дурна. Хитростью нужно. Не так. Ой, горе ты луковое Нам бы только ночь простоять, да день продержаться И все наладится, приговаривает, поглаживая меня по плечам. А едва я расслабляюсь, как рявкнет: Аська, чего застыла? Мели мясо, проныра беспризорная!!!
Чего вы кричите? Я аж сердце уронила, бубнит девушка, с той же скоростью трамбуя в кухонный комбайн нарезанные кусочки.
А у меня слезы все куда-то пропадают.
Пойду я, теть Свет отстраняюсь. Спасибо вам
Да за что? Пойми ты, я бы с радостью дала тебе работу, но не могу. Не могу! Тут у меня руки связаны.
Киваю и выхожу. Но в комнату не поднимаюсь. Двигаюсь на выход.
Во дворе снуют какие-то люди, я на них внимания не обращаю. По крайней мере, делаю вид. Исследуя территорию, огибаю дом.
Когда-то у нас была дача. Мы с бабулей там много трудились. Огород был небольшой, но она умудрялась так разделить землю, что росло у нас почти все. Не только летом свежими овощами лакомились, еще и на зиму закатки делали. А потом бабуля умерла, и тетя Люда дачу продала.
В палисаднике Рейнера практически нет цветов. Только какие-то кустарники и множество сорняков. Я так радуюсь этой запущенности, не могу не засмеяться.
Нахожу у дальних построек мужчину и, состряпав решительный вид, требую у него ведро для мусора, грабли и сапку. До позднего вечера вожусь в земле. Чтобы прополоть и выбрать самые мелкие сорняки, пришлось опуститься на корточки, а после и вовсе на колени. Вся извазюкалась. Но грязи я не боюсь.
Страшно становится, когда в сумерках возникает высокая мужская фигура. На Рейнере сегодня черная рубашка, поэтому замечаю его, лишь когда он грозовой тучей надо мной нависает.
Сердце от страха буквально лопается. Трещинками точно идет. Микроразрывами расползается.
Ты, на хрен, уймешься?
Бездумно комкая руками нагретую за белый день землю, смотрю на него с каким-то изумляющим меня саму вызовом.
Н-нет.
Не уймешься, значит?
Нет.
Рейнер на пару секунд прикрывает глаза. Втягивая и закусывая губы, яростно сдавливает челюсти. А возобновив зрительный контакт, обманчиво спокойным тоном требует:
Вылези из грязи.
Я еще не закончила
Сейчас же, мать твою, выгреби оттуда! Иначе я тебе помогу!
Я подскакиваю. Так резко выпрямляюсь, едва равновесие не теряю. Меня шатает, и перед глазами все плывет. Однако, отступая, я не отрываю от Рейнера взгляда. Огибаю его по широкой дуге. Он за мной поворачивается.
Кружим, словно звери, не сводя друг с друга глаз.
Я пойду в дом, если завтра смогу продолжить, выговаривая это, незаметно оттираю грязные руки о шорты.
Он щурится и, яростно двигая челюстями, выразительно жестко втягивает носом воздух.
Это требование?
Мне страшно до дрожи, но я Пожимаю плечами, словно все это неважно.
Если да?..
Если да, то очень скоро об этом пожалеешь. Смотрю, тебе как раз по душе на коленях стоять.
На что это он, сволочь, намекает?
Не понимаю, зачем ты так нервничаешь, получается практически спокойно, лишь дыхание срывается.
Не понимаешь?
То есть я подумала
Нет, ты не подумала.
Да
Что «да»?
Не нахожу достойного ответа. Я больше дышать при нем не могу. И поэтому Я просто разворачиваюсь и позорно сбегаю. Несусь в дом с такой скоростью, какую только способна выработать.
В ванной нет замка. В чертовой ванной Рейнера нет замка!
А у меня нет сил сидеть здесь, как вчера, и ждать, когда он явится. Метнувшись обратно в спальню, вбегаю в гардеробную. Мало что соображаю, когда, словно дикий звереныш, забиваюсь под стойку с одеждой.
Да, я расстроена, обижена, зла и от этого эмоционального замеса снова плачу. Веду себя, как ребенок. Сама понимаю, а успокоиться не могу. Прижимая к губам грязные ладони, натужно всхлипываю в ожидании Андрея. Но из-за собственных рыданий не слышу, когда он появляется. Цепенею при виде сверкающих мужских туфель. Плач в горле комом застревает.
Рейнер дергает вешалки в стороны и впивается взглядом в мое перепачканное зареванное лицо.
У тебя проблемы с головой? интересуется на полном серьезе.
Даже если от этого зависит моя дальнейшая жизнь, все равно ни слова выдохнуть не способна. Зато стоит ему потянуть меня из укрытия, я, действуя непонятно на каких инстинктах, бью его лбом в нос.
Мать твою грязно ругаясь, выпускает меня из захвата и прижимает к лицу ладонь.
Не теряя ни секунды, в дверь ломлюсь, но не успеваю и двух шагов сделать. Рейнер перехватывает меня рукой под грудью и, отрывая от пола, тащит в ванную. Там, проворачивая, от себя буквально отбрасывает.
Развернувшись, всматриваюсь в его рассвирепевшее лицо.
Что ты, мать твою, вытворяешь?
Извини, сама в полнейшем шоке от своего поведения. Я не хотела тебя бить И злить не хотела Ты меня расстраиваешь! И заставляешь сильно нервничать.
Каким, блядь, образом?
Одним своим видом
Андрей застывает. Щурясь, всматривается в мое чумазое лицо. Стыдно, ведь сейчас трудно разглядеть во мне человека.
Боже, да что со мной такое?! Почему я веду себя как дикарка?
Извини, повторно выталкиваю, в этот раз как-то слишком яростно.
Словно он обязан меня прощать Боже
Сейчас ты снимешь тряпье, тщательно смоешь все это дерьмо и вернешься в спальню голой, проговаривает он заметно спокойнее, но не смягчая голос ни на грамм. Напротив, режет по нервам резкими интонациями. Посмеешь до моего прихода надеть хоть что-нибудь, будет другой разговор.
Грохот, с которым он закрывает дверь, оглушает. Стены дрожат, не выдерживая этой ярости. А уж я Обхватывая себя руками, даю себе пару минут, чтобы отдышаться и взять тело под контроль.
Оставленные указания выполняю, не прекращая дрожать. Насухо вытираюсь и, избегая зеркал, сгорая от стыда, покидаю ванную. Даже в пустой спальне чувствую себя ужасно некомфортно обнаженной. Что же начнется, когда он вернется?
Почему при мысли об этом я так сильно волнуюсь? Не боюсь, нет Это совсем другое. Кожу мурашками стягивает, а внизу живота горячо и щекотно становится.
Что теперь со мной будет? Что?
Оставаясь абсолютно голой, я жду Рейнера на протяжении двух часов. Напряжение горячим кольцами все внутренности сдавливает. Дышать не позволяет. С трудом эту функцию выполняю. Такую усталость ощущаю Клюю носом и периодически, секунд на пять, проваливаюсь в беспамятство. Упорно пытаюсь оставаться в сознании, но больше не могу сопротивляться. Очень хочу спать Отключаюсь. Но сон мой длится недолго
Глава 6. Барби
Ты одинока, разбита,
Ты обнаженная кукла.
Мой сон никогда не являлся слишком чутким, но сейчас едва различимый скрип отворяемой двери в одно мгновение вырывает меня из дремы. Резко принимая сидячее положение, не могу сдержать порыв прикрыть наготу. Сдвигаю ноги и скрещиваю на груди руки.
Рейнер подходит к подножью и замирает. Прежде чем заговорить, обжигает мое обнаженное тело настойчивым и словно бы голодным взглядом.
Выспалась? Пришло время установить правила твоего нахождения в этом доме.
У меня нет времени не то что ответ придумать. Он не дает ни секунды на осознание и принятие этого сообщения. Обхватывая горячими пальцами лодыжку, дергает меня к самому краю кровати. Падая на спину, вскрикиваю. Ноги ожидаемо разъезжаются, но беспокоиться об этом мне некогда. Еще рывок, в этот раз за запястья, и я сваливаюсь с постели на пол. Тяжело дыша, изумленно рассматриваю темную ткань мужских брюк. Замешкавшись, невольно принимаю свое перед ним унизительное положение.
Ты куда? он Он, черт возьми, смеется! Вставай, давай.
Не дожидаясь, пока я смогу это сделать, тянет выправленную рубашку за ворот и стаскивает ее через голову. А я, сменяя очередной оттенок красного на самый жгучий бордовый, машинально скольжу взглядом по его обнаженному животу. Под смуглой кожей напряженно сокращаются рельефные мышцы. За пояс брюк тянется темная дорожка волос, а выше к груди ползут черные штрихи татуировки, но я не решаюсь ее разглядывать. Замираю в том же положении.
Собираешься подниматься? та же насмешка, но голос ощутимо ниже становится и как будто забивает мое восприятие хрипотой.
Звякает пряжка ремня, и я с безудержным волнением понимаю, что он расстегивает брюки. Каждая секунда происходящего настолько шокирует, никак не могу выработать необходимую реакцию. Он тянет вниз молнию и, раздвигая ткань, спускает белье. Я не способна пошевелиться и отвести взгляда, следовательно, этот проклятый Рейнер без каких-либо церемоний знакомит мое потрясенное сознание с мужским половым членом.
Я, конечно, видела схематическое изображение в учебнике по биологии. Господи, я ведь собиралась стать врачом Хирургом А там всякое случается. Но я никогда не предполагала, что мне предстоит увидеть подобное с такого ракурса.
Охваченная шоковой волной, просто его рассматриваю. Что тут скажешь Похоже, у него все в порядке. Да, я пытаюсь рассуждать здраво и отстраненно. Однако Господи, он возбужден, и он огромен!
Так Нужно успокоиться. Ничего ужасного не происходит. Это естественно.
Боже Андрей Рейнер возьмет мою невинность и станет моим первым мужчиной.
Подобному тому, как вчера в ванной, ему приходится помочь мне подняться.
Успокойся и расслабься.
Я стараюсь
Ничего противоестественного и ужасного я с тобой делать не собираюсь, грубовато озвучивает то, что я и сама мгновение назад поняла. Все по обоюдному. Тебе понравится. Я научу.
Очень сомневаюсь, но моим мнением, вроде как, не интересуются. Авторитетно заявляет.
Хорошо
Зажимая в кулак волосы, Андрей плавно оттягивает мою голову, вынуждая встретиться взглядом. Наклоняясь, почти касается лицом опаленной смещением щеки. Тянет носом мой запах, а я от этого звериного маневра дрожать начинаю.
Лихорадочно ищу внутри себя какие-то подсказки относительно того, что должна делать. Если не в сознании, то на инстинктах ведь должно быть заложено.
Я много лет нравлюсь ему. Именно эту спасительную мысль подталкивает мой воспаленный разум на пике нервного истощения. И я, с невесть откуда взявшейся расчетливостью, понимаю, что должна воспользоваться этим по максимуму.
Подступаю ближе. Андрей не сводит с меня напряженного взгляда, а я под напором этой темноты на мгновение застываю.
Выполняя следующий бросок, будто душу теряю. Да Закладываю дрожащие руки ему за шею и самовольно прижимаюсь. Я голая и беззащитная. Он обнаженный и возбужденный. Соприкасаемся и какой-то ошеломляющий физический процесс запускаем. Отчаянно игнорируя выстреливающие под кожей электрические разряды, прячу у него на груди лицо. Зажмуриваюсь и порывисто шепчу, надеясь, что он меня слышит:
Мне страшно, Андрей И очень стыдно Я нервничаю из-за тебя А когда я нервничаю, я говорю глупости и творю глупости Помоги мне
Чувствую, что удивила. Шумно выдыхает и цепенеет Рейнер. Всем телом буквально каменеет. Ощущая, какой силой наливаются его мышцы, в который раз поражаюсь, насколько опасным может быть мужчина.
Будь хитрее, Тата Даже зверя можно приручить
Первое и единственное правило начинает он и тут же берет паузу, чтобы выдохнуть и прочистить горло. Ты должна слушать, что я тебе говорю. Выполнять беспрекословно. Даже если не понимаешь, зачем и почему. Походу втянешься.
Забитая, затурканная, всеми обиженная девочка внутри меня тотчас спину выпрямляет и поднимает голову. Не знаю, почему мне так важно отстаивать свои права и чувства перед Рейнером. Обычно я молча глотаю негодование и подстраиваюсь под желания других людей. С Андреем же «эта девочка» заставляет меня говорить открыто и, не смотря ни на что, переть до конца.
Только в постели, Андрей Вне ее слушаться не обещаю.
Он соскальзывает ладонями мне на лопатки, заходит ими под руки, и дальше следует такой захват, словно он меня переломать решил. Кажется, внутри все в кровавые комки трамбуется. Сцепляя зубы, терплю, никак не выказывая дискомфорта и безотчетного страха.
Отпускает. Громко вдыхает и выдыхает. На этом вздохе его грудная клетка с такой амплитудой поднимается и опускается, что едва не раздавливает мою. И тут молчаливо выдерживаю.