Когда вижу Эмму, она именно там, где я и думалавозле учительского стола, оживленно разговаривает с преподавателем.
Я стою в стороне и наблюдаю, как она что-то радостно описывает. Теплота и любовь наполняют мое сердце. Без сомнения, Эммаэто величайший дар, который я получила в жизни.
Ее возбужденные глазки смотрят в сторону холла, и она видит меня, стоящую в дверях со слезами на глазах. Ее улыбка меняется с той, которую она дарит окружающему миру, на ту, которая предназначена только для меня.
Мамочка! кричит она и бежит ко мне. Маленькими ручками она обвивает мою талию, и ее объятия усиливаются. В эти драгоценные секунды я понимаю, что только что запечатлела воспоминание. Это снимок любви в чистейшем ее проявлении. Важная, драгоценная картина, которая останется со мной до конца моей жизни.
Я скучала по тебе, малышка.
И я скучала по тебе. Что мы делаем сегодня? Я не хочу делать уроки, но знаю, что должна, говорит она, шаркая ногами, пока мы идем к нашей машине.
Хм-м, ты не хочешь делать уроки? я обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе, чтобы поцеловать в лоб.
Нет, не хочу. А могу я не делать уроки сегодня, мамочка? она смотрит на меня, ее лицо наполнено надеждой. Мы можем просто повеселиться? Например, попрыгать через разбрызгиватель, когда вернемся домой? Или, может быть, ты можешь отвезти меня в бассейн? охотно предлагает она, подпрыгивая вверх и вниз.
Ни в коем случае мы не поедем в бассейн, и мы не будем прыгать у разбрызгивателя. Еще недостаточно тепло, чтобы заниматься этим.
Ма-а-ам, ноет она, и плечи ее опадают.
Э-э-эмма-а-а-а, соответствую я ее тону.
Я не хочу делать домашнее задание. Я хочу играть и веселиться. Домашнее задание не весело. Это скучно.
Тогда нам повезло, что мы едем в парк.
Мы? кричит она, когда мы переходим дорогу в сторону машины. Правда, мамочка? Мы действительно едем в парк?
Да.
Только ты и я, или еще с бабушкой? она возбужденно подпрыгивает возле дверцы машины, ожидая, когда я открою ее.
Только мы вдвоем. И
Да? ее глаза сияют, и она лучезарно улыбается мне.
Я собрала нам еду для пикника. После того, как мы погуляем, можно будет пообедать. Но мы не можем оставаться слишком долго, потому что завтра у тебя школа.
Я так тебя люблю, мамочка, говорит Эмма, когда садится в машину.
* * *
Я лежу на одеяле для пикника в тени старого эвкалипта. Пруд омывает край парка, его воды нежно окутывают песок узкого пляжа.
Это старый парк, который находится здесь многие годы. Здесь есть новая игровая площадка, скейт-рампа и даже огромный батут. Пруд искусственный и неглубокий, скорее детский бассейн для лета, когда жара становится невыносимой, и местным детям нужно место, чтобы охладиться.
Мамочка, ты покачаешь меня на качелях?
Эмма сняла свои школьные туфли и носки и теперь ходит вокруг, позволяя траве щекотать ее ноги.
Хорошо, только сначала сниму туфли, потому что мне нравится твоя идея ходить босиком.
Ты тоже разуваешься? Мамочка, ты смешная, хихикает Эмма и бежит к горке и качелям.
Сняв обувь, я стою и смотрю в ее сторону.
Моя дочьэто великолепие на земле, которое успокаивает меня и сосредотачивает на том, что важно. Медленно шагая к Эмме, я не могу сдержаться и чувствую огромную дыру в сердце. Часть меня была сломана в одно мгновение.
Давай, мама, кричит Эмма, раскачиваясь на качелях.
Когда я добираюсь до нее, она уже хихикает, раскачивается и поднимается все выше и выше.
Толкни меня, возбуждено кричит она.
Если я тебя толкну, то ты можешь перевернуться вокруг рамы.
Я становлюсь сзади, и толкаю ее. Она раскачивается все выше и продолжает смеяться.
Выше, мамочка, выше.
Я толкаю сильней, но осторожно, чтобы убедиться, что она не поднимется слишком высоко, это может напугать ее. Хотя, судя по тому, как она смеется, думаю, с этим проблем не будет.
Следующие полчаса я качаю Эмму на качелях, но усталости даже не чувствую, потому что награждена счастливым смехом моей девочки.
Будешь строить со мной замок из песка? спрашивает она, когда я перестаю толкать ее, и она замедляется до полной остановки.
Нет, но я хочу попрыгать на батуте.
Правда? визжит она
Ага, давай. Пойдем прыгать.
Солнце начинает садиться над холмами. Близится вечер, возможно, около пяти, и парк быстро пустеет. Лишь несколько детей остаются здесь, но скоро и они все отправятся домой.
Мы с Эммой прыгаем на батуте до тех пор, пока не выбиваемся из сил. Эмма валится на батут и смотрит на уходящее солнце. Ее каштановые волосы в абсолютном беспорядке, а большие карие глаза разглядывают небо.
Мамочка, как ты думаешь, когда я умру, то увижу папочку на небесах?
Я думаю, папа обязательно будет ждать нас там, мы лежим рядом, взявшись за руки.
Думаю, что бабушке грустно. Я слышу, как она иногда плачет. Не все время, но я слышала один раз, когда вставала, чтобы сходить в туалет, говорит она, продолжая смотреть на меняющиеся оттенки неба.
Иногда мы должны плакать, это нормально.
Я плачу, когда мне очень грустно, она прижимается ко мне, положив голову на сгиб моей руки. Груз воспоминаний камнем лежит на моей душе, в горле стоит ком и все, что я хочу сделать, это завернуть Эмму в плед и защитить от любой опасности, которая может ей угрожать. Все хорошо, мамочка. Ты тоже можешь плакать, если тебе это нужно.
Ох, милая, говорю я, задыхаясь от своих собственных слез. Что я могу сказать семилетней девочке, чья чистотамоя сила? Мне не нужно плакать, я буду обнимать тебя и это все, что мне нужно. Пока ты в безопасности, веселая и здоровая, я буду счастлива.
Несколько мгновений мы лежим в тишине, а затем Эмма начинает вертеться и картинно потирать живот.
Мой животик только что сказал мне, что должен что-нибудь съесть.
Ее детский разум так легко переходит с одной темы на другую, не задерживаясь на том, что было сказано несколько минут назад.
Я улыбаюсь ей и сажусь.
Правда? Может, он попросил что-то конкретное?
Ах, да, он сказал, что хочет шоколада.
Правда? Что-нибудь еще?
Погоди! она наклоняется и пытается приложить ухо к пупку, но терпит неудачу. Еще картошку фри, гамбургер и молочный коктейль с карамелью, Эмма выпрямляется и смотрит на меня с широкой улыбкой.
Ну, ты можешь сказать своему животику, что у нас есть блинчики, фрукты и сок.
Она смотрит вниз.
Ты слышал, животик? Это не то, что ты хотел, но это лучше, чем жаркое. Фу.
Я стараюсь сдержать смех, но он вырывается, когда я встаю и стряхиваю все, что могло прилипнуть от лежания на батуте.
Пойдемте, мисс. Пообедаем и будем собираться.
Ладно, радостно говорит Эмма и бежит к нашему одеялу, лежащему в тени огромного эвкалипта. Мамочка, твой телефон звонит, кричит Эмма, пока я подхожу к ней.
Когда добираюсь до одеяла, телефон перестает звонить, но начинает снова, и я начинаю рыться в корзине для пикника, чтобы его найти.
Еще один пропущенный звонок, но затем я скольжу пальцем по экрану и вижу шесть пропущенных звонков от Ангуса.
Черт, что случилось?
Я начинаю доставать из корзины контейнеры с едой для пикника, когда мой телефон снова звонит.
Здравствуйте, говорю я, в то время как передаю Эмме ее обед.
Извини, что беспокою тебя в твой выходной, Холли, но три официанта сегодня не пришли. У нас два банкета по десять человек в полвосьмого, а персонала очень не хватает. Есть ли вероятность, что ты сможешь быть сегодня вечером?
Я смотрю на Эмму, она с удовольствием ест свой блинчик.
Который сейчас час?
Около шести, отвечает Ангус.
Я не смогу приехать к семи, даже если бы была дома. Я смогу приехать только ближе к восьми.
Я бы действительно не стал просить тебя, если бы не эти два больших заказа, но сотрудников и так не хватает.
Кто на смене?
Только Эндрю и Джастина. Пьер с двумя его помощниками на кухне. Его штат тоже невелик.
Я не могу сдержать смех и закатываю глаза. К сожалению, не могу удержаться и отвечаю:
Неудивительно.
Прости?
Вот черт, я не хотела произносить этого вслух.
Ничего, я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Эмма улыбается мне, а я подмигиваю ей. Я приеду как смогу, но это будет не раньше восьми.
Большое тебе спасибо, ты спасла меня. Припаркуйся на задней стоянке на одном из зарезервированных мест.
Хорошо, скоро увидимся.
Я вешаю трубку, беру свой блинчик и начинаю его есть.
Эмма, начинаю говорить я, но она меня перебивает, прежде чем я успеваю продолжить.
Я знаю, тебе нужно на работу. Все хорошо, мамочка. Бабушка дома, она присмотрит за мной, Эмма доедает свой блинчик и тянется к коробке с соком. Мы можем поехать прямо сейчас, если хочешь, невинно предлагает она.
Нет, так не пойдет, милая. Сначала мы должны закончить наш обед, а потом поедем домой.
Ладно, можно мне еще что-нибудь съесть, пожалуйста?
Я наслаждаюсь обедом, потому что это время, проведенное с дочерью, никогда не повторится. Я хотела бы, чтобы эти мгновения длились всю жизнь, но они, кажется, длятся только доли секунды.
В такие дни, как сегодня, любовь растекается так легко, без условий и предрассудковвот из чего создаются воспоминания.
Мы должны наслаждаться и запечатлевать эти редкие и захватывающие моменты, ведь мы никогда не знаем, повторятся ли они вновь.
Глава 8
Холли
Пока еду на работу, я обращаю внимание на размер луны. Она полная, и от ее вида захватывает дух, хотя звезды светят не так ярко, как обычно. Сила лунного света подавляет мягкое мерцание звезд.
Волнение оседает глубоко в животе, и волна эмоций раскачивается и пытается прорваться наружу. Неуправляемая дрожь охватывает меня.
Стефан, мне нужно, чтобы ты присматривал за мной. Я знаю, то, что делаюправильно. И знаю, что буду спотыкаться. Знаю, что буду падать, но мне нужно, чтобы ты подал мне знак. Сказал, что ты гордишься мной. Хоть что-нибудь, я позволяю себе посмотреть на луну, которая улыбается мне сверху, прежде чем вернуть свое внимание на дорогу.
Пока еду на работу, я жду. И жду. Мне нужен этот знак, какое-нибудь небольшое заверение от Стефана.
Но его нет.
Ничего. Ни слова, ни шепота, ни песни.
Ничего.
Припарковавшись позади ресторана, я сижу в машине и чувствую тяжесть во всем теле. Замкнутость и тоска давят на меня, тяжесть окутывает мое сердце.
Не знаю, как долго сижу здесь, уставившись в пустоту, не чувствуя ничего, кроме необъятного мрака.
Тук тук тук
Встрепенувшись, я смотрю направо и вижу Ангуса, который стучит в окно машины.
Ты в порядке, Холли? спрашивает он, делая пару шагов назад, пока я выхожу и закрываю машину.
Да, прости. Я просто задумалась, правдиво отвечаю я.
Я могу чем-нибудь помочь?
Нет, я в порядке. Который час? стараюсь сменить тему разговора.
Почти восемь. Ты вовремя.
Я прохожу мимо Ангуса и вхожу в заднюю часть ресторана. Чувствую его руку на своей пояснице, пока он ведет меня внутрь. Смотрю на него через плечо, и мой взгляд встречается с его, молча приказывая убрать от меня свою руку, прежде чем я ее оторву.
Ангус открывает дверь и позволяет мне пройти первой, прежде чем закрыть ее и засунуть руки в карманы.
Кинув свою сумку в комнате для персонала, я выхожу в зал и нахожу Джастину в передней части ресторана. Ангус занимает место на подиуме метрдотеля.
Привет, что происходит? спрашиваю ее, когда она подходит к барной стойке и наливает напиток.
Мы зашиваемся, вот что происходит. Я очень рада, что ты здесь. Но, эй, предупреждаю у Пьера паршивое настроение. Он каждому сегодня задал жару. Зная, какие вы оба вспыльчивые, я бы посоветовала держаться от него подальше.
Я замечаю, что с заказами по бару творится сумасшествие. Ресторан переполнен. С ужасом я думаю о том, что творится на кухне.
Слушай, я позабочусь о напитках. Ты иди, проверь, что творится на кухне, говорю я Джастине, не особо обращая внимание на ее предупреждение.
Хорошо, это, возможно, лучший вариант. Нам не нужно, чтобы еще один человек ушел из-за шефа, она смотрит на меня, разворачивается и уходит.
Что это, черт возьми, было?
В ее взгляде скользит осуждение; но кого она осуждает: меня или Пьера?
Я стою за барной стойкой и готовлю напитки, затем подхожу к раздаче, чтобы посмотреть, какие блюда нужно нести и за какие столики.
Сегодня вечером нужны все свободные руки, поэтому я не против помочь. Два стола с большими компаниями ведут себя шумно, а Джастина и Эндрю сбились с ног. Хотя мы по-прежнему должны казаться профессиональной и слаженной командой, по едва заметным гримасам на лице Ангуса могу сказать, что он борется с тем, чтобы продолжать находиться здесь.
Подойдя к столу для раздачи, я вижу восемь выстроенных в ряд блюд, которые никто не может отнести.
Пьер, на какой стол их нужно отнести?
Пьер выпрямляется, медленно поворачивается ко мне и рычит:
Это стол Джастины, а теперь уходи.
Пьер определенно заносчивый и высокомерный сноб. Его голова находится в собственной заднице, и он понятия не имеет день сейчас или ночь.
Пьер, не мог бы ты сказать мне номер стола, чтобы я смогла отнести блюда? я стараюсь, чтобы мой тон оставался спокойным, хотя внутри уже закипаю.
Восьмой столик, говорит он, наконец, бросая на меня косой взгляд.
Взяв две тарелки, я направляюсь в сторону стола и расставляю их напротив соответствующих заказов.
К тому моменту как восьмой столик обслужен, другой большой заказ тоже готов. Я начинаю обслуживать их, и при последней моей ходке у одного из клиентов руки становятся слишком распущенными и опускаются на мою задницу.
Я отхожу в сторону и стараюсь оставаться профессионалом.
Не могли бы вы держать свои руки при себе? прошу я его вежливо, но понимаю, что это не просьба, а скорее заявлениене трогай меня.
За этим столиком много мужчин, все в костюмах, все много пьют и слишком громко разговаривают.
Она тебя отшила, говорит парень, сидящий рядом с тем, кто распускает руки.
Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, он шлепает меня по заднице. Я продолжаю идти и обдумываю варианты действий. Развернуться, стукнуть его и уйти, смеясь? Рассказать Ангусу и устроить сцену? Или просто отпустить ситуацию и больше не возвращаться к этому столу, отправив Эндрю или Ангуса обслуживать их?
Я могу справиться с ним и любым другим придурком, который думает, что может распускать руки.
Захожу на кухню, расстроенная и недовольная тем, как разворачивается этот вечер.
Убирайся, возвращайся на свое рабочее место, я слышу глубокий французский акцент, Пьер почти кричит на меня.
Делаю шаг назад и чувствую, что моя спина упирается в стену, и все, что мне хочется сделать сейчас, это опуститься на пол, обхватить свои ноги руками и заплакать.
Вместо этого я расправляю плечи, приподнимаю подбородок и делаю два медленных вдоха.
Уходи, говорит он снова, смешивая что-то в огромной кастрюле.
Ты что, издеваешься? взрываюсь я, вскидывая руки вверх от досады. Скажи мне, как ты стал таким высокомерным придурком? Что, черт возьми, у тебя за проблема, Пьер?
Ты моя проблема, говорит он, ехидно глядя на меня. Пристальный взгляд его серых глаз приковывает меня к стене, на мгновение выбивая дух из моего тела.
Я всматриваюсь в его лицо, медленно опускаю взгляд к груди, и улавливаю внезапный глубокий вдох.
За эту долю секунды, этот один удар сердца, он не Пьер-неприятный монстр, а кто-то еще. Человек, скрывающий ужасную боль, тень которой так глубоко врезалась в его душу, что он едва может дышать.
Суровый взгляд Пьера словно приклеивается к моему.
И его воинственная поза понемногу смягчается, со мной тоже что-то происходит. Небольшой огонек начинает разгораться, тепло проходит по моему позвоночнику.
Мы стоим и смотрим друг на друга лишь минуту. Может быть, даже не минуту, а всего несколько секунд.
Я прочищаю горло и отвожу взгляд от его широких плеч на кастрюлю, в которой он что-то готовит.
Хорошо, что ты хочешь? спрашивает он, его голос по-прежнему грубый, но уже слегка смягчился.
Я просто хотела посмотреть, не нужна ли моя помощь здесь.
Ты разве повар? Нет. Уйди, пожалуйста, добавляет он «пожалуйста» тихим голосом.