Мили кивнула. Через несколько минут мы втроем сидели за круглым столом. Мили потягивала коктейль с текилосом, а мы с Русей уничтожали чистый продукт. Они не спрашивали о свадьбе. Я не говорил. Мы просто болтали. Про детство, семью, про работу, про женщин, про любовь и друзей.
Я потихоньку приходил в себя и понимал, что завтра все будет нормально. Разве что дыра в животе никуда не денется, но за месяц я уже привык к ней. Как к пробкам в Москве. Не может же все быть зашибись в это жизни.
Саша
Я сидела на кровати и смотрела на небрежно брошенное на пол свадебное платье. Страх сковывал меня, не позволяя двинуться.
С тобой бывало такое? спросила я, не в силах выносить молчание мужа.
Я услышала, как Женя сделал глоток. Он стоял позади меня у окна нашей супружеской спальни.
Бывало, ответил он кратко.
Значит, дело не во мне?
Гриф рассмеялся, поставил стакан с виски на подоконник и вернулся ко мне. Он присел на корточки, взял меня за руки. Мы оба были голыми. Но если Женя от этого как будто не страдал, то я чувствовала себя не просто обнаженной, а как будто с меня содрали кожу.
В тебе? переспросил он. С ума сошла? Ты потрясающая, Саня. Такая у меня красивая, нежная, гордая.
Его ладони заскользили по моему лицу, спустились к груди, погладили живот. Я подалась вперед, чтобы поцеловать, но Женя сразу отпустил и встал.
Просто тяжелый день, детка. Я выпил. Сейчас приму душ и лягу спать.
Он подмигнул и ушел в ванную. А я так и сидела на кровати, не понимая, что происходит и как мне теперь с этим жить.
Я смутно помнила свадьбу. Только Марат отчетливо отпечатался в памяти. Как он смотрел на меня. Как будто отрекался от самого дорогого.
Так и было.
Я врала весь день, почти не замечая этого. Ложь стала для меня привычной и почти нормальной. Но в ответ я получила боль. Женя целовал меня так яростно, когда кричали горько. Я почти плакала, но отказаться, конечно, не смела. Он как будто метил мой рот, да и меня саму. Губы болели. Я коснулась их пальцамисаднило.
Слезы покатились по щекам, но я быстро взяла себя в руки. Нельзя раскисать.
Я не понимала, почему у нас не вышло. Вроде бы все началось, но потом Женя просто встал и налил себе выпить.
Его признание, что такое уже бывало, и попытки списать все на алкоголь ни черта не успокаивали.
В другой ситуации, наверное, я бы радовалась, что у моего мужа на меня не стоит. Но через некоторое время станет невозможно скрывать, что я беременна.
Вряд ли Гриф поверит в непорочное зачатие.
У меня не так много способов сохранить жизнь малыша и свою. Поэтому я встала с постели, распустила волосы и пошла в ванную соблазнять мужа.
Но это была очередная ошибка. Большая ошибка.
Зайдя в ванную, я увидела Женю через стекла душевой. Он водил рукой по члену, запрокинул голову и собирался кончить. Я снова остолбенела и смотрела на него, не отводя глаз. Гриф дернул рукой, и сперма брызнула на стенку. Он расслабился, повернул голову и сразу заметил меня.
Выйди вон, заорал Гриф так, что дверцы зазвенели.
Я убежала, заметалась по комнате, не зная, что делать. Но муж вышел почти сразу следом. В халате, с мокрыми волосами. Он поймал меня, мечущуюся по спальне, привлёк к себе.
Не нужно ходить за мной, если я не приглашал. Понятно? проговорил он сухо, но уже не зло.
Я кивнула, прекрасно зная, что нужно отвечать, если он спрашивает.
Ты очень устала?
Немного, пискнула я, умирая от подобия обыденности, с которым говорил Женя.
Я налью тебе ванну. Чтобы успокоиться. Пойдем.
Он не спрашивал. Я повиновалась.
Женя привел меня обратно, усадил на широкий борт ванны, открыл воду. Он деловито проверил бутылки на полке, выбрал что-то и вылил, взбил рукой пену, добавил соль.
Вода налилась быстро. Гриф указал мне жестом забираться. Я снова не могла отказать. Он устроился позади, надавил мне на плечи. От неожиданности я ушла под воду с головой, но тут же вынырнула. Женя посмеивался. Он вроде бы не собирался меня топить. И на том спасибо.
Муж взял флакон с шампунем и стал мыть мне голову. Он рассказывал что-то о вреде лака и моих красивых волосах. Его голос был пропитан заботой, но и ядом тоже. Мое сердце шипело и скулило. Словно слова Грифа прожигали его кислотой. Я снова включила туман, который спасал меня на свадьбе. Через пелену отчуждения не проникала боль. Я отгородилась от всего. Муж дважды вымыл мне волосы, подал полотенце, чтобы я могла промокнуть лицо, сполоснул мое тело, вытер насухо и увел в спальню. Там я надела заранее приготовленную сорочку, легла в постель. Женя присоединился ко мне, обнял сзади.
Все будет хорошо, Саш, пообещал он. Люблю тебя, жена.
Гриф сразу отрубился. Даже во сне он крепко держал меня, не позволяя пошевелиться. Я пыталась уснуть, но мне мешала железная рука мужа и его храп. Пелена отрицания потихоньку таяла. Я снова и снова думала о Марате, ребенке, Жене и его проблемах.
Мне придётся сделать аборт, если
Мысль об этом была невыносима, и я запретила себе думать.
Мне придется исправить свои ошибки. Если бы еще знать как.
Я все-таки смогла уснуть. А утром началась моя новая жизнь. Когда я проснулась, Жени в спальне уже не было. Я встала и сразу накинула халат. Было холодно.
Подойдя к окну, я увидела мелкую крупу, что летела с неба. Первый снег. Противный и колкий. Он падал на землю и сразу таял.
Рождественская мелодия заиграла в голове. Голос Синатры тоже подключился. Но себе под нос я спела на русском. Как Марат.
Пусть идет этот снег. Пусть идет.
Глава 13. Гостеприимство
Саша
Детка, открой, потребовал Женя, настукивая в сотый раз в дверь нетерпеливую морзянку. Что ты там делаешь столько времени?
Меня тошнило в унитаз. Я пыталась делать это максимально тихо, чтобы муж не догадался. Прошел месяц, а я так и не сказала ему, что беременна. От ребенка тоже не избавилась, хотя времени и возможностей у меня было навалом. Но от одной мысли об аборте у меня накатывали слезы. Жене нельзя было видеть, что я плачу. Поэтому я думала очень редко. Плыла по течению безмозглым бревном.
Офигенная позиция, знаю. Учитывая, что Женя со мной проводил не двадцать четыре часа в сутки, я могла думать вне его присутствия. Но тоже не думала.
Не знаю, что за чудо я ждала. Или просто оттягивала момент, мучаясь медленно и болезненно. Как и до свадьбы, я много училась. Курсы отлично отвлекали. Близилась аттестация. Все силы и мысли я устремила на практические итоговые работы.
Куратор дал мне настоящих клиентов. Мы много общались, и я составила планы продвижения через соцсети, настроила таргет рекламы.
Пожалуй, именно учеба не позволяла мне сойти с ума. Я вставала утром, занималась, созванивалась с клиентом, обсуждала этапы развития и по пунктам решения в продвижении.
Женя возвращался поздно, спал до обеда. Он пропускал мой утренний токсикоз, который, слава богу, особенно не беспокоил. Муж уходил из дома ближе к двум, и я почти сразу ложилась спать. Он снова ничего не замечал. Я как будто тоже. Не знаю, зачем я оттягивала момент. Нужно было все ему сказать, но я боялась. Ужасно боялась, что он заставит меня сделать аборт и не даст развод. Развода тоже боялась, потому что у меня не было денег на ребенка, не было крыши над головой.
Жить у матери и стоять на учете благотворительного фонда я точно не хотела. Хватит этому миру меня, которая росла в нищете. Но и убить своего ребенка не хватало сил. Так я и бултыхалась, как навоз в проруби.
Женя не спал со мной. Вернее, он ложился в постель и спал. Но у нас не было обычного секса. Иногда он раздевал меня, гладил и целовал. В эти минуты я все время пыталась прикоснуться к его члену, но он не давал. Эрекции просто не было, как я поняла. Он физически не мог сделать мне ребенка. Моя очередная подлость подохла в зародыше. Я не смогу подсунуть Грифу ребенка от Марата. В какой-то момент я этому обрадовалась. Не придется падать ниже дна. Зато туда меня отправит сам Гриф, когда правда выйдет наружу.
Сегодня, как на зло, меня накрыла тошнота вечером. Наверное, из-за экзотической рыбы, которую приготовил повар, и мне пришлось есть. От одного вида и запаха меня мутило. Нужно было сразу уйти, но при госте я делала вид, что все в порядке. Зря. Анатолий вряд ли бы обрадовался, если бы меня стошнило при нем.
Я спущусь через минуту, пообещала я мужу.
Женя неожиданно уточнил:
У тебя месячные?
Нет.
Я испытала очередной приступ паники, потому что однажды он заметит, что месячных нет слишком долго. Вряд ли я смогу это скрыть или запудрить Грифу мозги. Дураком он точно не был.
Ты пугаешь меня, Саша. Открой дверь.
Все хорошо, соврала я в очередной раз.
Открой, потребовал Гриф. Или я вынесу эту чертову дверь.
Пришлось повиноваться. Я быстро умылась и открыла дверь.
Женя вошел в ванную и тут же стал рассматривать мое лицо.
Ты бледная, сообщил он.
Устала. Встала сегодня рано. Много занималась аттестацией.
Муж раздражённо выдохнул и стал отчитывать меня уже по привычному сценарию.
Не надо убиваться на этих курсах, Саш. Что ты какая ответственная?
Ты купил мне эти курсы. Я хочу получить максимум знаний.
Женя обнял меня за плечи, уводя из ванной и махнул рукой.
Да плевать на них. Может тебе лучше что-то очное? Хочешь в МГУ? Мне кажется, там и то не такая нагрузка. Или ты везде себя сумеешь загнать?
Он болтал, не особенно требуя от меня ответа. Я вяло улыбалась и кивала.
МГУэто слишком, проговорила я.
Ты к себе необъективна, детка. Я уверен, ты сумела бы стать самой прекрасной ученой леди.
Мы спустились в столовую. Женя выдвинул мне стул. Я опять оказалась напротив Анатолия. Муж сел во главе, спрашивая гостя:
Как думаешь, Толь, отправить Сашку в университет? Она так любит учиться.
Не уверен, что девушке нужно забивать голову учебой, если она уже замужем.
Я не выдержала и закатила глаза. Спорить не было смысла. Шовинистическая позиция Толика была мне известна давно.
Женя с гостем некоторое время обсуждали образование для замужних девушек, потом вернулись к рабочим вопросам и общим новостям страны, даже мира. Я быстро устала от их разговоров и с трудом подавила зевок, но он предательски вернулся через секунду. Пришлось прижать ладонь ко рту.
Я нагоняю тоску на твою жену, Жень, усмехнулся Анатолий.
Она рано встала сегодня.
Тогда, возможно, нам стоит закончить этот вечер.
Я хотела сказать, что это точно не вариант, но Женя вмешался прежде.
Иди в спальню, Саша, приказал он.
Я не стала спорить. Этот тон был мне очень хорошо знаком. Он не допускал обсуждений и ослушания.
Простите, Анатолий, попыталась я оправдаться перед гостем. Мне действительно лучше лечь спать. Доброй ночи.
Конечно, усмехнулся он. Сладкой ночи, Саша.
Его глаза, как обычно, прошлись по всей моей фигуре, когда я поднялась.
Как обычно, мне было противно, но я быстро стряхнула с себя это мерзкое ощущение и скорее пошла наверх. Самое прекрасное в таком ужинеего конец.
Я вошла в комнату, разделась, легла в постель. Теплая благодарность к Жене затопила мое сердце. Пожалуй, это был один из немногих его приказов, что я исполнила с радостью. Лежа с закрытыми глазами, я погружалась в сон. Ранний подъем и приступ тошноты измотали меня. Но едва я начала погружаться в блаженное беспамятство, открылась дверь комнаты.
Женя? пискнула я, возвращаясь из сна.
Муж сел на кровать. Я услышала, как он снимает пиджак.
Да, детка. Рад, что ты еще не спишь.
Анатолий уже ушел? запереживала я. Так неудобно вышло. Я все испортила.
Тихо, тихо. Все хорошо, сладкая. Ты ничего не испортила, зашелестел Женя мне в губы.
Он подался вперед и стал целовать меня, раздевая.
Я заерзала, удивляясь пылкости мужа. Он был возбужден. Я его таким не помнила. Женя снимал с себя рубашку, нетерпеливо и дергано, не прекращая целовать меня. Его губы были требовательными, но не жестокими, как на свадьбе.
Тихонько застонав, я обняла его. Моя рука словно случайно упала ниже, касаясь паха. Проклятье, под брюками я ощутила твердость. Женя тут же поймал мои запястья, уложил меня на спину и подмял под себя, заводя руки мне за голову.
Закрой глаза, потребовал он.
Мне снова не стоило спорить. Я повиновалась. Глупая надежда, что сейчас он наконец меня трахнет, и я получу шанс, сжала мое сердце. Я едва дышала, боясь спугнуть эрекцию мужа. Он продолжал стягивать с меня шелковую сорочку, обнажая и трогая по дороге. Гриф подвинул меня, кажется, чтобы я оказалась поперек кровати. Я на все была согласна, продолжая держать глаза закрытыми. Но скоро муж встал с кровати и обошел ее. Он встал за моей головой, снова стискивая запястья пальцами, словно наручниками.
Я почему-то подумала, что он сейчас вгонит мне член в рот. Но ошиблась. К сожалению.
Не шевелись, велел Женя, сильнее сдавливая мои руки.
В этот момент я поняла, что мы не одни в спальне. Распахнув глаза, я увидела Анатолия с другой стороны кровати. Крик родился у меня в горле, но вылететь не успел, потому что Женя ловко перекинул мои запястья в одну руку, а другой зажал мне рот.
Не надо кричать, Саш, заговорил он убийственно спокойным и тихим голосом. И дергаться тоже не надо.
Его приказ лег в благодатную почву. Я никогда не кричала, когда отчим поднимал на меня руку. Моей реакцией всегда было оцепенение. Как у мелких грызунов, которые притворяются мертвыми при нападении хищника. Вот и в этот раз я ощутила невидимые ледяные путы, которые сковали мое обнаженное тело.
Хотелось зажмуриться, но мои глаза не закрывались. Я смотрела, как Анатолий раздевается, ощупывая меня при этом своим фирменным плотоядным взглядом. Я не хотела смотреть на него, но не смотреть тоже не могла.
Рыдание рождалось в животе и трясло меня изнутри. Совершенно ужасно при этом ощущались Женины поцелуи на лице и ядовито нежный голос мужа:
Будешь тихой, хорошо? Я сейчас уберу руку, и ты не станешь орать, как одержимая. Угу? Сама знаешь, в доме никого нет. Бессмысленно шуметь тут на нас.
Смысл слов проникал в меня как будто не через слух, а впитывался кожей. Она горела, словно от яда, которым меня заботливо натирал родной муж.
Он убрал руку с моего рта, и я действительно не издала ни звука.
Ты будешь хорошей девочкой, Саш. Я знаю, продолжал гипнотизировать меня Женя. Лежи тихонько, сладкая. Вот видишьне кричишь. Умница. Сейчас я отпущу тебя, и ты останешься лежать.
Беззвучный вопль сотрясал мое тело, когда Женя действительно отпустил меня. Возможно, я бы попробовала забиться в угол, но Анатолий сразу же навалился на меня своим телом. Он был худой, и его кости сразу впились в меня, придавливая к матрасу и причиняя боль. Женин партнер радостно пыхтел, лапая меня везде, где мог дотянуться. Он сосал мою кожу, кусал и больно щипал.
Я запрокинула голову в отчаянии и нашла глазами Женю. Он так и стоял около меня, жутко улыбаясь. Член в его руке был как никогда бодр. Анатолий тоже не страдал импотенцией, да и терпением не отличался. Потискав больно мои груди, он тут же стал возиться с презервативом.
Я продолжала смотреть на Женю, который так охотно отдал меня. Я умоляла его глазами. Без результата, конечно. Женя только яростнее дрочил, наблюдая за мной. Многое становилось понятно, но не легче от этого.
Не зная, что делать и как спасти себя от медленной смерти и этого брака, я закричала:
Женя! Женя, пожалуйста, так нельзя.
Можно, красавица, можно, гадко засмеялся Анатолий.
Женя, я беременна. Врач сказал, мне нельзя
Уже потом я пыталась понять, зачем сказала ему при таких ужасных обстоятельствах. Для меня этот ребенок стал самой великой драгоценностью, и я подумала, что Женя не решится рискнуть его жизнью тоже. Хотя почему? Он вообще не особенно ценил жизнь других людей и прекрасно знал, что не мог быть отцом.
Но неожиданно лицо моего мужа изменилось. Он даже свой проклятый член отпустил.
Ты беременна?
Да и похрен, Женьк, влез Анатолий, который продолжал воевать с резиной.
Ты беременна? повторил Гриф.
Я закивала. Женя кивнул мне на угол кровати, безмолвно разрешая отползти и прикрыться. Я не упустила возможностисразу схватила простыню и уползла подальше от Анатолия. Муж молча сходил в ванную и вернулся в халате. Растерянный гость стоял посреди спальни с мятым презервативом в руке.
Тебе пора, Толь. Я провожу.
Да ты шутишь, Гриф?
Нет. Не шучу.
Мы договорились! взвизгнул Толя.
Изменились планы.
Да какого?
Один звонок и за тобой приедет бригада, все тем же спокойным голосом пригрозил Гриф, кивнув на телефон, что лежал на тумбе. Ты планировал в городскую думу пролезть? Вряд ли там придется ко двору попытка изнасилования.