Тут сильнее, не бойся,подсказывает он.
Я вздрагиваю от неожиданности, но Чертов этого не замечает. Он надавливает жестче, переплетая наши пальцы, и помогает мне затянуть узелок. Он выдыхает с хрипом, потому что ему приходится двигаться и тревожить рану, а я вдруг совершенно теряюсь. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти, чем обрезать бинт, и так и застываю. Только чувствую сильные пальцы Чертова, которые до сих пор держат мою ладонь.
Уже, да? Накрыло?доносится голос Чертова.Иди сюда
Нет, я пойду.
Ляг рядом,он надавливает голосом.Я ничего не сделаю.
Мне просто плохо от вида крови. Да, дело в этом Мне правда лучше уйти.
Я собираю все силы, чтобы встать на ноги. Чертов разжимает ладонь, отпуская меня. Тогда я поспешно разворачиваюсь и иду к двери, которую оставляю открытой. Меня действительно пошатывает, словно приходит запоздалый шок. Или что со мной?
Глава 11
Я все-таки засыпаю. Нахожу диванчик рядом с коридором, который выводит к спальням, и устраиваюсь на нем. Так я услышу, если Чертов проснется. И так подальше от больших окон.
Я натягиваю на плечи плед, который бросили на спинку дивана, и отключаюсь. Этого хватает, чтобы перевести дух. Я открываю глаза и понимаю, что вокруг царит прежняя тишина. Спит, значит. Это хорошо, чем больше времени он отдохнет, тем лучше. Я стараюсь не шуметь, поднимаюсь на ноги и решаю обойти все комнаты в доме.
Хотя в нем нечего изучать, если честно. Я бы с большей радостью оказалась в личном доме Чертова, как раз бы поняла, что он за человек. Ведь жилищеотражение характера. Да и фотографии и личные вещи никто не отменял, глядя на них, можно сделать выводы о нраве хозяина. А тут все равно, что отель.
Даже хуже. Одноэтажный дом выглядит как убежище. Окна и то смотрят на высоченный забор, за которым можно спрятаться от всего мира. Я любуюсь глухой кирпичной кладкой и понимаю, что Чертов не шутил. Из этого дома действительно не выбраться.
Я спускаюсь в гараж и осматриваю нашу машину. Телефона в ней нет, никаких бумаг тоже. Зато есть пистолет, который лежит в бардачке, и складной нож. Еще валяется рация охраны, но она выключена и выглядит бесполезной. Отличный набор просто.
Лучше проветриться, пока есть возможность. Я выхожу во двор через гараж и брожу туда-сюда, пытаясь надышаться свежим воздухом. Он успокаивает нервы, я шагаю над высоким забором и все равно прикидываю, как через него перебраться.
Не знаю, сколько времени так проходит. Но когда я возвращаюсь в дом, я сразу понимаю, что Чертов проснулся. Я слышу шорохи, которые идут из столовой.
Доброе утро,бросает он, замечая меня на пороге.
За окном темно, до утра еще надо дожить. Но я не спорю, пусть будет доброе утро. Я слежу за Чертовым и пытаюсь понять его состояние. Он двигается очень экономно, но ровно. Не шатается и не хватается за каждый выступ.
Смотрю, ты прибралась,он кивает на стол, с которого я убрала все следы скорой помощи.
Да когда осматривала дом.
И как?Чертов отворачивается от меня и заглядывает в холодильник.Понравился дом?
Нет. В нем всего один выход на улицу, а подвал закрыт на кодовый замок, как сейф. Его явно строили не для семьи, а для неприятностей,я делаю паузу.В холодильнике пусто, но есть макароны и несколько банок с консервами.
Я подхожу к шкафчику, в котором нашла небольшие запасы.
Вот,я раскрываю дверцу и ставлю банки на столешницу.Курица с рисом и запеченные кабачки. Правда, я не нашла консервный нож.
Чертов берет большой кухонный нож из подставки и подходит ко мне.
Голодная?спрашивает он.
Я бы открыла, если бы была голодна.
Он скептически смотрит на мои тонкие руки и молча вбивает лезвие в первую банку. Он расправляется с ней за несколько секунд совершенно варварским способом. Аппетита это не прибавляет. Я ставлю чайник, решив ограничиться зеленым чаем. К счастью, он тоже есть в шкафчике.
Как самочувствие?я все же задаю прямой вопрос.Я думала, ты проспишь до утра.
Я достаю вторую кружку и ставлю ее рядом со своей. Меня слишком хорошо воспитали.
Я в порядке,коротко отзывается Чертов, показывая, что подробностей не будет.Я не пью чай.
Он накрывает ладонью чашку, которую я достала, и не дает мне бросить в нее пакетик.
Значит кофе?
Черный. Без сахара.
Чертов уходит к столу. Он опускается с надтреснутым выдохом на стул, подвигая к себе ужин. Его выдох действует на меня как напоминание, что он ранен и что за ним можно еще немного поухаживать. Даже налить черный кофе без сахара.
Ты плакала?
Что?
Это простой вопрос, Татьяна. Ты плакала или нет, пока я спал?
Я качаю головой. Я подхожу к столу и ставлю на него две кружки, от которых исходит дымок. Но я чувствую тепло не только пальцами, жар также расходится по моим щекам. Внимательный взгляд Чертова действует на меня с удивительной силой, он изучает меня, словно я открываюсь для него с неожиданной стороны. Я сама удивлена, что не закатила истерику после всего случившегося, как любая нормальная девушка.
Лавров закалил меня,я неуклюже шучу, чтобы сбросить напряжение, и провожу ладонью по спинке стула.Я прошла его школу, так что больше не плачу по пустякам.
Повисает неловкость вместе с тишиной. Я собиралась сесть рядом, но теперь сомневаюсь. Слишком близко к нему Я вдруг понимаю, что то неясное чувство, от которого я сбежала, когда Чертов обхватил мои пальцы и сказал остаться в спальне, возвращается.
Стоит подойти к нему на расстояние вытянутой руки, как его мужская энергетика становится осязаемой. Она окутывает и продавливает, заполняет каждый уголок чем-то тягучим и темным. Самое плохое, что перемена случилась без моего участия, я иначе реагирую на Чертова и не могу этим управлять. Страх ушел, а на его место пришло что-то другое совсем другое
Ты знаешь, кто обстрелял твой дом?я продолжаю стоять, терзая спинку стула пальцами.Из-за чего это вообще произошло?
Думаю, из-за документов, которые привезли из ячейки Лаврова. Там был компромат на несколько серьезных людей. Кто-то из них послал своих парней, чтобы забрать папки.
Там была папка и с моим именем.
Чертов протягивает ладонь и сжимает мое запястье. Один стремительный рывок и он усаживает меня на свои бедра. Всё происходит столь молниеносно, что мой пораженный выдох касается его лица. Я оказываюсь прямо перед ним и чувствую, как наше дыхание смешивается. Я дышу его воздухом, а он моим.
Вот теперь он точно слишком близко.
Ты что боишься меня?спрашивает Чертов, и мне мерещится то ли досада, то ли раздражение в его голосе.Ты от выстрелов так не дрожала.
Дело не в страхе.
А в чем тогда?
Я не знаю, я
Он не дает мне договорить, нажимая пальцами на подбородок. Чертов обжигает меня прикосновением, которое колет электрическим током. Он заставляет меня поднять лицо и посмотреть ему в глаза. Я проваливаюсь в их темную глубину и окончательно запутываюсь в своих эмоциях.
Их чересчур много, и они неправильные.
Непрошенные
Я вспышкой понимаю, что полтора года фиктивного брака с Лавровым стоили мне слишком дорого. Я привыкла к издевательствам и угрозам, я так глубоко спрятала эту правду, что почти обманула себя. Но Чертов сказал в спальне я ничего не сделаю и плотину прорвало. Ведь Лавров только и говорил, что сделает со мной.
Да, Чертов другой.
Совсем другой.
И меня тянет к нему.
Глава 12
Я замираю от собственного признания. Я правда сказала, что меня тянет к нему? Пусть только в мыслях, но этого уже очень много. Тем более сейчас, когда Чертов проводит большим пальцем по моему подбородку. Его тепло и близость творят немыслимое.
Так не должно быть.
Мы ведь чужие.
Совершенно чужие!
Я пытаюсь напомнить себе, что он преступник, что он творил страшные вещи, по-другому не стать лидером в их мире, и он точно не тот мужчина, на коленях которого стоит сидеть. Он просто ранен, может немного благодарен за помощь, или не хочет выслушивать мои истерики, пока не в лучшей форме. Вот и хочет приласкать. Или вообще забавляется
Зачем я ему?
Зачем эти прикосновения и взгляды в глаза?
Я все равно не узнаю ответов, но мне точно не стоит играть в его игры. Это слишком опасно
Чертов наклоняется и накрывает жесткими губами мои губы. Всего секунда, жалкая вспышка между да и нет, и он сминает меня. Вместе со всеми мыслями и попытками остановиться. Я забываю всё, о чем думала только что. Все доводы разума сметает его мужская непоколебимая уверенность, Чертов запускает руку мне за спину и напирает сильнее. Делает поцелуй глубоким и сумасшедшим, от него невозможно спастись. Только принимать. И я отвечаю ему, хотя слышу, как внутри дрожащей струной звучит чувство вины. Мне будет стыдно потом, я пожалею, я совершенно точно пожалею.
Но это потом, а сейчас Сейчас Чертов целует так, словно берет свое. Сладко и одновременно жестко. И бьет резким запахом табака.
Нет,я отстраняюсь от него с выдохом.
Мне удается вынырнуть из безумия всего на полголовы. Я отрываюсь от его губ, но остаюсь в его сильных руках.
Только не вырывайся,замечает Чертов с усмешкой.Мне нельзя тревожить плечо.
Тогда отпусти меня сам.
Но мне так легче.
Что?
Ты действуешь на меня как обезболивающее.
Ты издеваешься, да? По глазам вижу, что да,мне отчаянно хочется отпихнуть его, но проклятое сострадание мешает.У тебя очень странная реакция на пулевое ранение.
Разве? Я захотел поцеловать красивую женщину после того, как чуть не погиб. Это странно?
Он откидывается на спинку стула, позволяя мне выдохнуть. Я получаю толику свободы и поднимаюсь на ноги, пока еще могу связно думать.
Это это,я не в силах подобрать слово и, в конце концов, отмахиваюсь.Я не хочу играть в эти игры. Я не потяну Я ведь завишу от тебя, я вся в твоей власти. Ты решаешь куда я пойду, с кем буду общаться, где буду жить, как жить. Ты всё решаешь,я накручиваю слова и пугаю саму себя, а что если он и правда может решать все, даже то, как далеко зайдет наш поцелуй.Я вообще могу отказать тебе?
Чертов бросает на меня ледяной взгляд.
Я не Лавров, Татьяна,отрезает он.
Но ты тоже заставил меня подписать договор. Он захотел быть моим мужем, а ты опекуном. Велика разница!
Я нервно сглатываю, не веря, что бросаю это ему в лицо. Я же вижу, что ступаю на тонкий лед. Чертову не нравится то, куда повернул наш разговор.
Для чего я тебе?я упираюсь ладонями в стол и в порыве наклоняюсь к Чертову.Для чего я вам всем?! Что во мне такого?! Я же никто.
Мой голос выцветает на последнем слове. Всплеск эмоций гаснет, когда я снова смотрю Чертову в глаза. Там лед, камень, красный закат.
Прости,произношу машинально, ощущая, как нутро обжигает чувство опасности.
Нашла на кого кричать.
Черт!
Он же босс. Криминальный босс! Такие люди не терпят оскорблений и даже повышенного тона в свой адрес.
Лаврову ты нужна была как страховка,произносит Чертов.
Он перемалывает злость внутри себя и говорит со мной как с запуганным ребенком.
Он собирался выходить из дел,Чертов медленно проводит ладонью по столу, он подбирает слова и звучит максимально сосредоточенным.А из наших дел тяжко выходить, он слишком много видел и знал. Я не могу залезть в его больную голову, но, думаю, он хотел продать тебя.
Чертов берет паузу. Он как будто дает мне время осмыслить информацию. По частям.
Кому?не выдерживаю.
Тому, кто даст ему защиту, поможет безопасно выйти из дел.
Но кто бы стал платить за меня? Это бред какой-то.
Если назвать твою настоящую фамилию, выстроится очередь,Чертов улыбается то ли с грустью, то ли с усталостью.Ты же из детдома, Татьяна. Ты знаешь хоть что-то о своих родителях?
У меня нет родителей,выдыхаю беспомощно.
Я понимаю, что так не бывает. Конечно, у меня есть родители. Чужие люди, о которых я ничего не знаю и которые избавились от меня сразу после рождения. Было время, когда я много думала об этом, крутила разные сценарии, как могла сложиться моя жизнь, если бы в ней нашлось место для ласки мамы и заботы отца, но я быстро поняла, что так сойду с ума. Нужно было либо действовать, либо отпустить ситуацию. И я решила отпустить. Я не захотела никого искать, поднимать архивы, стучаться в закрытые двери.
В глубине души я банально боялась ответов. Ведь это страшно найти родителей и узнать, что тебя по-прежнему не хотят. Увидеть растерянность в их глазах или вовсе безразличие. Или еще что-то, что только разобьет сердце. Они же не искали меня, мне уже далеко не шестнадцать, а я не видела никого из родственников.
У Лаврова был талант раскапывать чужие тайны,говорит Чертов.Он на этом поднялся. Он всегда знал, чем запугать свидетеля. Мог даже на монашку найти грязь.
Чертов слегка усмехается и вокруг его глаз собираются морщинки. Я же не в состоянии пошевелиться. Я всё жду, когда он заговорит о главном, я делаю несколько глотков воздуха и поднимаю глаза на Чертова.
Твоя мама давно погибла,произносит он после паузы.Она снимала частный дом в деревне с плохой проводкой. Ночью случился пожар.
Чертов медленно отмеряет слова. Он сканирует меня внимательным взглядом и, кажется, готовится замолчать в любой момент. Стоит мне только подать сигнал.
До деревни она жила в Москве. Работала в ночном клубе вместе с твоим отцом. Танцевала там
Я резко поднимаю ладонь. Чертов останавливается. А внутри меня больше нет кнопки стоп. Там мельтешение и бешеные скорости. Вопросы сталкиваются и стирают всё то, что я предполагала раньше. Я представляла своих родителей запутавшимися студентами, которые оказались не готовы к незапланированному ребенку, или алкоголиками, или просто жестокими людьми, да что угодно!
Но слова ночной клуб в моих мыслях не звучали.
Твой отец сильно поднялся с тех пор,добавляет Чертов.Он больше не охраняет клубы. Не занимается мелочевкой.
А чем он занимается?
Чертов щурит глаза. Его взгляд становится опасным и тягучим.