Мой бывший никогда не умел резать тонкие кусочки, у него всегда получались ломти. Вот и сейчас он откромсал несколько кусков сыра, заставив меня грустно улыбнуться.
Можно, я нарежу?
Макар молча оставляет нож и просто отходит в сторону. Я начинаю резать тонкие ломтики, а в это время Машка принимается петь. Для нашей старшей дочери хорошо петьэто значит петь громко, при этом у неё тяга к драматическим песням с надрывом, в итоге получается немного смешно. Она где-то понабралась взрослых песен и поет об умирающей любви. Даже позу выбрала довольно трагическую, но выступает таким дурным голосом, что улыбку сдержать невозможно.
Макар садится на стул, подхватывает бегущую Дашку, усаживая рядом, помогает ей с едой. И когда Машка выходит на второй виток своей драмы, он не может сдержать смешок. Я любуюсь ими. Макар нарезает для Дашки кусочки мяса, а старшая становится за его спиной и, приобняв отца, завершает свою песню ещё громче. Глупо улыбаюсь, режу сыр, не глядя, и, полоснув острым ножом по пальцу, морщусь от боли.
Мама, у тебя кровь!вскрикивают девочки одновременно.
Макар встает со стула и молча достает свою аптечку в пластиковой коробке. Он всегда считал, что дома должен быть определённый набор лекарств. В детстве его старший брат очень сильно поранился и маленький Макар спас его, потому что вовремя перевязал рану и наложил жгут. У него на этом пунктик. Мне кажется, он мог бы стать врачом. Но сейчас он мне не помогает, даже не открывает свой ящичек с лекарствами, просто ставит его передо мной и отходит в сторону.
Спасибо,тихо благодарю я.
Девочки причитают, охая и переживая, а Макар полностью игнорирует ситуацию, возвращаясь к ужину.
Я лью на палец перекись, но справиться с пластырем у меня не получается. Первой посодействовать вызывается Машка, но вместо помощи она портит три пластыря, потому что распечатывает их неправильно. Они слипаются. Дальше левой рукой помогает сползшая со стула и жутко переживающая, что из матери вытечет вся кровь, Дашка.
Пустите,не выдерживает Макар и, положив вилку, обходит стол.
Он берет мою руку в свои ладони, и я непроизвольно прикрываю глаза от удовольствия, внутри вспыхивает пожар. Он всегда обо мне заботился: доставал занозы, дул на обожжённый палец. Я уверена, мне это будет сниться. Его близость, то, как он нечаянно касается меня плечом. Он стал такой огромный, крупный во всех смыслах, всё бы отдала, чтобы забраться к нему на колени и, положив голову на эту каменную грудь, уснуть в его объятиях, окунуться в его запах, просто обнимать двумя руками и дышать с ним одним воздухом. Я скучаю по его губам, после него меня никто не целовал. Они у Макара особенные, немного сухие, но от того только приятнее. Сердце щемит от любви.
Где ты живёшь?хрипит Макар совсем рядом, вырывая меня из мечты, в которой мы все вместе.
Я, он и наши девочки, на них смотришь и сразу понятно, чьи они дочери. Потому что волосы папины, а пальчики рук и ног мамины. А ещёстаршая улыбается совсем как отец, а хмурится, как тетя Софамамина сестра.
Где ты живёшь?повторяет Макар.
При этом на меня не смотрит, первую медицинскую помощь оказывает.
Не знаю я, что ему на это ответить, и как теперь с ним общаться. Правду говорить или приукрашивать, демонстрируя что у меня всё отлично? Раньше мне никогда не приходилось подбирать с ним слова.
Какое это имеет значение?едва заметно улыбаюсь, отвечая тихим голосом.
Это имеет первостепенное значение. Если ты живешь у какого-то мужика, то я не хочу, чтобы мои девочки бывали в его квартире.
Желание улыбаться пропадает сразу и надолго. Я живу у мужика?! Хоть плачь.
Бабушка говорит, что мама любит тебя, а живет с тетей Софой,опережает меня Машка, пробегая мимо стола и заставляя покраснеть до кончиков волос.
Бабушка говорит глупости, садитесь за стол, никто во время еды не бегает!строго парирует Макар.
Остаток ужина мы проводим в тишине, после еды я увожу девочек в ванную комнату, по очереди обдаю их душем. Макар в мытье участия не принимает, лишь наблюдает издалека и молча подает полотенца.
Дашке приходится дать лекарство, так как рука её беспокоит, и она не может уснуть. Машка вырубается сразу. Когда обе девочки засыпают, я прохожу мимо гостиной, где сидит Макар.
До свидания,кидаю ему, направляясь к входной двери.
На часах половина двенадцатого, Дашка долго хныкала из-за руки, заснула поздно. Денег по-прежнему нет. Вряд ли второй раз мне снова повезет с попуткой. Пешком далеко.
Натягиваю обувь и с тяжелым сердцем открываю дверь. Конечно, он не обязан мне помогать.
Стой.Появляется в коридоре бывший.Вызову тебе такси.
Первый порывотказаться. Но слишком хорошо помню прошлый раз, мне страшно.
Макар безрезультатно тычет в одно приложение. Потом в другое.
У них какая-то забастовка.
Валентина Павловна же уехала вечером.
Ну вот, вечером уехала, а теперь они отказываются работать. Как мне объяснила диспетчер, у них прошло собрание водителей, из-за конкуренции агрегаторы снижают стоимость, а это влияет на доход таксистов. В общем, я ничего не понял, но машин в городе нет.
Ясно.Открываю дверь.
Подожди, отвезу.
Он идет к домашнему телефону и кого-то набирает. На пороге появляется наша соседка Вера. Он просит её посидеть полчаса, чтобы не оставлять девочек одних. Она укоризненно смотрит на меня, прекрасно зная нашу историю. Стараюсь об этом не думать. Моё сердце бьется очень-очень быстро, я почти задыхаюсь от нелепой радости.
Слабая надежда, но человек так уж создан, что никогда не теряет её. Он отв?зет меня домой, и в машине мы будем только вдвоём.
Глава 13
Варя
Какие бы у нас ни были отношения, женщина не должна шляться по ночам в одиночестве. Этот вопрос надо как-то решить,глухо отзывается монотонный, чуть хрипловатый голос Макара.
Я оборачиваюсь, а он направляет брелок на свой внедорожник, открывая машину. Интересно, что же мешало ему подумать об этом в прошлый раз, когда я чуть со страху не умерла, добираясь до родительской квартиры на попутках? До сих пор не верю своему везению, меня и в живых могло не остаться после той поездочки.
Останавливаюсь возле шикарной блестящей машины и какое-то мгновение размышляю о том, что мне лучше сесть сзади. Конечно, я очень хочу ехать как можно ближе к своему мужу, у меня мурашки по коже ползут от этой мысли. Каждый раз я надеюсь, что внутри него всё ещё тлеет огонек чего-то такого, что способно разгореться до пожара между нами. Во мне столько чувств! Я едва удерживаю их внутри.
Но бывший муж, заметив моё замешательство, кивает на переднее сиденье.
Садись.
Я молча повинуюсь. Это доставляет удовольствие. Меня всегда привлекало в нем это мужское. Сильное. Мне нравилось, когда он командовал. И ослушалась я его всего один раз Но зато, как сильно. В голове снова туман, сердце заходится. Из груди вырывается тяжелый, неконтролируемый вздох.
Нужно было подумать о том, как молодая женщина доберётся в тот раз, когда матери было плохо. Я просто решил, что тебя заберет какой-нибудь хахаль, ты так уверенно пошла в ночь,усмехается, покручивая руль из стороны в сторону.
Видно, что слова даются ему с трудом. Я трактую это, как неконтролируемую злость в мою сторону, Макар по-прежнему обижен и ничего не забыл. Вся его грубостьпопытка закрыться от проклятой бывшей жены. Мне хочется так думать, мне нравится фантазировать на эту тему. Я очень надеюсь на то, что именно в этом кроются мотивы его поведения. Спускаю Макару с рук все эти хамские фразочки, лишь бы он одумался. Прощаю, так много всего прощаю, только бы мы вчетвером снова зажили вместе. Знаю, он бы предпочел не общаться со мной вовсе. Это успешно удавалось ему во время моей учебы, но теперь я вернулась и всё ещё раздражаю его, хотя, по идее, не должна.
Нужно перезванивать маме, особенно если она с девочками.
Знаю!Резко.
Он тоже чувствует свою вину. Меня могло не оказаться рядом.
Чем бы ты ни занимался,выдыхаю я с ревностью, не в силах её контролировать.
Главное, не думать, не представлять. Он имеет право, мы в разводе, он свободный, молодой, обеспеченный, красивый. О таком мечтает каждая вторая женщина. Я просто не буду об этом думать. Смогу. Сама виновата, не надо было оставлять его одного, не надо было дарить его другим женщинам. Не надо было уезжать Ну почему он просто не дал мне шанса самореализоваться, почему? Слёзы подступают к горлу, я их глотаю, нельзя представать перед ним в ещё более жалком виде. Хватит того, что я выгляжу, как женщина, перес?кшая границу в фуре и подтвердившая статус беженки. Люблю его, а потомувыдержу, справлюсь, вытерплю. Ради семьи, ради детей. Ради единственного в моей жизни мужчины. Просто верну его обратно. Любовь никуда не испаряется, если она настоящая. У нас была очень сильная любовь. Она живёт, надо просто дать ей воскреснуть.
Ты не в том положении, Варь, чтобы указывать мне,сухо цедит Макар.
Отворачиваюсь к окну. Не могу смотреть на бывшего, особенно в тот момент, когда он вспоминает, чем занимался в ту ночь, а ещё разговаривает со мной таким тоном, будто ежа проглотил. Но это его «Варь»! Мое короткое имя не остается для меня незамеченным, оно ближе, чем Варвара. И уж, конечно, лучше, чем бескультурное «эта», как он любит называть меня при матери.
Когда мы только познакомились, я была зажигалкой. Я ведь не зря мечтала стать актрисой, а Макар, он будто потушил меня. Жестоко. Хладнокровно. Расчётливо. Много ночей подряд мне снился суд, я научилась жить с этим, вычеркнула из памяти, выкинула из головы его темный, непроницаемый взгляд. Меня захл?стывало чувство вины, и я будто поникла.
В отражении зеркала видно, что он ведет машину, периодически поворачиваясь и зачем-то меня осматривая. Он щурится при этом, как будто что-то для себя решая. А мне сейчас просто нравится в его машине. Здесь столько всего говорит о Макаре. И ёлочка эта, прикрепленная к зеркалу, и брошенная сзади ветровка. И несколько открытых бутылок воды, распиханных по углам. Он всегда так делалне допив одну, открывал следующую.
Я не жила ни с какими мужиками в Москве, просто училась и трудилась в театре, снималась,тихо говорю, разглядывая тёмную улицу,и тем более не собираюсь делать что-то такое здесь. Я живу у сестры, с её семьёй.
Глупое признание, бесхребетное и бесхитростное, особенно если рассматривать эту ситуацию чисто по-женски. Я всё ещё надеюсь, что у него нет серьезных отношений, что он Проталкиваю горечь в горле. Что он ни в кого не влюблен. Было бы лучше, если бы Макар узнал обо мне от кого-то другого. Бывший муж молчит, возможно, ему эта информация неинтересна.
Но я зачем-то произношу это, и мы оборачиваемся к друг другу одновременно. Смотрю в синие глаза и меня затапливает любовью. Он самый красивый, самый желанный для меня мужчина. И чтобы ни произносили эти губы, и как бы сильно ни хмурились брови, я обожаю каждую черточку на этом лице.
Да, Михаил Сафронович,резко начинает улыбаться Макар, отвечая на телефонный звонок.
Раньше он улыбался мне, он вообще достаточно улыбчивый человек, с отличным чувством юмора. Но с тех пор, как я вернулась, он не улыбнулся мне ни разу. Только убийственное выражение безразличия.
Нет, я не сплю. Не побеспокоили, вам можно звонить в любое время, вы же знаете,смеётся, а только что со мной был мрачнее тучи.Айвазов? Что опять он учудил?внимательно слушает своего собеседника.Ну, я не удивлен. А так это мы с выбором аудитории облажались. Виноваты, Михаил Сафронович. Да, обязательно разберусь. Это как знаете, к себе на работу мы вас ни при каких условиях не возьмём. Но будем платить тройной оклад, если устроитесь на работу к нашим конкурентам,ещё немного смеха.Прощаете? Ну хорошо, доброй ночи. Супруге привет передавайте.
Макар вешает трубку и тут же становится эксклюзивной, только для бывшей жены, версией ледяного айсберга. Он припарковывает машину у входа в подъезд старой хрущевки.
Я хочу завтра Дашу увидеть, переживаю за её руку.
Макар молча кивает, смотрит перед собой, сжимая до скрипа руль.
Позвоню маме твоей. Спасибо за то, что подв?з, спокойной ночи.
Бывший муж ещё раз кивает, я выхожу, а машина медленно отъезжает, и я не могу с собой справиться, оборачиваюсь у входа в подъезд. Он смотрит на меня через лобовое стекло, а я смотрю на него. В груди бешено колотится сердце. У меня есть шанс, у меня точно есть шанс. Пусть он и грубый, и жестокий со мной. Он просто не простил, но он простит, он же видит что мы с девочками нужны друг другу, я так надеюсь Все будет хорошо, не может же всё время быть плохо. Всё обязательно будет хорошо. Белая полоса настанет.
Глава 14
Варя
Сегодня у меня настроение гораздо лучше, чем последние несколько месяцев. Во-первых, зятька отправили в командировку. Его не будет целую неделю. А во-вторых, я никак не могу забыть минуты, проведенные один на один с Макаром, и то, как он смотрел на меня через лобовое стекло своей машины. Этот особенный взгляд грел меня во сне. Я впервые за долгое время проснулась с радостью, приняла душ и даже в кои-то веки накрасилась. Перед уходом на работу сестра заставила меня плотно позавтракать блинами с творогом, благодаря чему я не чувствую этой ненавистной ноющей боли в желудке.
Я думаю о Макаре в автобусе и, уткнувшись лбом в стекло, наконец-то осматриваюсь, замечая, что наступила весна и вокруг расцвело целое море одуванчиков. Красиво. Жёлтое бесконечное море. В детстве мы с сестрой любили плести венки. Потом, правда, мама сильно ругалась, так как отстирать это всё было очень и очень сложно, но нам так нравилось чувствовать себя королевами цветов! Радостно спешу на работу. Даже в театре режиссёр хвалит меня, поставив в пример начинающей актрисе.
В обеденный перерыв я созваниваюсь с Валентиной Павловной.
Мы договариваемся собрать для девочек кое-какие вещи, а потом вместе погулять в парке, побегать у моря и дальше всей компанией отправиться к бывшей свекрови домой. Я помогу ей, пообщаюсь и поиграю с девчонками, затем поеду к сестре. А Маша и Даша останутся ночевать у бабушки. Макар заберет их и отв?зет утром в сад.
Маша, зачем тебе столько игрушек?причитает бабуля, собирая сумку для девочек.И медведь, и кот, и собака. Ну просто зоопарк какой-то. Давай возьмём кого-то одного.
Нет!Резко мотает головой моя старшая дочь, при этом хмурит брови и складывает руки на груди совсем как отец.Я должна познакомить Мило с Сериком и Вертушей, которые у тебя в кресле живут!
Мария, тебе в сентябре в школу,строго говорит бабушка.Надо как-то посерь?знее. Оставим медведя, мы всё это не дотащим.
Валентина Павловна складывает очки и телефон. Она только что кому-то звонила.
Я сообщила Макару, что мы сейчас уходим и уже не вернёмся. Будем у меня.
Я, кивнув, помогаю Дашеньке надеть кофточку. Ей трудно с гипсом.
Мама, какой у тебя красивый бакнот!Здоровой рукой вытягивает Дашка из моей сумки записную книжку, украшенную пайетками, в ней я записываю всё, что касается моих ролей в театре.
Это не блокнот, а ежедневник!Выхватывает книжку Машка, убегая от сестры.
Отдай,хнычет Даша, пытаясь поймать сестру.
Машуня,делаю я замечание,дразнить сестру нехорошо. И положи мой блокнот обратно в сумку, а то я без него пропаду завтра на работе.
Дашка ноет, я её успокаиваю.
Плакса-вакса, плакса-вакса!Прыгает Машка, а я поправляю косички Дашеньке, натягиваю красивые резиночки, закалываю яркие заколки.
Младшая вырывается. А я осматриваюсь, собирая курточки, воду, контейнер с бутербродами на случай, если надо будет перекусить. Машка уже в коридоре.
Мама, помоги мне шнурки завязать, бабушка не может согнуться!отрывает она меня от сборов.
Солнышко, надо говорить «пожалуйста».
Пожалуйста, мама, помоги.
Смеюсь над дочкой.
Когда ты будешь бабушкой, ты тоже не сможешь согнуться.
Валентина Павловна качает головой и, вздыхая, выходит в подъезд. Я беру сумку и следую за ней, мы закрываем дверь. Вызываем лифт. И уже через несколько минут оказываемся на улице. Медленно движемся в сторону парка. Машка катается вокруг нас на самокате. Прогулка доставляет мне массу удовольствия. Девчонки задают смешные вопросы. Валентина Павловна интересуется моей работой, особенно тем, планирую ли я ездить на гастроли.
Я ей сообщаю, что отказалась от гастрольной труппы. Чему она, как мне кажется, искренне рада.
Прошло уже больше двух часов, дело близится к вечеру, а мы по-прежнему не очень далеко от дома Макара, потому что девочек интересует каждый куст, ветка, брошенная на землю, и даже яма, разрытая дорожными рабочими. Мне звонит сестра, интересуясь, во сколько я сегодня приду домой. И, роясь в сумке, я обнаруживаю, что Машка так и не положила мою записную книжку. Мне приходится взять у Валентины Павловны ключи и пойти обратно, я не могу на работе без своего блокнота. Девочкам я обещаю, что сбегаю быстро, просто заберу свою книжку и вернусь.
До нужного дома я добираюсь минут за пятнадцать. Набираю код, без труда попадая в подъезд, несколько раз жму на кнопку вызова лифта, но она не срабатывает. Смотрю на часы и решаюсь пойти по лестнице. Слишком долго ждать. Бегу по ступеням, один этаж сменяется другим. И, достигнув нужного, я опираюсь на колени, задохнувшись. Мышцы ног моментально забиваются и болят, в боку покалывает. Подхожу к большой металлической двери и вставляю ключ в скважину. Полотно поддается не сразу, мне приходится применить силу. Разувшись, осматриваю гостиную, моя книжка брошена на журнальном столике. Беру свою вещь и проделываю всё в обратном порядке. Обуваюсь, захлопываю дверь, не забыв закрыть ключом на ещё один дополнительный замок. И хотя спускаться вниз легче, я решаю поехать на лифте. Всё-таки это быстрее. Жму на кнопку, она загорается красным светом.