Стеблова сервировала стол. Она подходила к каждой мелочи с особой тщательностью. Приборы блестели, салфетки были белее не придумаешь. Посуда сочеталась с цветом скатерти, а в центре стола стояла небольшая ваза с красиво подобранными полевыми цветами. Конечно, не забыла она выполнить просьбу Литы: приборы для Георгия Ивановича стояли на своем месте. Это стало привычкой. Мартова заметила все. Она видела, что ее слова не проходят бесследно. Нужно было отметить старание женщины. Лита изумилась:
Когда вы успели нарвать цветов, Елена Васильевна?
Это не я, а Пал Палыч. Узнав о приезде Вани, проявил инициативу. По-моему, прекрасно получилось. Никакой напыщенности и колкости роз. Как вам кажется?
Замечательно, а насчет розэто дело вкуса.
Лита знала, что Стеблова обожала васильки, ромашки и герберы. Она радовалась, как ребенок, когда Лита, а ранее Георгий Иванович частенько дарили ей букеты ее любимых цветов. Елена Васильевна говорила, что для ромашек не нужен особенный повод, достаточно хорошего настроения и желания сделать приятное. Остальные цветы она считала чересчур помпезными. Лита, напротив, приходила в восторг от роз оранжевого, желтого цвета. Она вдыхала тонкий, едва уловимый аромат и испытывала наслаждение от созерцания божественной красоты. Лита и сейчас хотела сказать что-то в защиту своих любимых цветов, но зазвонил телефон. Трубка лежала на столе, и Лита сразу нажала кнопку связи.
Алло! Слушаю вас.
Добрый день, Лита, это Антон.
Здравствуй, рада тебя слышать. Мартова вышла из столовой, не заметив, каким внимательным взглядом проводила ее Стеблова. Лита села на ступеньках крыльца, вглядываясь в зеленый ковер сочной травы. Как дела? Что нового?
Сегодня прилетел из Англии. Три дня провел в столице туманного Альбиона.
Да, о Лондоне и у меня остались самые приятные воспоминания. Лита сразу вспомнила свое свадебное путешествие и тот восторг, который она испытывала, открывая новые города и страны.
Не хочешь поужинать вместе? Обменяемся впечатлениями.
Лита поняла, что вынуждена отказывать Антону во второй раз. Она еще не забыла его голоса, когда он поздравлял ее с четырехлетием работы фирмы. Тогда он тоже приглашал ее поужинать, но это предложение казалось ей совсем неуместным. Ирония судьбы, но сегодня она тоже не могла принять его, а звать на обед к себе не хотела. Она считала, что за столом должны собраться только близкие. При всем уважении к Сайко она не вносила его в список таковых.
Извини, не могу. Программа моего вечера уже определена, уклончиво ответила Мартова, не желая вдаваться в подробности.
Не везет мне. Антон старался, чтобы в его голосе не было слышно разочарования. Давай запланируем нашу встречу заранее, идет?
Ты можешь в любой момент приехать к нам домой. Ты знаешь, мы тебе всегда рады, ответила Лита, боясь, что Сайко скажет, что приедет сегодня.
Я хочу хоть один раз услышать вместо «мы» «я». Неужели это не очевидно?
Что с тобой, Антон? Ты разговариваешь странно.
Прости. Я только хотел увидеть тебя и похвастаться результатами своей поездки. Сайко взял себя в руки. Он достал сигару и, отрезав кончик, щелкнул зажигалкой.
Я настолько вывожу тебя из равновесия, что ты каждый раз закуриваешь, разговаривая со мной, заметила Лита. Антон молчал. Не нужно ничего менять, пойми. Если наши отношения тебя больше не устраивают, то нам лучше вовсе не встречаться.
Ты прямолинейна.
Не могу иначе, из уважения к тебе, к нашей дружбе.
Мы не мальчик и девочка. Все имеет какое-то продолжение. Я хочу немного приблизиться к тебе. Совсем чуть-чуть. В голосе Антона послышалась мольба. Об этом не стоит говорить по телефону.
Лита подняла глаза к небу: белые, пушистые облака медленно плыли по голубой бесконечности. Они постепенно меняли форму. Немного фантазии, и они превращались в животных, напоминали лица людей или очертания листвы, ставшей вдруг белого цвета. Мартова вспомнила, как любила в детстве рисовать небо. Она выходила на балкон с акварельными красками и начинала всматриваться в плывущие облака. Ни разу картина, которую она наблюдала, не повторялась. За это Лита и любила небо, могла подолгу, не отрываясь, всматриваться в то, что не имеет конца. Она смотрела и не могла представить, что увиденное бесконечно. Мама как-то сказала, что не верит в это.
Люди нашли удобное объяснение собственному незнанию. Все имеет свое начало и конец, запомни, доченька. Кира Сергеевна была очень серьезна, когда говорила об этом, и Лита запомнила на всю жизнь. В ее памяти навсегда запечатлелось чуть насмешливое лицо матери, смотрящей в голубую бездну.
Почему она молчит и смотрит в небо, вместо того чтобы ответить Антону. Ей казалось, прошла вечность, но это был очередной обман, на который была способна отбрасывающая в прошлое память. Мартова вернулась в настоящее и поняла, что все это время Сайко что-то говорил.
ускользающая красота. Последние его слова прозвучали так мягко, нежно, что Лите стало не по себе. О чем же он? Ей было все равно, что было сказано. Она уловила интонацию и поняла, что для нее гораздо важнее, как он произносил слова. Наверняка он не готовился заранее и говорил то, что чувствовал. Он хочет приблизиться, зачем? Глупо задавать такой вопрос. Что руководит мужчиной, который желает быть ближе? Лита, ты молчишь, я не могу разговаривать сам с собой. Ты меня с ума сводишь!
Это уже конкретнее, тихо сказала Мартова. Она не чувствовала раздражения, негодования, которые, как она думала, должны были поглотить ее, заставить поставить на место зарвавшегося друга. Он не должен даже в мыслях позволять себе желать большего, чем было между ними до сих пор. Онкрестный ее сына, онлучший друг ее мужа, онотличная подружка, с которой можно говорить обо всем. Стоп! Теперь остается толькокрестный. Антон, милый, я не верю в то, что ты действительно хочешь все испортить.
Изменить, правильнее сказать так. Сайко откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Попытался представить, какое выражение лица сейчас у Литы. Он остановился на раздосадованном. Не вычеркивай меня из жизни, прошу тебя.
И не собиралась. Только, честное слово, у тебя удивительное свойство: заводить серьезные разговоры не вовремя.
А как я должен догадаться, что оно пришло? удивился Антон. Лита его не отвергала, а пыталась объяснить ошибки. Может, действительно, он выбрал неподходящий момент?
Чтобы ответить, я должна знать цель, конечную цель твоего намерения, засмеялась Лита. Ей стало так легко, потому что она догадывалась, что он ответит. Или скажет правду, или больше никогда не вернется к этому разговору.
Ты думаешь, что яловелас, который хочет увеличить список своих побед? Георгий, конечно, рассказал о том моем не самом лучшем периоде жизни. Рассказал?
Не выдумывай. Гера не собирал сплетни и тем более не вкладывал их мне в уши!
Слава богу. Значит, мне не придется, как Фигаро, восклицать: «Я лучше, чем моя репутация». Сайко встал и принялся нервно прохаживаться по комнате. Ему стало тесно в огромной гостиной, где он всегда находил успокоение. Всегда, но не сегодня. Я скажу, чего я хочу.
Я слушаю тебя, голос Литы прозвучал, как музыка. Он готов слушать его каждый день. Он должен сделать так, чтобы она поняла, насколько большое место занимает в его сердце.
Я хочу оказаться рядом, как можно ближе, когда ты почувствуешь, что можешь снова любить. Сайко сам не ожидал, что сможет ответить прозрачным намеком. Ведь первой мыслью его было просто сказать: «Я хочу, чтобы ты стала моей женой!» Это могло все испортить, а так он оставил себе шанс на еще один звонок, еще одну встречу, возможность не отдалиться.
Но Лита вдруг решила его помучить. Ей было недостаточно услышанного, хотя предельно ясен смысл. Пусть договорит прямо.
Антон, тыдипломат. Я понимаю, тебе трудно сказать односложно. Боишься обидеть меня, оскорбить память друга. Я права?
Да.
Тогда больше не будем возвращаться к этому.
Никогда? В голосе Сайко послышалась безнадежность.
В моем лексиконе нет такого слова.
Антон почувствовал, что женщина играет ним. Она все понимает, но как кошка с мышкой хочет сначала поиграть.
Лита, я люблю тебя. Давно, безответно. Это случилось, когда Георгий был еще жив. Мне стоило немалых усилий скрывать, общаясь с тобой просто и без намеков. Ведь тебе не в чем меня упрекнуть? Теперь прошло так много времени, а я жду, когда же ты прозреешь.
Я не слепая.
Ты перестала видеть сердцем. Ты спрятала его и не даешь себе дышать полной грудью. Я верю, что это закончится, ведь все имеет свое начало и конец.
От этих слов Лите стало не по себе. Мама так говорила о небесах, а Сайко о ее чувствах к Георгию. Матери она верила безоговорочно, а Антона боялась.
Слишком много сказано для телефонного разговора, четко выговаривая слова, произнесла Мартова. Спасибо за признание. Тысильный, красивый мужчина, который достоин счастья. Любая другая женщина бросилась бы тебе на шею, но мне нечего ответить, прости.
Если ты когда-нибудь скажешь «да», то счастливее меня не будет человека на свете.
Чтобы ответить «да» или «нет», я, по крайней мере, должна услышать предложение.
Хорошо. Я сделаю его сегодня. Я приеду вечером к тебе.
Нет, ради бога, только не сегодня! В голосе Аэлиты послышалась паника, насторожившая Сайко. Я не смогу сегодня принять тебя.
А говорила, что в любое время ждете меня.
Я не отказываюсь, но Лита запнулась. В какой-то момент она решила, что не должна скрывать от Антона, что готовится принять в своем доме сына Георгия. Будет гораздо хуже, если он узнает об этом не от нее. Чем большую тайну она будет делать, тем больше оснований предполагать, что за встречей с Иваном стоит не просто гостеприимство и желание нормальных, человеческих отношений. У меня сегодня будет не совсем обычный гость. События развиваются независимо от моих предыдущих высказываний. Совсем недавно я поверить не могла, что такое станет возможным. Короче говоря, я жду Ивана Мартова.
Сайко остановился у окна гостиной, резко раскрыл его. Как интересно прозвучало. Его всегда ждут, а Иванатолько она? Может, в этом все дело. Он уже много лет не видел детей Георгия. Знал, что они перестали нормально общаться с отцом после гибели матери, а тем более после женитьбы Мартова на Аэлите. Как могло получиться, что заграничный гость вскоре окажется за одним столом со всеми домочадцами загородного дома? Кажется, Лита раньше нелестно отзывалась об Иване и Миле.
Это замечательно, что ты смогла найти общий язык с детьми Георгия, произнес вслух Антон. Он едва боролся с желанием сказать, что не считает себя лишним в этом обществе, но такую наглость Лита ему не простит. Еще один плюс тебе.
Пока я пытаюсь общаться только с Иваном. Мила даже не знает, что он в ***нске.
Тайны, тайны. Они всегда только усложняют дело. Ладно, прости, что нагрузил тебя лишней информацией.
Перестань.
У тебя сегодня напряженный день. Сайко хотел поскорее закончить разговор и перевел его на другую тему. Как Жорка? Что нового вытворяет?
Такой смешной. Я очень редко бываю с ним. Сегодняшний деньподарок. Мы только что расстались, он лег спать.
Значит, ему предстоит познакомиться со старшим братом, вяло сказал Антон.
Да, только он вряд ли это полностью осознает. Он может принять человека или отвергнуть, а на родство обращает внимание мало. Онсчастливый человечек, потому что обладает бесценной способностью не лукавить.
Крестник у меня что надо. Он разберется, что к чему. Все, Лита, не буду тебя задерживать. Спасибо, что не положила трубку в самом начале разговора.
Пожалуйста, коротко ответила Лита и прикусила губу.
До встречи, будет желаниепозвони своей подружке. Сайко выдавил подобие улыбки, будто невидимая пара глаз наблюдала за ним.
Обязательно. До свидания, счастливо. Лита поспешила нажать кнопку прекращения разговора. На душе было муторно. Говорят, что понедельникдень тяжелый, а ей пока и воскресенья хватает.
Лита поднялась со ступенек, только теперь осознав, что просидела все это время на крыльце. Она удивленно подняла брови, отряхнулась и решила зайти в свою домашнюю оранжерею. В коридоре оставила телефонную трубку на столике и пошла. Вид зелени, цветов всегда благотворно влиял на нее. Она принялась поливать своих зеленых подопечных, рыхлить землю. По-хозяйски осматривала каждый цветок, отмечая, появились ли новые листья, не намечается ли цветение. Но как ни старалась она отогнать от себя лишающие покоя мысли, они упрямо лезли ей в голову.
Антон давно влюблен в нее. Какая нелепость, ведь она настолько привыкла воспринимать его как друга. Приходит время, когда переступить через эту черту становится невозможным. Оказывается, так думала только она. Сайко больше года вынашивает планы о том, как бы приблизиться к ней. Лита покачала головой, отказываясь в это верить. Она не нуждается в других отношениях. Неужели трудно понять? Ее гормоны желания перестали вырабатываться, и даже о легком, ни к чему не обязывающем флирте ей не хотелось думать. Женщина в ней существовала только в виде миловидной внешности. Ни малейшего желания нравиться, покорять и тем более лечь с кем-то в постель. Она содрогнулась при мысли, что чьи-то руки могут коснуться ее тела, чьи-то глазаувидеть обнаженной. Лита поморщилась. Наверное, Леська скоро прямо скажет ей, что она фригидна. Пусть, но где же взять страсть и желание, не выдавливать же из себя по каплям?
Мужчина признался ей в любви, а былого отклика в душе она не ощутила. Как будто это произошло не с нею, с какой-то другой женщиной. Ее любит Антон, и она, быть может, со временем ответит ему взаимностью. Бред получается Лита села в плетеное кресло, откинула голову назад. Она не хотела, чтобы кто-нибудь сейчас вошел, потому что почувствовала, как комок подступает к горлу, и вот беззвучные рыдания сотрясают тело. Она не могла объяснить, почему плачет. Просто вытирала слезы и мокрые дорожки под носом, размазывая их ладонью по щекам и скулам, как в детстве. Лита плакала, озираясь на неприкрытую дверь: хоть бы не увидел никто. Она хотела остановиться, но не могла. Откуда-то изнутри, из самых глубин поднимались боль и страх. Давно забытое чувство, сковывающее тело и мысли. Мартова закусывала до крови губуне помогало. Жалость к себе, боязнь перед будущим, страх за Жорку, отчаяние и тоска одиночествавсе смоталось в огромный клубок и давило, мешало трезво мыслить. Ей тридцать два, а ведь будет и сорок, и пятьдесят. Это сейчас женщины бальзаковского возраста вызывают усмешку: разве способны они что-то чувствовать, в их-то годы? «Время пролетит незаметно, и, оставшись одна, когда сын выберет свой путь, о чем будут твои мысли, Лита-Аэлита? Воспоминания станут не такими яркими. Многое сотрется из памяти. Ты будешь смотреть на старые фотографии и мечтать, как бы все могло сложиться, если бы»
Оттого и плачу много.
Оттого
Что взлюбила больше Бога
Милых ангелов его.
Строчки Цветаевой сами пришли ей в голову. Лита всхлипывала, разговаривая сама с собой. Она плакала, доказывая себе, что в ее жизни все уже было и ничего желать она не может. Она не должна предать то светлое, удивительное чувство, которое изменило ее, помогло стать собой. Никто не займет в ее сердце места Георгия. Это невозможно. Она не сможет еще кого-нибудь полюбить. Она столько дней и ночей провела в одиночестве, доверяя все свои слезы подушке. Права Шмелева, словно насквозь видит. Не получается из нее железной леди, как ни старается. Гордо поднятая голова и ослепительная улыбка для всех и ссутулившаяся спина и влажные глаза наедине с собой. Она столько раз давала себе обещание быть сильной, как учил ее Георгий. Она старалась, видит Бог, как она старалась. Откуда взялся этот Сайко, растревожил, заронил в душу сомнения. Что поделаешь, не готова она к новым испытаниям.
Два солнца стынуто Господи, пощади!
Однона небе, другоев моей груди.
Сказав себе «невозможно», Лита постепенно успокоилась. Она прекрасно понимала, что мало кто поймет ее состояние. Даже мама и Елена Васильевнадве женщины, с которыми она была близка, давно стали поговаривать о том, что не век одной куковать. Особенно мама старалась по-родительски, тактично объяснить, что в долгой жизни все бывает.
Сердце нужно держать открытым. Пришла беда, никто не звал. Но время быстротечно, глядишь, ожило сердечко, затрепетало. Не пропусти этот момент, девочка, не то после жалеть будешь. Кира Сергеевна несколько раз подводила разговор к одному и тому же. Одиночество, мол, не украшает женщину, и мальчику нужна полноценная семья. Лита терпеливо все выслушивала. Только спрашивала себя: почему они посчитали, что с нею уже можно разговаривать на эту тему? Потому, что она ни одного дня не носила траурных одежд? Она никогда не любила показухи, посторонних взглядов и жалости, только не это!