- Тебя. Твою задницу. Такую сексуальную.
- Тебе нравится трахать меня в задницу? - Я двигался так, что мои колени оказались у нее подмышками, а член гладил по щеке и подбородку, не давая ей попробовать его.
- Да, малыш, да.
Я схватил ее волосы в кулак и продолжал удерживать голову, поглаживая членом по лицу. - Я собираюсь заставить тебя глубоко сосать мой член, детка. Ты этого хочешь?
- Да, да, - всхлипнула она.
- Сначала яйца, любимая. Ты будешь сосать их и лизать.
- Да. Дай их мне.
Она старалась поднять голову, и я прижал ее к кровати, а затем опустился к ее рту. Ее горячий язык и дыхание на моих яйцах были
- Блять, детка. Мне понравилось, когда ты трахала меня в задницу. Думаю об этом все время.
Она застонала и нежно всосала мои яйца в рот.
Я сдвинулся вниз и потер головкой члена о ее губы.
- Оближи его первым, детка. По вершине. - Я зашипел, когда ее язык энергично задел головку. - Да, детка. Откройся для него.
Она открылась, и я двигал только головкой туда и обратно.
- Соси сильнее, детка. - Я по-прежнему удерживал ее голову внизу, не позволяя двигаться. - Используй язычок. - Я застонал, когда она лизнула отверстие в головке и крепко засосала.Люблю трахать твой прекрасный ротик, детка. С первого дня нашего знакомства я хотел именно его. Ты это знаешь?
Она захныкала, я толкнул член глубже.
- Вот так, детка, возьми меня. Какая хорошая девочка. Ты моя девочка, да? Всегда делай, что я говорю. Всегда доверяй мне.
Она стонала в ответ.
- Возьми его. Прими весь. - Я толкнулся глубже, зашипел, когда царапнули ее зубы.Чертовски люблю, когда ты сосешь мой член.
Я дошел до того, что был готов кончить ей в горло, блять. Я оттолкнулся и встал между ее ног, чтобы нежно погладить чувствительной головкой над раскрытыми складочками. - Ты все еще горячая, детка?
- Да, да. Прикоснись к клитору, пожалуйста. Пососи его. Черт, прикоснись к нему, Боже, сделай что-нибудь.
Я медленно загонял член в ее тугой жар.
- Ты такая красивая, детка. Охренительно красивая на моем члене.
- Да, Люциан.
Я смотрел на нее, входил мягко и не спеша, прежде чем жестко ударил бедрами, заставляя вскрикнуть.
- Головке моего члена так хорошо внутри тебя. - Я схватил ее за талию и задвигал бедрами.
Она выгнула спину и запрокинула голову.
- Боже, Люциан, малыш, трахни меня. Трахни меня, жестко и быстро. Прошу.
- Ты умоляешь, детка?
- Да, да, умоляю.
Я очень медленно вышел и несколько секунд терся головкой о клитор. - Я хочу, чтобы ты была чертовски горячей, детка.
- Так и есть, Боже, так и есть. - Она извивалась в моих руках, мышцы были напряжены.
- Хорошо, детка. Мне нравится, когда ты умоляешь. - Я скользнул членом очень медленно назад. И очень медленно ударил несколько раз по клитору.
- Пожалуйста. Быстрее. Жестче. Прошу.
Я схватил ее за талию и дал ей несколько беспощадных толчков.
- Люциан!
На крик моего имени я застонал, потянулся и вышел, неторопливо вырисовывая круги на клиторе.
- Болит, любовь моя? Твой сладкий клитор?
- Да, черт возьми, малыш, пожалуйста. Позволь мне кончить.
- Нет. Пока нет. Еще, блять, нет, детка.
- Пожалуйста, я обещаю быть хорошей.
- Мммм но сегодня ты была не очень хорошей. Не так ли?
- Я была хорошей. Была. Клянусь.
Я скользил членом внутри нее, и, когда был глубоко, зажал клитор между пальцами. Она закричала, вздрогнув всем телом, заставляя мой член подергиваться в глубине. Я наблюдал, как ее грудь вздымается от волнения, затем наклонился вперед, чтобы пососать соски. Я вытащил из нее член и снова потер клитор головкой, пока занимался любовью с ее грудью губами и зубами.
- Так горячо, Боже, Люциан, так жарко. Не останавливайся, пожалуйста, черт возьми, не останавливайся.
- Детка, я должен. Ты была плохой.
- Мне очень жаль, умоляю, трахни меня. Я стану лучше.
- Я должен наказать тебя, любимая. Ты была. Чертовски. Плохой. - Я сказал это ей в рот, покусывая губы между словами, прежде чем снова скользнул членом внутрь.
- Я заставлю тебя пожалеть, детка.
- Мне очень жаль. Я клянусь.
Я лег на нее и почувствовал, как ее тело извивается от отчаяния, затем толкнул член глубоко. Я пожирал ее крики губами, когда быстро вбивался в нее.
- Трахни меня, да! Люциан!
Когда она снова выкрикнула мое имя, я остановился. Медленно выходя из нее, я нежно поцеловал ее в губы, а пальцем выводил мучительные круги на клиторе.
- Так горячо, любимая, я знаю. - Несколько секунд я держал палец неподвижно. - Двигайся на моем пальце. Ты этого хочешь. Используй его.
Она заворчала, но толкнулась бедрами, и когда ее стоны достигли пика, я убрал палец.
- Пожалуйста, Боже. Люциан. - Я сильно шлепнул ее киску, и она ахнула. - Боже, да, да, отшлепай меня. - Я шлепнул пять раз по киске и наблюдал, как она кричит и бьется. Я успокаивал ее, порхая пальцами по опухшим складочкам.
- Так близко, любовь моя. А сейчас я собираюсь дразнить тебя языком. Лизать твой набухший клитор, сосать его и кусать. Делать это, пока мой палец в твоей тугой попке. Пока ты так, блять, близко.
- Боже, Люциан. Мне казалось, ты должен подвести меня к оргазму?
- Да, детка. Так и есть. - Я лег между ее ног и лизал по очереди губки, прежде чем твердо скользнуть языком в дырочку, кружа по клитору. Я пощипывал ее складочки и скользил пальцем внутри. Боже, мне никогда в жизни не было так сложно.
Она подалась на мой рот и сильно сжала мои пальцы. Я использовал другую руку, чтобы проникнуть в ее тугую попку. У меня не было возможности зайти так далеко, пока она не оказалась на краю.
Я снова остановился.
Наконец она зарычала от разочарования, и я поднялся на локти, наблюдая за ее красивым телом в его великолепной сексуальной неудовлетворенности.
- Я же сказал, что это особый случай, любимая. - Я наклонился и поцеловал внутреннюю сторону ее бедра. - Не просто секс. Всегда не просто секс. Всегда нечто большее с тобой, любимая. Я хочу научить тебя, детка. Как получить больше. Ты мне доверяешь?
Она приподняла голову.
- О чем ты говоришь?
Глава 11
Я взял стакан со льдом и сел рядом с разочарованной Тарой. Подцепив кубик, я провел им по клитору, наблюдая за ее реакцией на то, что я делаю.
- Так горячо в одну секунду, и так холодно в следующую.
Она ахнула, когда я скользнул кусочком льда вниз к ее тугому кольцу мышц. Я надавил на него и зажал пальцем, толкая во вход.
- Чего ты хочешь, Люциан?
- Тебе понравился твой отец, любовь моя?
Она замерла, и я проигнорировал ее взгляд, взял еще один кусочек льда и провел им по ее соскам.
- Я не хочу об этом говорить.
- Я знаю любовь моя. Но надо.
- Зачем?
Она была полна гнева, и я посмотрел на нее, затем скользнул в нее пальцем, энергично надавливая подушечкой на сердцевину. Ее брови нахмурились, и лицо затопило желание.
- Я думаю, это важно, детка.
Я вытащил палец и медленно облизал.
- Ты больной, - прошептала она.
- Нет, детка. Ты.
- Ты единственный, кто хочет говорить о трагичном событии, удовлетворяя меня. Нет, я просто уверена, что ТЫ больной. Люциан.
Я наклонился поцеловать ее, но она резко отстранилась.
- Развяжи меня.
Я встал, взял ноутбук и принес его к кровати. Показав ей экран, я указал на результат.
- Помнишь, я говорил тебе об удивительном результате, детка?
Она уставилась на экран.
- Да. Чертовски удивительно, милая. И знаешь, почему? Я думаю, что знаешь. - Я поставил ноутбук на стол и посмотрел на нее. - Потому что кое-кто пока не может избавиться от проблемы. Любовь моя.
Ее глаза вспыхнули от ярости.
- Чушь собачья. И знаешь, что? Мне все равно. Я поступаю так, как считаю нужным, нравится им это или нет.
- Ну, им это явно не нравится.
- Очень жаль.
- Что ж, тогда это выводит нас из гонки.
- Отлично. Развяжи меня, чтобы я могла уйти и вернуться домой.
Я покачал головой.
- Нет, нет. Не хорошо. - Я понюхал свой палец и прикрыл глаза. - Видишь ли Я хочу победить. Действительно хочу. И я не смогу сделать это без тебя. - Ложь горчила на языке, но я переборол себя. Ничего не имело значения особенно, эта гребаная игра без Тары, целой и невредимой в моем будущем.
- Ну, что ж. Блять. Плохо. Может быть, тебе следовало выбрать одну из твоих саб для этой работы. Я не хочу быть твоей сучкой.
Я удерживал ее взгляд своим.
- Я принимаю твое отрицание. Если мне придется удерживать тебя связанной все, блять, дни и ночи, я собираюсь тебя раздеть. Пока ты не потонешь в боли и предательстве, пока не останется ничего, кроме твоего прошлого и меня. Твоего спасителя. - Я снова скользнул пальцем в нее и безжалостно трахал, пока она не утонула в своем удовольствии.
Снова я облизал ее соки со своего пальца.
- Не делай этого, - выдохнула она. - Прошу.
Ее страх меня поразил, вызвав тошноту.
- Твой голос испуганный, любовь моя.
- Я ухожу. Я не хочу этого делать. Не прикасайся ко мне. Пожалуйста.
Мое беспокойство усилилось, и я встал.
- Как тебе твой отец, Тара? Расскажи мне.
Она покачала головой.
- Я не хочу об этом говорить.
- Почему нет?
- Просто не хочу.
- Это слишком больно?
Она уставилась на меня, сжав челюсти.
- Нет, это не больно, это то, что ты хочешь? Ты хочешь, чтобы мне было больно? Ну, мне чертовски жаль, что это не так. Это не больно. Мне плевать на него, на мою мать и тебя!
Я встал и пошел за мусорным мешком с сокровищами, и бросил его на кровать между ее ног. Я поднял маленького лебедя из фарфора и показал ей его.
- Какой год это значит?
Она посмотрела на меня, потом пожала плечами и ухмыльнулась.
- Оу? Тебе все равно? - Я бросил его в стену, и он разбился. - Теперь у тебя есть несколько ничего незначащих кусочков.
Затем я поднял бумажный веер.
- А это?
Она отвернулась.
- Какой год это означает, любовь моя? Ты не знаешь? Тебе все равно?
Я разорвал его пополам, и она дернулась ко мне.
- Ты жестокий ублюдок.
- Жестокий? Что же в этом жестокого? Тебе плевать на все это!
- Ты не имеешь право это делать!
- Имею, черт возьми! Как насчет этого? - Я взял шестидюймовую керамическую собачку. - Пять лет? Шесть? Три? Два? - Я бросил ее в стену, и она разбилась. - Расскажи мне, что ты чувствуешь! О своем отце Тара!
- Я ничего не чувствую! - закричала она на меня.
- Он бросил тебя на гребаном пороге, как мусор! Расскажи мне, что ты чувствуешь!
- Ничего! Ничего!
- А твоя мать? Ты ничего не чувствуешь к своей матери?
- Ничего! - Слезы текли по ее лицу. - Я не помню ее! Как я могу что-то чувствовать?
- Что насчет твоей бабушки? Ты ничего не чувствуешь к ней? Ты собираешься позволить ей сгнить в доме престарелых? К чертям собачьим и бабулю тоже?
Она всхлипнула.
- Я найду способ!
- Ты найдешь способ? А что насчет меня, Тара? Что будет со мной? Тебе на меня наплевать?
- Развяжи меня! - закричала она.
- Что насчет меня?закричал я в ответ.Вот так просто возьмешь и вычеркнешь Люциана? Так? Просто, блять, покончишь с Люцианом?
- Я не покончу с тобой!
Я поднял кусочек разбитого лебедя и сильно провел по груди.
- Это то, что ты делаешь со мной, Тара. - Я неоднократно проводил им по своей груди. - Снова. И снова. И снова. Ты меня ранишь. Ты, блять, меня ранишь. - Я вытер кровь и показал ей. - Ты, блять, заставляешь меня истекать кровью! - Я провел по своей груди еще несколько раз. - Только хуже, это гораздо, мать твою, хуже, когда ты причиняешь мне боль! Расскажи мне, что ты чувствуешь к своему гребаному отцу, Тара. Что ты чувствуешь к своей матери! Она умерла, чтобы дать тебе жизнь!
Тара протяжно закричала. Затем вздохнула и испустила еще один крик. Я подлетел к ней и освободил с помощью импровизированного ножа, а затем поспешил поднять ее на руки. Только меня встретил удар ногой в грудь, который откинул меня на несколько футов назад и приземлил на задницу. Я закашлялся на полу, борясь за воздух. Прежде чем я понял, она на мне, моя рука была загнута так, что это заставило меня взреветь от боли.
- Забери свои слова обратно! - закричала она.
Я стиснул зубы, в ярости. В ярости на нее. На себя, на нас.
- Забери свои слова обратно. - Она потянула сильнее, и я ударился рукой об пол.
- Никогда!взревел я. - Блять, никогда не заберу их обратно.
Она завопила и потянула мою руку, пока та не хрустнула. - Я, черт возьми, ее сломаю! Я клянусь!
- Сломай ее! - в агонии взревел я в ответ. - Блять, сломай ее! Сломай меня! Я твой, я, блять, твой! Сломай меня!
Из нее вырвался измученный вой, и она отпустила.
Я медленно подполз к ней, задыхаясь и держась за свое плечо. Она уставилась на меня, прижав руку к губам, а затем бросилась на меня. Я поймал ее в свои объятия и обнял.
- Тише, тише. О Боже, блять. Я держу тебя, детка.
Она снова и снова кричала мне в грудь.
- Люциан! Я убила ее! Я убила ее! Мой отец меня ненавидел! Я убила ее! Он ненавидел меня, он меня ненави-и-и-идел!
- Тише, Боже, я люблю тебя, детка. Я чертовски люблю тебя. Больше, чем они все вместе взятые. Я так считаю! - Я выдохнул слова и прижался ртом к ее волосам, сжимая ее крепко. Она вырвалась из моих рук, поползла к стене и начала собирать осколки лебедя.
Я поспешил помочь, мое сердце болело.
- Блять, детка, я все исправлю, обещаю. Я клянусь тебе, он будет даже лучше, чем раньше. Я не хотел этого делать.
- Я убила ее, - завыла она. - Я думала, что она меня не любит. - Она села к стене, положив голову на колени и зарыдала. - Почему бабушка не сказала мне, что она меня любит? Она умерла ради меня, Люциан.
- Да, она, блять, родила ребенка, конечно, она очень тебя любила. Больше, чем свою собственную жизнь. - Я притянул ее в свои объятия, и она не сопротивлялась. - Она в тебе, детка. Ты продолжение своей матери. Ее кровь. У тебя всегда была она, и так будет всегда.
- Я сожалею, что причинила тебе боль, - плакала она.Мне так жаль, пожалуйста, прости. - Она обхватила мое лицо и удерживала его. - Пожалуйста. Я люблю тебя. Люблю. Я люблю тебя, Люциан, я так сильно тебя люблю, что мне страшно. Клянусь! Мне. Очень. Страшно.
Я целовал ее, как оголодавший человек, пожирая ее слова.
- Пожалуйста, ты должна знать, что я сделал это не ради игры, детка. Я сделал это ради тебя. Я уйду прямо сейчас, обещаю, дело не в игре, ты должна мне поверить, пожалуйста, скажи мне, что ты это знаешь. Я брошу все здесь и, блять, сейчас. - Слова едва вырывались из моей груди.
Она поцеловала меня, отчаянно.
- Я знаю. Я знаю, малыш. Я знаю, что ты меня любишь. Я не сомневаюсь. Не сомневаюсь, перестань, не надо.
Слава, блять, Богу. Я укачивал и держал ее в объятиях. Спасибо тебе, Боже. Спасибо. Блять, спасибо тебе.
Глава 12
Я проснулся и огляделся. Гостиничный номер. Тара в моих объятиях.
Что меня разбудило?
Я прислушался, такое чувство, что какой-то звук. Телефон пиликнул на тумбочке, и я схватил его. Сообщение? Его прислали еще утром: «Это соревнование официально завершено».
Другое от Стива: «Позвони мне. Баллы за последнее соревнование пересчитали». Я сел и нажал кнопку вызова на его имени в списке контактов.
- Что случилось? - Тара нежно поцеловала меня в плечо, посылая мои нервы в миллион разных направлений. Чрезмерное наслаждение рядом со смертным приговором, блять, не очень удачно сочетаются.
Я потянулся за спину и погладил ее по попке.
- Результаты соревнования. - Она подскочила и наблюдала, как я жду, когда Стив ответит на звонок. Наконец, он это сделал.
- Мне нужно о чем-то знать? - спросил я его.
- Можешь передать Таре, что она тебе должна, - сказал он тихо. - Максимальное количество голосов - одна тысяча. И она ее получила. Она набрала одну тысячу на последнем Доминировании. Видимо, твой трюк сработал, дружище.
Я ахнул и наклонился, пока он глупо хихикал, как нашаливший пай-мальчик.
- Скажи! Все плохо? - Тара дернула меня за плечо. - Мы проиграли, Боже мой! Мне очень жаль!
Я закончил разговор со Стивом и повернулся к ней.
- Ты это сделала, детка. Ты набрала одну тысячу гребаных очков!
Я засмеялся над милым выражением ее лица.
- Но я думала
Я покачал головой.
- Очевидно, они передумали.
Завизжав, она повалила меня на кровать и целовала снова и снова.
- Ты, ты, ты, - она заплакала. - Ты сделал это для меня!
- Боже, ты задолжала мне, любимая. - Я улыбнулся и погладил ее сияющее лицо.
Она прикусила нижнюю губу и с нетерпением оседлала меня.
- Что это будет? Принудительный оргазм? Скачки? Взрослые игры с бандажом? - Она задумчиво приставила пальчик к своей щеке, пока я усмехался и поглаживал ее идеальную задницу. - Оооо, я придумала, - сказала она. - Поклонение члену. - Она пошевелила бровями с сексуальной улыбкой.Р-р-р-р, фейсситтинг?