Поездка поездка к ней.
Да, детка. Как она?Я вытащил палец и нарисовал нежные мокрые круги на ее клиторе.
Дааа, дааа.
Отлично. Она делает успехи?
Она задыхалась и стонала, но кивнула.
Ты рассказала ей обо мне?
Она кивнула и застонала, когда я вернулся в ее глубину.
Ты сказала ей, что я хороший?
Противоречивые звуки сказали мне, что, может быть, и не совсем хороший.
Я безжалостно щелкал по ее центру, вызывая пронзительные стоны, которые чертовски сводили меня с ума.Ты была непослушной, детка? Ты солгала обо мне?Безымянным пальцем я надавил на тугое кольцо попки и склонился к ушку.Скажи, что ты скучала по мне, любимая.
О, Боже.Она замотала головой, приближаясь своими губами к моим.
Что, о, Боже?Я опустил палец на ее клитор, и она сразу же воспользовалась этим и начала тереться об него.О, Боже, ты скучала по мне? Хотела меня? Блять, нуждалась во мне?Я ударил по ее центру, доминируя.Скажи это, Тара.
Я скучала по тебе,выдохнула она, покачивая бедрами на моей руке.
Что еще, детка?Я прижал губы к ее, ощущая ноющую боль.Ты думала обо мне?
Да даОна схватила мое запястье и сильно прижала к себе.Я скучала по тебе я скучала по тебе.
Черт, я тоже скучал по тебе, детка.Я толкнул свой безымянный палец в ее задницу, и она закричала.Давай же, любимая. Боже, блять, ты дрожишь, ты на грани.Я скользнул второй рукой по ее талии, чтобы добраться до ее клитора указательным пальцем, щелкая по нему.
О Боже, Люциан!Она обхватила мое лицо, и я нырнул в ее рот с голодным рычанием, позволяя ее крикам наполнить меня, горячо и отчаянно, пока ее пальцы царапали мне лицо. Я потер ее клитор и ударил по центру, приближая ее погибель.
Ее пальцы напряглись в моих волосах, крики стали пронзительными, а тело извивалось и содрогалось от силы наслаждения, которое ее охватило. Ее теплые соки текли по моей руке, а внутренние мышцы всосали мой палец, затягивая его в глубину.
Мой стояк дернулся, готовый, блять, выскочить из джинсов. Она забралась на мои колени и дернула за футболку. Блять, да да. Я сорвал ее, и она опустилась на колени передо мной, пытаясь стянуть с меня штаны.Ты мне нужен,застонала она. Ее губы обжигали мою грудь и пресс, когда я наконецто стянул штаны. Прежде чем я смог двинуться дальше, она взяла меня в рот.
Бляяять, деткаЯ скатился ниже, и она шире раскрыла мои ноги, издавая эти звуки, те голодные звуки, которые признавали ее жажду, пока ногти царапали мои яйца. Это напряжение заставило меня зарычать и вцепиться в ее волосы обеими руками.
Отчаянные стоны сопровождали ее прямой взгляд на меня. Прямо в меня. Боже, этот взгляд, как она нуждалась во мне, желала меня, блять, любила меня. Мой оргазм взревел, и она ударила ладонью по моей груди, удерживая меня, высасывая наслаждение прямо из меня. Удовольствие захватило меня так сильно, что я не мог ни дышать, ни говорить, ни думать, только держать ее волосы, пока она разрушила меня сильнее, чем когдалибо раньше.
Она забралась мне на колени и поцеловала. Удерживая мое лицо, она погладила мой язык и прижала свою киску к моему все еще пульсирующему члену.Очень хорошо, малыш,прошептала она.Ты хорошо справился. Я хорошо справилась.
Слышать эти сладкие слова, слова удовольствия и удовлетворения ни страха, ни стыда. Блять. Я обнял ее и прижал к себе, удерживая так чертовски сильно, поглаживая ее тело, как человек, который знал. Знал, что это вопрос времени, даже минут, прежде чем они вернутся и заберут ее. Ложь ее прошлого. Призраки.
Доминирование над демонами. Ирония названия этой недели игры пронзила меня мучительной реальностью. Это именно то, с чем я столкнулся с ней. Прошлая ложь. Призраки прошлого.
Я в отчаянии обхватил ее шею, не желая, чтобы она оставляла меня, но уже чувствуя ложь, закрадывающуюся в ее разум и мышцы, отдаляя ее от меня.
Я должен найти способ выиграть. Эту игру. Эту неделю. Я должен доминировать над ее демонами. Я должен освободить ее. Чтобы она была только моей. Мне нужно, чтобы она была вся моя. Блять.
Глава 2
Боже, почему я всегда чувствую себя неудачницей после близости с Люцианом? Не просто неудачницей, но и ужасным человеком. Я ненавижу, что не могу остановить это, не могу остановить того, что произошло со мной. Это глупо, мне наплевать на людей. Я стала сукой, которая притворяется безразличной. Как такое возможно?
Страх. Признаю, что очень большой. Да, мне страшно. Ужасно. Что, если я сдамся ему, и он решит, что больше не заинтересован? Он явно из тех людей, которые любят вызов, это же совершенно очевидно. И я не виновата, что он Дом. Бывший Дом, как он утверждал, и если он действительно в глубине души Дом, это означает, что он всегда будет одинок. Неважно, что он сказал. Я бы могла сдаться, и тогда его маленький Дом включился бы, дав мне пинка под зад, и на этом этапе игра для меня будет закончена. Наивная маленькая Тара станет Скучной Тарой, больше не давая ему вызов, в котором он нуждался. Он уйдет без оглядки. И тогда я погибну.
Мне просто не нужно думать об этом сейчас. Нужно сосредоточиться на победе в соревновании. Я разберусь со всем этим реальным дерьмом после. Я уверена, эти проблемы меня дождутся. Если бы только Люциан позволил мне оставить мои странности на весь период этих соревнований. Пока у меня не было времени подумать о чемто еще, кроме моей умирающей бабушки в доме престарелых, но все это упиралось в мою игру, чтобы спасти ее.
Иисусе. Как же эгоистично с его стороны не замечать, не осознавать, кем он был, заставляя меня пройти эту личную вендетту. Несправедливо. Совсем несправедливо.
Теперь он будет суровым. Я ненавижу, когда он такой. В основном, потому что это отвлекало меня, не давая возможности думать о задачах. Он был очень эмоциональным для Дома. Я имею в виду, реально, придурок, разве нельзя просто позволить нам выполнять задание?
Я наблюдала за пейзажем, проплывающим мимо. Люциан сидел на одной стороне машины, яна другой. «Мне нужно пространство, милая». Я закатила глаза, вспоминая его маленькую ложь. Он не нуждался в пространстве, и он это знал. Ему нужно было наказать меня. Вот что ему необходимо. Большой ребенок. Хорошо, если ему нужно это, чтобы чувствовать себя лучше, просто прекрасно. Я могу это принять. Лучше такой, чем постоянно лапающий, пытающийся удержать мои мысли в куче ерунды. Я не могу заниматься ерундой во время чертовых соревнований! Что с ним не так?
После мягкого динь динь динь окно между нами и Стивом медленно опустилось.
Мы прибудем к месту нашего первого задания примерно через пятнадцать минут. Сначала отель, а затем свидание в ресторане.
А что насчет задания? Я имею в виду реального задания?спросила я.
Стив сверкнул на меня взглядом в зеркале заднего вида и состроил усмешку в стиле хэллоуинской тыквы.Первый вариант. Мы можем отправиться туда сегодня вечером после посещения ресторана или второй вариант.Он поднял два пальца.Отправиться туда с утра, когда отдохнем.
Я не устала. Предлагаю сделать это сегодня.
Посмотрев на Люцина, я ждала, конечно же, его сопротивления. А он молчал, когда мне так нужно было услышать его мнение.
Люциан? Что думаешь?
Это твой демон, любимая. Тебе решать.
Почему его голос был таким уставшим? Я оттолкнула эту мысль от себя.
Что ж, отлично. Поскольку я уже имела дело в прошлом со своими проблемами,я стрельнула глазами и губами по одной из камер,чем быстрее, тем лучше.
Взглянув на Люциана, я увидела, что он равнодушно смотрит в окно. Когда я перевела взгляд на Стива, тот лишь пожал плечами и кивнул в ответ на мой немой вопрос.
Все, что захотите. Я всего лишь водитель. И сопровождающий.
Я рассматривала Люциана.
Знаешь, это не только мое шоу.
Неважно, что ты сделаешь, любимая. Ты уже побеждала над всеми своими демонами, помнишь?
Но ты не веришь в это на самом деле.
Какая разница, во что я верю?
Я откинулась на спинку, посмотрев в окно.
Пустяки. Для того чтобы ты сотрудничал, тебе не обязательно соглашаться или понимать.
Да, я уверен, мы пройдем это испытание с честью, любимая.
Да, я уверена, так и будет,ответила я, раздраженная его легкомысленным равнодушным тоном.Означает ли этот скулеж, что ты закончил играть Верха, Дом?
Едва ли. Просто жду.
Чего ждешь?
Наконец, он обратил на меня свои голубые глаза.
Жду, когда ты все испоганишь. Я должен быть рядом, чтобы взять все на себя.
Испоганю, испоганю что? Ты думаешь, я не смогуя колебалась,встретиться со своими демонами?
Нет, если ты уже это делала, любовь моя.
Я скривила губы.
Хорошо, до чертиков загадочный чувак. Но я не виновата, что у меня нет демонов.Затем я посмотрела в камеру.Но если они есть, я с ними разберусь. Прямо сразу.
Аминь,сказал Стив на фоне.Разберись с этими демонами, дорогая, сразу. Не играй.
Это фигура речи, нет никаких демонов,сообщила я Стиву.
Его сочувствующий взгляд в зеркале сказал, что моя бравада не прошла незамеченной.
Я имею в виду, что в моем прошлом нет никаких демонов. Больше.Я снова наклонилась к камере, чтобы быть уверенной, что мои слова будут поняты.Тысяча двести часов терапии должна помочь избавиться от демонов.
Стив поморщился, заставляя меня почувствовать необходимость обосновать и разъяснить.Естественно, на протяжении двенадцати лет. Пару раз в неделю. С достаточным интервалом.
Его лицо исказилось от шока, сочувствия и ужаса.
Должно быть, это стоило больших денег.
Мой живот сковало чувством вины. Это были бабушкины сбережения, которые она не потратила на колледж, а потратила на терапию для меня. Еще одна причина, изза которой мне нужно выиграть это фарссоревнование. Делать то, что требуется, чтобы доминировать, а не отвлекаться на глупости такие, как любовь. Я в долгу перед ней.
Мы прибыли в отель, и Люциан исчез в ванной. Я не находила себе места и вздохнула с облегчением, когда услышала звуки душа. Я сосредоточилась на задании. Первое доминирование над демонами. Лицо придурка Джастина, которое я очень бы хотела больше никогда не видеть. Тем более встретиться с ним снова, когда наблюдает Люциан. Мне необходимо найти способ справиться быстро и быть милой и простой. Незачем выставлять напоказ грязное белье.
В моем кармане пискнул телефон, чем практически довел меня до инфаркта. Желудок вздрогнул, когда я достала мобильник, вспоминая, что означали эти сигналы. Просто замечательно. Отлично. Я скользнула пальцем по экрану и нажала на окно сообщения.
В шкафу ты найдешь униформу медсестры. У тебя доминирующая роль, надень её и позаботься о ранах Люциана.
Какие раны? Я прокрутила вниз и обнаружила остальное.
Ты воспользуешься наручниками и пристегнешь его к кровати, лицом вниз. Также ты воспользуешься стеком и дашь ему пятьдесят ударов.
Пятьдесят!?
Я закрыла глаза и начала мерить шагами комнату. Боже, я не хочу причинять ему боль. Больше, чем я уже сделала. Суки.
Прежде, чем я поняла, он вышел из ванной только в одном полотенце. Он остановился и уставился на меня, как будто почувствовал чтото не ладное.
Что такое, любимая?
Искренняя забота в его голосе убивала меня. Я протянула ему телефон, и он взял его, пока я вышагивала и наблюдала за его реакцией.
Он уронил полотенце и протянул мне свои запястья, эти великолепные голубые глаза, обрамленные черными ресницами, просят от меня то, что не имеет ничего общего с «Войной Доминантов»!
Иисус Христос!
Ктото должен был быть сильнее. Я открыла в шкаф и нашла все дерьмо, которое они перечислили, и направилась в ванную. Сначала я быстро приняла душ, зная, что мне придется идти до конца. Нет никаких точек возврата, с тех пор, как он меня взял. И, Боже, он мог сделать это лишь взглядом. Так что, конечно, если мне придется лечить его раны, я буду самой лучшей чертовой медсестрой на свете.
Надев наряд, я вышла и обнаружила Люциана лежащего обнаженным в центре двуспальной кровати с пультом в руке. Он выключил телевизор и уставился на меня, разглядывая с головы до ног. Внезапно я почувствовала себя глупо. Он не сказал ни слова, просто уставился на меня, наконецто позволяя небольшой выход эмоциям. Такой самодовольный важный. И его самодовольство просто бесило меня. Затем я вспомнила, что именно он получит порку, и моя злость пропала.
Он перевернулся на живот и вытянул руки над головой. Я сглотнула и подошла к изголовью кровати с наручниками и надела их на него без слов. Я встала рядом с кроватью, а он отвернулся от меня. Почемуто это разожгло огонь в моем животе.
Я стояла там, слова вертелись в моей голове и на языке, но я была не в состоянии их озвучить.
Хммой голос едва меня слушался,я постараюсь и замахнусь им.
Перестань ныть и, блять, сделай это.
Его слова ударили меня в живот, и я ахнула. Глаза наполнились слезами. Я не могла сделать это, пока он злился.Я Я не могу.
Нет, сможешь. Подумай о деньгах, любимая. Подумай о бабушке. Подумай о парнях, которые тебя использовали.Он повернул голову и прожег меня взглядом.Или еще лучше, подумай обо мне.
Я вытерла слезы, и в его глазах промелькнула вспышка чегото, прежде чем он закрыл их и снова отвернулся.Просто покончи с этим, любимая. Это просто порка.
Ты так говоришь, словно
У меня есть опыт. Мой отец хорошо обращался с ремнем.
Я зажмурилась. Сделай это. Просто. Сделай это. Послеманипуляционный уход. Сосредоточиться на послеманипуляционном уходе.Я сделаю это. Обещаю.
Я знаю, ты справишься.
Мою грудь сдавило от его голоса. Раскаяние. Чёрт, если сделаю всё как надо, ему будет только хуже. Боже, почему именно он должен через это пройти?
Я приступила к порке. Я пыталась сосредоточиться на парнях, которые использовали меня. Однако, десять ударов, все, что я могла видеть, это Люциан, маленький плачущий мальчик, избиваемый своим отцом. Думаю, что уже около отметки в двадцать я рыдаю, считая вслух, чтобы не сбиться. Пятьдесятэто целая вечность. Его мышцы сильно выделялись, когда он неподвижно принимал каждое касание. Как у него это получалось? Куда он ушел?
Я поспешила, нужно покончить с этим, вытерев глаза и открыто всхлипывая, не переживая о том, как глупо выгляжу, яДоминамедсестра, порющая своего пациента, а плачу, как ребенок. Это наверняка означает, что наше дело с зарабатыванием баллов худо. Черт возьми. Будь он проклят за то, что такой милый, это все его вина! Я должна ненавидеть его, но он это он.
На сорок пятом ударе я рыдала, как пятилетка, едва сдерживая стоны. И наконец, на пятидесятом я запустила долбаный стек через всю комнату.Мне очень жаль!
Блять. Отстегни. Меня!
Ожесточенный тон его голоса заставил меня забыть обо всех указаниях, деньгах, конкуренции. Я могла только одно. Подчиниться. И я поспешила сделать это. Нужно было сделать это.
Мои руки дрожали, когда я открывала наручники. Мои рыдания усилились, когда я увидела кровь на его запястьях. Это причинило ему боль. О Боже, я причинила ему боль.
Мне очень жаль. Прости меня.Внезапно это оказались единственные слова, которые я могла вспомнить. Я повторяла их снова и снова, пока он не притянул меня к себе и не положил на кровать. Он завел мои руки над головой и удерживал своими твердыми пальцами запястья. Никогда я еще не чувствовала себя более защищено. Горячо. Идеально.
Все это время он прижимался ко мне лицом, протолкнув свою сильную ногу между моими бедрами.Шшшш, любовь моя. У меня есть ты.
У него была я? Почему он утешает меня? Все должно быть наоборот. Однако, моим ответом были вопли извинения, прощения.Я должна заботиться о тебе, я должна ухаживать за тобой.
Ты и заботишься, детка,хрипло прошептал он мне на ухо.Твоя любовьлучший, блять, послеманипуляционный уход в мире.
***
Боже, Тара, блять, снова это сделала. Именно тогда, когда я поклялся на могиле своего деда, что не позволю ей, она, блять, превратила меня в ничто. Горячее сборище обжигающих нейронов. Она всхлипнула. Это был не просто плачь. Это было похоже на оргазм плача. И он так много сказал. Сказал то, что мне необходимо было услышать. Она любила меня. Блять. Я приму все, что она мне даст, во сне, во взгляде, в прикосновениях, долбаных загадках, просто все, что бы это ни было.
Зазвонил телефон отеля, и я поцеловал ее, рыча изза того, что прервали это священное событие. Но телефон продолжал звонить, как чертов колокол, извещая, что момент действительно окончен. Я вздохнул и уперся лбом в ее плечо, а затем приложил к уху трубку.