От близости наших разгоряченных тел, от бездны светящихся и манящих глаз напротив, от алкоголя, бурлящего в крови и подстегивающего не останавливаться на достигнутом, я начинаю действовать: медленно провожу пальцами по позвоночнику, ныряя под волосы, касаюсь горячей кожи и чувствую ее дрожь. Наши взгляды нагреваются, доходят до точки кипения и обжигают Повинуясь желанию еще раз попробовать на вкус манящие губы, начинаю приближаться, чувствуя, как напрягается тело девушки под моими руками, как замирает дыхание Вот только в последний момент, когда я уже предвкушаю ее мягкие губы на своих, трусиха поворачивает голову в сторону, и я утыкаюсь в волосы, хранящие фруктовые ноты шампуня.
Мы продолжаем танцевать, избегая смотреть друг на друга так откровенно и не провоцируя повторение ситуации. Понимаю: сегодня мне больше ничего не достанется, но я не огорчаюсь. Впереди еще вагон времени, и нет смысла пороть горячку. Знаю, что она не устоит и сдастся, просто придется подольше поиграть с ней в кошки-мышки, но это не страшно, а даже интересно. Эта девчонка какая-то особенная, и мне нравится забавляться с ней.
В отель мы вваливаемся далеко за полночь. Малышка так растанцевалась, что совсем забыла про предстоящую дорогу, полноценный сон, и я еле увел ее из клуба.
Не хочу спать! Пойдем в бар, в подтверждение моих слов заявляет она, когда я пытаюсь увести ее к лифту.
Не успеваю я ответить, как Кира вырывается из рук и, пошатываясь, направляется в сторону ресепшен.
Добрый вечер! громко, с вызовом восклицает она.
Девушка за стойкой неуверенно улыбается в ответ.
Я хочу выпить!
Выпить! недовольно требует Кира, повышая голос, и я осознаю, что пора вмешаться.
С удивлением вижу, как она зачем-то снимает туфли и, направляя их носком в явно ей неприятную особу, назидательно заявляет:
Учите русский!
Я подхожу к разбушевавшейся девчонке, пытаюсь увести, но она скидывает мои руки.
Скажи ей, что я хочу вина!
Пойдем. Это не бар.
Нет.
Дебоширка вытаскивает из сумочки смятую купюру в двадцать евро, громко кладет на стойку, снова требуя:
Шампанского.
Сотрудница отеля наконец понимает, чего хочет невменяемая особа, и тараторит на английском:
Это не барэто ресепшен, и, жестикулируя, указывает куда идти.
Кира на удивление больше не спорит и позволяет увести себя в нужную сторону.
В баре, едва усаживаемся на стойку, она продолжает свое представление на бис с теми же эффектами в виде размахивания обувью и заявлением, что в Польше обязаны знать русский. Только когда бармен ставит перед ней бокал с коктейлем, она успокаивается.
Я сажусь рядом, девчонка, обратив внимание, что я не пью, ворчит:
И с кем я должна пить?!
А как же трезвый водитель?!
Она хмурится, видно вспомнив, что утром нам предстоит отправляться в дорогу, и кивает.
Да, точно, потом хихикает: Я помогла тебе с этими Как там они называются?! В общем ты меня понял!
Киваю. Да, малышка поубавила заказанные шоты, но не настолько, чтобы я подошел под ее определение «трезвый водитель».
Помолчав какое-то время, она вдруг разражается грустной тирадой:
Знаешь, а ты был прав: мой мужчина не заболел и не лежит в больнице, а просто послал меня перед дорогой, сказав, что не поедет. У него, видите ли, все полетит в тартарары, если он оставит дела! А мы заранее обо всем договаривались!
Внимательно смотрю на нее. Зачем она это мне рассказывает?!
Я, наверно, не стою того, чтобы что-то делать ради меня.
Пьянчужка начинает хлопать ресницами, пытаясь не расплакаться, потом ставит на столешницу бокал, смахивая все-таки убежавшие слезы, задевает его локтем, и он оглушительно «взрывает» тишину.
Сую купюру официанту за порчу имущества и тяну ее за руку.
Пойдем. Тебе пора спать.
Только пьяных слез мне не хватает.
На удивление она слушается и идет рядом, и мы без приключений поднимаемся в свой номер.
Едва войдя, Кира стягивает платье и падает на постель, и я снова в роли заботливого братца: подхожу к кровати, накрываю ее одеялом, стараясь не замечать, что на ней только провокационное белье, которое нисколько не скрывает ее прелести, а, наоборот, демонстрирует и привлекает внимание.
Выбрасываю дурные мысли и сразу иду в душ: смыть отпечатки минувшего дня.
Когда выхожу, девчонка сладко посапывает, и я ложусь на противоположный край кровати и тоже быстро проваливаюсь в сон.
6 глава
Ник! вырывается из меня.
Я в шоке. Я спала в объятиях чужого парня.
Скидываю его руку, отодвигаюсь в ужасе от осознания: я в постели с человеком, которого знаю всего два дня, а еще оттого, что на мне надето только нижнее белье, провокационного характера.
Ник!
Что ты так вопишь?! Сделай громкость потише, бормочет он, не отрывая лица от подушки, и тянет на себя одеяло, которое я от испуга скинула с него, натягивая на свой подбородок.
Почему я раздета?!
Парень приоткрывает один глаз и, щурясь, пытается поймать меня в фокус.
А ты обычно спишь в платье?
Мне не хватает воздуха. Я задыхаюсь в урагане бушующих чувств. Он несносен.
Нет, но не с посторонним человеком!
Ухмылка и новая едкая фраза, заставляющая продемонстрировать, как легко мое лицо меняет цвет с белого на красное.
Посторонним?! Мне кажется, мы вчера стали намного ближе!
Сглатываю ком вместе с его словами, замираю и в панике, смотря на полуголого мачо, приподнявшегося на локте и без стеснения буравящего меня взглядом, прокручиваю в памяти нестершиеся кусочки вчерашней ночи.
«Нет, этого не может быть! Я бы точно такое не забыла! Стоп! О чем я думаю?! Этого просто не могло произойти! По моей воле однозначно!»
Он, невинно улыбаясь, спрашивает:
Ты разве забыла?! и, сделав театральную паузу, во время которой я перестаю дышать, договаривает: Мы выпили на брудершафт и поцеловались.
Вот несносный. Я киплю и булькаю. Я чуть не умерла от разрыва сердца от одной мысли, что переспала с ним, а он шутит такими вещами. Но, пока я от злости, проглотив язык, не могу произнести ни слова, нахал как ни в чем не бывало продолжает:
Чего тебя так бомбит?! Ты паришься из-за того, что я видел тебя в нижнем белье или из-за того, что сдалась так быстро?!
Пфф!
Самовлюбленный кретин! Желание придушить его уже переполняет все пределы допустимого, и, чтобы не исполнить его и не брать грех на душу, я вскакиваю с кровати, совсем позабыв, что на мне по-прежнему только белье, условно скрывающее нужные места. Чувствуя обжигающий взгляд на коже, понимаю свою оплошность.
Хватит на меня пялиться! злясь на него, на себя, на весь мир, кричу я. А несносного парня это только забавляет. Противный смех разрезает тишину и мое терпение. Поднимаю валяющуюся туфлю и запускаю в него. Он уворачивается и хохочет еще сильнее.
Мы же оба знаем, что это произойдет?! Это только вопрос времени.
Впопыхах хватаю первую попавшуюся вещь и, натягивая ее на себя, понимаю, что надела его футболку. Плевать, главное, спрятать свое тело от этого обжигающего взгляда.
Тебе идет! не успокаивается он, а я сердито бросаю:
Придурок.
Ненормальная!
Наконец нахожу шорты, умудряюсь натянуть их и не завалиться.
Самовлюбленный кретин! озвучиваю свои мысли и с этими словами вылетаю за дверь, чтобы побыть одной и успокоиться, но к моим ногам, спланировав в воздухе, опускается листочек бумаги. На автопилоте поднимаю его, смотрю, что там написано, и в напечатанном тексте мне в глаза бросается красное слово с тремя восклицательными знаками, от которого все внутри холодеет: «Pozory!!!». Бегло пробежавшись по тексту, натыкаюсь на новое понятное слово «alkohol», время «14:00-04.00» и сумму «50 z każdego».
Обрывки вчерашнего вечера, перешедшего в веселую ночь, что я помню, выхваченные из текста слова складываются в картину, от которой меня бросает в жар. Позабыв свои обиды, врываюсь в номер и, не обращая внимания на насмешливый взгляд самовлюбленного типа, валяющегося на кровати, подхожу к нему.
Что мы вчера устроили в баре?!
Не мы, а ты, спокойно поправляет он.
Замираю.
Что?
Да успокойся! Чуть-чуть пошумела, поразмахивала обувью и разбила бокал.
Все внутри замирает. Это он говорит обо мне?! Пипец! Я никогда в своей жизни не делала ничего подобного.
«Потому что никогда столько не пила!» песочит совесть.
Как так: первый раз переборщила и на тебетут же вляпалась в историю?!
Протягиваю листок и требую:
Ты полиглотпереведи.
Я английский знаю, а это польский, отмахивается парень, едва взглянув на текст.
Я указываю ему на страшное красное слово. Он смотрит, хмурится, пробегает взглядом по написанному.
Мы должны по пятьдесят евро? тороплю с ответом не в силах дальше переносить его молчание.
Не знаю.
Ник вскакивает с кровати, и я, нечаянно мазнув взглядом по его красивому крепкому телу, смущенно отворачиваюсь. Да. Двое суток назад я была хорошей девушкой, не знающей, что такое похмелье, дебош в гостинице и чужой полуголый парень в одной постели со мной, а сейчас Эх, куда я качусь
Через десять минут, практически не дыша, я стою недалеко от стойки ресепшена в полной уверенности, что администрация отеля влепила нам штраф за вчерашний дебош, и смотрю, как Никита с невозмутимым видом показывает листок с позорным текстом и что-то спрашивает.
Поскольку диалог происходит на английском, я выхватываю только знакомые слова «sorry», «really», «thanks», но эмоции на лице самоуверенного парня поражают. Кажется, он удивлен и еще вроде сердится. Все настолько плохо?!
Не хочу его заставлять отдуваться за нас двоих, а вернее за меня, и приближаюсь. Достаю бумажку номиналом в пятьдесят евро и решительно кладу ее на стойку, при этом виновато улыбаясь, и пищу:
Sorry.
Ник бросает на меня убийственный взгляд, еще что-то произносит, а потом поворачивается ко мне и, подхватив под локоть, вместе с моей купюрой утаскивает в сторону.
Кто тебя просил вмешиваться?!
Дуюсь и вместо истинной причины называю второстепенную:
Я не хочу, чтобы меня внесли в черный список.
Закатывает глаза.
Хорошо, что ты не знаешь английский и не влезла в разговор.
Что?!
Иначе бы над нами хохотал весь отель!
Удивленно пялюсь на него.
Эта листовкареклама открывшегося ночного клуба неподалеку, в котором с 14 до 4 продают алкоголь. Пятьдесят евро стоит вход.
Но «Pozory!», тыкаю я в красное слово.
Оно означает представление. Шоу-программа, блин, у них!
А я думала
Мне больше нравится, когда ты этого не делаешь.
Краснею, перевариваю услышанное и зачем-то вспоминаю наш поцелуй. Вернее, как он целовал меня. Стыдно признать, но мне понравилось.
«Нет, это просто алкоголь так подействовал», отметаю я свои ощущения.
Есть пойдем! видя, что я зависла, командует парень и направляется в сторону ресторана.
Молча иду следом и случайно бросаю взгляд на мусорное ведро, в котором торчат подобные листки. Пипец! Видимо, мы проснулись слишком поздно и многие уже ознакомились с «позорными» рекламами, и некоторые даже пристроили их в мусорный бак. Там им и место!
Завтрак в отеле оказывается выше всяких похвал. Хороший выбор горячей еды, салаты, мюсли, йогурты, разнообразная выпечка, мясные нарезки, сыр, овощи, фрукты, сок, чай, кофе.
Я насыпаю в мисочку сухие хлопья и смотрю, как троглодит, наложив себе гору омлета и бекона, добавляет по кромке тарелки ломтики овощей. Встретив мой удивленный взгляд, кривится в улыбке.
Мою груду мышц надо прокормить!
Отворачиваюсь, едва не закатывая глаза, и почему-то думаю: как он поддерживает такую прекрасную форму, если ест будто слон. Мне только стоит увлечься выпечкой, и пуговица на джинсах впивается в живот.
Сажусь за свободный столик, но недолго остаюсь одна. Он плюхается напротив и с аппетитом приступает к поглощению своей горы из белковой пищи.
Съев пару ложек, осторожно, исподлобья бросаю взгляд на соседа. Ест как ни в чем не бывало, и никакие неприятные мысли похоже не тревожат, а меня не отпускает и мучает вопрос, что он говорил на ресепшене, и я, набрав в легкие воздух, выдыхаю его.
Никита пару секунд разглядывает мое лицо и насмешливо выдает:
Сказал, что вчера сделал тебе предложение и ты так обрадовалась и на радостях устроила дебош.
Какое предложение?!
Вместо слов веселые искорки в глазах, а на губах вырисовывается усмешка. Вспыхиваю и бросаю в него убийственный взгляд.
Ты можешь говорить серьезно?!
Ухмыляется:
А разве я шучу?!
Нет, просто невозможный человек! И как с ним нормально общаться?! Хмурюсь и наконец слышу что-то более похожее на правду, то, что заставляет успокоиться, даже несмотря на его шпильки в мою сторону.
Ладно, не парься. Я не успел нас опозорить. Показал листовку, и девушка все объяснила до того, как я начал уговаривать ее простить одну пьяную дебоширку и совать деньги.
Мы покидаем отель с покорившим меня слоганом «для тех, кто любит «вишенки на торте»». И я однозначно понимаю, что точно никогда не забуду Варшаву, и к своему стыду не из-за ее архитектурных творений, а из-за эмоций, что здесь пережила.
В Польше любят говорить: «podróże kształcą» путешествия просвещают». С этим сложно не согласиться, ведь они действительно расширяют наш кругозор, позволяют узнать иную культуру и традиции, понять тех, кто родился в другом месте, обогащают жизнь приятными впечатлениями. А еще в путешествиях мы по-настоящему знакомимся с самими собой, осознаем свой потенциал. Выносливы ли мы? Стрессоустойчивы?! Есть ли у нас терпение, обладаем ли позитивным настроем?! Существует ли взаимовыручка, доверие между людьми, отправляющимися в дорогу?! Способны ли решить проблемы, найти компромисс?! Есть ли коммуникативные навыки, языковые барьеры?! Теперь я уверена, что, как только вернусь в Питер, запишусь на курсы английского и еще больше никогда не поведусь на уловку с брудершафтами вообще буду помнить: бокал вина или шампанского моя норма.
Так как вчера мы настоялись в польских пробках, Ник не доверяет мне больше миссию штурмана и перед выездом сам прокладывает маршрут, выбирая сплошные автомагистрали. Я не вмешиваюсь в процесс и просто молча наблюдаю. Все равно за рулем не я, и даже если стану настаивать, он сделает так, как считает нужным, только в очередной раз поставит меня в дурацкое положение своими шуточками.
Однако самой себе не могу не признаться, что мне понравилось ехать по нешироким местным дорогам Польши. Ведь путешествие оно не только в конечной точке маршрута, но и в самом пути. Мне было интересно посмотреть на симпатичные ухоженные домики, старательно украшенные участки. Не напоказ, а согласно своим предпочтениям
А трассы.... Трассы практически везде одинаковые: нескончаемое темное дорожное полотно со скользящей по нему белой лентой, разделяющей линии, или отбойниками, серой полосой разрезающими путь пополам, и огромные информационные щиты
Единственное, возле Варшавы поразило невероятное количество яблоневых садов. Теперь понятно, почему у нас польские яблоки есть в любом магазине.
Где мы сегодня ночуем?! в мое полуотрешенное состояние врывается голос парня.
На польской ферме, на окраине города Болеславец.
Хмыкает, и я поворачиваюсь к нему в ожидании его очередной язвительной реплики.
Надеюсь, ты не скажешь, что удобства там на улице?!
Мгновенно перехожу из миролюбивого состояния в воинственное.
Это же не деревня у бабушки!
У меня в жизни не было деревни у бабушки, а от тебя всего можно ждать.
Он бросает насмешливый взгляд, а мне жутко хочется запустить в него чем-нибудь, чтобы стереть это выражение лица, только под рукой ничего нет.
На обед мы останавливаемся на заправке Orlen. Я, конечно, уже привыкла, что практически везде на стоянках есть бесплатные чистые туалеты, но тут ко всем необходимым удобствам предлагается еще и душ. Нам, конечно, он ни к чему, но я не могу это не отметить, как и симпатичную зону отдыха. Беседки с деревянными столами в уютном садике с искусственным прудом. По оформлению пруд напоминает уголок Ботанического сада в Петербурге, в водоеме даже рыбки плещутся. Устроившись с комфортом за деревянными столами, мы прячемся под навесом от южного солнца и с удовольствием перекусываем очень вкусными сэндвичами.
До агроусадьбы Klekusiowo мы добираемся после семнадцати часов. Нас встречает приятная женщина, которая здоровается на английском, и я замечаю, как Ник выдыхает. Видно, информация о польской ферме действительно напрягла его, и он, скорее всего, решил, что будут проблемы с коммуникацией.