Ромка! Боже мой! Ромка! отошла первой Тамара, подпрыгнула на месте и бросилась на шею.
Правда, её пыл немного угас, когда в живот упёрся бугор, и она снова ощутила влажность на шее от языка и некомфортность от мокрых трусиков. Нет. Так нельзя. Это же Ромка. На него нельзя возбуждаться. Он же был как старший брат. Она отлипла от него, впялилась взглядом в пол и порадовалась темноте, скрывающей лихорадочный румянец.
А Вовка Вовка где? Вы с ним общаетесь? не смогла не задать важный вопрос Тамара.
Вовка Ада Вовка, замешкался Роман, вспоминая, как шевелить языком, чтобы изо рта вылетали связные звуки. Давай найдём место потише, позвоним Вовке, поужинаем все вместе.
Он совсем забыл про друга, ждущего в номере и, наверное, поистёршего в нетерпении все руки. Вовчика ждут две новостиплохая и ещё одна Плохой была новость об отсутствии на сегодняшнюю ночь куклы, а возвращение Томы Рома сам не определил, какая это новость
Вован. У меня для тебя сюрприз, проговорил в трубку Рома, ведя Тому за руку по улице. Бросай всё и дуй в хинкальную. Жду там.
Хинкальная встретила тишиной, тёплыми, коричневыми тонами, ароматом специй и жаренного мяса. В животе у Томы заурчало, напомнив о последнем приёме пищи ещё на вражеской территории. Потом было не до этого. Перелёт, напор бабушки, одноклассники, коктейли
Проголодалась? улыбнулся Ромка, погладив маленькую ладошку. Это было приятно. Снова касаться её кожи, мечтая о большем.
Немного, смутилась Тома, поймала мужскую руку и сжала пальчиками.
Тогда закажем поесть, пока ждём Володьку, подтолкнул её на низкий, мягкий диван, усеянный цветными подушками, и сам сел рядом.
Томкино бедро разъедало кислотой от его прикосновения, и от этого было мучительно мучительно хорошо и страшно. Это же Ромка, брательник, с которым они лазили по чердакам и подвалам, который разодрал до кости предплечье, пытаясь снять её с дерева, который размазывал грязными руками слёзы по её щекам, когда Вовка перевязывал ему кровавую рану.
А Ромка ловил волну возбуждения, урча про себя от такого маленького контакта. Ему бы как там, в клубе, прижаться всей поверхностью, вдавиться стояком, лизнуть карамельную сладость, содрать короткое платье, прогнуть пониже, раздвинуть булочки, ворваться в сочную плоть
Вовка влетел в двери ресторанчика, распираемый любопытством, гневом и обломным нытьём между ног. Друга он заметил сразу, а рядом тёмную головку их несостоявшейся жертвы. Вопросов к Ромычу у него было много, а основной: «почему, чёрт побери, мы ещё не натягиваем куклу в номере?» В таком настроение он подошёл к столику, обошёл занятый диванчик и охренел. Похоже, охрененный вечер случился сегодня у всех.
Тома? Это правда ты? завозил беспомощно по воздуху рукой, то ли отгоняя видение, то ли приманивая к себе.
Да я это, Вовка. Я, просипела Тома, неуклюже вытащила попу из подушек, обняла друга и зачем-то заплакала.
Глава 4
С появлением Вовчика всё, как будто, вернулось на два года назад. Истории взахлёб, смех до боли под рёбрами, дружеские заламывания и объятия. Счастье есть. Тамара полноценно ощутила себя дома, а мальчишки осознали возвращение подруги.
Мы едем, а он всё говорит, говорит, говорит, не замолкает. Хочется заткнуть ему пасть, а оторваться от руля и дороги не могу. Жму на педаль, от злости разгоняюсь до ста шестидесяти. В ушах гудит, его осточертевший голос бьёт по вискам, а он, сука, всё говорит и говорит. Все полтора часа Чуть не проехал съезд на Дмитровку, опомнился в последний момент. В поворот входи на сотке, завалившись на два колеса и визжа покрышками. Оставшуюся дорогу ехали с открытыми окнами и в полнейшей тишине.
Ребята ржали, сгибаясь пополам, а Тома представляла выражение лица Славика, имевшего дурость сесть в машину к Вовке, ещё и безостановочно трепаться. Самоубийца.
Не смотря на весь этот трёп, затянувший в общую воронку друзей, каждый продолжал думать о своём. Владимир хотел сесть рядом, его тянуло зажать Тому с двух сторон, прощупать плотность мышц, почувствовать запах смущения и похоти, но Ромыч отрицательно мотнул головой, и пришлось расположиться напротив.
Сам же Рома так и остался рядом с девушкой, приобнимая её за талию, хватая во время разговора за руки, склоняясь лицом к волосам, не удерживаясь и оставляя лёгкие поцелуи. Он не собирался упускать шанс, решив теперь всё довести до конца. Тома будет их, причём совсем скоро. Нужно только соблазнить её, обаять своей харизмой, подвести к правильному выбору, единственному возможному, и внимание Вовчика будет только мешать.
Тома внимательно слушала ребят, делилась своими впечатлениями о Канаде, и пьянела. Пьянела от близости Романа, от его случайных, или не случайных касаний, от кажущегося дыхания в волосах. Тамара не понимала, что с ней происходит. Она встречалась с канадским мачо, который ей очень нравился, при этом не испытывала и десятой части возбуждения, которое испытывала сейчас.
Какой план? подался вперёд Владимир, зависнув над столом, когда Тома ушла попудрить носик.
Тот же, что был два года назад, улыбнулся Роман. Соблазнить, совратить, поделить. Из неё получиться хорошая куколка.
Наши действия? усмехнулся в ответ Вован.
Ты, как всегда, ждёшь, а я расставляю ловушки. Влюбляю в себя, затем предлагаю разнообразить секс тобой.
А если не согласиться на разнообразие? не унимался Володя.
Согласиться, уверенно произнёс Роман. Все соглашаются.
Им пришлось прерваться, потому что в проходе появилась Тома, плавно вырисовывая восьмёрки бёдрами при каждом шаге. Ребята зависли на несколько секунд на этих движениях, представляя, кто-что сделает с этой обалденной частью тела. Посидев ещё немного, друзья вывалились на улицу, с удовольствием вдохнув ночную прохладу после душного зала кафе.
Рома вызвался проводить девушку, а Вова вежливо устранился, уступив дорогу охотнику. Первый раз в жизни он завидовал другу, возможно, даже ревновал, и первый раз в жизни решил проконтролировать действия партнёра. Владимир немного отстал и, держась в тени зданий и деревьев, последовал за парочкой.
Роман шёл совсем рядом с Томой, держал её за руку и не переставая говорил, отвлекая от более смелых касаний. Приручить к своим рукамосновное правило соблазнения. Девушка должна нуждаться в его тактильности, тогда ей можно управлять.
Ночная прохлада? Тамара не чувствовала её. Ей было душно, невыносимо жарко, нестерпимо влажно. Она больше не задавалась вопросом, как можно млеть от Ромки, она жаждала ощущать его. На своей коже, на своих губах, в себе.
В этом месте их желания практически совпадали. В уме Ромка уже припёр её к стене, насадил текущую киску на пальцы, растянул ритмичными движениями, доведя до предоргазменного состояния. Оставалось только развернуть её на сто восемьдесят градусов, прогнуть низко в спине, отодвинуть мокрые трусики и ворваться в обжигающую плоть.
Ромка! Ну ты что? Совсем меня не слушаешь? обломала виртуальный трах Томка, дёргая парня за футболку. Дошли уже. Прощаться давай.
Прощаться никому не хотелось. Тома изнывала от любопытства узнать, какие на вкус его губы, а Рома пытался представить, какая Тома на вкус там. Полная луна долго следила за их жалкими топтаниями, плюнула с досады и спряталась за серые облака. Это послужило спусковым крючком.
Ромка резко притянул Тому к себе, приподнял за попу, шагнул вперёд, впечатывая в шершавую стену и накрывая одновременно губы жадным поцелуем. Со стороны было похоже, что он хочет её сожрать. Рома хотел. И сожрать, и трахнуть, и разделить кайф с другом, но всё это потом. Сейчас больше хотелось попробовать её.
Тома с отчаянием отдалась поцелую, оплела шею, зарылась в волосы, дёрнула нетерпеливо вниз, задела ногтями шею и застонала, принимая его жадность. Между ног пульсировало от зуда, в животе горело от возбуждения, губы саднило от жёстких терзаний. Романа было безумно много, и в тоже время безумно мало. Руки нетерпеливо прошлись по бёдрам, задрали платье, зацепились за тонкую резинку трусиков и дёрнули в сторону, разрывая кружевную ткань.
Рому трясло, когда он вводил в неё пальцы. Узкая, мокрая, горячая, вибрирующая, такая, как он представлял себе много лет назад. Её грудные стоны, отзывчивость, влажность сводили с ума. Тома раскрывалась, прижималась плотнее к руке, сама насаживалась на пальцы и умирала от удовольствия. Frigid fish осталась в Канаде, здесь, у стены, извивалась пылкая женщина, сгорающая в страсти, готовая на всё, что может предложить Роман.
А Ромке было мало, он всё ещё желал почувствовать её на языке. Шея, грудь, животв другой раз. Цель была ниже. Он опустился на колени, уткнулся носом в лобок, вдохнул влажное возбуждение и закатил от удовольствия глаза. Пахла она охренительно, а на вкус
Держись крепче, прохрипел, поддел за бёдра, забросил на свои плечи её ноги и окунулся вглубь языком. Моя карамелька, восхищённо прошептал, оторвавшись на мгновение.
Больше он не отвлекался. Лизал, сосал, кусал, пил, сходил с ума и доводил до полуобморочного состояния Тамару. Тома парила на облаках. Она не представляла, что губы и язык могут вытворять такое. Взрыв. Один, второй. Болезненное освобождение. Первый оргазм, полученный от мужчины. Это было прекрасно, неимоверно, божественно.
Владимир стоял в нескольких метрах от них, скрываясь за толстым стволом дерева. То, что он видел, было охуительно. Светлая стена высотки, бликующая окружность от фонаря, Тома в чёрном платье, распластанная по твёрдой поверхности, тёмная голова друга между её задранных ног. Дрожащими пальцами Вовка освободил каменный член, шипя передёрнул несколько раз, и кончил, не отрывая взгляда от Томкиного лица.
Глава 5
Господи. Как стыдно, спрятала лицо в ладошках девушка, когда Рома спустил её на землю и одёрнул подол платья.
Том. Чего стыдно-то? Тебе хорошо. Мне, почти хорошо, многозначительно опустил глаза на свой бугор, натягивающий ширинку. Мы взрослые люди, свободные от обязательств. Ты ведь свободна? У тебя ведь нет обязательств?
Тамара кивнула, подняла голову, посмотрела на Ромку и густо покраснела. Как хорошо, что жёлтое пятно фонаря недостаточно хорошо освещает её.
Детка, прекрати смущаться, коснулся пальцами подбородка, приподнял повыше голову, мазнул по губам поцелуем, делясь её же вкусом. Не люблю зажаты девчонок.
Тома окончательно потерялась в его потемневших глазах, в его рычащем шёпоте, в огне его рук. Мозг напрочь отключился, сполз в область живота, подёргиваясь и цепляясь за шепчущие слова. Что он сказал? Не любит? Кого? Стояк требовательно упёрся в живот, запуская работоспособность мыслительного органа.
Тебе помочь? справилась со своим смущением Тома, отодвигаясь и переводя взгляд вниз.
Передёрну дома, усмехнулся Ромка. Тебе нужно отдохнуть. Перелёт, клуб, оргазм. Слишком насыщенный день.
Ты прав, вздохнула Тамара. Пойду я. Спокойной ночи.
Она приподнялась на мысочках, чмокнула куда-то в область подбородка и направилась к подъезду.
Том, окликнул её парень. Ты ещё девственница?
Тамара зависла на несколько секунд, за пару мгновений вспомнила свой скудный опыт, поморщилась и отрицательно мотнула головой. Реакцию Ромки разглядеть не получилось, так как тень от высокого куста сирени исполосовала чёрными штрихами всё лицо.
Спокойной ночи, детка, мазнул по ней последний раз взглядом и, развернувшись, пошёл широким шагом прочь, оставляя Томку в замешательстве.
Алкоголь полностью выветрился, мозг вернулся в нужную часть тела, а последние несколько минут сегодняшней ночи медленными кадрами проползали перед глазами. Что это было? Что это, мать его, было?! Как она могла так скатиться? Стоять пришпиленной к стене многоэтажки с задранным платьем и ногами, и кончать на языке лучшего друга.
Тома некстати вспомнила про потерянные трусики, осмотрела место своего грехопадения, и ни с чем побрела к подъезду. Усталость сделала своё дело. До кровати девушка еле доползла, переставляя с трудом отяжелевшие ноги. Достаточно было коснуться головой подушки, чтобы вырубило рубильник, погрузив бренное тело в густую черноту.
Нахрена Роман спросил про девственность? Испортил такой вечер. Не знал, и не знал. Нахрена. От злости он не заметил друга, вышедшего из-за дерева, и продолжал стремительно сокращать расстояние между разочарованием и ночным баром. Ему надо выпить, залить разорванную мечту быть у Томки первым, переболеть и двигаться дальше.
Ромыч! Куда так втопил? прибавил скорости Володя, хватая дружбана за плечо.
Ты откуда здесь? застопорился от неожиданности Роман.
Следил за вами, пожал плечами Вовка. Потрясная порнушка. Пришлось даже потолкаться в кулак. Так ярко представил, что толкаюсь в её ротик.
Не уверен, что придётся потолкаться, зло выплюнул Роман. Она не целка, представляешь? Какой-то мудак уже натолкался.
Когда это тебя волновала девственность куклы? впёрся взглядом в него Вовка. Зачем такой гимор? У нас с тобой немного другие отношения с бабами, а целкам нужны чувства, романтика, свидания.
Ты не слышишь меня! повысил голос Ромыч. Томку кто-то трахал до нас! Какой-то ушлёпок натягивал нашу куклу! Я хотел быть первым! Я! Я мечтал проткнуть её долбанную плеву! А она
Совсем рехнулся, долбоёб? встряхнул его Владимир. Думаешь, она будет сидеть дома и хранить свою невинность для тебя, пока ты каждый день трахаешь других баб? Вот скажи. Она тебе обещала не подпускать к себе мужика, хранить верность, ждать только тебя, когда улетала в Канаду?
Нет, буркнул Роман и продолжил движение навстречу к бухлу.
В словах Володьки был резон, но Романа всё равно била злая дрожь. Зубы, кажется, стирались в крошиво от силы сжатия, а сонный бармен, копошившийся еле-еле с разливом пива, добавлял новую порцию бешенства. В заднем кармане джинс пиликнул телефон, а вытащив его, Ромка зацепил пальцами Томкины трусики. Как положил их туда, совсем не помнил, но поднеся к лицу, вдохнув её аромат, почувствовал, что накрывает волной спокойствия, усмиряя злость.
Что это? отвлёк от созерцания внутреннего мира друг, выхватывая кружевную ткань из рук. Потрясающе. Ты добыл трофей, жадно вдохнул терпкий запах. Охренительно Ну и как она на вкус?
Как карамель, блаженно закатил глаза. Ничего слаще не пробовал.
Ромка не врал. Он до сих пор ощущал её умопомрачительный вкус на языке, как и прилив крови в штанах, доставляющий определённый дискомфорт.
Чёрт! Дай сюда! вырвал у Вовки трусики и резко поднялся с дивана. Сейчас приду.
До туалета добирался почти бегом, задевая стулья у прохода, а там, закрывшись на замок, включив воду, упёрся лбом в стену и дрочил, шумно вдыхая Томкин аромат, зажатый в кулаке. От болезненного желания её плоти, стало неважно отсутствие девственности, как и количество ушлёпков, побывавших между ног. Хотя нет. Количество волновало и бесило.
Глава 6
Не выспавшаяся, измученная капанием своего нутра, измождённая перемоткой случившегося ночью, Тома стояла перед зеркалом и жирно замазывала тоналкой тёмные круги под глазами. Патчи, кубики льда, охлаждённые пакетики чая, кружочки огурцовничего не смогло освежить и скрыть следы неспокойной ночи, а Томе сегодня нужно было выглядеть хорошо.
Не смотря на сдачу экзаменов международного уровня в Канаде, в российском университете на них смотрели с лёгким пренебрежением, предлагая сдать вступительные непосредственно здесь. Выхода не было, потому что Тома мечтала работать на таможне, и поступать ей нужно было именно в это образовательное учреждение. Тамара на протяжении последних трёх лет усиленно изучала два языка, поняв, что в гимнастике больших успехов не достигнет, и занятие с детства стало постепенно переходить в хобби, а не в смысл жизни. Слишком полная для гимнастки попа, выросшая как на дрожжах, и наметившаяся грудь, мешающая кувыркам и перекатам.
Затягивать Тома не собиралась, решив как можно скорее подать документы и заняться подготовкой к сдаваемым предметам. Она, как попой, которая на дрожжах, чувствовала, что переезд в Канаду выльется боком, и теперь, кутаясь в кофту в слишком сильно кондиционированном вагоне метро, прижимала к груди папку, переживая, что может не попасть по баллам с обычными выпускниками и не набрать нужное количество при сдаче. На бюджет рассчитывать не было смысла, но и на платку был не маленький конкурс.
На какое-то время беспокойство вытеснило навязчивые мысли о Романе и запрятало стыд, изводящий последние несколько часов. Может быть, если бы Ромка позвонил, или написал короткое сообщение, Томе было не так дискомфортно, но Рома молчал, не беспокоясь о состоянии подруги, оставшейся в полном раздрае.