К какому, бабушка?
Впрочем, Юна еще с детства усвоила, если бабуля сразу не сказала, то уже и не скажет. Важное значит важное, а уж какое дело десятое.
Вечером узнаешь. Я за тобой заеду ровно в пять, будь готова.
***
Остаток рабочего дня прошел в штатном, хоть и сумбурном режиме. И ровно в пять Юнона, как и обещала бабуле, стояла на проходной в ожидании знакомой красной «пятёрки».
В отличие от Клавдии Юнона ездить не решалась ввиду своей невнимательности. Права она получила еще пять лет назад, но дальше автошколы дело не пошло. Юнона с детства витала в облаках, и сосредоточиться на чем-то одном ей просто не представлялось возможным.
Зато Клавдия крутила баранку столько, сколько Юнона себя помнила, а скорее всего даже больше. Сама бабушка утверждала, что права получила в двадцать пять, а у учитывая, что сейчас ей "немногим больше сорока", то примерно лет пятнадцать назад. Ну вы понимаете
Бабуля, кстати, за рулем успевала и за дорогой следить и дела обсудить.
Ярко-красная пятерка лихо затормозила перед парадной и слегка обрызгала грязью Ирину Ивановну, начальницу Юниного отдела. Та неприлично грязно для дамы её лет выругалась и в ответ получила из водительского окна жест. Тоже неприличный и тоже от дамы.
Юнона хотела было уже сделать вид, что это не за ней, но бабушка открыла пассажирскую дверь и крикнула:
Ну, чего растопырилась посреди дороги? Прыгай давай!
И пришлось Синицыной садиться. На Ирину Ивановну она старалась не смотреть, зато та рассматривала ее в упор.
«Чувствую меня ожидают весёлые денечки», с тоской подумала Юна и вновь вздохнула.
Что-то слишком часто в последнее время она стала вздыхать.
Куда едем? все-таки спросила она бабулю и уж точно не ожидала, что та ей ответит.
К жениху.
К твоему?
Мне-то зачем? удивилась Клавдия, У меня уже есть. К твоему.
Какому моему? Опять ты начинаешь!
Огонь у нас бабуля, да? раздалось с заднего сидения, и машина резко вильнула с сторону.
Клавдия притормозила у какого-то магазина прямо под знаком «стоянка запрещена» и возмущенно воздела руки к потолку.
Потом обернулась и подмигнула Коле:
Шаришь, внучек! Весь в бабку!
Вы меня с ума сведете! воскликнула Юнона, И вообще-то бабуль, так на минуточку, вдруг ты забыла Я в положении, а ты так резко тормозишь, разве так можно?
Ох ты ж, точно! Ладно, внучата, придётся младшего с собой таскать. Да и к лучшему пусть учится, скоро сам по девкам пойдёт.
Юнона отвернулась к окну и промолчала. К бабулиным закидонам привыкнуть сложно даже спустя двадцать пять лет совместного или околосовместного проживания. А уж посторонним с ней общатьсятак вообще беда.
Хотя нет, не двадцать пять, а восемнадцать. Первые семь лет жизни Юны бабушки в ней точно не было. Потом она откуда-то появились и внесла, так сказать, вечный праздник в их размеренную и спокойную жизнь. Синицына подозревала, что Клавдия и впрямь вернулась из мест не столь отдаленных. Хотя бабуля до сих пор наводила туману.
Ехали под Френка Синатру пока не оказались возле старого особняка, настоящей городской достопримечательности.
У нас бал? ехидно спросила Юна. Где-то на задворках памяти всплыло, что сей архитектурный объект два раза в год сдают под городские балы и прочие околосветские тусовки. Чтоб значит помпезно, да с губернатором и лентами.
Окстись, мне сорок пять, а не восемьдесят шесть. Я тебя скорее на дискотеку привезу, чем на этот пережиток дореволюционной эпохи!
Бабуль, сейчас их даже дискотеками никто уже не зовёт.
Мда? заинтересовалась желавшая вечно быть в обойме Клавдия. И как называют, говоришь?
Ну тусовка, я не знаювечеринка, клуб
О! Клуб это я знаю. Помню, когда мне было около двадцати мы тоже ходили в клуб при колонии.
Какой колонии? сладким голоском переспросила вмиг притихшую бабулю Юна, но та не зря в свое время получила кличку Клава-партизан. Если ей о чем-то не хотелось говорить, то хоть режьте, не скажет.
Колонии бургундских бабочек. Там мужик держал, возле клуба. Ох и потусили мы тогда, аж вспоминать грешно!
Коленька заржал и Юна быстро цыкнула на него, чтобы замолчал и вообще не слушал чужие взрослые разговоры.
И вообще, отцу скажу, пусть выпорет тебя хоть раз. Может поумнеешь.
Ну тебя-то точно не пороли, учитывая, что я скоро стану дядькой. вновь засмеялся брат и Юне очень захотелось его лично отходить крапивой.
Вспомнилось как в детстве они с закадычной подругой Иркой и ее старшим братом Валеркой перелезли через забор на территорию хладокомбината, находившийся прямо у них во дворе, в надежде стибрить мороженое. Плана как такового не было, почему-то они были свято уверены, что легко найдут брикеты и всё-всё утащат. И есть будут неделю это мороженое. А потом за следующим полезут. Потому что не фиг делать его таким дорогим!
И перелезли вроде удачно и даже практически обнаружили путь следования в поисках халявного мороженного, как вдруг совсем близко раздалось грозное «ррр».
Бежим! крикнул Валерка и потащил сестру за собой, в сторону больших бетонных кругов. Юну конечно же никто не тащил, она бежала сама, да так, что казалось, будто подошвы старых сандалий трещат и искрятся от бега. В круг она залезла последней, Валерка тут же забаррикадировался тяжелой деревянной конструкцией и тут они услышали спасительное «Выходите».
Ребята осторожно выглянули наружу собак и след простыл, зато над ними возвышались работники хладкомбината.
Мороженое им кстати дали, так же, как и ремня. В Юнином случае она получила по голым ногам крапивой. Мать в сердцах наподдавала так, чтобы навсегда отбить охоту лазить по чужим территориям и воровать.
Так что она вполне могла возразить Коле, что пороли ее однажды, но не стала. Будет потом каждый раз ей припоминать.
Клавдия наказала Коле ждать в машине, а Юну потащила с собой, в памятник городской архитектуры.
Ты мне уже скажешь, зачем мы туда идем? возмутилась Юна, вырывая руку из бабушкиного цепкого захвата.
Потерпи, скоро все узнаешь.
Синицына сжала зубы. Не грубить же бабуле. Они подошли к главному входу, открыли тяжелую дверь и оказались в большой зале.
Впереди возвышалась белоснежная витая лестница, ведущая наверх, справа высокая запертая дверь, слева лилась тихая музыка и на входе по стойке смирно застыл симпатичный швейцар.
Тут недавно открыли ресторан, кухня, скажу тебе отменная! Как в Париже и Лондоне подмигнула бабуля невозмутимому парню и продолжила, Аркадий, конечно, не красавец и возможно немного нудноват, но он хорошо зараба
Бабушка! возмущённо пропыхтела Юнона, Какой на фиг Аркадий? Что происходит?
Не кричи! Кругом люди!
Какие люди? Вон тот лысый старикашка в костюме, взятом напрокат в секонд-хенде? Это он-то люди? Ишь уставился!
Тсс это вообще-то он.
Кто он? Юнона застыла посерди зала под неодобрительными взглядами официантов.
Ну он, прошептала Клавдия, Жених.
То есть ты хочешь сказать, что это и есть тот самый Аркадий? ахнула Юна так громко, что лысый мужчина тут же промокнул лоб салфеткой и махом выпил бокал вина, стоявший на его столе.
Да. Это он. Я же предупреждала, что Аркаша не красавец. Зато он щедр и добр, а это в наше время самое главное.
Юнона потащила Клавдию в обратную сторону.
А как же любовь, бабушка? пыхтела она, с трудом преодолевая силу сопротивления Клавдии.
Ну какая любовь, деточка? Тут бы выжить, а ты всё знай талдычишьлюбовь да любовь. Была у тебя уже любовь, и что с того? И вообще, пусти. Сама не хочешь с Аркадием крутить, тогда я пойду. В конце концов я тоже еще молода и прекрасна, и вообще у него вон бутылка вина мне ровесница. Я не могу позволить выпить ее в одно лицо.
Бабушка! Ты меня с ума сведешь!
Юнона хотела было ей сказать, что бутылка может ей и ровесница в отличие от Аркадия. Это для Юны он казался старым некрасивым дедом, а для бабушки в сыновья годился. Однако она промолчала.
7
ЮНОНА
Вечером Юноне написал Макс. Да, сам Добровольский собственной персоной.
Привет, как дела?
Так банально и просто, будто они только вчера встречались за чашкой чая. Слезы тут же застили глаза и Юноне стоило больших трудов сдержать в себе порывы не нагрубить. Или, что еще хуже, не начать общаться.
Она молча удалила сообщение и его номер, и даже хотела было заблокировать, но рука так и не поднялась.
Подушка намокла быстро и теперь Юна уже жалела, что не поговорила. Так много хотелось спросить: куда пропал, как твои дела, все ли хорошо, и может увидимся?
Ну да. Конечно. Идеальный вариант стать прикроватным ковриком. Нет уж, Юна, конечно, та еще глупость на ножках, но точно не тряпка.
Слышь, отец. У Юнки-то нашей не забалуешь, крикнула мама папе лет двадцать назад, На нее, где залезешь, там и слезешь.
Ну я же не вошадка, кивала головой маленькая Синицына, утверждая в свои пять лет, что детский труд наказуем по закону, поэтому игрушки она убирать не будет.
Родители тогда, конечно, посмеялись, уверенные, что это просто кризис пятилетки, но увы Юна и сейчас, если чего не хочет поди заставь. Легче обезьяну научить, чем Юнона сделает то, чего не хочет.
В общем не хотела Синицына стать бывшему девочкой для битья и поэтому только и держалась.
А так хотелось наговорить ему гадостей и обидных слов, высмеять и унизить, ах как хотелось. Нет, с этим срочно надо что-то делать. Может как раз настал тот момент, когда пора послушать Лялю и отправиться в этот феминистический клуб. Как там его? «Женская доля» кажется?