Светлана БагрянцеваКрасивое безумие для натурального вампира
1
Тимур.
Давайте знакомиться. Я Тимур Нагибин. Для друзей просто Тим. Хотя врагов у меня больше, чем друзейэто факт, начиная от моего родного отца, до одноклассников. От папы, кстати, у меня осталось только отчествоДаниярович. Вы, наверное, подумали, что я не русский. Ну, в общем, да, но мать была русская, а отец кабардинец. Мама была красиваяшатенка, с зелёными глазами. Но вот беда, она была очень наивной и глупой. Всем верила, пытаясь видеть в людях хорошее. Я понял это уже в десять лет, когда маму надул какой-то парень, ходивший по квартирам с товаром. Он втюхал ей дешёвый утюг и набор ножей в три раза дороже. Говорил: эксклюзив и в магазине такого нет.
В любви мама была такой же. Вот хоть бы моего отца взять. Он служил в армии у нас в городе. На одной из увольнительных познакомился с мамой. Ей было тогда восемнадцать лет. Мама сама признавалась, что он красиво ухаживал: цветы, стихи, нежные слова. А когда мама забеременелавсе стихи позабылись, и нежные слова исчезли. Он принёс маме денег и сказал: «Вот, родители прислали тебе на аборт. Они не примут девушку другой веры. Да я и сам жениться не собирался».
Мама деньги взяла, но купила на них детскую кроватку и коляску с рук. А когда я родился, она даже Тимуром меня назвала в надежде, что папаша одумается. Потащила меня к воинской части. Но папа только хмуро глянул в пелёнки и произнёс: «Ну, и кого ты мне притащила? Может, он не мой вовсе? В моей семье никогда не рождались уроды». Потом папаша развернулся и ушёл, сказав напоследок, что завтра уезжает домой, у него дембель.
В то время ещё было непонятно, на кого я похож, но вот глаза были обоих родителей. Одна радужка кария, а другая зелёная. Я иногда спрашивал об отце, а мама отшучивалась, мол, любовь молодости и всё. Но потом решила признаться во всём. Это произошло на моё восемнадцатилетние. Мой отец, конечно, был не единственный мужчина в её жизни. Сколько себя помню, за красавицей Еленой ухаживали многие, но жениться никто не хотел. Поиграют, как красивой куклой и бросят.
Мы жили в двухкомнатной квартире, поэтому я был не против, что мама приводила в дом кавалеров. Уже в десять лет я был продвинутым мальчиком. Понимал, что она взрослая и ей нужен секс. Хотя сам был и остаюсь скромником. И вот однажды, когда мне было шестнадцать лет, мама нашла очередного поклонника. Дядя Жоранакачанный, лысый мужик, весь в наколках. Я говорил матери: не связывайся, но она сказала, что они любят друг друга. Мама как будто расцвела вся. У неё снова на душе началась весна. Она ходила такая счастливая, а я хмурился вечно. И вот она говорит, что противный Жорик сделал ей предложение, и она выходит замуж через месяц. Я заявил тогда, что не желаю жить с уголовником. Если она хочет, то пусть едет к нему, а я останусь дома. Моя наивная мама, как всегда, начала его оправдывать:
Ну что ты, сынок? Георгий давно исправился. Не надо смотреть на прошлое человека, если он встал на правильный путь. Жора работает, с криминалом больше не связан.
Да, он действительно работает: развозит на рефрижераторе товар по магазинам. Но это ничего не значит. По крайней мере, для меняон как был уголовником, так и остался.
Неожиданно на помощь пришёл сам Жора. Он сказал маме, что я парень взрослый и могу сам о себе позаботиться. Типа, будешь ему продукты и деньги возить. Мама согласилась, но взяла с меня обещаниехорошая учёба и никаких гулянок в доме. Какие гулянки, если у меня из друзей один только сосед Юрка Новиков, да и то потому, что он тоже изгой в классе. А я был таким с первого урока. Нет, меня не били, но могли обозвать или толкнуть, а потом сказать учителю, что я сам споткнулся. Всему виной были разные глаза. Над этим ржали больше всего, ведь у мамы была маленькая зарплата, и на специальные линзы денег не было. А в шестнадцать лет обидных шуточек стало больше. Однажды на спину прикрепили листок со словом «пидор». Когда я заметил, то разозлился и полез в драку. Меня удержали, а я брыкался и орал:
Я не пидор! Сами вы такие!
Тогда ко мне подошёл заводила класса Иван Калинин и начал ржать.
Ну как же не пидор? Ты на себя глянь, Тимурчик-амурчик. Фигура, как у бабы. Рожабабья. Даже причёска, как у девки. Одним словомпидор. Или этот трансвестит, во!
Все в классе дружно заржали, а я вырвался и сломал Ваньке зуб. Вот тогда меня впервые отмутузили.
Да, вот такой я парень. У меня, действительно, по-девичьи сложенная фигура. Густые светло-коричневые кудри. Мама всегда стригла меня, оставляя уши и шею закрытыми. Она говорила, что мне идут мои кудряшки. Я с детства привык к такой причёске и ничего не хотел менять. А самое больное моё местоэто лицо. Личико миленькой девушки. Ко мне даже иногда парни приставали со словами: «Девушка, может быть познакомимся»? Ну вот, такой я и есть: урод, как правильно сказал мой батяня. Хотя я вовсе не трансгендер. Всегда внутри ощущал себя мужчиной и готов был изуродовать шрамами эту смазливую девчачью рожу. Да вот не решался на такой шаг, маму было жалко.
А мама, кстати, не забывала меня. Заглядывала каждый день после работы. Приносила денег, иногда готовила поесть, радуясь, что я сам этому научился. Но вот однажды заявился Жорик. Он сказал, что квартиру продают, а я перееду к ним. Оказалось, он въехал в какую-то дорогую иномарку. Авария была сильная, никто не погиб, так как водителя в машине не было, но капот иномарки всмятку. Сказали, автомобиль восстановлению не подлежит. С Георгия начали трясти деньги и немалые, а если не отдаст, то снова тюрьма. Мама как верная и преданная жена кинулась помогать. Обещала продать квартиру и спасти любимого. И продала. А любимый, после всего, прописал нас у себя только временно. А потом стал без зазрения совести лапать меня, когда матери не было дома. Я отбивался как мог, говорил, что расскажу всё ей. Только это останавливало его от насилия. Он говорил, что таких, как я, на зоне за девочек держат, и называл меня мальчик-девочка.
И вот финиш моей никчёмной жизни: я лежу на кровати. Сейчас июль, маму сбила машина месяц назад, и мы её похоронили. Она только и успела справить мои восемнадцать лет и побывать на выпускном вечере. А этот гад в конец распоясался. Он пришёл с работы, а я не успел закрыться в спальне. Мужик налетел на меня сзади, начал тискать и раздевать. Я брыкался. Орал на всю квартиру. Но я маленький, всего метр шестьдесят и хрупкий, а он амбал под два метра, с горой мышц.
Ну, что ты ломаешься, Тим? Приятно будет, обещаю, шептал он мне на ухо.
Он повалил меня на пол, а я еле вырвался. Побежал в трусах на кухню и схватил нож.
Не подходи, падаль, прирежу! диким голосом заорал я.
Ну давай чё, режь. Тебя же потом на зоне сотня таких, как я, драть будет, усмехнулся он. Хочешь жить в моей квартиребудешь делать, что велено. А не хочешь выметайся бомжевать.
Ну и уйду! заорал я.
Вали. Только знай: твоя временная прописка неделю назад закончилась. Мамаша твоя в могиле, а мне не за что тебя снова тут прописывать. Хотя, если попку подставлять будешьпропишу, и даже в институт учиться отправлю, проворковал он.
Пройти дай, пойду вещи собирать, сказал я, не опуская ножа.
Да иди, мне-то что, он пожал плечами и ушёл в свою комнату.
Через какое-то время к нему кто-то пришёл, но я не обратил внимание. Набивал вещами большую сумку в комнате. Вдруг послышался грохот. Этот урод тупо выбил двери и появился на моём пороге с каким-то мужиком. Они быстро скрутили меня и связали.
Ну что, Гарик? Я же говорил, что мальчик хорош. Сладкий такой, Жорик погладил меня, лежащего на полу, по голове. Что же ты, мальчик-девочка, по-хорошему не захотел? А теперь будет по-плохому. Гарик завтра в одном закрытом клубе аукцион организует для придурков, которые решили свою девственность богатым лохам продать. Разумеется, всё добровольно, и деньги, за вычетом процентов, им отдают. Только вот бабло, что за тебя дадут, мне причитается в качестве моральной компенсации. Ты же мне не дал, а я обиделся, расстроился. Даже сердечко заболело. Так что желаю тебе удачи. Чтобы купил тебя гей с огромным хуем. Ха-ха-ха.
Дальше они заткнули мне рот кляпом, а ночью вывезли куда-то на машине. И вот я лежу в темноте на чужой кровати. Кляп вынули, но не развязали. Реву, как позорник. А кто бы не заплакал в такой ситуации? Я же орал, звал кого-то. Но потом перестал: или им нет дела до меня, или меня тут вообще одного оставили. Мочевой переполнился до предела, и я лежу весь обоссанный и скулю, как девка. Даже самому от себя противно.
2
Георг.
В последнее время жизнь стала скучной. Несмотря на то, что у меня, фактически, две работы: клуб и фирма на двоих с братом. Вроде бы скучать некогда, ан нет, что-то я расхандрился. В феврале, как раз на моё тридцатилетие, хлопнув дверью, уволилась моя секретарша. Оказалось, какой-то новый сотрудник начал ухаживать за ней. Пару месяцев девица работала на два фронта, а потом этот Эдик сделал ей предложение. Карина заявила, что устала ждать, когда я позову её замуж.
Выбирай: или ты женишься, или я выйду замуж за Эдика! Я семью хочу, детей хочу! Мне уже, между прочим, двадцать шесть лет! орала она на весь кабинет.
Да я вообще-то и не собирался на тебе жениться. Меня и так всё устраивает, сказал спокойно, пожимая плечами.
В щёку вписалась ладонь, и она снова крикнула:
Сволочь! Я на тебя три года впустую потратила! Знаешь что, Георг, ищи себе другую дуру, которая будет по утрам кофе подавать и раздвигать ноги в обеденный перерыв! Я увольняюсь и выхожу замуж!
На следующий день мне пришлось искать нового секретаря. Как назло на собеседование приходили либо серые мышки, что без слез не взглянешь. Либо тётки под сорок, обросшие детьми. В итоге я отдал дань профессионализму. Нанял Ирину, сорокалетнюю даму, с пятнадцатилетним стажем секретарём. А Кариночка через месяц выскочила замуж и уже ждёт ребёнка.
И вот конец июля, завтра выходной. Я пожаловался накануне Даниле, что изнываю от скуки, а тот решил затащить меня в БДСМ клуб. Туда можно было попасть только с кем-то из его членов. А если захочешь стать постоянным клиентом, то за тебя должны поручиться, как минимум, два человека. Я мог бы попросить поручиться за меня Даню и Эльмара. Но всё дело в том, что тематика меня не интересует. В сексе я люблю нежность, хотя в жизни человек жёсткий и люблю покомандовать. Но Даниил уговорил-таки пойти. Раз в полгода в клубе проводят аукцион. На подиуме девственникипарни и девушки. Это, конечно, не совсем законно, но друг говорит, что они сами напрашиваются. Кому нужны деньги на учёбу, а кому на дорогую операцию. Причин много. Разумеется, клубу идёт процент, но и сами участники далеко не в накладе. Я поразмышлял и согласился, тем более, что с нами идёт Андрей. Эльмар, разумеется, отказался: у него есть Артём, любовь всей жизни.
И вот мы сидим за столиком в клубе, и попиваем виски. Интерьер тут выдержан в стиле барокко: резные спинки диванов и кресел, столики с изогнутыми ножками. На столах изящные подсвечники, с лампочками в виде свечей. Красивая хрустальная люстра под потолком. Только почему-то всё выдержано в красном цвете. Не особо люблю красный, но, как говорится: припёрся самизволь терпеть.
Видишь, за столиками ни один человек с ошейником не сидит. Это значит, что сегодня тут нет нижних, одни верхние, прокомментировал Даниил.
Я посмотрел на собравшихся людей. В основном люди богатые. Только парочка среднего достатка. Разумеется, кто же ещё будет ходить на аукционы в закрытый клуб, как не денежные мешки.
Сейчас будет небольшое шоу, а потом аукцион, опять пояснил друг.
На сцену выкатили какой-то крест, а потом привязали к нему голую девицу. Вышел мужик, обтянутый в чёрный латекс и начал её хлестать разными предметами. Потом вставлял в неё вибраторы. Девушка стонала даже от ударов, а потом кончила.
Этомаза. Та, которую возбуждает боль. Таких немного, но, как видишь, они есть. Блин, я возбудился. Пожалуй оторвусь сегодня на жёнушке.
Даня тут же набрал номер Зары и рявкнул в трубку:
Зара, ждут тебя в клубе через два часа. Мне плевать, что у тебя там! Я сказалты сделала!
А я, пожалуй, куплю себе девочку. Мне надоела вечно кислая рожа моей жены. Андрюша, выключи свет. Андрюша, я не буду этого делать: это неприлично, передразнил свою жену, до этого молчащий Тайоц.
Хм, меня не возбуждают вот такие забавы, махнул рукой на сцену. Но и такие, как твоя жена, тоже. Прочисти ей мозги и сделай секс-бомбу, сказал я.
Ещё чего! Тогда она будет проситься ко мне в постель каждый день, а потом ещё, чего доброго, ревновать начнёт. А так гуляю, как хочу. Она, кстати, на втором месяце. Наследника родит, а там буду приходить раза три в месяц в её комнату, ей хватит.
Опа, вы в разных спальнях спите? удивился Даня.
Она сама так захотела. А мне всё равно, хмыкнул друг.
Наконец на сцену вышел распорядитель вечера. Он начал что-то говорить о том, что сегодня будет много красивых целочек и бла-бла-бла. Я слушал в пол уха, думая, начать торговаться за кого-то или нет.
Дань, а что будет с ними после покупки? спросил друга.
Обычно, верхний проводит с лотом ночь. При этом разрешается всё, кроме увечий. А потом человек забирает деньги и уходит. Или соглашается работать тут свободным нижним за деньги, пояснил он.
Тем временем на сцену вывели первую девушку. Ничего такая, симпатичная. Блондинка с аккуратным носиком и серыми глазами. Ладная фигура, но ростиком метр пятьдесят, не больше. Распорядитель объявил начальную цену, а кто-то из посетителей начал торговаться за девицу. Меня она совершенно не привлекла, Андрея, по-видимому, тоже.
Собирает деньги на учёбу в Москве. Пришла сюда сама, Тайоц залез в её мозги.
Потом он ещё рассказывал о ком-то. Выходило, что они, действительно, пришли сюда сами. Несколько раз выводили парней. Их купили две дамы среднего возраста. Потом Андрей выкупил рыжую долговязую девку, но сказал, что придёт к ней после аукциона.
Хочешь секс с двумя? улыбнулся Даня.
Нет, просто интересно, что будет дальше, хмыкнул друг.
Тимур.
Утром мою комнату открыли и включили свет. Я увидел, что лежу на кровати, матрас которой обтянут чёрным полиэтиленом, а кругом жуткая обстановка: кресты с наручниками, цепи свисают с потолка, кругом плети и розги развешаны. На меня, не мигая, смотрит тот самый мужик, который к Жорику приходил.
Поздороваться не хочешь? улыбнулся он.
Да пошёл ты, выплюнул я.
Неправильный ответ, но я прощаю на первый раз.
Он подошёл и встал рядом.
Сейчас тебя развяжу, приведёшь себя в порядок. Поешь, попьёшь. Но без глупостей только. Скажу сразу, это закрытый клуб для извращенцев и любителей садомазо. Вечером тут будет аукцион девственников. Тебя на нём продадут. Будешь вести себя хорошо, пойдёшь на подиум. А нетя приглашу парней, и мы привяжем тебя вон к тому кресту. Сначала тебя твой отчим поимеет, а потом ты пойдёшь по кругу между теми, кому лот не достался. Ну, что выбираешь, мальчик-девочка?
Я усиленно размышлял. Мужик явно не врёт и лучше кто-то один, чем потный Жора и толпа извращенцев. А может потом удастся уговорить не трогать и помочь выйти отсюда? Сглотнул вязкую слюну и промямлил:
Подиум.
Отлично. Тогда советую молчать, когда тебя будут показывать. Будешь орать, что тебя держат силой, привлечёшь отъявленных садистов. Тут таких хватает. Они любят, когда нижний голосит от боли и страха. А промолчишь, может и подфартит: какая-нибудь баба тебя купит. Они, как известно, не очень шалят: их материнский инстинкт тормозит. А ты, надо отметить, очень молодо выглядишь. Вкурил, что я тебе толкую?
Да. А что со мной потом будет? спросил прямо.
Тут останешься. Крыша над головой есть. Еда будет. Будешь свободным нижним. Но, как ты понимаешь, дорога на волю тебе закрыта. Я не хочу, чтобы ты в полицию поплёлся.
Чего?! Жить здесь и быть шлюхой! Да никогда! Если мне не согласится помочь купивший, то я лучше удавлюсь!
Тем временем мужик, которого, кажется, звали Гарик, развязал меня. Отвёл в ванную, дал полотенце и халат.
Мойся до скрипа на коже. А я пока тебе пожрать принесу, буркнул он и ушёл.
Если честно, то есть хотелось, и я не стал отказываться. Потом Гарик принёс мне планшет, где было скачано много информации о БДСМ, и велел читать. Текст перемежался картинками, и меня била паническая дрожь. Чуть даже не вырвало съеденным завтраком. Будь ты проклят, Жора! Пусть тебе черти в аду вот также спицы в член засовывают! Самое поганое было то, что, судя по этим статьям, нижний должен подчиняться во всём. Если топ захочет, чтобы ему в прямом смысле язык в жопу засовывали, то не можешь отказаться. За каждое неповиновениерозги, плеть или ещё что-то. Я даже пальцем его или её не могу коснуться без разрешения, а в меня могут совать, что попало: от резиновых членов, до различных предметов. Не знаю, зачем читал всё это. Наверное для того, чтобы убить время.