Я бросаю один, мгновенный взгляд на маленькую тёмную точку на потолке, спрятанную в углу, и пусть мои глаза выдают меня. Я представляю, что вижу красную точку в чёрной глубине камеры, и мне кажется, что я наблюдаю весь путь электронов и лицо по ту сторону монитора.
Всё, что я могуэто только представлять.
Раздаётся решительный стук в дверь, и встав я медленно выдыхаю, поднимаю подбородок, разглаживаю своё платье на бёдрах, шевелю ногой в обуви и дышу, дышу, позволяя моменту продлиться.
Затем открываю дверь и встречаю тебя.
Ты симпатичный, но не красавец.
Я вижу, что твоя сексуальность не была преувеличена,сказал ты.
Я игнорирую замечание и провожаю тебя к дивану:
Уильям, добро пожаловать. Спасибо, что пришёл. Присаживайся. Чаю?
Ты смотришь на графин.
Лучше виски.
И затем ты опускаешься на диван, скрещиваешь лодыжки и ждёшь, когда я тебя обслужу, и твои глаза жадно следят за мной. Я вручаю тебе стакан, три кубика льда, немного виски.
Я прочитал контракт, и должен сказать это не то, что я ожидал. Вы тоже.
Я протягиваю тебе контракт, ты читаешь его снова и снова, затем подписываешь, как и я.
А чего ты ожидал, Уильям?
Ну, я, конечно, не ожидал наличие третьего пункта, это точно. Я подписал его, и таким образом, буду соблюдать правила, но я разочарован, Мадам Икс. Я хотел бы вытащить Вас из этого платья.
Твои глаза осматривают меня, оценивая моё тело.
Уверена, что так оно и есть, Уильям.
Зовите меня Уилл, пожалуйста.
Ты сделал маленький глоток с обычной для тебя утончённостью.
Ладно, Уилл. Скажи, что ты надеешься получить от наших совместных занятий?
У меня вопрос получше,ты наклонился и взял контракт так, как будто собирался разнести его в клочья.Что скажешь, если мы порвём эту ерунду и перейдём к хорошим вещам? Мы всегда можем снова подписать его позже.
Я, должно быть, до сих пор чуть-чуть пахну сексом, несмотря на то, как безжалостно драила свою кожу: твои ноздри подрагивают, и ты вдыхаешь, наклоняясь поближе, позволяя своим плечам коснуться моих. Я взяла у тебя контракт, мягко, но решительно положила его на журнальный столик и отодвинула подальше от тебя.
Я так не думаю, Уильям,я встаю, беру твой стакан. Ты не сопротивляешься, но твой взгляд становятся жёстче.Ты подписал его, и по закону теперь им связан. Если не хочешь продолжать, можешь подать прошение, чтобы освободится от контракта. В противном случае я настаиваю, чтобы ты держал дальнейшие такие комментарии при себе, поскольку они не разрешены и не желаемы.
Ты встаёшь прямо передо мной. Твой взгляд твёрдый, глубокий, в нём бушует злость.
О, я думаю, что Вы лжёте, Мадам Икс. Полагаю, чтоонижелаемы. Но... Я подписал контракт, и ячеловек своего слова,ты возвращаешься на своё место на диване, скрещиваешь лодыжки и усмехаешься.Итак. Учите меня. Я готов.
Я не обращаю внимания на долю правды в твоих словах, медленно дышу, затем поворачиваюсь к тебе, позволяя моему острому, как бритва, пристальному взгляду пройтись по тебе, разрешая тишине затянуться. Ты не ёрзаешь на диване, но начинаешь показывать признаки дискомфорта.
Скажи, Уильям, какое твоё самое заветное тёмное желание?
Сейчас тебе позволено говорить, и твой взгляд становится пронзительным и обжигающим.
Не уверен, что вы действительно хотите это знать, Мадам Икс.
О, хочу, Уильям. Я бы не спрашивала, если бы мне это было не интересно,я подхожу на два шага ближе.Ты же не думаешь, что можешь меня шокировать, правда?
Ты сглотнул, моргнул, а затем улыбка коснулась твоих губ.
Хорошо, вы сами попросили об этом. А...это предусмотрено условиями контракта, да? Вы не можете разглашать это кому-либо?
Не могу, и не стала бы.
Я не говорю тебе про камеры и микрофоны.
Мне нравится... грубо,говоришь ты.И мне нравится неповиновение.
Ты следишь за тем, какой эффект произведут на меня твои слова.
Я кивнула:
Продолжай.
И ты рассказал мне всё в красках.
Я ещё никогда так не радовалась третьему пункту в договоре, как сейчас.
Глава 2
Резко просыпаюсь. Я не одна.
Чувствую в воздухе намёк на дорогой одеколон. Тут витают и другие ароматы, но они слишком слабые, чтобы их определить. Моя спальня затемнена светонепроницаемыми шторами, таким образом, что ничего не видно, кроме теней в полумраке. В моём генераторе шума затихает успокоительное, нежное накатывание волн на берег.
Я практически не могу спать из-за сновидений.
Калеб,мой голос тихий и спокойный.
Ответа нет. Ну, я в нём и не нуждаюсь. Я подожду. Сажусь, подтягиваю простынь к груди, руки кладу сверху. Ровная простыньтысячи нитей, самый мягкий египетский хлопокявляется моим единственным щитом, он тонкий и лёгкий, лучше и не надо.
Щелчок.Низкий жёлтый свет омывает меня, купая комнату в тусклом свечении. Он там, в кресле Людовика XIV, в углу около моей кровати, рядом с окнами от пола до потолка с плотными шторами. На нём сшитие на заказ чёрные брюки от костюма. Накрахмаленная белая рубашка, с бриллиантовыми запонками в два карата. Воротник расстёгнут. Только одна пуговица, верхняя; и этот маленький недочёт в такой поздний час шокирует своей нехарактерной небрежностью. Он без галстука. Я вижу его тонкий, сложенный конец, торчащий из внутреннего кармана пиджака, который накинут на спинку стула.
Тёмные глаза застыли на мне. Не моргая. Пронизывающе. Взгляд спокойный, холодный, нечитаемый. Всё же... есть что-то. Настороженность? Что-то, чего я не могу понять.
Опусти простынь.
Ах. Какой лёгкий намёк.
Я отпускаю простынь, позволяя ей упасть к талии. Мои соски твердеют от прохлады под наблюдением его тёмного пристального взгляда.
Убери её.
Я сгибаю колено, поднимаю ногу, отодвигаю простынь пальцем ноги. На мне красное шёлковое нижнее белье. Я удерживаю свой пристальный взгляд, в моём дыхании никак не отражается стук сердца, грохочущий в груди.
Кому ты принадлежишь, Икс?
Тебе, Калеб,прозвучал ответ. Единственный ответ на этот вопрос.
Чего я хочу, Икс?
Меня.
Одна пуговица, две, три, и рубашка присоединяется к пиджаку, аккуратно сложенному на спинку стула. Обувь отставлена в сторону с уложенными внутрь носками. Далеебрюки. Он расстёгивает молнию так медленно, что это похоже на пытку. Жду когда тонкий, эластичный хлопок чёрных боксеров найдёт своё пристанище на подушке, сверху брюк, сложенных, как в магазине.
Я не отвожу взгляд. Слежу за каждым движением и сохраняю нейтральное выражение лица. Его телосовершенство классической мужской красоты. Скульптура с мышцами, тщательно и искусно вырезанная из плоти. Немного тёмных волос на груди, дорожка от плоского живота к толстой эрекции. Это тело создано вызывать желание у зрителя. И оно это делает. О, да, оно это делает. К нему у меня нет иммунитета.
Кровать прогибается. Своими длинными, толстыми пальцами с аккуратно подстриженными ногтями он проходит сквозь мои густые чёрные волосы, которые свободно лежат на плечах. Я никогда не распускаю их, только в постели. В противном случае, собираю в пучок или перевязываю аккуратной лентой. Изгиб шеи и горла женщины так же экзотичен и эротичен как грудь, когда его правильно демонстрируют; это было моим первым уроком... Он делает рывок рукой, потянув мою голову назад и обнажая горло. Эта грубость неожиданна. Я сдержала удивлённый вздох. Не бояться. Я не могуне должна бояться. Даже не смею позволить себе чувствовать это, не то, чтобы показать.
Губы кусают и целуют моё горло. Влажно, медленно, немного неуклюже. Затем он целует скулы. В его дыхании чувствуюется алкоголь. Его пальцы проникают в меня. Я не готова, но это не имеет значения. Не теперь, не в этот момент. Возможно, никогда. Мгновенный дискомфорт, затем палец находит самый чувствительный комок нервов, трогает его, и я чувствую, что влажность смазывает меня внутри, просачивается через мою киску. Делаю вдох. Мужчина издаёт хрюкающий звук, столь же нетипичный, как и его расстёгнутый воротник, и нетрезвое ночное посещение.
Он лижет языком сосок. Его твёрдость толкается в мою мягкость. Проникновение. Одно, второе, его губы повсюду: на моей щеке, подбородке, горле, груди. Я вдавливаюсь в матрас под его тяжёлым весом, руки путешествуют по моему телу: вот они на бедре, на маленькой талии, а вот уже разводят мои бёдра в разные стороны. Я начинаю задаваться вопросом, где-то глубоко в тайниках сознания, как долго мы будем оставаться в этой позе, лицом к лицу.
Недолго.
Держа руки на моих бёдрах, он переворачивает меня на живот и ставит на четвереньки. Одной рукой берёт за волосы, другая лежит на моём бедре. Горячий и твёрдый он стоит позади, его пальцы исследуют, и, убеждаясь, что я влажная и готова, он направляет голый толстый член в меня.
Долго, медленно, неторопливо. Не то чтобы грубо, скорее неаккуратно. Не с обычной эффективностью и мастерским доминированием. Нет, этот медленный ритм такой ленивый... а потом он нарастает, нарастает и нарастает. Я не могу противостоять растущему внутри удовольствию, давление надвигающейся кульминации пульсирует сквозь меня. Но я не смею выпустить его, поэтому сжимаю кулаки, зажмуриваюсь и изо всех сил сосредотачиваюсь на том, чтобы сдержать его.
Тогда он ускоряется и его темп становится наказанием. Мужчина берёт меня грубее, чем когда-либо. Но, тем не менее, даже будучи в опьянении, делает это изощрённо и властно. Это тело было создано для секса. Рождено, чтобы владеть, доставлять удовольствие, доминировать. И всё это моё.
Хочу я этого или нет.
Сейчас, Икс. Кончи для меня, прямо сейчас. Я хочу услышать тебя,шепчет Калеб низко и властно.
И я, наконец, взорвалась с задыхающимся стоном, позволяя оргазму обжечь меня своим пламенем.
После всего, он позволил мне упасть вперёд. Я почувствовала, что сзади никого не было. Затем услышала, как включился кран. Он слегка толкнул меня локтем в спину, передал влажную, тёплую салфетку.
Вытрись.
Я повинуюсь, возвращаю ему салфетку, перекатываюсь на свою сторону кровати и закрываю глаза. Позволяю эмоциям путаться и кувыркаться в моей голове, разрешаю сонливости после оргазма утащить меня за собой. Пусть глубокий, мощный поток большинства мыслей, страхов и желаний закрутит меня в дезориентированное падение, гораздо глубже шумной поверхности моря, которое является моим сознанием.
***
Кровь. Звук сирен. Потеря. Помутнение сознания. Дождь в темноте, молния, разрезающая тьму, гром вдалеке. Рыдания. Одиночество.
Икс, проснись. Проснись. Тебе снова снится страшный сон,его руки на моей талии, губы около уха, шёпотом успокаивают меня.
Я выпрямилась, всхлипывая. Волосы прилипли к моему лбу потными кольцами. Их пряди у меня во рту. Спина мокрая от испарины. Руки дрожат. Моё сердце выпрыгивает из груди.
Тсс. Тише. Теперь всё в порядке.
Я мотаю головой. Не в порядке. Мои глаза закрыты, я сражаюсь за каждый вдохничего не вижу кроме обрывков ночного кошмара.
Кровь алая и густая, кружится и смешивается с дождём на тротуаре. Пара глазоткрытых, пустых и невидящих. Конечности согнуты под неестественным углом. Удар молнии, внезапно и ярко, озаряет ночь для сердцебиения. Всепоглощающее ощущение ужаса. Ужаса и потери, которая крадёт ваше дыхание и высасывает мозг из костей.
Всхлипы. Измученная, я дрожу и не могу говорить. Стараюсь встряхнуться, обрести контроль, но не могу. Могу только рыдать, задыхаться и дрожать, дрожать и плакать. Мои лёгкие болят. Я не могу дышать, не могу думать, вижу только кровь, кровь, алую и густую, как сироп, артериальную кровь, которая утекает, смешиваясь с дождём.
Икс, дыши. Дыши, ладно? Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза,я ищу тёмные глаза, но найдя их вижу там непривычную теплоту и обеспокоенность.
Не могу, не могу дышать...я ловлю воздух.
Я растянулась на его твёрдой и гладкой груди. Ухом слышу его сердцебиение. Напрягаюсь; я не привыкла к такому спокойствию. Всё ещё не могу вдохнуть или моргнуть. Я парализована страхом, ядом ночных кошмаров в моей крови.
Как мы познакомились, Икс?
Ты с-с-спас меня.
Правильно. А от чего я тебя спас?
От него. От него,я чувствую, как из моих снов просачивается враждебность и жажда крови.
Я нашёл тебя на тротуаре, ты лежала, истекая кровью. Была тяжело ранена, избита почти до смерти и до неузнаваемости. Я взял тебя на руки и понёс в больницу. Ты проползла в одиночестве, умирая... так далеко. Почти целую милю. Полиция думает, что ты знала, где находился госпиталь, и что пыталась попасть туда. Но не успела.
Ты отвёз меня в больницу,рассказывая, я потихоньку восстанавливаю своё дыхание.
Верно,пауза, вдох.Я внёс тебя, врачи не разрешили тебя сопровождать. Но тебя не могли опознать, и ты была без сознания. Я просто не мог оставить тебя там, не узнав, что произошло. Не осведомившись, будешь ли в порядке. Поэтому, мне позволили остаться в комнате ожидания, пока они оказывали тебе помощь.
Ты ждал шесть часов. Я умирала на операционном столе, но меня смогли вернуть с того света,я знала эту историю. Это единственная история, которая у меня была.
У тебя были сильные повреждения головы. Мне сказали, что из всех твоих многочисленных ран, черепно-мозговая была самой опасной. Говорили, что ты можешь никогда не прийти в сознание. А если очнёшься, то можешь ничего не помнить. Те или другие события, или, вообще, всё. Мне сказали, что ты можешь быть парализована. С таким повреждением мозга ничего не было ясно до тех пор, пока ты не пришла в себя.
И я почти всегда спала.
В конце концов, мне нужно было уйти, но я пришёл проведать тебя на следующий день.
И на следующий, и на следующий,я знаю в каком ритме произносить свои слова, и когда делать паузы. Обретаю возможность дышать. Мои лёгкие снова работают: вдох-выдох, вдох-выдох. Сжимаю пальцы, несколько раз моргаю, сосредотачиваясь на сгибании пальчиков на ногах. Знакомые упражнения.
Полиция обнаружила место преступления, где ты подверглась нападению. Это было убийство. Всю семью убили. На твоих глазах. Ты видела всё это. И сама еле выжила.
И преступник всё ещё на свободе.
Ожидает тебя, чтобы увидеть твоё лицо. Ждёт, чтобы удостовериться, что ты никогда не сможешь никому рассказать о том, что знаешь.
Но я ничего не знаю. Не могу ничего вспомнить,это правда. Это часть ритуала, но это правда.
Я это знаю, итыэто знаешь. Но оннет. Убийца на свободе и знает, что ты жива и всё видела.
Ты защитишь меня.
И это тоже правда.
Одна из немногих. Я защищена. Меня оберегают. Держат в целости и сохранности. Держат.
Я буду защищать тебя. Ты должна верить мне, Икс. Я обеспечу твою безопасность, но нужно доверять мне.
Я верю тебе, Калеб,я должна ухватиться за эти четыре слова. Иногда я в них не верю, иногданаоборот. Сегодня вечеромпервый из двух вариантов.
Это как есть апельсин, пытаясь отделить зёрна от мякоти, и выплюнуть только семена. Есть правда, но существует и ложь. Я ему доверяю, но чувствую при этом какую-то горечь, какую-то грязь.
Хорошо,он зарывается пальцами в мои густые тёмные волосы. Гладит меня. Ласкает.А сейчас поспи.
Щелчок.Меня окутала темнота, и я накрылась одеялом. Генератор шума успокаивает звуками волн, мягко разбивающихся о воображаемый берег. Я позволяю этим звукам унести меня с собой, как корабль по течению.
Отдалённо, слышу, как открылась и захлопнулась входная дверь.
Я осталась одна.
Глава 3
Луч рассвета принёс с собой жалость. Я слаба. Я была слаба. Кошмары черпают все мои силы. Превращают в какое-то существо, в мягкую, уязвимую вещь, весь низ живота и никакую броню. Жажда кислорода, желание света и прикосновений напоминают, что мечтыэто выдумка, подсказывают, что я в безопасности. И я возвращаюсь к единственному утешению, которое могу найти.
К ритуалу.
К словам.
К истории.
Но наступает денья принимаю душ и переодеваюсь, заплетаю волосы и закручиваю их в узел на затылке, тщательно наношу макияж, надеваю дорогие каблукии вот я в своей броне, я не тот мяукающий котёнок, я презираю ту слабость. Если бы могла вцепиться в ту версию меня, раскромсала бы без милосердия, порвала бы на кусочки. Трясла бы так сильно, что у неё застучали бы зубы, дала бы ей попробовать своего словесного яда, который я использую, чтобы контролировать сбившихся с пути богатых мальчиков. Сказала бы, что леди не должна показывать страх. Она ни перед кем не плачет. Леди никогда не обличает слабости.Выше нос, выпрями спину. Найди свои достоинства, и одень их на себя, как доспехи.
И я это делаю. Очищаю себя от эмоций. Отворачиваюсь от зеркала в гардеробной, подальше от соблазна рассмотреть шрамы на моём животе, руках, плече, у корней волос на левой стороне черепа, между верхней частью уха и макушкой. Нет никаких шрамов. Никаких напоминаний о потерянном прошлом. Нет слабости, нет кошмаров, нет необходимости в утешении.