Нашёл бы другую Мадам Икс, наверное,опрометчиво произнесла я.
Вот глупая. Тупая.
Никогдане будет другой Мадам Икс. Нет больше такой, как ты. Ты особенная,этот голос, эти слова, такие тихие, но с мощными эмоциями, и я не знаю, как на них реагировать.Тымоя,Икс.
Я знаю, Калеб.
Я едва могу говорить и не смею взглянуть в зеркало, только чтобы не увидеть в нём такую уязвимость, такую странную и неземную страсть.
Он пальцами, точнее, их подушечками, проводит по моей щеке и гладит высокие скулы. Я осмеливаюсь, наконец-то, посмотреть в зеркало и вижу там тёмную голову и плечи, возвышающиеся надо мной. Почти чёрные глаза захватили меня в плен в отражении. Кончики пальцев спускаются к моей шее, и один за одним касаются синяков. Очень мягко, нежно, едва задевая.
Никогда снова...
Я знаю,я произнесла это шёпотом, потому что мне больно говорить, и потому что не осмеливаюсь говорить громче.
Я вижу картину, замороженную в стекле зеркала: угольно-чёрное элегантное пальто, сшитое по фигуре, и скрывающее в своих рукавах сильные накаченные руки. Оно расстёгнуто нараспашку, узел галстука едва виден из-за моего правого плечаидеальный треугольник алого шёлка на белоснежной рубашке. Тёмный, мощный взгляд направлен на меня, а рука сжимает моё горло. Властно обладая, но в тоже время как-то нежно. Как будто обещает что-то, но не угрожает. Ещё... ещё предупреждает.
Внезапно, я слышу глубокий вдох, и затем в отражении остаюсь одна, наблюдая за уходящей широкой спиной и плечами.
Когда дверь закрылась, я могу, наконец, выдохнуть и тяжело опуститься на пол. Дрожу, положив руки на колени. Я сняла свои ярко-красные туфли от Джимми Чу и поставила их на зеркало, одна туфля осталась стоять вертикально, а другая свалилась на бок.
Делаю глубокий вдох, выдох. Ещё раз. Сжимаю пальцы в кулак, в тщетной попытке остановить их дрожь. Из меня вырывается рыдание, но я подавляю его. Ещё раз, громче. Я не могу, не могу. Если разрыдаюсь, то дверь снова откроется, и я поддамся потребности в утешении. И мне, сражающейся со всеми своими «я», понадобится физический комфорт, чувственное подбадривание... а я это ненавижу. Ненавижу. Как только дверь закрылась за широкой и мускулистой спиной, чувствую глубокое тайное желание принять душ и смыть память о нём со своей кожи.
Мне это необходимо. Я не могу бороться с реакцией своего тела на такое грубое, мужское, сексуальное, чувственное превосходство.
Схватив подушку с дивана, обнимаю её руками, и прячу лицо в жёсткой ткани, позволяя себе поплакать. Камера находится позади меня; он будет видеть только как я сижу на диване, переваривая события утра. Он будет видеть только мою нормальную, естественную реакцию на травму.
Я вся дрожу, так сильно, что болят суставы, и рыдаю в подушку. Только в одиночестве я могу снять броню.
И пока плакала, меня осенило: это был первый раз в моей памяти, когда кто-то пришёл и ушёл, а я оставалась полностью одетой всё это время. Аномалия.
Высушив слёзы, я восстановила своё дыхание, нашла равновесие. Отложила подушку. Встала, встряхнула руки и откинула волосы. Нет больше слабости. Даже когда я одна.
Взглянула на часы: семь сорок восемь утра. Что я буду делать весь оставшийся день? Я никогда не была одна так долго. Наверное, это будет шикарным, дорогим подарком.
Нет.
Целый день один на один с моими мыслями?
Я в ужасе.
Тишина дышит истиной. Одиночество порождает самоанализ.
Глава 4
Ты девушка. Я не ожидала этого. В досье твоё имя указано, как Джордж Э. Томпкинс. Двадцать пять, двадцать семь лет, единственный ребёнок и наследник весьма значительного состояния Техасского нефтяного барона. Джордж Томпкинс. Фотографии нет. Я ожидала увидеть техасского парня, растягивающего звуки и с большой блестящей пряжкой «Тони Лам» с потёртостями.
Встреча назначена на девять утра. Калеб отменил несколько сеансов сегодня, так что я могла поспать чуть подольше... и нанести консилер на злые чёрно-зелёно-жёлтые синяки на горле.
В восемь пятьдесят восемь раздаётся громкий «динь»со стороны лифта, а затем, стук в дверь.
Мадам Икс?
Леди никогда не должна быть застигнута врасплох. Поэтому моргнув, и улыбаясь я проводила высокого, долговязого ребёнка Техаса в свою квартиру. Без слов, но с изяществом.
Ты высокая, с выдающейся грудью, которую не скрыть даже под этой белой мешковатой рубашке на пуговицах. Актуальный галстук-Боло. Да, потёртый «Тони Лам». И да, блестящая пряжка ремня больше, чем оба моих кулака вместе взятые. Обескураживающие зелёные глаза, волосы где-то между тёмно-русыми и светло-коричневыми, дорогая стрижка и укладка... короткие, зачёсанные на одну сторону с аккуратным пробором. Не то, чтобы мужская стрижка, но что-то в этом стиле. Ты не надела ни серьги, ни браслеты, ни кольца, ни ожерелье. Никакого намёка на женственность, вообще, за исключением груди, которую я вполне себе представляю, лишь потому, что она слишком большая, чтобы её скрыть, но ты и не беспокоишься на этот счёт.
Ты спокойно прошла мимо меня, вытянувшись по струнке, придав своей походке важный вид, но, в то же время, проплывая мимоох уж это странное сочетание мужского и женского. Ты осматриваешь мой дом. Картину Ван Гога«Звёздная ночь»на стене, портрет Сарджента с изображением моей тёзки, белый кожаный диван, тёмный деревянный пол, высокие потолки, открытые опорные балки, пересекающие армстронг, сделанный из того же привезённого из Африки тикового дерева, что и пол. Встроенный от пола до потолка шкаф с полкамитоже из Африканского тикадо отказа заполненный книгами. Фантастика всех видов, биографии, переводы древних классиков, литературные эпопеи, триллеры, ужасы, криминальные романы, научная литература столь же разнообразна: биология, физика, психология, история, антропология... Я прочитала почти всё. Это моё единственное занятие, лишь один вид развлечения. Ты молчишь несколько долгих мгновений, рассматривая мою коллекцию книг.
Полагаю, вы много читаете,говоришь ты. Твой голос может быть как мужским, так и женским. Достаточно высокий для женского, но довольно низкий, чтобы сойти за мужской.
Да.
Ты окидываешь меня взглядом. Непросто смотришь, аизучаешь.В твоих ярких зелёных глазах сияет интеллект. Любопытство, нервозность, доверие, задор. Такой сложный взгляд.
Знаю, что ты видишь, когда смотришь на меня: мои босые ноги; длинные, густые, чёрные волосы, прямые и блестящие, достающие до лопаток, когда распущены, что бывает крайне редко; моё телосложение крепкое, с округлыми, колокольчатыми бёдрами, чем я горжусь; загорелая, спортивная, гибкаямоя диета строгая, режим тренировок напряжённый и неумолимый; чёрные глаза, о которых уже сказала, видели слишком много, а выдают слишком мало; высокие скулы, полные губы, нежный подбородок, лицо классической формы сердца. Я экзотична. Могла бы быть испанской или с Ближнего Востока. Даже островитянкой, Гавайкой или Филиппинкой.
Я красива. Необыкновенно красива, мои черты симметричны и совершенны, такое встречается только раз в поколении. Изысканна. Захватываю дух.
Я знаю, как выгляжу.
Я терплю твоё исследование без вздрагивания, не отводя взгляда.
Следующий урок, выученный мною ранее: в любой ситуации, чтобы установить власть, нужно переждать молчание, вынуждая другого человека заговорить первым.
Ты уступаешь.
Я Джордж.
Доброе утро, Джордж. Добро пожаловать. Не хочешь ли выпить чаю?
Кофе есть?
Я качаю головой.
Нет, сожалею. Я не пью кофе.
Всё нормально. Не нужно чая.
Ты двигаешься по гостиной, выглядывая в окно с дальнего расстояния, и я подозреваю, что ты боишься высоты. Да, вздрагиваешь и отворачиваешься, с дискомфортом пожимая плечами. Переходишь к Ван Гогу.
Это оригинал?
Я смеюсь, но по-доброму.
К сожалению, нет. Оригинал в Музее. Это репродукция, но довольно неплохая.
Ты подходишь кпортрету Мадам Икс.Это произведение захватывает твоё внимание на несколько минут.
Это интересно.
Я не комментирую. Ничего не говорю ни об этом портрете, ни об его отношении к моему имени. Я о себе вообще никогда не разговариваю.
И, наконец, ты поворачиваешься и занимаешь место на диване, вытягивая свои длинные ноги и скрещивая их в лодыжках, перебросив руку через спинку дивана. Я сижу в кресле, приставленному к дивану, единственному моему другу в спальне. Колени вместе, ноги под углом в одну сторону, лодыжки скрещены внизу, красные туфли «Джимми Чу» на виду. Демонстрация моей обувиэто уловка. Я наблюдаю, смотришь ли ты на них, заметила ли их. Не заметила.
Настало время брать быка за рога.
Ты оказалась не тем, кого я ожидала увидеть... Мисс Томпкинс.
Ты сразу же нахмурила брови. Оттопырила верхнюю губу, опустив при этом уголки рта вниз. Иронично. И с отвращением.
Джордж.
Объясни.
Объяснить моё имя?ты, кажется, действительно сбита с толку, а потом сердишься.Сначала Вы.
Ха. Аккуратно парировала. Очко, Томпкинс.
Я названа в честь этой картины,я указала на Сарджента.
А яв честь штата.
То есть, тебя зовут Джорджия?
Ты даришь мне твёрдый пристальный взгляд глазами-нефритами.
Последний человек, назвавший меня Джорджией, нуждался в зубных имплантах.
Я улыбнулась.
Отмечу у себя.
Повисло долгое, неловкое молчание.
Так как, работает эта ваша маленькая программа, Мадам Икс?пауза.И мне, действительно, придётся называть вас «Мадам Икс» всё это время? Это чертовски трудно.
Просто «Икс» будет достаточно, если тебе так легче.
Я позволила некоторую жёсткость в своём взгляде. Ты не отвела глаза, но вижу, что прикладываешь для этого усилия. У тебя есть внутренний стержень.
Признаюсь, Джордж, что твоё дело может потребовать некоторых... модификаций моих обычных методов.
Почему? Потому что у меня есть сиськи и киска?
Мои губы вытянулись в тонкую линию от твоих пошлостей.
Да, Джордж. Потому что ты женщина. Мои методы предназначены для мужчин, и мои клиенты исключительнопо крайней мере, до сих пор былимужчины. Вернее, парни в надежде стать мужчинами.
Чем вы занимаетесь? Папа был довольно немногословен. Сказал, что я должна приехать в Нью-Йорк, увидеть вас и делать то, что вы скажете. И ещё, что мне это не понравится, но я не могу облажаться.
Это всё, что тебе рассказали?
В основном.
Я прикусила внутреннюю часть щеки и уставилась в окно, удивляясь и размышляя.
В таком случае, твой отец, возможно, будет смущён, когда узнает о природе моих услуг.
Ты наклоняешься вперёд, поставив ноги вместе и положив локти на колени.
И какие же у вас услуги?
Рассматривай их как... обучение этикету. Манеры. Поведение. Внешний вид, культура речи, умение произвести первое впечатление.
Так, вы учите богатых засранцев, как не быть такими скучными?
Я моргнула и сдержала смех. Ты, действительно, забавная.
По сути, да. Но есть кое-что ещё. Как ты представляешь себя. Как противоположный пол воспринимает тебя. Как заявляешь о себе, даже пассивно.
Как вы собираетесь пассивно заявить о себе?спрашиваешь ты.
Язык тела, речевые паузы, поза, зрительный контакт.
Ты встаёшь, проходишь по комнате, останавливаешься возле дивана, глядя на меня, а потом резко садишься снова.
А как именно, вы, женщина, можете научить парней быть более мужественными?ты наклоняешь голову.Я имею в виду, большинство из них в наши дни, особенно богатыете, кто родился с серебряной ложкой во рту и прочим дерьмомони просто слабаки, верно? Среди них нет альфа-самцов. Прямо-таки самоуверенные, манерные, наглые, назойливые, тщеславные, самовлюблённые, маленькие придурки. Неспособные очаровать, чтобы лечь с девушкой в постель. И неважно, как сильно они стараютсяполагаются на пачки своих денег и дорогие машины, чтобы те сделали всю работу за них.
В твоих словах чувствуется горечь, Джордж,невозмутимо отвечаю я.
Ты смеёшься, запрокинув голову, твои глаза сияют.
Можно сказать и так. Была вынуждена осторожничать всю свою жизньвокруг много кретинов. У папы имелась такая идея, типа мы должны вписаться в элиту богатых, у нас же вроде много денег. Но мы не похожи на них. Отецхозяин ранчо, закончивший старую школу Техасских ковбоев в какой-то жопе, и он просто случайно попал в нефтяной бизнес. Папе чертовски повезло, он отсудил какую-то землю, а на ней оказались запасы нефти. Но отец думал, что мог избежать участи быть «синим воротничком», что означало, одевать свою деревенскую задницу в смокинги, а меня в блядские платья с оборками, и ходить на необычные танцевальные вечера. Проблема в том, что вы можете вытащить человека из деревни, но вот деревню из человеканет. Поэтому мы оставались стоять снаружи. Великосветские юноши обнюхали меня чертовски быстро. Поняли, что я не такая девушка, к которым они привыкли. Разобрались... что со мной что-то не так. Хотя я носила длинные вьющиеся волосы и эти кукольные платья. Но они всё равно поняли.
Поняли что, Джордж?
Ты смотришь на меня.
Не притворяйся, Икс.
Ты тоже,я смотрю на тебя в ответ.
Ты повела плечом.
Они поняли, что я лесба.
Что, прости?
Ты слышала.
Ответь, что ты имеешь в виду и не выражайся. Это первый урок.
Как скажешь,вздохнула ты.Они узнали, что я лесбиянка. Так понятно? Я истинная любительница вылизывать киски из Дюксвиля, Лесбийский округ.
Я закатываю глаза.
Прекрати так шутить, Джордж. Это неприлично.
Что лично?ты улыбаешься собственной шутке.
Мой взгляд становится жёстким.
Джордж.
Ладно, ладно,ты поднимаешь руки ладонями вперёд.Знаю, что это неприлично. И да, я действительно над собой пошутила.
И не только над собой, но и над другими, которые выбрали такой образ жизни.
Твои глаза сверкают, и я понимаю, что ошиблась. Твои губы искривляются, ты поднимаешь подбородок.
Это показывает, как много ты, нахрен, знаешь.
Извини, Джордж, я должна была сказать...
Это невыбор,ты, изнеженная стерва! Думаешь, что явыбралаэто? Полагаешь, я бы выбрала быть лесбиянкой? Девушка-лесби из Лаббока, штат Техас? Серьёзно? Деревенская девушка-лесби из наименее толерантного штата в этой проклятой стране?
Я медленно выдохнула. Не улыбаюсь, и в моих глазах видно раскаяние.
Мне жаль, Джордж. Это не выбор, я это знаю. Просто оговорилась.
Ты знаешь, что это значит для меня?спрашиваешь ты. Я качаю головой.Нет, конечно же.Откудатебе знать. Я никогда не показывала этого, понимаешь? Но они знали, даже до того, как я перестала надевать эти кукольные платья для папы. Они знали и обсуждали это между собой. Я ходила на вечеринки и встречи в деревенском клубе, а они преследовали меня. Какого х*я? Зачем? Они знали, что я лесбиянка, но всё же охотились за мной. Один из них зажал меня в дамской комнате после вечеринки однажды ночью. Он собирался трахнуть меня, прямо так и сказал. Ну, он был киской, а я выросла, обучаясь крутить верёвки и объезжать лошадей. Давай просто скажем, что всё это не очень хорошо для него закончилось.
Ты отговорила его от попытки заставить тебя быть гетеросексуальной, я правильно поняла?
Превратила его задницу в гамбургер, вот что я сделала. Выбила ему зубы, я имею в виду буквально. Прошлась по яйцам так сильно, что одно из них выскочило из его орехов. Иэто тожев буквальном смысле.
Меня передёрнуло.
Полагаю, это было довольно эффективно.
Ты хмыкаешь:
Да, после этого ониоставилименя в покое,улыбка исчезает с твоего лица.Затем, папа и я побеседовали. Думаю, у него было ощущение, будто я не такая, но отец надеялся, что я встречу хорошего парня и забуду об этом. Типа, как этап взросления или ещё какое-то там дерьмо. Думаю, он всё ещё наполовину надеется на это, даже сейчас. Что я вдруг пойду и скажу: «Упс! Думаю, мне всё-таки не нравятся киски! Дайте мне член!»
Не могу не хихикнуть.
Джордж, будь серьёзной.
Я серьёзно. Вот что он думает своим затылком. Правда, этого всё же не произойдёт. Я сказала отцу, когда превратила извращенца-насильника в удивлённого беззубого придурка с одним орехом, что не собираюсь больше играть в его спектаклях. Я необычная девушка, и мне надоело притворяться. Отец не смог бы справиться с моим признанием, если бы я просто подошла и сказала, что лесбиянка. У него был бы сердечный приступ. Так что я просто... сказала, что не играю больше и его это устроило. Перестала носить платья, состригла свои волосы, стала Джорджем вместо Джорджии. Но я стала счастливее после этого, и он это заметил. Начала проявлять заинтересованность в бизнесе, в компании. Видишь ли, я для неговсё, так как мама умерла много лет назад. И папа уже не так молод. Хотел, чтобы я продолжила дело после него, но пока я играла в хорошую маленькую натуралку, мне всё это нахрен было не нужно. Теперь, когда я более или менее вылезла из чулана, готова помочь ему с бизнесом.