Отем не обращает внимания на мою шутку.
И кому ты доверяешь больше всех на свете?
Папе.
А после него? она поднимает руку, чтобы сразу уточнить. А так же после мамы, бабушки, родственников и бла-бла-бла.
На Хейли полагаться я бы не стал, отвечаю, смотря назад, чтобы выехать с подъездной дорожки. Папа не разрешает мне доверять камере заднего вида в Камри, которую я вожу.
Отем шлепает по приборной доске.
Ты понял, о чем я! И хватит мне зубы заговаривать.
Ты моя лучшая подруга, повернув, я выезжаю из нашего района. И тебе я доверяю больше всех на свете.
Тогда почему мне кажется, что ты не делишься со мной чем-то важным?
Снова включила режим ищейка. Мое сердце громко колотится о грудную кость.
Я действительно разговаривал по телефону с Себастьяном, когда Одди пришла ко мне домой. Мы обсуждали его день и церковную деятельность, которую проводят для молодежи.
Мы не говорили про то, какой он не гей.
И не обсуждали мою книгу.
Ты постоянно с ним, пытаясь вывести меня на откровенность, замечает Отем.
Во-первых, на работу с моей книгой у нас действительно уходит уйма времени, говорю я, и за очередное вранье в меня вонзается воображаемый нож. Ты решила работать в паре с Клайвомя не противно теперь мы в паре с Себастьяном. Вот и общаемся. Во-вторых, я понятия не имею, гей он или нет, что отчасти правда. А в третьих, его сексуальные предпочтения нас не касаются.
Единственная причина, по которой она касается меня, это
Я только сейчас понимаю, что подпитывать наши отношения энергией, не относящейся к мирку Себастьян+Таннер, на самом деле замечательно. Даже сама мысль, что теоретически я могу поговорить об этом с кем-то кроме мамы и папы, ощущается глубоким вдохомпервым за несколько недель. Мне очень нужно обсудить с кем-нибудьособенно с Оддипроизошедшее в четверг.
Если он все-таки гей, покусывая ноготь, говорит она, то надеюсь, его родители не слишком плохо это воспринимают. Иначе было бы грустно, Одди поднимает руку. Я знаю, ты не гей, но разве сыну епископа позволено проявлять интерес к парням?
Этот разговор начинает вызывать у меня тошноту. Почему я до сих пор не рассказал Одди о себе? Видимо, на мне сказалась мамина паника, а дружба с Одди для меня важнее всего. Похоже, я не хотел рисковать. Но тем не менее. Про Отем Саммер Грин ведь никак нельзя сказать, что она зашоренный человек, разве нет?
На кого-то скоро снизойдет откровение, говорю я ей. Звони пророку и дай ему знать, что пришло время всем сердцем принять не таких, как все.
Совсем скоро так и будет, откликается она. Кому-то будет откровение. Совсем скоро.
Откровение занимает важное место в вере мормонов. Это довольно прогрессивная идея: мир меняется, и Церковь нуждается в Боге, чтобы справиться с переменами. Тем более что мормоны прихожане Церкви именно последних дней Христа. И они верят, что каждый может получить откровениенепосредственно от Бога, пока ищет его с намерением сделать что-то хорошее. Но только ныне живущий пророкпрезидент Церквиполучает откровения, влияющие на учение в целом. «Под сенью вдохновения Божьего» он (а это всегда «он», не «она») сотрудничает с Кворумом Двенадцати Апостолов (также мужчинами), определяет текущую позицию Церкви и подлежащие изменению правила.
Например, вечно больной вопрос. В прошлые времена многоженство было в порядке вещей. Мама Отем мне как-то рассказывала, что среди первых поселенцев было много женщин и слишком мало мужчин, которые сумели бы их защитить. А взяв себе несколько жен, мужчины могли лучше их обеспечивать и брать под защиту в своей общине. Но когда я сам искал информацию, то прочитал, что правительство США не одобряло эту сторону мормонских обычаев и не собиралось предоставлять Юте права полноценного штата. Так что в 1890 году президент Церкви Уилфорд Вудрафф объявил, что полигамный брак не угоден Богупо-видимому, на этот счет ему было откровение.
Именно это и хотело услышать правительство США. Вскоре Юта стала штатом.
Каждый раз, когда думаю о нашем с Себастьяном прошлом или возможном будущем, я возлагаю большие надежды на идею откровения относительно открытого принятия членов ЛГБТК-сообщества. Сам Бригам Янг однажды сказал о своих надеждах, что прихожане не просто станут слушать про откровения Господа и лидеров Церкви про откровения Господа, но и будут самостоятельно находить истину в своей душе.
Папаша Янг, конечно же, не имел в виду гомосексуальность, но те из нас, кто живет в современном миреи кто не мормоны, искренне надеются, что это всего лишь вопрос временикогда явится откровение и гомосексуальность перестанет быть грехом.
Но даже с учетом с легализацией однополых браков этого так и не происходит.
Отем постукивает пальцами по бедру в ритм звучащей музыки. До этого я не прислушивался, а теперь понимаю, что играет моя любимая песня. У нее медленный, создающий структуру ритм, а голос певца гортанный и хриплый. Слова сначала кажутся самыми обыкновенными, но потом становится ясно, что речь о сексевпрочем, как и почти в каждой песне на радио.
Песня заставляет меня задуматься о сексе и представить, каким он может быть с Себастьяном. На что он может быть похож у нас с ним. Это совершенно незнакомая мне территория, и она захватывает дух и пугает одновременно.
Ты уже разговаривал с Сашей? внезапно интересуется Отем.
О чем?
Она удивленно смотрит на меня,
О выпускном.
Слушай, Одди. Почему ты так зациклилась на этой теме?
Потому что ты сказал, что собираешься ее пригласить.
Ну а тебе-то почему не все равно?
Просто хочу, чтобы ты появился на своем выпускном, с обворожительной улыбкой говорит она. И не хочу идти одна с Эриком.
От такой постановки вопроса я начинаю беспокоиться.
Погоди. Это почему?
Мне хочется, чтобы с ним все шло помедленней. Он мне нравится, ноОтем смотрит в окно и, видимо, решает промолчать, увидев, что мы подъехали к озеру.
Но что? паркуясь, спрашиваю я.
Да нет, все хорошо. Просто хочу, чтобы ты был на выпускном, она смотрит мне в глаза, и проходит секунда вторая третья. Уверен, что не хочешь пойти со мной?
А ты хочешь пойти со мной? Одди, конечно же, я пойду с тобой, если нужно.
Она откидывается на спинку сиденья.
Я сейчас не готова отказать Эрику.
По телу растекается облегчение. Конечно же, Себастьян бы понял, но танцевать с Отем было бы нечестно для них обоих.
Заглушив мотор, я откидываюсь назад и закрываю глаза. Меня не тянет проводить сейчас время с Мэнни и другими ребятами из школы и возиться на парковке с дистанционно управляемыми машинами. Мне хочется вернуться домой и воплотить в слова эти путанные мысли, плавящие мозги. Я расстроен из-за Себастьяна и бешусь, что его весь день нет рядом, в то время как сам чувствую себя вывернутым наизнанку.
Сколько у тебя было девушек?
Я поворачиваюсь к Отем, вздрогнув от неожиданного вопроса.
Что?
Даже когда думаю о прошлом, я все равно ощущаю это странное чувство: будто изменял Себастьяну, переспав с кем-то еще.
Отем покраснела. Она выглядит смущенной.
Просто любопытно. Иногда мне кажется, будто я единственная девственница на земле.
Я мотаю головой.
Совершенно точно нет.
Ага. Но я уверена, у тебя есть целая куча историй, о которых мне ничего не известно.
Господи, из-за нее я действительно начинаю тревожиться.
Одди, ты же знаешь, с кем я был. С тремя девушками. С Джессой, Кайли и Трин, я протягиваю ей руку. Мне нужно глотнуть свежего воздуха. Пойдем.
***
Озеро Юта всегда было великолепным. Ярким и броским. А еще отличным местом для экологически безответственных водных видов спорта, что ужаснуло моих родителей, когда они впервые здесь побывали. По мнению моего отца, гидроциклэто изобретение дьявола.
Теперь уровень воды понизился, а водоросли стали настолько густыми, что даже в подходящую для купания погоду залезать в озеро никто не рискует. Вместо этого мы располагаемся между парковкой и берегом, едим пиццу, которую принес Мэнни, и бросаем в воду камни, кто дальше.
Я мечтаю о студенческой жизни в большом городе, где свободное время смогу проводить в музеях или спорт-барах за просмотром футбола, или делать что-то еще, не похожее на эти посиделки и треп о ерунде, которую мы и так обсуждаем в школе каждый день. Мечтаю уговорить Себастьяна поехать со мной и показать ему, что быть геем не так уж и плохо.
Коул привел с собой друзей из колледжа, которых я не знаю, и сейчас те недалеко от парковки запускают радиоуправляемые вертолеты. Они крупного телосложения (явно игроки в футбол, крикливые и часто матерятся)рядом с такими людьми я всегда чувствую дискомфорт. Я, конечно, не Мэнни, но все же не мелкий, и знаю, что мое спокойствие нередко интерпретируется как угроза. Один из тех парней, Илай, окидывает взглядом меня, а потом и стоящую рядом со мной Отембудто собирается закатать ее в кусок пиццы и съесть. Илай мускулистый и не вызывающий доверия, с толстой шеей и усыпанным рубцами от угрей красным лицом.
Отем пододвигается ко мне ближе и делает вид, будто она моя девушка. Тут же включившись в игру, я обнимаю ее и смотрю ему прямо в глаза. Илай отводит взгляд.
Не хочешь поэкспериментировать вон с этим? шучу я.
Вот уж нет,ворчливо отвечает Одди.
После нашего прерванного появлением Отем разговора по телефону Себастьян уехал участвовать в церковном мероприятии в какой-то парк в Саут-Джордан. До шести часов его дома не будет, что, впрочем, не останавливает меня от бесконечной проверки сообщений: не пришли ли какие-нибудь наводящие на определенные мысли эмодзи?
Но ничего нет.
Мне не нравится, как мы отставили все в сторонкусказав друг другу: «Обсудим это позже», и особенно не нравится то, что Себастьян вроде бы даже не заметил, как на меня повлияли его слова, сказанные в четверг. О чем-то похожем я читал в брошюрах, которые мне приносит мама, мол, квир-людям свойственны постоянные сомнения, поскольку мы понимаем, что нас могут отвергнуть не только из-за нашей идентичности, но и по более глубоким причинамвот только ничего подобного я раньше не чувствовал. Если Себастьян не считает себя геем, то какого черта он делает рядом со мной?
Я поближе притягиваю к себе Отем и успокаиваюсь от ее тепла.
Мэнни собирает несколько ребят, чтобы те помогли ему собрать большой радиоуправляемый Хаммер, и когда они заканчивают, то по очереди запускают его по ведущей к озеру неровной тропинке между валунами и парковкой.
Наше внимание привлекает потасовка недалеко от моей машины. Друзья Коула борются, смеются, и все мы наблюдаем, как один крупный паренькажется, его зовут Микапобеждает Илая. Лежащий под ним Илай пихается, но встать не может. Не знаю, как так случилось, что его уделали, пусть даже и в шутку, но смотреть на это одно удовольствие. Мы даже не сказали это вслух, но и так всем понятно, что он форменный мудак.
Слезь с меня, пидор! орет Илай, заметив, как много внимания к нему приковано.
Внутри меня будто все замерзает и перестает функционировать. И вся моя энергия сейчас направлена на то, чтобы контролировать выражение лица.
Одди рядом со мной тоже замирает. Слово «пидор» словно эхом проносится над поверхностью озера, но оно задело только нас двоих.
Смеясь еще сильнее, Мика встает и помогает подняться Илаю.
У тебя конкретный стояк, гомик поганый, говорит Илай и отряхивает джинсы. Его лицо становится краснее, чем было.
Отвернувшись, я делаю вид, будто хочу всего лишь полюбоваться красивым видом, но краем глаза замечаю, что Одди уже готова голыми руками оторвать Илаю яйца. И винить ее не могуя и сам в ужасе, что люди где-то еще продолжают употреблять такие слова.
Мика тем временем равнодушно отходит в сторону. Остальные парни подходят к нему, пока он поднимает валяющийся на земле пульт, и напряжение отступает так же легко, как разбиваются волны о скалистый берег.
Отвратительно, шепчет Одди. Она смотрит на меня, а я пытаюсь ей улыбнуться сквозь сдерживаемую ярость. Я сейчас подражаю Себастьяну и впервые понимаю его потрясающую фальшивую улыбку. У него большой опыт.
Отем встает и отряхивает сухую траву со своих джинсов.
Думаю, нам нужно уйти.
Ты в порядке? сделав то же самое, спрашиваю я.
Ага, отвечает она. Просто не моя тусовка. Зачем только Коул общается с этими мудаками?
Это тоже не моя тусовка. Я чувствую облегчение.
Понятия не имею.
Мэнни идет за нами и пытается отговорить.
Ребят, вы же только что приехали. Неужели не хотите устроить гонки этих машин?
Я говорила Таннеру, что еще с утра неважно себя чувствую, сочиняет Одди. А сейчас стало хуже.
Отвезу ее домой, говорю я, пожав плечами, будто она тащит меня отсюда против воли. Но гонки дистанционно управляемых машинок плюс гомофобияэто все-таки не мое.
Проводив нас до машины, Мэнни останавливает меня, прежде чем я успеваю сесть за руль.
Таннер, по поводу того, что сказал Илай
По шее покалывающе проносится жар.
А что он сказал?
Ой, да ладно тебе, смеется Мэнни и смотрит в сторону, словно говоря «Не заставляй меня повторять это вслух». В общем, Илай идиот.
Я хочу скорее сесть в машину.
Это так странно.
И очень плохо.
Словно он знает обо мне. Но как он узнал?
Не любящий ходить вокруг да около, Мэнни поднимает солнцезащитные очки на голову и, смущенно прищурившись, смотрит на меня.
Танн, подожди. Хочу, чтобы ты знал: у нас все окей, да? Я бы никогда не позволил, чтобы кто-то наговорил тебе всякого дерьма.
Я не сопротивляюсь, когда он притягивает меня в свои объятия, но при этом чувствую себя рядом с ним бессильным и маленьким. Где-то на задворках памяти пытаюсь найти, где и как успел выдать себя, и когда Мэнни понял, что мне нравятся парни. Но ничего подобного вспомнить не получается.
Мэнни, приятель. Все окей. Я даже не понимаю, о чем ты.
Отстранившись, он смотрит на Отем, стоящую очень неподвижно. А потом снова поворачивается ко мне.
Эй, ладно тогда, чувак. Извини. Я недопонял.
Мэнни поворачивается и уходит, оставив нас с Отем стоять на ветру. Какое-то время мы молчим.
Что это было? наблюдая, как он уходит, спрашивает Одди.
А я откуда знаю? я смотрю на нее и пытаюсь найти произошедшему какое-нибудь простое объяснение. Собственно, я всегда так и делаю. Вот только обычно соображаю быстро. Супербыстро. Но сегодня сам не знаю, может, я устал. Или может, мне надоело защищаться. А может, меня добило, что Себастьян отрицал очевидное. Или же ураган, состоящий из моих чувствлжи и полуправдыпросто сорвал с петель ставни на моих воображаемых окнах, и Одди теперь видно, что было скрыто внутри.
Таннер, что происходит?
Таким же голосом тогда задал мне вопрос и Себастьян, в горах. «Я не понимаю, почему ты так расстроен».
Отем все прекрасно понимаеттак же, как и Себастьян. Просто хочет, чтобы я произнес это вслух
Яначинаю я и смотрю в небо. Там летит самолет. Интересно, куда. Кажется, я влюблен в Себастьяна.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Одди улыбается, но ее улыбка чересчур радостная и какая-то искусственная. Я едва не смеюсь, потому что моя первая мысльСебастьян умеет фальшиво улыбаться намного лучше Отем, но ляпнуть это сейчас не самая лучшая идея.
Давай поговорим в машине, предлагаю я.
Также на автомате она поворачивается и идет к пассажирской двери. Я нахожусь в какой-то прострации, потому что слова Мэнни и выражение его лица без остановки вертятся у меня в голове, а еще вот-вот произойдет разговор с Отем, но поскольку я ждал его так долго, чувствую безумное облегчение.
Она захлопывает дверь. Я сажусь рядом и вставляю ключ в замок зажигания, чтобы включить обогрев.
Итак.
Поджав под себя ногу, Отем поворачивается ко мне.
Так, ладно. Что сейчас произошло?
Судя по всему, Мэнни догадался, что мне нравятся парни.
Она несколько раз моргает. Я знаю, что Отем поддерживает геевобожает Эмили и Шивани, злится на Церковь СПД из-за их позиции относительно нетрадиционной ориентации ее последователей, а прошлой весной помогала раздавать флаеры в Прово Хай перед мероприятием Альянса геев и гетеросексуалов. Но одно дело поддерживать чисто теоретически. И совсем другоестолкнуться с этим лицом к лицу. В лице ее лучшего друга.
Чисто технически я би. И был таким, наверное, всегда, но убедился в свои тринадцать лет.
Одди показывает пальцем на свое лицо.
Если у меня сейчас какое-то другое выражение, отличное от нормального принятия, то надеюсь на твое понимание: это лишь потому, что я расстроена. Ведь ты не сказал мне раньше.