Отем лучше всех.
Все произошедшее сегодня преследует меня тенью: Мэнни, Джули, Маккена.
Но Мэнни тоже про нас ничего не знает. А если Джули и Маккена все-таки подслушали мою болтовню в магазине, то услышали лишь, что Себастьян не гей и не пойдет со мной на выпускной. Значит, он в порядке, так?
Жужжит его лежащий на столике телефон, и Себастьян берет его. Затем откидывается на спинку дивана и притягивает меня к себе. Если поверну голову, то смогу снова его поцеловать.
Набрав пароль, он хмуро смотрит на экран.
Все нормально? спрашиваю я.
Ага. Просто это мама, он отбрасывает телефон на другой конец дивана. Сев ровнее, я немного отодвигаюсь от негов первый раз, с тех пор как он вошел в дом. У него красные глаза и припухшие веки. Не похоже, чтобы он плакал, но явно много раз тер глаза. Я часто видел, что он так делает, когда напряжен.
Вот черт. Что на этот раз? помимо учебы, репетиторства и написания второй книги, ему приходится не забывать и о грядущей миссии.
Да нет, все в порядке, отмахивается Себастьян. Мама лишь хочет обсудить произошедшее в лагере.
У меня в голове раздается тревожный звоночек.
А что произошло в лагере?
У нас там было упражнение, которое далось мне нелегко.
Я всматриваюсь в него.
Какое упражнение?
Мерцание экрана телевизора отражается в глазах Себастьяна, но я знаю, что тот его не смотритмыслями он где-то в горах.
Оно называется «Путь к свету». Слышал о таком?
У меня на лице, видимо, написано недоумение, поэтому Себастьян не ждет ответа и со смехом продолжает:
Нам завязали глаза и поставили в колонну, чтобы мы держались за плечо впереди стоящего.
Завязать людям глаза в лесу? Больше похоже на фильм ужасов, нежели на церковное мероприятие.
Тот, кто стоит впереди всех, дает указания: «Идем налево, идем направо». И пока ты чувствуешь плечо человека перед тобой, а на своем плече руку стоящего позади, все нормально, сделав глубокий вдох, Себастьян опускает взгляд вниз, после чего снова смотрит на экран. Какое-то время. Но вот в один момент ты чувствуешь руку, а в следующий уже нет. И настает твоя очередь идти вперед и следовать инструкциям.
Звучит пугающе, замечаю я.
Себастьян берет мою руку и соединяет наши пальцы.
Не очень. Большинство из нас уже делало это упражнение, и я знал, чего ожидать, но на этот раз все ощущалось по-другому.
По-другомуэто когда еще больше сбивает с толку? спрашиваю я, потому что, если честно, все это звучит просто жутко.
Не знаю, как тебе это получше описать. Ведущий уводит тебя с тропы и оставляет сидеть одного и усердно призывать благословение Духа. Но в этот раз сами ощущения были совсем другими.
Я сажусь ровнее и полностью поворачиваюсь к Себастьяну.
Тебя оставили в лесу одного?
Знаю, звучит жутко, но уверен, что если бы снял повязку, то увидел, что мы находились недалеко друг от друга и от основной тропы. Вот только видеть мы не могли, поэтому молча сидели, ждали и молились.
Посмотрев вниз, я переплетаю наши пальцы.
И о чем молился ты?
Чтобы смог получить все, в чем нуждаюсь, Себастьян смотрит на наши руки, и я замечаю, как подрагивает его подбородок. Так что я сидел на земле, ничего не видел, а спустя некоторое время услышал неподалеку какой-то звук. Кто-то звал меня по имени. Я узнал голос отца. Сначала он говорил тихо, а потом громче, когда подходил все ближе и ближе. Он звал меня по имени и говорил возвращаться домой.
По лицу Себастьяна стекает слеза.
Я был на этом упражнении и раньше, и оно всегда немного пугало. Ты ничего не видишь, так что, конечно же, это пугает, но именно для меня в этот раз что-то было иначе. Почувствовав какое-то странное желание поспешить, я встал и пошел на голос. С завязанными глазами я постоянно спотыкался и надеялся, что не упаду со скалы и не врежусь прямо в дерево. Но продолжал идти, зная, что отец не даст мне серьезно пострадать, и при этом чувствуя, что мне нужно торопиться. Когда я наконец нашел его, он крепко меня обнял и сказал: «Добро пожаловать домой». И что он любит меня и гордится тем, каким мужчиной я становлюсь. А в голове у меня все крутилось: «Правда гордишься? А будешь ли продолжать гордиться, если узнаешь про Таннера?»
У меня в груди становится тесно.
Себастьян
Покачав головой, он вытирает слезы тыльной стороной ладони.
Знаешь, однажды мне приснился сон, в котором я обо всем рассказал родителям: что в восьмом классе мне нравился один мальчик, а потом и еще несколько, хотя никто ни о чем не подозревал. Во сне я признался, что не хотел целовать девочекни разуи что я не могу пообещать когда-нибудь жениться. А потом я ждал в лесу, но никто не пришел. Все остальные уходили к ждущим их семьям, а я сидел один с завязанными глазами, он смотрит в потолок и несколько раз моргает. Вот почему я был так рад, что наяву отец был там, и тогда почти пообещал себе не делать ничего, что поставит под угрозу наши с ним отношения. Но что, если я никогда не захочу жить жизнью, которой отец для меня желает? Что, если ничего не смогу сделать из этого?
Мое горло будто заполнено мокрым песком. Я даже не знаю, что на это сказать Себастьяну. Поэтому притягиваю его к себе, и он прижимается лицом к моей шее.
Просто в последнее время я так много об этом думаю, приглушенным голосом говорит он, и пытаюсь понять, что все это означает. Но ответов на мои вопросы нигде нет. Есть множество книг о любви, о семье и браке, о родительстве. Даже о том, как пережить потерю ребенка, или о сомнениях веры. Но об этом нет ничегоничего полезного, по крайней мере. Везде написано что-то вроде «Влечение к человеку того же полачисто технический термин; оно вас никак не идентифицирует. Свои чувства вы контролировать не сумеете, но зато сможете взять под контроль их проявление». И это такое вранье. Нас учили посвящать свои жизни Христу, и тогда он укажет нам путь. Но когда я молюсь, Отец Небесный говорит мне «да», Себастьян потирает глаза. Он говорит, что гордится мной и любит меня. А когда я целую тебя, это кажется чем-то правильным, хотя везде, где я читал, написано противоположное. Это сводит с ума.
Он поворачивается ко мне, и я целую его в висок, стараясь не слететь с катушек. Теперь его слова, что он не «из этих», приобрели совсем иное значениеподобный ярлык заберет у Себастьяна все, что он когда-либо имел. Я хочу быть сильным. Потому что лично мне принять самого себя получилось легко. И поддержки у меня было немало. Больно видеть, что у него ее нет.
Милый, мне так жаль, шепчу я.
Мы, мормоны, должны молиться и слушатья так и делаю. Но когда хочу говорить о важном с другими людьми, это какСебастьян качает головой, будто я бреду в темноте и вроде бы знаю, что впереди безопасно, но иду туда один, а за мной никого.
***
Я по-прежнему взволнован, когда несколько дней спустя паркуюсь у дома Себастьяна.
После той своей исповеди он встал, сходил в туалет, а когда вернулся, сел рядом со мной, улыбаясь, будто ничего не произошло. Я еще не встречал никого, кто так хорошо меняет тему беседы и умеет отодвигать свои чувства в сторонку до более подходящего момента. Не могу решить, это впечатляет или удручает.
Держась за руки, мы смотрели телевизор, но когда снова зазвонил его телефон, Себастьян сказал, что ему пора. У двери он поцеловал меня и несколько раз оглядывался через плечо, пока шел к дороге, а ближе к ночи прислал электронное письмо, где написал, что все в порядке.
У Себастьяна быть в порядке получается реально хорошо.
За последнее время Церковь кое-что поменяла в своих формулировках, что, по словам Себастьяна, подчеркивает их доброту и принятиевсе-то у них с добротой по отношению к тем, кто сопротивляется проявлениям своей сексуальности. Но на самом деле это не кардинальное изменение позиции, а скорее способ противостоять обвинениям в том, что Церковь СПД не приветствует ЛГБТК-сообщество. Когда я читал статьи на эту тему, нашел, что они совсем недавно высказались против конверсионной терапии и признали, что нельзя ожидать или требовать изменений от родителей или церковных лидеров. Так что чисто технически Себастьян может заявить, что он гей, и не оказаться за это изгнанным. Но быть со мной ему все равно нельзя. Иметь бойфренда означало бы, что он открыто ведет гомосексуальный «образ жизни», а это против правил.
Так что в принципе ничего не изменилось.
Припарковав машину, я тут же выскакиваю из нее. Мама Себастьяна выгружает из багажника продукты, и хотя на самом деле я хочу у нее поинтересоваться, кому может прийти в голову принять религию, которая выгоняет людей только за то, кого они любят, вместо этого бегу ей помочь.
Боже, Таннер. Ты такой милый. Спасибо, говорит она и берет сумочку.
Войдя за миссис Бразер в дом, я ставлю пакеты на стол, после чего иду на улицу за остальными. Себастьяна нигде не видно, но в гостиной на ковре растянулась Фейт и что-то рисует.
Привет, Таннер, сверкнув улыбкой без одного зуба, говорит она.
Привет, Фейт, опустив взгляд на раскраску, я понимаю, что она про Десять заповедей. Интересно, у этих людей есть хоть что-нибудь, не имеющее отношение к религии? Рисунок на раскрытой странице наполовину раскрашенна горе стоит Иисус с голубыми волосами и обращается к толпе, облаченной в одежду цветов радуги. Пожалуй, мне нравится эта девочка.
Классный рисунок, говорю я, а потом показываю на верблюда с подрисованными крыльями:Очень креативно.
Я приклею сюда блестки, но это можно сделать только на кухне. Ты ищешь моего брата?
Ага, отвечаю я. Он поможет мне с книгой.
Вообще-то, нет, но это отличное алиби.
В гостиную заходит миссис Бразер и улыбается нам обоим.
Ого, говорит она Фейт. Голубые волосы?
У Иисуса вполне могут быть голубые волосы, карандаш девочки дерзко порхает над бумагой, и мне хочется сказать ей, чтобы она никогда не забывала этот момент и никаким правилам не позволила изменить свои убеждения.
Да, пожалуй, вполне могут, соглашается миссис Бразер и поворачивается ко мне. Таннер, дорогой, я думаю, Себастьян внизу, у себя в комнате.
Спасибо, говорю я. Отличный рисунок, Фейт.
Я знаю, широко мне улыбаясь, отвечает она.
Таннер, там на столе есть печенье, выпрямившись, миссис Бразер идет на кухню. Захватишь с собой? А то он работает над чем-то совсем без перерывов.
О да, миссис Бразер, разумеется, я принесу печенье вашему потрясающему сыну. С огромным удовольствием.
Конечно, взяв свои вещи, я иду за ней на кухню.
Скоро я повезу Фейт на танцы, так что если вам понадобится что-нибудь еще, смело угощайтесь.
На гранитной столешнице стоит тарелка печенья с шоколадной крошкой. Только я собираюсь повернуться к лестнице, как что-то снаружи привлекается мое вниманиевспышка синего на качелях. На Себастьяне сегодня синяя футболка. Она обхватывает широкую грудь и демонстрирует бицепсы. Я с трудом могу сфокусировать внимание на чем-то еще. Интересно, одеваясь по утрам он нарочно задается целью меня помучить?
Тихо открыв раздвижную стеклянную дверь, я выхожу во внутренний дворик. Отсюда мне видно, как Себастьян сидит опустив голову и подчеркивает что-то в книге желтым текстовыделителем.
Я иду по лужайке, когда, заметив меня, он поднимает голову.
Привет, говорит он и опускает взгляд на тарелку в моих руках. Ты принес мне печенье?
Вообще-то, это твоя мама передала.
А ты ей нравишься, качаясь и проводя ногами по траве, замечает Себастьян. Как и остальным. Я знал, что ты всем понравишься.
Я смеюсь.
Понятия не имею, почему.
Ой, да ладно тебе. Ты всем всегда симпатичен. Девушкам, парням, учителям, родителям. Бабушка назвала тебя «тот, очаровательный, с красивыми волосами».
Твоя бабушка считает меня очаровательным?
Он смотрит на меня, прищурившись от солнца.
Думаю, ты и сам знаешь, что очаровательный, хочу, чтобы Себастьян написал это, тогда я могу по сто раз перечитывать его слова. Так ты угостишь меня печеньем?
Выдержав паузу, я протягиваю ему одно. Печенье еще теплое.
Твоя мама сказала мне отнести их к тебе в комнату, многозначительно подняв бровь, говорю я. Думает, что ты там.
Сегодня он выглядит намного лучшесчастливым. Судя по всему, травмирующий опыт того упражнения позади. Умственная и эмоциональная выносливостьвот его суперсила.
Когда Себастьян улыбается, мое сердце ноет в груди.
Если мама думает, что я в доме, предлагаю укрыться здесь.
Она сейчас повезет Фейт на танцы.
На улице все равно приятней, Себастьян собирает свои вещи, и мы вместе идем в тень большого дерева. Мы скрыты под навесом из весенних ярко-зеленых листьев, и из дома нас не видно.
Взяв одно печенье, я разламываю его пополам.
Что ты читал до моего прихода?
Психологию, он захлопывает книгу и растягивается на траве. Я стараюсь смотреть ему в лицо, но когда Себастьян поворачивается ко мне, понимаю, что он застукал меня за разглядыванием дорожки волос, идущей от его пупка вниз. Как сегодня работалось с Макэшерами? интересуется он.
На первый взгляд кажется, будто его не интересуют сплетни, но по факту это не так. Себастьян замечает все и вся.
Она чуть со стула не свалилась, демонстрируя глубину своего декольте.
Я заметил, смеется Себастьян и откусывает кусочек печенья.
Как прошел остаток твоего дня?
Была контрольная по экономике, он откусывает еще, жует и глотает. Потом контрольная по латыни. И репетиция хора.
Хотел бы я взглянуть.
Может, в следующий раз тебе стоит прогулять школу и прийти посмотреть, открыв один глаз, Себастьян смотрит на меня. Ты же любишь послать правила на три буквы.
Ага, я такой. Круглый отличник и несовершеннолетний преступник одновременно, слизывая шоколад с большого пальца, краем глаза я замечаю, что теперь он следит за моими движениями. По позвоночнику пробегает дрожь. Отем почти закончила свою книгу.
Себастьян размышляет и не торопится отвечать. Возможно, видит напряжение в моем взгляде.
Это хорошо, но так скоро не обязательно. У тебя впереди еще месяц. Кому-то нужно больше времени, кому-то меньше. Тебе в срок нужно сдать готовый черновик, а не отредактированную рукопись.
Я избегаю смотреть ему в глаза, и Себастьян наклоняет голову, чтобы поймать мой взгляд.
Ты пришлешь мне свои главы?
Мне не нравится мысль, что я заставляю его переделывать мою книгу.
Еще меньше мне нравится, что он во всей красе увидит мои страхи и неврозы.
Поэтому я решаю его отвлечь:
А когда ты закончил свою?
М-мприщурившись, Себастьян смотрит на ветки над головой. Я закончил ее в маепрямо перед дедлайном, если не ошибаюсь, и неделей позже отшлифовал. До сих пор сомневаюсь, что получилось хорошо.
Но судя по всему, получилось как надо.
Разным людям нравится разное. Ты можешь прочитать мою книгу и не впечатлиться.
Сильно сомневаюсь.
Можешь-можешь. Мама уже, наверное, собралась раздарить все мои авторские копии, но одну я тебе достану. Таким образом мы будем в расчете, потому что ты дашь мне прочесть свою книгу, Себастьян улыбается мне самой очаровательной из своих улыбок.
Я легонько пинаю его ботинок носком своего.
Твою уже прочитал крутой нью-йоркский редактор, и ее издали. Ты же понимаешь, что она не дерьмовая?
Твоя книга тоже не дерьмовая, Таннер. Это просто невозможно. Само собой, часть деталей нужно будет поменять, чтобы защитить упомянутых там людей, но она не дерьмовая. Ты слишком вдумчив и слишком чувствителен он широко улыбается, Да, я сказал «чувствителен». В тебе это есть. Помимо показного желания послать все на три буквы.
«Показного»?.. с ухмылкой начинаю я и тут же замолкаю, услышав голоса наверху.
Ты что здесь делаешь? спрашивает мама Себастьяна, и мы наклоняемся ниже, будто нас застукали за чем-то неприемлемым. Я не ждала тебя дома до ужина.
Подавшись вперед, я замечаю открытое окно ванной прямо над нашим деревом. Она разговаривает не с нами.
Себастьян начинает собирать свои книги.
Пойдем в дом, шепчет он. Я не хочу
На прошлой неделе в Калифорнии Бретт Эйвери женился на своем бойфренде, мы оба замираем, услышав голос отца Себастьяна. Он звучит неодобрительно.
Широко распахнув глаза, Себастьян смотрит на меня.
Могу только представить перепуганное выражение лица миссис Бразер, потому что отец Себастьяна тяжело вздыхает и с грустью говорит «Да».