Веду пальцем по ссадине на губе, а вторая рука самопроизвольно сжимается в кулак. Вернуться и убить эту тварь. Растоптать.
Отморозка забрали?кидаю Кенту.
Кивок в ответ. Отлично. Я потом с ним доразберусь. Потом заставлю страдать и молить о пощаде, все это будет моим утешением, наградой. Пусть валяется в ногах и молит о том, чтобы смерть пришла к нему быстро.
Машина ревет и несется в загородный дом. Трель телефона на мгновение отвлекает, я хватаю трубку и при взгляде на номер звонившего облегченно выдыхаю.
Помощь нужна,выпаливаю разом главное.
Насколько серьезно?как всегда, звучит уверенно и спокойно. Он никогда не бывает зол или рассержен. Ни-ког-да.
Света.
Одно слово, и этого достаточно
Зашью пациента и приеду,Асклеп никогда не говорит «нет», он не один из нас, но при этом работает только с теми, кто вне закона. Почему? Никто не знает ответа на этот вопрос, но безобразный шрам на груди мог бы стать им, если хотя бы кто-то узнал-таки причину и следствие этого события. Мы знаем исключительно кличку и больше ничего.
Асклеп замкнут, но всесилен.
Он просто больше, чем врач, благодаря именно ему Аиша пошла. Он указал тогда Темному путь, по которому стоит идти, и именно он занимался реабилитацией. Многие вещи мне до сих пор непонятны, но в нашей среде все знали наверняка, к кому можно обратиться, чтобы точно сработало.
Однако услуги стоят дорого, и порой вопрос стоит совсем не в деньгах.
Машина резко тормозит, я вижу синие проблесковые маячки и сжимаю челюсть до противного зубного скрипа. Нет, серьезно? Сейчас? Эту машину?
На единственной дороге, ведущей к дому?
Что там?раздраженно бью кулаком по сидению.
Менты преградили путь.
Тебя надо учить, как решать такие вопросы?
Автозак посреди дороги, босс.
Сука. Просто так такие машины не останавливают. Я искрю от перевозбуждения, гнева и отчаяния одновременно. Кент выходит решать вопрос, но его нет слишком долго, после чего я замечаю еще больше машин. Наплыв становится ощутимее. Кровь в висках бьется сильнее, ждать больше нет сил и возможности, я бегло осматриваю свою бледную девочку и перекладываю ее на сидение. Она горит. Наподобие лихорадки.
Тварь, я заставлю жрать тебя землю, которую ты будешь копать для своей же могилы.
Достаю пистолет из-за пазухи и выхожу на улицу.
Лица всех присутствующих меняются со скоростью света. Они знаю, кто я, они знают, что я отбитый подонок.
Фамилия,кричу, подходя все ближе и ближе. Снимаю пистолет с предохранителя. На мое действие нет противодействия. Потому что большинство присутствующих понимает, чем все закончится. Менты плавно отходят в сторону, но я ухмыляюсь и направляю пистолет прямо в лоб их главному, как мне кажется.
Холодный металл уверенно прикладывается к раскравшему лицу. Ужас в глазах расплывается безобразным пятном, делая взгляд мутнее. Он смотрит на меня и одновременно сквозь.
Фамилия, я сказал,мои руки соскальзывают. Я нихрена не спокоен.
Сисидоренко. Мы остановили вас запревышение.
Хуешение. Так вот, Сидоренко, ну-ка скажи мне, ты знаешь, кто я?
У меня разговор короткий.
Кивок. Тучная фигура перестает быть уверенной. Атмосфера накаляется. Прикладываю заряженный пистолет к шее мужика и делаю маленький рывок. Он на пятках отскакивает назад, стараясь увернуться, но я пригвождаю его к месту.
Если из-за тебя с дорогим мне человеком что-то случится, тогда с твоими дорогими людьми случится нечто пострашнее. Кивни, если понял, и оттяни своих псов, иначе я буду стрелять в лоб по одному,приблизившись вплотную к лицу, искаженному животным ужасом, цежу, выплескивая на мужика весь свой «отходняк».
Пропустить!пытается звучать уверенно, но сам же просто готов обделаться от страха.
Отпускаю мента и ухожу, но после нескольких шагов разворачиваюсь и стреляю прямо в его сторону, не целясь даже особо в какую-то конкретную точку.
Звук выстрела пневматического пистолета разносится гулко, но вселяет именно ту степень ужаса, которую я так долго ждал. Конечная.
Теперь ты меня запомнишь,пуля пролетела в сантиметре от его головы, сбивая фуражку.
Я отбитый. И признаю это.
Мои методы радикальны и далеки от идеала. Да и пропал на год я не просто так. А для безопасности тех, кем дорожу больше всего на свете.
Домой долетаем молча. Света постанывает в моих руках и начинает нести бред.
Почему ты ушел?с закрытыми глазами шепчет пересохшими губами. Я сжимаю руку на ее затылке, пригвождая к себе так близко, как могу.
Пока она спит.
Я понимал, что делал. И считал это единственным решением. При всех имеющихся у меня переменных