Преподобный Бонвезин да Рива, на последнем слоге преподавательница повышает голос, был автором религиозно-нравственных произведений, говорит она, листая очередной учебник в поисках требуемой страницы. Его поэзия воспевалась на площадях. Как вы понимаете, в XIII веке он был одним из самых известных народных литераторов. Практически все поэмы Бонвезина да Рива дошли до нас. В некоторых учебниках вы можете встретить его имя, написанное немного иначе.
Сеньора Романи выписывает на доске: «Бонвезин делла Рива».
Вот так, приложив ребро ладони под текст, она обращается к студентам.
Позади меня парень сравнивает признанность Бонвезина с популярностью Снуп Догга. Кьяра, которая сегодня приняла решение сидеть на другой скамье, смеется над этим глупым приравниванием. Я закатываю глаза и потом стараюсь сфокусироваться на конспекте. Записывать за Иларией не трудно: она проговаривает слова медлительно, вдумчиво, делает большие паузы, позволяя нам не торопиться. Но, если быть откровенной, Романи безумно скучная. Я немного даже тоскую по дистанционному обучению. Мне не приходилось тогда выслушивать унылых лекторов.
Звуковой сигнал сообщает о новом смс от Селест. Я нажимаю на телефоне «читать».
«Мы идем в тратторию после лекции. Ты с нами?»
Собираюсь ответить «да», но тут Илария заявляет, что задержит нас не меньше, чем на полчаса, поскольку есть неизученный нами материал еще с прошлой встречи. Поэтому я набираю «нет, я вынуждена остаться аудитории», но не успеваю отправить, поскольку сеньора Романи прерывает всеобщий гул новым объявлением.
Я забыла нужный учебник дома, ребята, изрекает она разочарованно и поднимает руки вверх, успокаивая народ. Можете быть свободны. Я жду вас всех в четверг!
Но уже никто не слушает ее. Каждый хочет выбраться из кабинета раньше остальных. Я неспешно собираю вещи в сумку, закидываю длинный ремешок на плечо, а когда поднимаюсь с деревянной скамьи, ловлю взгляд Кьяры. Она мило улыбается мне, но выглядит невеселой.
И я чувствую в этом свою вину.
Глава 4
Ева
Пьетра водит машину быстро и уверенно. Она часто отвлекается от дороги на Селест, сидящую на соседнем кресле. Поворачивается к нам с Доминик не только во время остановок на светофорах, но и пока управляет автомобилем. Ей делают замечания со всех сторон, но из-за того, что в аварию мы так пока и не попали, укоры сопровождаются шутками и смехом. Я позволяю себе хотя бы в настоящий момент быть не такой зажатой, нацеленной на решение своих проблем. В конце концов, эти девочки -мои лучшие подруги. Они всегда помогали мне отвлечься от того, что меня обременяло.
Пьетра собирается увеличить громкость, когда по радио заиграла новая песня Maroon5, но Селест останавливает ее, показывая той дисплей своего мобильного телефона. На автомате я подаюсь вперед, сердце бешено колотится в груди. Я уже придумала, как буду оправдываться, что говорить. Все внутренности завязались узлом и, похоже, я перестала дышать. Но потом Селест с возмущением высказывается:
Почему твоя подруга пишет мне?
Какая еще подруга? О чем же я не знаю? Смотрю сначала на Пьетру, которая не обращает внимания на меня, сконцентрировав все внимание на сообщении в сотовом Селест. И только потом решаю сфокусироваться на Доминик. Она открывает рот, принимаясь жестикулировать, и собирается все объяснить, но кузина Маркуса опережает ее:
Представляешь, какое совпадение, Ева! Меня еще не ввели в курс дела, а внутренний голос уже подсказывает, что дело плохо. Сегодня мы пообедаем с девушкой, с которой я познакомилась, как и с тобой, в студенческом чате. Оказалось, что она учится со мной на одном потоке, а я даже не была в курсе. Пьетра говорит это и смеется, не сводя глаз с дороги, только изредка мельком на меня смотря. Мы подружились, и я хочу вас с ней познакомить. Ее зовут Валерия.
Доминик фыркает.
Валерия?
Пьетра закатывает глаза.
Да! взмахнув одной рукой, отзывается девушка. Валерия Бернарди. Бросьте, она вам понравится, уверяет она утоленным голосом.
Но я ей почему-то не верю.
Валерия хм может быть очень даже навязчивой, комментирует Селест.
Я переключаюсь на нее от проносящихся за окном пейзажей.
Иногда, защищает своего нового «лучшего друга» Пьетра. Не отрицаю. Это ее второй недостаток.
Без особой радости Доминик смеется.
Второй? Значит, и первый есть?
Наступает не очень длинное молчание, и оно заинтересовывает нас еще больше, чем только что брошенная Пьетрой фраза.
В чем подвох? допытывается Селест.
Отсюда мне видно, как она поправляет воротник голубой блузки и укутывается в пальто белого цвета. И между делом напоминает сегодняшнему водителю, что в машине холодно. Из-за этих переживаний я не приметила этого, пока проблема не была проговорена вслух. Застегиваю все пуговицы и поправляю на шее шарф, последовав примеру длинноволосой Сел впереди.
Следующее, что говорит Пьетра, повергает меня в шок и оцепенение:
Ей нравится Лукас.
Селест с Доминик охают в унисон. И вопрошают они тоже разом:
ЛУКАС, КОТОРЫЙ БЛЭНКЕНШИП?!
Он самый, звучит спокойный ответ Пьетры Ферраро, но ее тон дает понять, что выбором новобранца она не удовлетворена.
Всю оставшуюся дорогу до траттории мы проводим в полной тишине. Япоскольку уже ненавижу эту Валерию. А девочкипотому как считают все, связанное с Лукасом, для меня болезненным.
Проклятье!
Уклоняться от правды становится все сложнее.
***
Тратторию, которой заправляет новый знакомый Доминик, находится на одной из центральных улиц РимаВиа Джулия. Бо́́льшая половина улицы расположена в районе Регола, а северная ее часть принадлежит району Понте. Но это два очень живописных объекта Вечного города. И выбрать один между ними двумя невозможно.
Пьетра не сразу находит место для парковки, а Доми уже не терпится отправиться обедать. Но мне думается, что она вновь хочет встретиться с этим своим бизнесменом. Она с ним познакомилась во время уик-энда в Сардинии. Селест ровняется со мной, когда мы выходим из автомобиля. Она вскидывает брови, бросая на меня выразительные взгляды при упоминании ресторатора. А Доминик так много о нем говорит, что даже будущее знакомство с Валерией не вызывает паники и неприязни. Доми вдруг становится слишком много, а имя, которое она нескончаемо произносит, вызывает рвотные позывы. По крайней мере, Сел засовывает два пальца в рот, пока Доминик не видит, и имитирует тошноту.
Кузина Марка Ферраро идет вперед убежденно и авторитетно. Словно ее нисколько не смущает странное поведение нашей подруги. Или она просто очень стойко переносит подобные вещи. Впрочем, Пьетра из тех, кто почти всегда с достоинством принимает надоедливость и поведение, выходящее за рамки.
В жилом доме напротив открыты нараспашку окна, и жильцы квартир с интересом наблюдают за жителями и гостями города. На этой улице определенно живет Италия, невзирая на многочисленность бутиков, всяческих магазинов и кофеен. Мы с девочками сворачиваем влево, оказываясь в очередном переулке, но в этот раз проходим под легендарной местной аркой. Я готова, готова вынести болтливую и увлеченную Доминик, ведь очень давно не была здесь. Стала забывать, как выглядит самая древняя улица Рима. И под самой старой аркой города я не стояла уж точно больше шести лет. Это место пахнет историей. Дело не в том, что построена Виа Джуляи в XVI веке. Дело в том, что из этих ветхих домов звучат старые итальянские песни. Осень почти помахала рукой, но скорый приход зимы для этих людейне повод перестать открывать окна и делиться прекрасным с прохожими.
Я люблю Рим за постоянный шум, громкие голоса, эмоциональные обсуждения вне четырех стен. Причем, совсем не важно, где ты находишьсяв центре или на окраинах теплого города. Или даже не в Риме. Я люблю Италию за ее несдержанность, любовь к отдыху, футболу и музыке; за ее дружелюбность и доброжелательность. Я просто люблю свою страну.
Мне так захотелось крепко-крепко обнять Доминик за то, что привела нас сюда! На душе стало светлее, приятнее. Мрак отступил. Я поняла, что бы ни случилось, у меня всегда есть мой папа и мой город. Эти двое точно от меня не откажутся.
Тратторию «Godimento» мы нашли в оживленной части улицы. Между двумя лавкамисувенирной и фруктово-овощной. Гостей внутри немало, шарики при входе свидетельствуют о том, что ресторан недавно открылся, а значит, привлекает к себе много народа. Во всяком случае, первое время.
Валерия подойдет с минуты на минуту, заявляет Пьетра, рассматривая большой зал с высокими колоннами. Давайте выберем, где разместимся.
В гардеробе мы оставляем верхнюю одежду, затем Доминик буквально подбегает к взрослому мужчине с темными волосами до плеч. Он одет в дорогой костюм. Когда замечает ее, глаза у него загораются. Улыбка освещает лицо. Ему, вероятно, не меньше тридцати пяти лет. Не мое дело, конечно, но Доми хотя бы уверена, что он не женат?
Джорджо Ланца, здоровается с нами высокий итальянец, пожимая руку по очереди каждой из нас. Хозяин новой траттории. Он обводит руками пространство вокруг. Присаживаетесь за любой свободный столик. Я обещаю вам хорошую скидку! Он смыкает большой и указательный пальцы вместе, оттопырив остальные, как бы доводя до нашего сведения, что нам все понравится.
Что ж, увидим.
Доминик остается о чем-то говорить с Джорджо, а Селест, взяв меня под руку, негодует:
Ну и жмот же! Мог бы предложить нам бесплатный обед!
Я тихо смеюсь, качнув головой.
А что? объясняется подруга. Мы ведь студенты!
А самая беднаяты, подтверждаю шутливо я и не удерживаюсь от нового приступа приглушенного хохота.
Мы садимся за квадратный стол у дальней стены напротив величественных центральных дверей. Официант приносят нам меню в тот же миг. Сейчас не летотуристов заметно поубавилось, поэтому обслуживание отныне в Риме более качественное. Как всегда, в холодные месяцы.
Пьетра занимается тем, что отдает всю себя своему смартфону. Она просит выбрать еду за нее. Селест заказывает ей антипасти*1* из баклажана, сладкого перца и помидора, а себеантипасти из кабачков. Доминик просит принести Пьетре фарфалле*2* с грибами и куриным филе, а для себя предпочитает баклажаны по-сассарезски.*3* Я тоже вношу свою лепту и останавливаю свой выбор на спагетти со сливочно-лимонным соусом и, убедившись, что никто не против, заказываю нам по чашке сицилийского горячего шоколада.
Пьетра поднимает голову, когда официант, все записав, уходит.
Решили наказать меня за нового человека в коллективе? барабаня пальцами по столу, подводит итог она. Я столько не съем, а еслида, то завтра не влезу ни в одни брюки, ни в одну юбку.
Юмористичный настрой в ее карих глазах не скрыть. Селест ведет плечами, откидываясь на стуле.
Местьне самая приятная в мире вещь для того, кому она предназначена, по-философски изрекает она.
И мы смеемся, хором протягивая: «О-о-о!». Сел не по-настоящему зазнается, вздергивает подбородок, посматривая на нас одним глазом, как на подданных. Она поправляет на носу воображаемые очки и, видимо, представляя себя выдающимся магистром, глагольствует:
Неужели, забыли, на каком факультете я учусь?
Дружный заливистый смех раздается по всей траттории. Только подошедший с напитками парень в униформе прерывает потрясающую атмосферу за этим столом.
***
Блюда все еще не подали, потому я собралась в уборную. Требуется освежить лицо и мысли перед приходом той самой Валерии. Признаюсь, слегка ревную Пьетру к ней. Я не знаю, что это за девушка. Хорошая она или плохаякакая разница, если она имеет виды на Лукаса. Не то что бы я считаю, что он захочет ее, но я же ее не видела. Она может быть какой угодно! Супер-красивой или мега-уродливой, мрачной или милой с белоснежной улыбкой; вызывающей головокружение или головную боль. Пока я не узнаю ее поближе, еще рано о чем-то судить. Однако Валерия может узнать Лукаса поближе раньше, чем познакомится со мной.
Я не успеваю дойти к двери женского туалета. В коридоре меня перехватывают, знакомые атлетические руки крепко обнимают за талию, потом спускаются к ягодицам. И мои ноги сами подтягиваются вверх, окольцовывают узкие мужские бедра. Бархатные губы плотно прижимаются к моим. Целуют плавно и целомудренно, постепенно внося поправки в поведение: касания становятся более интимными, поцелуибезрассудными.
Лукас, выдыхаю счастливо ему в рот.
Он заражается улыбкой, которой на моем лице, бьюсь об заклад, слишком много.
Я по тебе скучал, сознается он, как провинившийся мальчишка, сильнее стискивая меня в объятиях.
Откинув на задний план Валерию и подружек, ожидающих меня в зале, я задаю невинный вопрос, на который ответ мне уже известен:
Очень скучал?
Ты себе даже не представляешь, произносит Блэнкеншип громким шепотом, а потом просовывает свой язык глубже обычного.
Я держу его лицо в ладонях, подавшись полностью назад, словно приклеенная к разрисованной художником стене. Мне хочется закричать: «Лукас, я так тебе благодарна! Посмотри, моя жизнь стала ярче, интереснее, красочнее, сочнее. Едавкуснее, музыкамелодичнее. Якрасивее! Это сделал ты, потому что я влюбилась в тебя». Я хочу, чтобы он услышал эти слова, но упорно молчу, ведь еще очень и очень рано.
Что ты здесь делаешь? между ласками спрашиваю, стараясь дышать спокойнее, но не получается.
Я пришел с друзьями, им захотелось посетить это новое место. С жадностью Лукас осматривает мое лицо. Похоже, что боится пропустить хоть одну деталь. Они делают заказ. Ты не заметила меня, отправилась в направлении туалетов, а я помчался за тобой.
Он скалится, как ребенок, получивший много мороженого. Вскидывает руки в защитном жесте.
Меня никто не видел.
А потом добавляет:
Кажется
Мы заново принимаемся целоваться, поглощать друг друга. Я угощаю его собой, и он дает мне возможность себя попробовать. Не отдается целиком, как вчерашним вечером, но пока я могу насытиться и этим.
Знаешь, прекратив внезапно поцелуй, Лукас спешит сообщить мне: Ты можешь мне не верить, но еда, он замолкает, рассмеявшись, еда теперь вкуснее для меня, намного вкуснее, чем прежде.
Блэнкеншип смущается и опускает ресницы.
Не может быть. Сам Лукас Блэнкеншип смутился!
Он не понимает, почему мои губы растягиваются, лицо заливает румянец, а сама я выгляжу так, будто у меня только что выросли крылья. Я приближаю его лицо к своему опять, без словс помощью языкаобъясняя ему, как счастлива слышать это.
___
*1*Традиционная горячая или холодная мясо-овощная закуска в итальянской кухне, приготовленная из типичных итальянских мясных и морепродуктов, а также специально для этого подготовленных овощей и подаваемая на большой тарелке или вращающемся деревянном подносе перед основным блюдом.
*2*Макаронные изделия в форме бабочек из твёрдых сортов пшеницы. Были придуманы в 16 веке в Ломбардии и Эмилии-Романья на севере Италии.
*3*Незамысловатое и очень простое блюдо готовят на севере Сардинии, а именно в районе городов Сассари и Порто Торрэс.
Глава 5
Лукас
Маркус кажется мне не на шутку отстраненным. Иногда он поддерживает разговоры большой компании, но, в основном, желает отмалчиваться. Друг задумчивый глядит в большое панорамное окно, справа от него. Оно открывает ему вид на площадь. На людей, бесконечно по ней шагающих. На машины вдали, беспрерывно передвигающихся на дороге. Будний день во всей своей суете. В отличие от Маркуса, отчаянно влюбленный Дейл, сегодня, как и в последнюю неделю, и виду не подает, что он грустит. Иногда Дейлу действительно становится лучше, но вскоре это проходит. Однако в этот раз, мне кажется, он, и вправду, смог пережить безнадежность своего положения.
Ради нас сотрудники недавно открывшейся траттории соединили три стола: моих приятелей собралось много. Здесь не так, как в обычных ресторанах подобного типа: домашней итальянской кухни практически нет, модная еда прочно обосновалась в меню. Думаю, хозяин данного кафетерия поторопился, назвав его «тратторией».
В общем-то, печалиться тебе незачем, говорит мне Флавио, мой однокурсник. Он начинает зажимать пальцы на левой руке, один за другим. Твой отец помог тебе получить права обратно. Он не заблокировал твои карты. Не закрыл доступ к собственному счету в банке. Он даже формально не выгнал тебя из дому, ты сам решил уйти.
Ребятам очень весело обсуждать мое положение. И все, кроме Марка, участвуют в беседе. Он изредка жует, пьет заказанный чай и о чем-то размышляет.
Да, выходя из раздумий о друге, отвечаю я однокурснику, в то же время, смотря на остальных за столом. Я могу вернуться домой в любой момент, мама все время просит об этом, просто пока я решил остаться в комнате в общежитии. Хотя мне едва выделили место в кампусе. Фыркаю, забросив ломтик картофеля в рот.