Второй вопрос«доставить удовольствие»,шепнула Карина.
Ощутив проникновение её проворных пальчиков, Слава охнула. Это было неожиданно и остро. Почти так же остро, как тот каминг-аут за кухонным столом, когда Карина сказала: «Я знаю, что тебе нравятся девушки». Но в этот раз обошлось без тягостных чувств и неловкости, напротивСлава с улыбкой, трепетом и не без тёплой покровительственной гордости внимала дебюту Карины. Подготовилась та основательно.
Хм... Осмелюсь спросить, по каким учебным пособиям вы готовились?хрипло выдохнула Слава.
Список литературыв конце работы, как обычно,шевельнулись влажные губы Карины в сантиметре от её рта.
Преодолеть этот сантиметр было плёвым делом. Из груди Славы рвался стон и смешок. Ответ на второй вопрос завершился триумфально и сладко.
Ну, а что у нас на третье?Дыхание рвалось, брызги воды оседали на бровях, Слава поймала губами розовое ушко Карины и нежно прикусила.
«Получить удовольствие»,щекотно ответили губы девушки, ловя струйки, стекавшие с подбородка Славы.
Ответ на третий вопрос предполагал доставку в постель, и рукам Славы это было вполне по силам. Завёрнутая в большое полотенце Карина упала на кровать, хохоча и подставляя шею под поцелуи. Слава попробовала на вкус каждый сантиметр чистой, ещё немного влажной кожи, пахнувшей клубничным гелем; она вкушала наслаждение медленно, смаковала его, пьянея без вина. Когда она подобралась к самому главному, бёдра Карины на мгновение нерешительно сжались. Загнанное биение её сердца было видно невооружённым глазомпо дрожи втянутого живота. Ещё не отболело, поняла Слава.
Ну что ты... Не бойся! Это же я,шепнула она, целуя линию рёбер и постепенно спускаясь вниз.Я люблю тебя, принцесса. И никогда не сделаю ничего плохого. Тымоё солнышко.
Я знаю... Я тоже тебя люблю.По щекам Карины ручьями хлынули слёзы.
Маленькая моя! Ну что ты, что ты...Всё нутро Славы содрогнулось нежной болью, и она крепко стиснула девушку в объятиях, душа поцелуями.
Ей удалось отогреть и расслабить Карину, и колени доверчиво разомкнулись, хотя страх и неуверенность ещё чувствовались в каждом вздохе. Видя, что любимая всё-таки боится проникновения, Слава прильнула между её ног влажным поцелуем. На слёзы она не обращала внимания: знала, что совсем скоро они высохнут. И не ошиблась.
Ну, а что у нас в четвёртом вопросе?спросила она, когда они лежали, переплетённые в объятиях.
Всё, что захочешь ты,проворковала разморённая, погружённая в истому нежности Карина.
Этосразу «пять».Слава потёрлась носом о её носик, чмокнула.
Настало самое время вспомнить о вине и фруктах, подарком прилагавшихся к медицинским справкам. Слава принесла виноград в постель, и Карина принялась кормить её ягодками со своих губ. Усталость всё-таки сказывалась, и после пары бокалов на голодный желудок Славу слегка сморило. Она жмурилась под поцелуями Карины, чувствуя тёплое давление дрёмы на веки.
Устала?Карина щекотно ткнулась носиком ей в ухо.
Да не говори... Не воевать пришлось, а склад разбирать и описывать. Вот такая работка нынче у нас выдалась.Слава нежилась в тёплом дыхании уютных мурашек.
Ну, спи. И пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.Карина натянула на Славу одеяло, приютилась рядом, устроив голову у неё на плече.
Хорошее у менятолько ты, родная.Слава чмокнула девушку в волосы.
И провалилась... в сон? Нет. Наверно, в абсолютное, непобедимое счастье.
В феврале Карина свалилась с гриппом, а Слава получила ранение, причём одновременно. В ходе операции по захвату группировки торговцев оружием один из преступников, убегая, бросил целую связку гранат. И Батя отдал долг, накрыв Славу своим телом. Один осколок умудрился прошить ей ногу, задев крупную артерию. Кровь ударила фонтаном. Если б не своевременно оказанная помощь, Славе пришёл бы конец в течение нескольких минут.
Кусочки разбросанного взрывом сознания сползались вместе бесконечно долгоцелую вечность, тошнотворную и мучительную. Больница... Почему-то она просто знала это, даже не видя палаты. Кто-то сидел у постели... На размытом пятне лица не разглядеть ни глаз, ни носа, голос пробивался с искажениями сквозь хрустящую пелену.
Ничего, ничего... Прорвёмся.
Она сама частенько говорила эти слова, но теперь её подбадривал ими кто-то другой. Не глазами, не слухом, но душой Слава знала: это Виталик. Живой. А вот Батя?
Ба... тя...шевельнулись пересохшие губы.
Он всегда будет с нами.Железная рука друга стиснула её ослабевшие, ни на что не способные пальцы.
Да, она знала и чувствовала этотам, в невесомости небытия. Наверно, душа старшего коснулась её своим крылом.
Сколько... я... здесь?вытолкнула она вопрос из придавленной невидимой тяжестью груди.
Трое суток,сказал Виталик.
Вопрос этот был не праздный: Карина там, наверно, с ума сходила. Славе случалось отсутствовать и дольше, но она всегда старалась предупреждать.
Карина,прошептала она.
Сестрёнке твоей я уже позвонил.Рука Виталика тихонько похлопывала Славу по плечу.Она с гриппом свалилась, температуратридцать девять и пять. Рвалась к тебе, но Натаха её там, наверно, наручниками к кровати приковала.
Слёз не было, просто душа вдруг вывернулась наизнанку остро и болезненно, до стона, до колючего царапанья под рёбрами.
Спасибо... вам обоим...
Да ладно, чего там.
На пятый день самочувствие улучшилосьСлава уже могла нормально говорить. Связно, а не выдохами-обрывками. Чувствовала она себя по-прежнему так, будто асфальтовый каток по ней проехал, но тело уже более-менее повиновалось. Виталик снова заскочил к ней в больницу и дал поговорить по своему мобильному с Кариной (телефон Славы разбился).
Слав... Славочка,всхлипывал в динамике любимый голосок.Как ты?!
Нормально... Прорвёмся, солнышко, не переживай.Размягчающая сердце нежность встала комом в горле, сделав голос хриплым до неузнаваемости.Сама-то как? Всё ещё гриппуешь там?
Уже поправляюсь... Уже лучше, Слав. Я хотела к тебе прийти, но меня Наташа не пустила... Чтоб тебя не заражать.
Карина судорожно всхлипывала, и Славе до щемящей тоски хотелось её обнять, но она могла сделать это лишь мысленно.
Не плачь... Не реви там, слышишь?
Я не буду... Всё. Уже не плачу...
В голосе Карины слышалась улыбка. Слава, закрывая глаза, видела эту улыбку, дрожащую и залитую слезами.
На похороны командира у неё не получилось выбраться: провалялась в больнице. Позже, выписавшись, она, конечно, побывала на могиле. Гибель Бати легла на душу ноющей, холодящей раной, и прошло немало времени, прежде чем Слава снова смогла улыбатьсяв основном, благодаря своей ненаглядной Карине, которая отогревала ей сердце одним нежным взглядом, одним фактом своего существования.
В июле она сходила в отпуск; они с Кариной съездили на Алтай, и там, среди величественных гор и цветущих лугов чувства обострились как никогда. Получилось что-то вроде медового месяца. Карина исполнила свою мечтуповаляться голышом в цветах под открытым небом, и зрелища прекраснее, чем это, Слава не видела в своей жизни. Они забрались в какую-то глушь и жадно набросились друг на друга, утоляя жажду нежности. Домой они приехали похудевшие и загорелые. Столько секса у Славы не было уже очень давно: до еды, после еды, а часто и вместо неё.
В службе ей оставалось самое сложное и опасноеантитеррористическая операция. Её освобождали от командировок на Кавказ, но в декабре ей представлялась такая возможность. Она могла отказаться, но приняла решение ехать, и это решение ей далось совсем не просто. Карина победила страх перед супермаркетами и страх вождения, получив в сентябре права, а Славе предстояло побороть свою боязнь оставлять её одну. А оставлять приходилось на целых сто восемьдесят дней. Перед отъездоммесяц интенсивной подготовки в полевых условиях.
Карина, услышав слово «Кавказ», помертвела. По её побелевшему, трагически застывшему лицу молча катились слёзы, отражаясь в тёмном окне. К стеклу лип осенний мрак, в кружке остывал чай.
И что, совсем нельзя отказаться?глухо спросила Карина, теребя нитку чайного пакетика.
Можно. Но я подумала и решила, что это будет неправильно.
Две фигуры отражались в окне. Руки отражения Славы легли на плечи отражения Карины.
Зачем, Слав? Для чего тебе это? Доказать, что ты круче мужчин? Ты уже и так доказала, что ни в чём им не уступаешь.
Называй это как хочешь, родная. Я ни перед кем не рисуюсь. Я просто служу, делаю свою работу. Этотоже часть моей работы. Да, очень опасная. Но без неё я не смогу состояться до конца.
Карина повернулась спиной к своему отражению, и Слава смахнула слезинки с её щёк.
Я так устала бояться за тебя.
Что поделать... Такая тебе выпала доля,усмехнулась Слава.Я и рада бы облегчить её для тебя, но... Так уж получается.
Слезинки упрямо катились снова и снова, застревая в уголках горькой улыбки Карины.
И я не могу от этой доли отказаться. Это уже невозможно... Потому что только мы друг у друга и есть в этом мире. И это прописано вот здесь.Дрожащая рука Карины стиснулась в кулак и прижалась к груди напротив сердца.
Принцесса моя...Слава вздохнула, прижав её к себе.Не спеши ты меня хоронить, ладно? Я вернусь. Вернусь и точка. Всё будет хорошо.
У тебя хоть связь-то будет там?всхлипнула Карина.Просто очень страшно, когда вот так... Ни слуху ни духу.
Будет, сейчас ведь не девяностые,успокоила её Слава.Может, и не всегда стабильная, но постараюсь давать о себе знать.
*
Тёплый вечер начала июля сладко разливался ароматом липового цвета. В аэропорт Карина приехала на Славиной машине.
«Форд» мамы они продали, решив, что двух «железных коней» их семья не потянет по расходамтут одного бы прокормить. Половину суммы от продажи положили на счёт в банке, а вторую оставили дома. Пока Слава была в командировке, Карина брала из этой кубышки понемногуна оплату коммунальных услуг, интернета, мобильной связи, на продукты. Её подработки приносили лишь небольшой доход, а с квартиросъёмщиками возникли проблемы: предыдущие съехали, а новые вскоре перестали регулярно платить. Это был дюжий, пузатый дяденька с женой и ребёнком; семейство, на первый взгляд довольно милое и приличное, на деле оказалось весьма наглым. Пели они одну и ту же песню: «Сейчас денег нет, но в следующем месяце обязательно заплатим». Карина просто не знала, как быть с ними. Она не представляла себе, как выставить их в одиночку, без силовой поддержки в виде Славы: не хватало ей для этого ни жёсткости, ни решительности. Она корила и ругала себя за мягкотелость и недальновидность. Пухлый и весёлый добрячок оказался тем ещё жуком. Этот дяденька, видя перед собой робкую и хрупкую девушку, совсем распоясался: держался неуважительно, над угрозами и предупреждениями только смеялся. Супруга его оказалась немногим лучше. Да что тамдва сапога пара. Дама эта постоянно сидела с ребёнком дома, что не позволяло в отсутствие жильцов поменять замки. И вот что с такими пройдохами делать? Отрезать электричество? Карина предупредила, что так и сделает, а этот тип сказал, что сам электриквосстановит в два счёта. Ещё и грозился от соседних квартир подключиться, устроив тем самым Карине проблемы с соседями. Выгонять их с милицией на улицу Карина считала негуманным деломвсё-таки ребёнок в семье маленький, с беготнёй по судам тоже связываться не хотела, учёба и работа и без того выматывали ей нервы. Слава звонила примерно раз в одну-две недели, справлялась, как у Карины дела, нет ли трудностей; беспокоить её своими проблемами девушке было стыдно, Славе и своей тяжёлой службы хватало. В общем, Карина попала в тупик. Наверно, всё-таки стоило подключить милицию... Налог она платила как физическое лицо, но в этом году ещё не успела подать декларациюа если милиция придерётся и натравит на неё налоговую, и те устроят ей тридцать седьмой год? Словом, куда ни киньвсюду клин. И дядя Виталик, как назло, тоже был вместе со Славой в командировке...
«Соберись, тряпка!ругала себя Карина.Ну неужели ты не можешь разобраться с этим сама?..»
Разобраться не получалось, жильцы не платили уже три месяца, четвёртый пошёл. Карина и звонила, и приходила, и просила по-хорошему, и даже решилась-таки пригрозить милицией... Результатнулевой. Наглый пузан не верил, что она способна на решительные действия, и совсем охамел. Вскоре позвонила Слава, и Карине всё же пришлось рассказать ей о неурядицах.
Не переживай, выгоним твоих «жуков»,пообещала Слава.Ни суд, ни милиция не понадобится. Звякну ребятамдумаю, они не откажут. Рассчитаюсь с ними потом сама, а ты не беспокойся.
Уже на следующий день Карине позвонил Николайсослуживец Славы.
Мы с Серёгой подъедем, куда скажешь. Тебе как надочтоб они заплатили и жили дальше или чтоб совсем выметались?
Карина предпочла бы больше не иметь дел с этой семейкой. У подъезда она встретилась с двумя крепкими, коротко стриженными ребятами; по телосложению, непроницаемо-спокойным лицам и уверенной походке она сразу догадалась, что это и есть те самые Николай с Сергеем.
У них ребёнок, вышвыривать их с вещами прямо сейчас как-то не по-людски,вздохнула Карина.Скажите им, пожалуйста, чтоб погасили задолженность и сразу же начинали искать себе другую квартиру. Срок на всёодин месяц.
Месяцслишком по-божески для такого хамоватого обнаглевшего быдла,процедил Николай.Добрая ты чересчур. Нокак скажешь, дело твоё.
«Жук» при виде добрых молодцев, которые и в штатском выглядели внушительно, наглость сразу слегка растерял. Правда, он пытался сперва ерепениться:
Да что вы мне тут ксивами поддельными размахиваете? Я таких десять штук купить могу...
Ксивы настоящие. И мытоже,сказал Николай.Давай при ребёнке шуметь не будем, прогуляемся на площадку. Вот там ты и узнаешь все подробности.
Дядя сразу как-то сник, стушевался, начал мямлить. Даже пузо как будто сдулось. Ребята ни разу не повысили голос, не сделали ни одного угрожающего движения, но даже от их сдержанного, вежливого тона становилось страшно. Когда они вместе с Кариной спустились во двор, молчаливый Сергей, присутствовавший при разговоре для пущей внушительности, подал голос:
Мой друг как раз квартиру ищет. Ты сколько берёшь?
Карина назвала сумму.
Нормально, ему подойдёт. Если хочешь, дам его номерок. Парень порядочный, семейный, трудяга. Супруга тоже работает. Я за него ручаюсь.
Вот так всё и разрешилось. Это вежливое внушение подействовало столь эффективно, что уже через неделю наглое семейство, заплатив долг, укатило в неизвестном направлении. Вместо них в квартире поселился друг Сергея с женой и дочкой-школьницей. С ними у Карины не возникло никаких хлопот, но чувствовала она себя после всей этой истории далеко не на высоте. Славе всё-таки пришлось прямо из командировки «разруливать» ситуацию, сослуживцев беспокоить... Карина решила: это ей жизненный урок. Надо быть осторожнее, осмотрительнее, твёрже. Житейского опыта и ушлости ей и правда не хватало, вот и не разглядела в приятном на первый взгляд дяденьке матёрого, прожжённого «жучару», а потом не сумела с ним справиться. Но выводы она для себя сделала и решила: такого больше не повторится.
Впрочем, житейские беды не шли ни в какое сравнение с тоскливой, тревожной пустотой, которая ледяным вакуумом разворачивалась под сердцем. И от этого назойливого жильца нельзя было избавиться никакими способами. Никто не мог его выставить. Каждое утро начиналось с мысли: как там Слава? Жива ли, здорова ли? Каждый раз, ложась в постель, Карина с пронзительной тоской думала: «Я-тоздесь, в тепле, уюте и безопасности. А ей там каково сейчас?»и слёзы подступали к глазам. Постоянный поиск новостей об обстановке на Кавказе стал её личным безумием. Ежедневным, неотступным. Она искала между строчек хоть какой-то знак, и домыслы сдвигались над ней тёмным пологом страха, который могла развеять только очередная весточка от любимой. Она помнила самый первый звонок Славы после её отъезда на Кавказ. Фонари за окном прорывались светом сквозь пелену пурги, а в динамике раздался голос:
Привет, родная. Мы на месте. Всё нормально, не волнуйся.
Карина, распахнув створку окна, стояла под потоком леденящего зимнего воздуха. Он остужал тёплые слёзы, катившиеся по щекам вопреки улыбке.
Привет, Слав... Очень, очень рада тебя слышать...