Всё это он говорит с такой уверенностью, так детально расписывает, что я начинаю подозревать: бизнес и домик на десять комнат, с бунгало для слугистинная правда. Вот только сути и смысла в его словах пока не улавливаю. И на всякий случай решаю подыграть. Расслабленно откидываюсь на сиденье, по-деловому закинув ногу на ногу, и спрашиваю с искренней заинтересованностью:
А почему именно Испания? Чем тебе Россия не угодила?
Первое, и это очень жирный плюс, начинает он загибать пальцы, в Испании тепло, а в России холодно.
Не поспоришь, благосклонно киваю.
Второея прожил там почти тринадцать лет. У меня там друзья, связи, поставленный бизнес. И сюда я вернулся только за тобой.
О как, хмыкаю и старательно игнорирую последнюю фразу. А как же твой отец? Если не ошибаюсь, он какой-то депутат? Неужто отпустит наследника за бугор насовсем?
Отец умер полгода назад. Инфаркт, коротко отвечает Тарасенко и, резко помрачнев, поворачивает голову к окну, явно пряча от меня взгляд.
Мои соболезнования, сухо отвечаю, стараясь отогнать неуместное чувство жалости.
Сама родителей похоронила, знаю, как терять близких Вот только его отец вырастил таких подонков, что чувство жалости, не успев толком появиться, мгновенно загибается на корню. Зато на его смену приходит здоровое чувство злости.
Терпеть не могу, когда мне голову морочат. Сразу же хочется превратить человека в камень. Иногда очень завидую и восхищаюсь Медузой Горгоной. Эта женщина была поистине великолепна в своей ярости. Жаль только, кончила плохо но это уже так, частности.
Ладно, это была интересная история, с ленцой в голосе отвечаю Тарасенко, но мне хочется знать истинную причину твоего интереса.
Я тебе уже все сказал, пожимает он плечами, продолжая смотреть в окно.
М-да не густо, притворно нахмурившись, качаю головой и тоже отворачиваюсь к окну.
Не хочет рассказывать, ну и плевать. Всё равно вижу его последние минуты. Скоро гостиница, потом аэропорти дом, милый дом.
Спустя несколько минут тишины искоса смотрю на мужчину и напрягаюсь. Оказывается, он все это время смотрел на меня.
Вот только взгляд его какой-то странный. Не нравится он мне, ой не нравится.
Я в своей жизни видела много взглядоврасчётливых, лживых, похотливых, гневных, предвкушающих, а этот он смотрит так, словно словно пытается меня сожрать. Ага, одними глазами. Поглотить всю полностью, вместе с душой. Не оставив ничего.
Что же ты задумал, Тарасенко? Какую игру в очередной раз затеял?
Может, все дело в том, что моего шефа отправляют на пенсию? Может, он от конкурентов? Хотят купить себе завод? А Тарасенко пытается почву прощупать. Ни для кого ведь не секрет, что я доверенное лицо Маркелова. А может, Женечка сам лично хочет отхватить лакомый кусок?
Кто их знает, этих олигархов
Я старательно роюсь в памяти, вспоминая, кто таков отец Тарасенко и что у него за бизнес. Но в голове, к сожалению, только одна информацияон депутат. Другую я и не пыталась искать, сознательно избегая любых новостей. А жаль О своих врагах нужно знать всё.
Эх, Кристина, Кристина, не быть тебе разведчиком
Ну ничего, вернусь домой и займусь поиском инфы. Вот только кого бы привлечь к этому делу? Нашего программера нельзя. У Стаса язык без костей. Инфу сливает всем, кто платит. Ничем не гнушается парень. Специалист отличный, потому и на работе так долго держится, а так бы давно уже вытурили. Но ему и секретов особых не доверяют.
Надо кого-то на стороне искать.
Машина наконец-то паркуется перед входом в гостиницу, водитель открывает дверь, и я пулей пытаюсь выскочить из машины. Но Тарасенко резко хватает меня за талию и с такой силой утягивает к себе на колени, что я не сразу понимаю, что вообще произошло. И поэтому, когда он разворачивает меня к себе, продолжая одной рукой удерживать за талию, а второй уже за подбородок, я не сопротивляюсь и замираю в его руках, как мышка. И в ожидании, когда кот сделает свой первый удар, смотрю ему в глаза.
Крис, шепчет Женя мне прямо в губы, я так скучал по тебе.
В голове мгновенно вспыхивает понимание происходящего, и я пытаюсь увернуться от его поцелуяупираюсь обеими руками в каменную грудь мужчины. Но его захват становится железным, и он все же накрывает мои губы.
Я делаю резкий вздох и замираю, поплотнее сжав губы, в ожидании болезненного напора. Но Тарасенко почему-то медлит, его губы не двигаются, и вместо этого он пристально смотрит мне в глаза, словно пытаясь отследить мою реакцию. А затем очень нежно проводит языком по моим губам, еще и еще, не требуя, а словно просясь внутрь. Но я еще сильнее сжимаю губы и зубы, и с вызовом смотрю в глаза своему прошлому.
Взгляд мужчины становится понимающим и настолько грустным, что не знай я, кто передо мной, то наверняка бы поверила в его игру. Но я знаю, кто этот человек, и больше никогда не позволю с собой играть! И, сузив глаза, пытаюсь передать свои мысли Тарасенко.
И вновь он понимает меня без слов. Его взгляд становится упрямым и жестким, и Женя, резко повалив меня на сиденье, начинает жалящими поцелуями-укусами покрывать мой подбородок, шею, даже умудряется до груди добраться. Не сдержавшись, коря себя трехэтажным матом за слабость, всхлипываю от боли и охватившей меня паники, полностью лишающей воли.
Тарасенко замирает, уткнувшись носом в ложбинку между ключицей и шеей, и дышит как паровоз, пока я пытаюсь вернуть себя хоть каплю сил и отрешиться от да-да, именно, от того, что происходит внизу живота. Такое ощущение, что кто-то резко ударил в меня концентрированным возбуждением, настолько болезненно-сладким, что я совершенно теряюсь и забываю, где я и с кем именно нахожусь. И сама хватаю Женю ладонями за лицо, тянусь к его губам, не замечая ошарашенного взгляда.
Мир падает и переворачивается, когда наши губы вновь находят друг друга. Теперь уже я кусаю мужчину, пытаюсь его поглотить. Трусь всем телом, как голодная кошка, желая погасить тот огонь, что разгорелся внутри.
Где-то далеко в другой вселенной, мой разум отмечает звук хлопнувшей двери и то, как медленно трогается автомобиль, куда-то уезжая. Но вселенная сжимается в микроскопическую песчинку, совершенно неважную для меня. Ведь здесь и сейчас есть тот, кто может погасить пожар, что невольно (или все же вольно?) разжег во мне.
Женя отрывается от моих губ, отдавая короткие приказы водителю. До меня его слова доносятся словно через вату. Сердце колотится, эхом отдаваясь в ушах. Я мало что понимаю. Организм хочет только одногонемедленной разрядки. А ему этого не дают. И я начинаю хныкать и ерзать под тяжелым телом мужчины, пытаться расстегивать пуговицы на его рубашке.
Сейчас, сейчас, маленькая, подожди, слышу я хриплый и возбужденный голос, от которого вся кожа покрывается мурашками.
И не выдержав, я начинаю требовать:
Ну же, давай, трахни меня!
Он заглушает мои слова очередным жарким поцелуем. Глубоким, сексуальным, поглощающим.
Там, где-то на задворках своего разума, я слышу, как останавливается машина, как хлопают две двери, и мы наконец-то остаемся одни.
«Господи, что я творю?» эта мысль тонет в очередном жадном поцелуе.
Мы оба в одежде. Тарасенко поднимает моё платье до талии, убирает мокрую полоску трусиков, вводит в меня два пальца.
А я выгибаюсь и кричу прямо ему в рот.
Это ОРГАЗМ, я словила ОРГАЗМ, вот так, именно большими кричащими буквами только от его поцелуев и двух пальцев!
Пока я лежу и пытаюсь привести дыхание в норму, а взорвавшиеся от крышесносного оргазма мозгихоть немного собрать в кучу, Тарасенко успевает расстегнуть ремень, надеть резинку на свой член и, закинув мои ноги себе на плечи, резко входит.
Я вскрикиваю от боли и очередной вспышки наслаждения, а Женя замирает внутри меня, давая всего лишь пару мгновений, чтобы привыкнуть к его размерам. И начинает двигаться о нет, не двигаться, а вколачивать меня в кожаное сиденье.
Наклоняется, складывая меня пополам, ловит мои губы. Руку кладет на затылок, сжимая волосы в кулак, не давая пошевелиться, и продолжает безумную скачку.
Меня накрывает уже третий оргазм, я вновь кричу и выгибаюсь в его стальных объятиях. А Женя выходит из меня, ставит на четвереньки, хватает за волосы, оттягивает на себя, заставляя изгибаться под немыслимым углом. Поворачивает мою голову к себе, ловит мои губы своими и вновь резко входит. Если бы он не был таким высоким, а ятакой маленькой и гибкой, вряд ли у нас получилось бы так изогнуться.
Но эта приятная тянущаяся боль в мышцах, этот дикий и необузданный напор, эта сила и властность заставляют меня вновь взорваться и выпасть из реальности. Стереться из этого мира и не думать, не помнить ни о чем. И понимать, что только благодаря таким моментам, я до сих пор еще дышу
Глава 3
Прости меня, пожалуйста, Крис, слышу я приглушенный голос Тарасенко.
Он так и продолжает лежать на мне после того, как кончил, уткнувшись лбом в сиденье поверх моей головы.
Я же наслаждаюсь запахом мужчины и еще отхожу от оргазма. Думать совершенно не хочется. Поэтому я не сразу понимаю, чего от меня хотят, и на автомате расслабленно спрашиваю:
За что?
Женя судорожно выдыхает, приподнимается на локтях и осматривает моё лицо. Увиденное ему явно не нравится. Ну ладно, я тоже смотрела на себя сегодня в зеркало и не была в восторге. Так что мужику можно даже памятник поставить, с такой страхолюдиной трахаться не каждый сможет.
А мне пофиг.
Я после секса всегда как кисель, и как минимум минут пятнадцать меня не будет существовать для этого мира.
Я набросился на тебя, как маньяк, а я хотелговорит Женя, сглатывая, Я хотел иначе. Хотел сделать тебе предложение в ресторане. Даже кольцо купил. Хотел
Я не даю ему договорить, кладу палец поверх его губ. Внутри меня все еще пузырятся отголоски оргазма и удовольствия, и с шальной улыбкой на лице я отвечаю:
Я готова и так принять твое предложение, делай.
Женя лихорадочно всматривается мне в глаза, явно что-то для себя решая. Я с мягкой улыбкой на лице отвечаю ему спокойным взглядом. Уже даже интересно, что предпримет дальше этот интриган. Какую игру затеял? И почему бы в неё не поиграть?
Тарасенко, чуть приподнявшись на одном локте, осторожно разъединяет наши тела, и я морщусь. Все же своим немаленьким размером он меня повредил. Взгляд Женя на мгновение становится виноватым, но он садится и тянет меня за собой. Сам же в этот момент приводит в порядок свою одежду.
Я тоже вяло начинаю одергивать платье, всё еще чувствуя приятную усталость во всем теле. Надо отдать должное, он сделал для меня то, чего не мог сделать не один из мужчин. Такого оргазма я не испытывала никогда.
«Может, это потому, что ты до сих пор его любишь?» тоненьким голосом пищит подсознание, но я делаю вид, что не слышу собственных мыслей. Одернув одежду, нахожу свою сумочку, чтобы вытащить косметичку и привести волосы в порядок.
Но не успеваю этого сделать, потому что перед глазами появляется рука Тарасенко, а в неймаленькая черная коробочка. Второй рукой он открывает коробочку, а в ней я вижу
М-да такого уродливого кольца я еще в жизни не видела. И подозреваю, что это бриллиант. Но я терпеть не могу кольца с большими камнями. Выглядит отвратительно. Дорого, но безвкусно. Есть кольца с маленькими камушками; они, конечно, не такие дорогие, но выглядят гораздо красивее и изящнее, чем вот это уродство.
Но это еще не все.
Спустившись с сиденья на пол, мужчина встает на одно колено. Его лицо сосредоточено, он смотрит на меня очень серьезно и проникновенно.
Хороший актер. Я бы ему Оскара вручила, не задумываясь. Какой талант, какой талант!..
Кристина, я тринадцать лет мечтал об этом моменте, начинает он немного неуверенно и, прочистив голос, все же делает мне предложение: Очень тебя прошу, выходи за меня замуж.
Я согласна, отвечаю я, не медля ни одного мгновения.
И, взяв кольцо из коробочки, надеваю его на безымянный палец. Кольцо большое и пытается свалиться. Я перемеряю его на средний, а затем на указательный пальцы, и дохожу до большого. Ага, вот сюда оно подойдет. Господи, кто ему подсунул этот размер?
И, переведя веселый взгляд на Тарасенко, командую:
Ну что, в загс? Заявление писать?
Пару мгновений он смотрит мне в глаза, словно пытается найти на моём лице какой-то подвох, а затем резко притягивает меня к себе и целует целует так, что у меня пальцы на ногах поджимаются. Господи, как же он сексуален, нежен и одновременно властен в своих порывах. И достанется же кому-то когда-то такое сокровище. Если он, конечно же, уже не женат. Почему-то последняя мысль отдается глубоко внутри такой сильной болью, что я, не выдержав, крепко обнимаю Женю за шею и страстно отвечаю.
А может сразу поженимся? вдруг спрашивает он, оторвавшись от меня и даря такой горячий взгляд, что низ живота вновь начинает тянуть от возбуждения.
Конечно, поженимся, прямо сейчас, радостно киваю я.
Интересно же, чем весь этот фарс закончится? Да и охота попользоваться хоть немного этим мужчиной.
Почему я должна отказываться от сладкого, когда мне его предлагают бесплатно?
Глупый вопрос.
Вот когда отберут, тогда и буду переживать, а сейчас сейчас я хочу верить в сказку. Главное, на самолет опять не опоздать.
И поэтому на всякий случай уточняю:
Мы же на самолет не опоздаем?
Нет, качает головой Тарасенко, открывая окно и делая знак охраннику и водителю, чтобы те возвращались. Я уже купил нам билеты до Новосибирска. Бизнес-класс. Вылет завтра рано утром, мы успеем.
О как, ухмыляюсь я. Обожаю летать в комфортных условиях.
А сама стараюсь отогнать тревожные мысли. Даже если Тарасенко задумал что-то очень скверное, обращусь к шефу, тот решит вопрос. У Афанасия Игоревича очень много связей. Управу на Тарасенко он найдет. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
Машина трогается, а Женя с кем-то договаривается по телефону, чтобы нас расписали.
Я слушаю его вполуха, все равно весь этот фарс рассчитан на то, чтобы я первая отказалась. А я уже решила для себя, что пойду до конца. И еще, что немаловажно, даже отыграю роль обиженной и брошенной женщины прямо в загсе. Буду кричать, топать ногами, устрою безобразную истерику. С соплями, слезами и обвинениями.
Он хочет поиграть? Я тоже поиграю. Посмотрим еще, кто кого.
Я прячу от Тарасенко предвкушающую улыбку победительницы, делая вид, что очень сильно заинтересовалась пейзажами за окном.
Мы и правда подъезжаем к загсу. Не к Дворцу Бракосочетания, конечно же, а к обычному московскому загсу.
Еще раз взглянув на своё не слишком презентабельное отражение в маленьком зеркальце, стараясь не замечать темно-красные засосы, что оставил на шее и груди Тарасенко, я надеваю черные очки и выхожу из машины, берясь за предложенный локоть.
Мы поднимаемся по ступенькам, к нам присоединяются несколько охранников. Они, оказывается, ехали на двух машинах за нашей. Интересно, зачем Тарасенко столько охраны, от кого шифруется? Врагов много?
На входе нас встречает женщина в праздничном платье. И с дежурной улыбкой на лице сразу же ведет в регистрационный зал. Охрана остается за дверями. Тарасенко забирает у меня сумочку и выуживает из неё мой паспорт.
Я даже рта не успеваю открыть, а наши паспорта уже в руках работницы загса. Она уходит куда-то из кабинета, попросив нас подождать пять минут.
Мы присаживаемся у стола, я настраиваюсь на истерику, перебирая в голове все известные ругательства, которыми буду осыпать Тарасенко, когда он передумает на мне жениться.
Женщина возвращается через пять минут, в руках у неё папка с документами.
Она садится за стол, достает из папки журнал, открывает его и, улыбнувшись Тарасенко, передает ему ручку:
Пожалуйста, подпишитесь вот тут.
Он ставит в указанном месте свою генеральскую размашистую подпись.
И ваша подпись, Кристина Эдуардовна, переводит на меня торжественный взгляд женщина, а Женя передает ручку мне.
Пожав плечами, подписываюсь там, где мне указали.
Поздравляю вас с бракосочетанием, с улыбкой ошарашивает меня женщина. Вот ваши паспорта, штампы проставлены. А это, она дает в руки Тарасенко красный лист бумаги, ваше свидетельство о бракосочетании. С заменой паспорта, Кристина Эдуардовна, я вам советую не тянуть, там сроки небольшие.
С какой заменой? севшим голосом спрашиваю я, все еще не веря в происходящее.
Ну, как же? изумляется женщина. Теперь ваша фамилияТарасенко. Так мы написали в свидетельстве о бракосочетании. Поэтому вам нужно поменять паспорт, предъявив этот документ, она указывает на «документ», который уже прячет от меня Женя, складывая в четыре раза и убирая во внутренний карман пиджака.
Я не дам тебе развода, зачем-то говорю я, когда мы уже едем в машине обратно.