Вера быстро вышла из светелки, вернулась в гостиную и подошла к серванту. Провела рукой по поверхности, почувствовала, как пальцы погрузились в густую пыль, и выдохнула. Всего лишь показалось. За домом никто не следил. Это хорошо. Возможно, белье просто хранило свежесть в течение нескольких лет. От мамы и бабушки можно было ожидать чего угодно.
Решив продолжить исследование дома утром, Вера снова вышла на улицу и поспешила к машине. Первым выпустила Бурана. Тот радостно засуетился вокруг, принюхиваясь к новым запахам, неожиданно обрушившихся на него. Городская собака, Буран в мгновение ока ошалел от тех соблазнов, что сулила жизнь в деревне.
Доставая вещи из багажника, Вера обратила внимание на то, что одно окно в доме тети Мани тускло светится. Что-то все-таки изменилось в этом краю. Тетя Маня всегда следовала солнечному циклуложилась на закате и вставала с первыми петухами. Но с соседкой Вера поговорит утром, а пока нужно закончить основные дела.
Вера, подхватив чемодан, заторопилась к калитке, свистнула собаке, обнаружившей лаз в кротовью нору: «Буран, ко мне», еще не хватало, чтобы пес ошалел и принялся носиться за кротами, громким лаем перебудив округу.
Бурана не надо было просить дважды. Он кинулся за хозяйкой, в несколько прыжков пересек сад и заскочил в дом. Вера поставила чемодан в сенях и вернулась к машине за сумкой. Еще один заход в дом. Вещи она разберет потом.
После того как все было перенесено, пришла очередь Оли. Девочка крепко спала. Вера потрясла ее:
Кися, мы приехали, пойдем, в доме поспишь.
Оля сонно потянулась, Вера взяла дочь за руку и помогла выйти из машины. Поддерживая, она осторожно провела девушку через заросли кустов. Все шло хорошо до того момента, пока они не достигли крыльца. Тут сон слетел с Оли в одно мгновение. Она широко распахнула глаза и затряслась.
Мама, нет, я не пойду. Оля сделала шаг назад.
Давай, милая, там ты будешь в порядке, твердо уверила ее Вера, удерживая дочь на месте.
Нет, повысила голос Оля и попыталась вырваться из рук матери, но Вера по-прежнему крепко ее держала. Она начала ласково увещевать дочь:
Оленька, в доме тебе ничего не грозит. Я приготовила постель, сразу ляжешь, отдохнешь, станет легче.
Нет, нет, нет! Оля неожиданно сильно рванулась из рук матери и бросилась бежать назад, напролом через заросли. Вера кинулась за ней. В доме тети Мани вспыхнул верхний свет.
Оля добежала до машины и упала на сиденье, не закрывая за собой дверь. Она тяжело дышала, лицо было мокрым от пота.
Нет, мама, пожалуйста, нет, я не могу войти в дверь.
Она не лгала. Девочка действительно не смогла бы сделать этот шаг и очутиться в крошечном предбаннике с низким потолком. Вера присела перед Олей и положила ей руки на колени. Тихо, но властно приказала:
Хорошо, побудь здесь, я скоро приду. Только не шуми, соседи спят.
Оля кивнула, ее била дрожь. Вера сбросила с себя куртку и накинула на дочь. Поцеловала ее в лоб и легонько пожала руку:
Я сейчас.
Бегом бросилась в дом. Открыла нижний ящик сервантатравы по-прежнему находились там. Вера включила фонарик в мобильном телефоне и быстрым движением пробежала по целлофановым пакетам, подписанным четким бабушкиным почерком. Выцветшие чернильные надписи гласили: пустырник, мята перечная, корни валерианы, солодки, шишки хмеля
Вера отобрала необходимое и толкнула вторую дверь из гостиной, слева от входа, за которой скрывалась маленькая кухня.
Открыла проржавевший кранполилась мутная вода. Дав ей возможность стечь, Вера механическим движением достала с подвесной полки белую эмалированную кружку, слегка щербатую, с вытертым изображением птицы на боку, и наполнила ее водой на три четверти. Затем зажгла газ на полную мощность (хвала прогрессу) и принялась ждать, пока вода закипит, кидая настороженные взгляды в окно. Глухая ночь, даже луна скрылась за облаками, но пройдет еще двадцать минут, и первые петухи возвестят рождение нового дня. Нужно успеть до этого момента.
Едва вода закипела, Вера точными, выверенными движениями бросила в кружку по щепотке травы из каждого пакета. Автоматически выдвинула ящик, в котором хранились столовые приборы, и вынула металлическую ложку. Размешала варево, уменьшила огонь. Три минуты спустя все было готово. Вера распахнула окно и выставила кружку на подоконник. Морозный ночной воздух остудит отвар и вдохнет свежесть в дом.
Пять минут спустя она заставила дочь выпить горячую, пряно пахнущую жидкость. Еще через десять минут Оля уже мирно спала в бывшей постели своей матери. Останется дать дочке такую же порцию утром, и этого хватит на неделю. А там процедуру нужно повторить. В гомеопатии важна регулярность и точное время приема лекарств.
Уложив Олю, Вера задумалась о том, как лучше поступить с автомобилем. Оставлять его на дороге нельзясразу же привлечет внимание местных. Идеальным местом для долгосрочной парковки был проклятый лес. Женщина вышла из дома, вернулась в машину и тихонько двинулась в сторону леса. Прогалина попалась на глаза минут через пять. Осторожно, чтобы не увязнуть колесами в размокшей земле, Вера вывела автомобиль на небольшую поляну неподалеку от Ведьминой топи и остановилась. Дальше ехать нельзяувязнешь в болоте. Выйдя из машины, Вера глубоко вдохнула лесной воздух и тут же закашляласьгнилостное дыхание болот добралось и до лужайки. Но это было даже к лучшемувряд ли кому-то придет в голову здесь гулять.
Вера вернулась в дом, кинув по пути взгляд на окна тети Мани. Пропел первый петух, но дом спал, света в окнах уже не было. Что-то изменилось. Вот только что?
Глава 20
Глеб в двадцатый раз обошел дом, но ничего принципиально нового для себя не выяснил. Жена выгребла из домашнего сейфа почти всю наличность, очевидно, забрала паспорта и исчезла вместе с дочерью в неизвестном направлении. Вера, у которой не было ни родных, ни близких, ни даже подруг, сбежала в никуда, провалилась сквозь землю.
Впрочем, чему было удивляться? Она наверняка знала, что муж проиграет ее в карты, и решила подстраховаться, наплевав на него, Глеба, и его жизнь. Но почему жена разрешила ему так глупо попасться в ловушку и проиграть? Он всегда, конечно, подозревал, что глубоко безразличен Вере, но ведь речь шла не только о нем, но и о ней. Значит, имелась еще какая-то причина, которую она поставила выше собственных интересов и даже собственной жизни. И такая причина была всего однаОля.
Глеб остановился. Ну, конечно! Как же он не понял сразу? Вера специально отправила его на этот идиотский сеанс игры с Воландом! В других обстоятельствах она бы сама разрулила ситуацию, обвела бы вокруг пальца даже Лобанова-Ростовского, но вчера ей требовалось время, чтобы увезти дочь подальше. А все почему? Да потому, что Оля в и д и т! Она действительно видит будущее. И видит его дальше и лучше самой Веры. Вот поэтому она и увезла дочь. Сорвала девчонку из школы посреди учебного года
Школа Мысль Глеба тут же зацепилась за это слово. Вера очень трепетно относилась к учебе дочери, мечтала отправить ту учиться в один из лучших университетов мира. Намекала даже на Штаты или Англию и настойчиво требовала от Глеба откладывать средства на дорогое удовольствие. Она бы не утащила девчонку просто так, не позаботившись об учебе. В школе-то он все и выяснит. Ты умна, Вера, но ведь и он, Глеб, тоже не дурак.
Как был, в спортивном костюме, Глеб быстрым шагом направился в гараж. Гараж оказался пуст. Мужчина недоуменно посмотрел по сторонам, но от этой нехитрой манипуляции «Мустанг» не вернулся в родную обитель. И вот тут-то Глеб и осознал всю горечь потери. Его «мальчика» угнали! Но кто?
Вера же не умеет водить, она не могла. Значит, на «Мустанге» уехал кто-то другой. Похититель? Веру похитили вместе с Олей? На короткое мгновение Глеб впал в панику. Борис? Так ведь он и так получил Веру в свое пользование или решил не дожидаться момента «официальной» передачи, действуя на опережение? Но зачем ему Оля?
Глеб потряс головойбред какой-то. Борис бы не стал увозить из дома Веру и Олю, к тому же вместе с наличкой и документами. Не его уровень. Все-таки Вера сбежала сама. Конечно, исчезновение «Мустанга» не укладывалось в эту версию, но, как бы ни было больно и прискорбно, сейчас следовало думать не о «мальчике».
Еще пара часови Борис явится за причитающимся, что ему сказать? Извините, но Вера сбежала? Тот наверняка решит, будто Глеб предупредил жену и дочьи те просто исчезли из города. Тогда Лобанов-Ростовский снимет с него шкуру, как и обещал, и аккуратно разместит ее за одной из своих дверей. Будет гостям демонстрировать, как военный трофей.
И все-таки, все-таки Поиски стоило начинать немедленно. Глеб слышал когда-то от ментов, что большинство пропавших находятся в течение первых двадцати четырех часов.
Придется начать с Ольгиной школы, поскольку других идей у него все равно не было. Глеб на секунду задумался о том, чтобы вернуться в дом и переодеться, но потом решил не заморачиваться. Мало ли отцов в спортивных костюмах ходит. Да и идти-то всего ничего. Сделает вид, что просто бегал.
Глеб вышел на улицу и направился к старому зданию школы. Солнце поднималось все выше, улицы наводняли спешащие по делам прохожие. Обычно Глебу, в отличие от Веры, люди не мешали. Наоборот, со времен юности он обожал столпотворения, этот рай непуганых дураков, в котором простофили сами предлагали облегчить их карманы и кошельки. Но сегодня ему казалось, что каждый прохожий, попадающийся навстречу, отнимает у него драгоценный глоток воздуха.
Глеб ускорил шаг. Уже на подступах к школе он понялчто-то произошло. Первая мысль была об Оле. Глеб заволновался, малахольную девчонку он любил и вовсе не желал ей зла, чтобы там себе ни вообразила Вера. Пристроить дочь в семейный бизнес и обеспечить бесперебойный источник доходовчем плохо-то? Он же не собирался эксплуатировать ее, как раба на галерах. Сама Вера так жила и не жаловалась. Возможно, кстати, Верой двигала банальная зависть к более талантливой дочери. Впрочем, Глебу было некогда предаваться рефлексии, он ускорил шаг и последние несколько метров до школы преодолел бегом.
Вход в школьный двор был огорожен желтой линией. За ней в пенистых лужах, радугой отзеркаливающих солнечный свет, разворачивалась багряная пожарная машина. Глеб почувствовал, как кроссовки промокли. Пожары Глеб тоже когда-то любил, особенно моменты, когда наряд уже сворачивал шланги. Потерпевшие напуганы и растеряны, а в оставленных без присмотра квартирах всегда можно раздобыть что-то интересное. Но сейчас один вид полыхающе-алой машины вызвал животный ужас.
На крыльце стояли несколько человек: заплаканная женщина, трое мужчин канцелярского вида и мужик в форме, очевидно, командир пожарного наряда. Глеб направился к ним, на ходу отметив, что в холле разбито стекло. Что же здесь произошло? Поджог?
Здравствуйте, я ищу директора, уверенно начал Глеб.
Это я, всхлипнула женщина. На вид лет сорок. Явно из тех, кто знает каждого ученика поименно.
Я отец Оли Подольской, проговорил Глеб, и тут директор горько разрыдалась. Глебу стало не по себе. Он рванул ворот футболки, чтобы избавиться от спазма и сделать глубокий вдох.
Мы мы Директор не смогла договорить.
Мужчина, подождите, нам надо закончить, привычно-хамским тоном обрубил Глеба один из стоящих на крыльце чиновников.
Нет, это вы подождите. Мягкий вкрадчивый голос за спиной. Волосы на затылке и руках моментально встали дыбом. Что-то случилось с Олечкой? Борис Лобанов-Ростовский участливо протянул рыдающему директору бумажные платочки.
Я я не знаю. Женщина высморкалась и с надеждой уставилась на Бориса, словно в нем одном почувствовала опору и здравомыслие. Мы нашли ее рюкзак с мобильным телефоном в классе, а в подсобке, где начался пожар, лежала книга, которую Ольга читала. Обгоревшая.
А сама Оля? помертвевшими губами прошептал Глеб.
Пропала, развела руками директор, вчера убежала с последнего урока, но никто не видел, как она уходила из школы.
Глеб резко развернулся и чуть не налетел на Бориса.
Что здесь происходит, Глеб Николаевич? спокойно поинтересовался тот.
Я знаю не больше вашего, Борис Вольдемарович, огрызнулся Глеб. Когда я вернулся, Веры и Оли не было дома, моя машина исчезла, из сейфа пропали документы и наличность. Я решил зайти в школу, надеясь выяснить, что происходит, а здесь пожар. Остальное вы слышали.
Машина? Борис выловил ключевое слово в потоке оправданий. Ваша машина исчезла? Ее угнали?
Не знаю, возможно, ее забрала Вера.
Но ваша жена не умеет водить, покачал головой Борис.
Откуда вы знаете? поразился Глеб.
Неважно. Я надеюсь, все это устроили не вы, Глеб Николаевич? пытливо вглядываясь в должника, уточнил Борис.
Вы слишком хорошо обо мне думаете, снова огрызнулся Глеб. Я ничего не понимаю.
Уверены?
Абсолютно.
А как же ваша способность видеть будущее? Ну что вам стоит напрячься и посмотреть, где жена с дочерью будут через пару часов? не выдержал Борис.
Глеб закусил губу, взглянул на Бориса и промолчал. А Лобанов-Ростовский решил не вдаваться в детали мошенничества, гораздо больше его занимало другое:
Вы же меня не обманываете, Глеб Николаевич? Мне бы этого очень не хотелось.
Я похож на идиота? поинтересовался Глеб.
Нет, поэтому я и спрашиваю, знаете, до последнего верю в людскую честность, вздохнул Борис. Я попробую отыскать вашу жену по своим каналам и надеюсь, что во время этих поисков вы не станете предпринимать лишних телодвижений. Мы друг друга поняли?
Глеб кивнул и, морщась из-за отсыревшей обуви, направился к выходу со школьного двора.
Нахмурившись, Борис смотрел ему вслед. В том, что Подольский не врал, он был уверен. Вера слишком умна для того, чтобы позволить этому олуху проиграть ее в карты. Во всем произошедшем виноват он сам, Борис. Нужно было действовать предусмотрительнеепока Глеб бездарно спускал свою жизнь в унитаз, стоило приглядывать за Верой. А он упустил это из виду.
Однако сокрушаться по упущенным возможностям было не в его правилах. Что сделано, то сделано. Служба безопасности разыщет Веру в течение двадцати четырех часов, и больше таких ошибок он не допустит. А Подольский? Подольский тоже заплатит. Ведь финансовые долги никто не отменял.
Глава 21
Веру разбудил стук в дверь. Она подскочила на кровати и попыталась сообразить, где находится. Через мгновение произошедшее вчера нахлынуло и накрыло с головой. Спасение дочери, побег от мужа-изменщика, возвращение туда, куда она надеялась никогда не вернуться.
Солнце настойчиво светило в окна, не спасали даже шторы с подсолнухами. Стук повторился. Вера тряхнула головой и быстро оглядела комнатуубого и обветшало, все еще хуже, чем показалось ночью. Впрочем, родной дом никогда не казался ей роскошным особняком, несмотря на то что возможности сравнивать у нее особо не было. В другие дома ее не приглашали.
И снова стук. Вера бросила взгляд на часывосемь утра. Тетя Маня что-то заметила? Наверняка. Впрочем, больше некому.
Вера спала в одном белье, а потому схватила джинсы и блузку, поспешно оделась и направилась к двери, собирая волосы в импровизированный узел. Оля еще спала, из ее комнаты не доносилось ни звука. Судя по отсутствию Бурана, пес храпел рядом с девочкой. Защитник называется.
Вера вышла в сени, потерла лицо и распахнула дверь. Соседку она любилаза мудрость, чувство юмора и доброту.
Но вместо тети Мани на крыльце стояли парень и девушка. Ему около тридцатикосая сажень в плечах, борода лопатой. Для довершения образа норвежского лесоруба не хватало только топора на плече. Впрочем, норвежцы в большинстве своем белокуры, а парень притягивал взгляд смоляными глазами и бронзово-смуглой кожей. Похож на одну из статуй Стонхенджагрубо вылепленный, монументальный, величественный. Огромные руки с массивными пальцами. Рядом с ним его спутница выглядела мотыльком на гранитном надгробье. Словно статуэтка севрской фарфоровой мануфактуры: смесь «королевского синего» глаза, «розового Помпадур» губы и «желтых нарциссов» волосы. Огромный живот, казавшийся ненастоящим, будто деформировал совершенное тело. В руках девушка держала плетеную корзинку, в которой Вера разглядела две банки домашнего варенья и банку соленых огурцов.
Здравствуйте, пробасил парень, я Петя, а это моя жена Настя, мы ваши соседи.