Но ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Привет, Мисти. Я Деми,Деми протягивает руку через стол и улыбается, пожимая Мисти руку с сухой, потрескавшейся кожей.
Ты девушка Ройала?спрашивает Мисти. Она до сих пор не осмеливается посмотреть на меня, с тех пор как вошла.
Мы старые друзья,отвечает Деми.Мы знали друг друга много лет.
Ах,Мисти быстро смотрит на меня, а затем возвращает свой взгляд к Деми. Она хорошо знает, что ее ложь стоила мне Деми, но, зная Мисти, она, вероятно, сейчас чувствует себя менее виноватой, когда видит нас вместе. Так она думает. Она постоянно оправдывает свои гребаные поступки, поэтому ей не нужно чувствовать вину, боль или страдания.
Хорошо, что ты здесь, Мисти,Мона улыбается моей сестре.Как проходит лечение «Метадоном»? (Прим.: «Метадон»это синтетический опиат, если принимать его один раз в день, внутрь, в умеренных количествах, он может уменьшить тягу и сократить длительность ломки героинозависимого наркомана до 24 часов).
Бывают хорошие дни и плохие,Мисти пожимает плечами и принимается за еду, нагружая свою тарелку таким большим количеством пищи, которая вряд ли поместится в желудке человека ее размера. Она ведет себя так, как будто не ела уже несколько дней.Восемь дней я чиста.
Ну, это здорово,говорит Мона.Так держать, Мисти. Я горжусь тобой.
Мама не понимает, кто такие наркоманы. Для нее наибольшие порокиэто еда и игровые автоматы. Мисти солжет и скажет всем, что они хотят услышать. Меня совсем не удивило бы, если бы Мисти приняла дозу, прежде чем запрыгнуть в автобус, чтобы приехать сюда.
Мы заканчиваем с нашей едой в молчании, Деми старается изо всех сил поговорить с Моной и Мисти. А я? Я даже не пытаюсь. Я даже не чувствую вкус еды, которую кладу в рот. Это все, что я могу сделать, чтобы не смотреть на часы над холодильником.
Минуты утекают, и каждая медленнее, чем предыдущая.
Как только мы заканчиваем есть, Деми нарезает и подает пирог, а после начинает чистить кухню. Мона не останавливает ее, не говорит, что ей не нужно это делать, и Мисти не предлагает помощь.
Я встаю из-за стола и наполняю раковину теплой мыльной водой. Бок о бок мы моем посуду в тишине. Когда мы заканчиваем, кухня выглядит лучше, чем когда-либо. Столешницы сверкают, раковина сияет, и вся посуда и утварь лежит на своих законных местах.
Демидочь своей матери.
Наверное, нам следует уйти,объявляю я, когда мы заканчиваем.
Мона и Мисти прекращают болтовню и смотрят на меня.
Но ты всего пару часов здесь,протестует Мона, нахмурив брови. Если она ожидает, что я проведу еще хоть минуту в обществе этой светловолосой язычницы, то у нее проблемы.
Я пришел сюда, чтобы Моне не пришлось сидеть одной.
И она предала меня, пригласив последнего из людей на земном шаре, с которым я когда-либо хотел бы провести этот день.
Деми нужно вернуться в Рикстон Фоллс,лгу я.
Она кивает.
Хорошо, хорошо,Мона стонет, из нее вырывается хриплое и тяжелое дыхание.Спасибо за пирог, Деми. И рада была тебя видеть, Ройал.
Мисти ничего не говорит, она просто сидит и дрожит, как будто спускается с какого-то подъема или напугана мной. Возможно, оба варианта.
Как только мы садимся в мою машину, Деми включает обогреватель и дует в свои руки. Мы с минуту сидим, давая двигателю прогреться, и я смотрю вперед на приборную панель.
Ты в порядке?спрашивает Деми.Это было... интенсивно.
Не ожидал увидеть Мисти сегодня,я дергаю рычаг коробки передач.Мона знает, что я к ней чувствую.
Я краем глаза наблюдаю за Деми. Она кусает губу, изучая меня, и ее тело наклоняется ближе ко мне. Положив руку мне на колено, она прокладывает путь к моей руке и сжимает ее.
Я никогда не видела, чтобы ты на кого-то так смотрел,говорит она.
Как?
С такой... ненавистью в глазах.
Я киваю. Я не уверен, что Деми хочет, чтобы я сказал, но я не собираюсь отрицать тот факт, что ненавижу свою сестру. Я ненавижу то, что она сделала. Ненавижу то, что она делает. И ненавижу все, что связано с ее эгоистичным, уродливым маленьким сердцем.
Мне нужно заправить машину,говорю я, меняя тему.
Мы доезжаем до небольшой заправки «Коноко» на углу главной улицы Глиддена. (Прим.: ConocoPhillipsамериканская нефтяная компания). Это одно из немногих мест, которое открыто сегодня, и оно переполнено. Автомобили прибывают, безумные мужья выбегают с галлонами молока и картонными коробками яиц, путешественники заправляют свои мини-фургоны, а усталые малыши бьются в истерике, когда их родители меняют DVD на старые развлекательные системы.
Я паркуюсь перед освободившейся колонкой, и Деми хватает свою сумку.
Я куплю нам немного вина на сегодня,она указывает внутрь и подмигивает, чем мгновенно посылает импульс к моему члену.
Я заполняю свой измученный жаждой автомобиль и стискиваю зубы, когда понимаю, что аппарат для кредитных карт не работает. Мне приходится зайти внутрь, чтобы заплатить, но перед кассой стоит очередь из десяти человек.
Думаю, у меня нет выбора.
Все, что я хочу сделать, это вернуться на свое место и провести несколько часов с Деми. Онаединственная изюминка этого дерьмового дня, и она такая чертовски великолепная, что я хочу съесть ее с ног до головы.
Она должна лежать голой в моей постели, ее соблазнительные ножки должны быть обернуты вокруг моей талии, а ногти должны вонзаться в мою задницу, когда я буду хоронить свой член глубоко в этой прекрасной киске всю ночь напролет.
Стоя снаружи, я вижу ее голову, когда она просматривает изысканный выбор вина на заправочной станции. Вытаскивая из кармана свой кошелек, я направляюсь внутрь и встаю в очередь.
О, эй,говорит она, когда видит меня. Я беру бутылку из ее рук.
Можешь идти, если хочешь,я киваю на машину.
Очередь становится короче, когда вторая касса начинает работать. Еще пара человек, и я следующий.
Мой член пульсирует, когда я думаю о том, что мы будем делать через минут пятнадцать.
Ладно, увидимся,Деми целует меня в щеку и колокольчики на двери звенят, когда она выходит.
Но потом мои внутренности скручивает в узел. По причинам, которые я никогда не мог предвидеть.
Еще два человека впереди меня, но я вытаскиваю пятьдесят долларов из своего кошелька и шлепаю ними по прилавку, говоря кассиру, чтобы он оставил себе сдачу.
Мне нужно выйти на улицу.
Сейчас же.
Глава 40
Деми
Эй. Эй, ты,женщина, прислонившаяся к кирпичному фасаду заправки, зовет меня, когда я направляюсь к машине Ройала.
Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Она выглядит знакомой, но я не могу сразу ее вспомнить. Спутанные темные волосы обрамляют круглое лицо, а нарисованные карандашом тонкие брови подчеркивают синие миндалевидные глаза. На ней слишком много косметики, как у женщин с неидеальной кожей. Ее полные губы скрывают ухмылку.
Она напоминает мне куклу Братц, красивую, по ее собственным меркам, но выглядящую так, словно ею играли слишком долго.
Остановившись и поправив ремешок сумки, перекинутый через плечо, я смотрю немного пристальней.
Я знаю, что видела ее раньше...
Женщина призывает подойти ближе. Ее колено согнуто, нога прижата к баку с пропаном.
Простите, я вас знаю?спрашиваю я, подходя ближе. Взглянув на заправку, я вижу, как Ройал хлопает наличными по прилавку и спешит выйти.
Ты меня не знаешь, нет,она вытаскивает из-за спины зажженную сигарету, стряхивая пепел на тротуар, и медленно двигается. Серый дым вьется перед ее лицом, и она смеется.Но у нас есть что-то общее.
Прищуриваясь, я качаю головой.
О чем ты говоришь?
Ройал выбегает из дверей с бутылкой вина под мышкой.
Какого черта ты здесь делаешь, Пандора?говорит он резко.
Она еще раз затягивается и делает пару шагов к нему, выдыхая дым ему в лицо.
Разве ты не знаешь?она ухмыляется.Что мне не разрешается находиться в Глиддене, или ты думаешь, что твой чертов член слишком хорош для меня? Теперь бегаешь с этой богатой сукой, поэтому не можешь увидеться со мной?
Ройал, о чем она говорит?я приближаюсь к нему.
Это дочь моего босса. Пандора,он стискивает зубы, когда произносит ее имя, и следит за каждым ее движением.Мы иногда... тусовались. В свободное время.
О,говорю я.О.
Вот где я ее видела. В автомастерской на прошлой неделе.
Она не похожа на ту женщину, которую я представляла себе рядом с Ройалом в те годы. На самом деле, она полная противоположность тому, что я себе представляла.
Хотя я не буду судить его. Округ Рикстон небольшой. Все умные, красивые и амбициозные девочки всегда переезжают на Манхэттен.
Ройал берет меня за локоть и кивает в сторону машины.
Поехали,говорит он.
Пандора морщит нос, бросает сигарету и достает из сапога бумагу и табак своими пальцами с облупившимся лаком.
Ты знаешь?Пандора смотрит прямо на меня.
Что знаю?спрашиваю я.
Ройал уводит меня от нее. Но она следует за нами.
Ты знаешь, что он насильник?кричит Пандора нам вслед. Мужчина, направляющийся внутрь заправки, останавливается, оглядывается, а затем продолжает идти. Женщина, заправляющая машину, делает шаг в сторону своего седана.Это правда. Твой маленький рыцарь в сияющих доспехахгребаный извращенец.
В ушах звенит, и я не могу заставить себя посмотреть на Ройала.
Насильник?
Его руки исследовали каждый сантиметр моего тела. Я чувствовала его член внутри. Его рот, пальцы, язык
Мой желудок скручивает в узел, и я чувствую, как его содержимое спешит наружу.
Не говоря уже о том, что быть связанной с насильникомэто самоубийство в карьере, когда ты учитель начальных классов. Никто, и я имею в видуниктоне захочет, чтобы учитель их ребенка трахался с насильником.
На мгновение мое отвращение исчезает, и все приобретает красный оттенок. Голова кружится, сердце вырывается из груди. Я дрожу, но не боюсь.
Я в ярости.
Неудивительно, что он не хотел, чтобы я узнала.
Неудивительно, что он утаивал. Отвлекал. Оттягивал этот разговор.
Неудивительно, что мои родители не хотят иметь с ним ничего общего.
Мой разум наполняется всякими отвратительными, больными и ужасными предположениями, которые только может придумать, и мои ноги заплетаются, когда он ведет меня к своему «Челленджеру» и открывает дверь.
Садись, Деми. Я все тебе расскажу.
Глава 41
Ройал
Семь лет назад
Я еду по шоссе в своем грузовике, на север к Сент-Шармейн, где моя пятнадцатилетняя сестра-подросток тратит большую часть своих дней на всевозможные неприятности.
В последний раз, когда я видел Мисти, она была под кайфом и демонстрировала самодельную татуировку с изображением креста, которую ей набил один из ее приемных братьев. Мы даже не религиозны, но она утверждала, что у нее были видения.
На следующей неделе я узнал, что ее исключили из школы.
Через неделю после этого ее задержали за кражу косметических принадлежностей и презервативов из местного магазина «Уолмарт». (Прим.: американская компания-ритейлер, управляющая крупнейшей в мире розничной сетью, действующей под торговой маркой Walmart). Менеджер магазина отпустил ее, но она заработала себе пожизненный запрет на посещение всей сети.
Она потерянная душа, и я не могу винить ее.
Она выросла, никогда не зная любви родителей. Не имея ориентиров, границ и ожиданий. Рядом с ней никогда не было такой семьи, как Роузвуды, которые приняли бы ее и относились к ней, как к своей.
Я знаю, что, черт возьми, я не был бы тем, кто я есть сейчас, если бы не Роузвуды. Они больше остальных были похожи на настоящую семью, которую я когда-либо знал.
Открыв окно, я позволяю ветру овевать мое лицо и мельком смотрю вниз, чтобы проверить свой телефон. Я не мог связаться с ней с тех пор, как получил от нее сообщение с просьбой о помощи.
Мисти связывается со мной только тогда, когда у нее возникают проблемы, и она нуждается в том, чтобы я выручил ее. И как ее старший брат, у меня нет выбора. У нее есть только я.
Больше никого.
Государство подвело ее, хотя никто не признает этого.
Онаодна из одиннадцати приемных детей в детском доме домашнего типа в Сент-Шармейне, и приемных родителей она не волнует, так же как и то, что она делает. Она поздно возвращается домой, будучи похожей на смерть, и они ей ничего не говорят.
Они благополучно проходят инспекции и визиты соцработникови это все, что имеет значение.
Между тем, они сидят сложа руки и пользуются всеми преимуществами, которые им нужны. Деньги, которые должны были пойти ей на пропитание и жилье, она даже не видит. Она не должна быть такой худой, как сейчас, и она не должна носить мужскую одежду из департамента юниоров «Сирс».
Мисти рассказала мне, как она большую часть времени проводит у своей лучшей подруги, Сиары, дома. От ее отца, Рика, по моему телу бегут мурашки, но Мисти сказала, что он обращается с ней как папа. И она использовала это слово. Папа. Словно она в гребаном детском саду.
Рику не хватает нескольких зубов, его повседневная одежда состоит из дырявых джинсов и майки, а обветшалое дерьмо, которое он называет домом, наклонено влево, и краска отрывается от сайдинга тонкими изогнутыми полосками. Во дворе больше грязи, чем травы, а крыша провисает посередине. Я не могу заботиться о его дерьме, но, по крайней мере, благодаря ему моя сестра сыта и находится в окружении понимающих людей, и это больше, чем кто-либо другой из Сент-Шармейн когда-либо делал для нее.
Сегодня Мисти послала мне сообщение о помощи, когда мы с Деми возвращались с прогулки. В тексте было лишь наше секретное кодовое слово: ФЕВРАЛЬ. Февральэто месяц, когда нас забрали от Моны и разлучили, и, как кодовое слово, февральэто наш способ сказать: «Ты мне нужен. Это срочно».
Я всегда говорил ей: напиши слово, и я прибегу.
Никаких лишних вопросов.
Именно это я сейчас делаю.
Я заезжаю на подъездную дорожку и мое сердце колотится, когда я подъезжаю ближе к дому Сиары.
Я точно знаю, куда следовать, так как высадил ее там прежде, когда она просила, умоляла и кричала, чтобы я не возвращал ее в приемный дом. Она утверждала, что двое из ее приемных братьев издеваются над ней, заставляя показывать им свои сиськи, и пытаются прокрасться к ней в спальню ночью. Она утверждала, что спит с перекрытой комодом дверью, по крайней мере, когда она там ночует, но большую часть времени она находится у Сиары.
Наверное, это меньшее из зол.
Однажды я подал жалобу ее социальному работнику. Очевидно, претензии оказались необоснованными, потому что она ничего не предприняла, и жизнь, казалось, продолжилась для всех лиц, которые были вовлечены в это.
Но от мысли о том, что кто-то трогает мою младшую сестру, моя кровь кипит. В первый раз, когда она рассказала мне об этом, я разозлился. Я хотел убить этих ублюдков, если бы мне не помешала Мисти.
Она сказала, что угрозы только усугубят ситуацию, а я точно не хотел этого.
Когда я подъезжаю к дому Сиары и выскакиваю из своего грузовика, я слышу крики. Кричат люди. Мужчина и женщина.
Слышны хлопки дверью, грохот окон в передней части кривого дома. Когда я приближаюсь, лязгающие и дрожащие звуки становятся громче. Грузовик Рика припаркован снаружи, дверь со стороны водителя частично приоткрыта, как будто он собирался куда-то пойти, но передумал.
Или, например, как будто он схватил дробовик из салона грузовика.
Черт.
Мисти!я стучу в шаткую дверь и вхожу. У меня нет времени на гребаную вежливость.Мисти, где ты?
В доме пахнет химикатами, и мои глаза начинает жечь, когда я вхожу. После нескольких вдохов мои легкие тоже горят.
Ройал!топот ног Мисти, бегущих вниз по лестнице, привлекает мое внимание. Она летит в мои объятия, ее щеки мокрые от слез, светлые волосы разлетаются во все стороны, а одежда вся разодрана. Опухшее лицо говорит мне о том, что этот чертов ублюдок ударил ее.
Черт, Мисти. Что он с тобой сделал?я откидываю волосы с ее лица, и ее темные глаза наполняются слезами.Я убью его. Я, блядь, убью его за то, что он сделал тебе больно.
Кто, черт возьми, в моем доме?голос Рика доносится с верхних ступеней лестницы. Со своего места я слышу жесткий звон ремня, когда он застегивает рваные джинсы.
Рик большой мужик, и с каждым шагом, который он делает, лестница скрипит и трещит, а перила наклоняются.
Ты просто зашел в мой дом?выплевывает Рик.
Что ты сделал с Мисти?я делаю шаг вперед.