Тепло распространяется от головы к шее и бежит дальше вниз к рукам и ногам.
Мое тело расслабляется в первый раз за несколько дней.
Простыни из джерси (Примеч.: Трикотажная ткань петельного переплетения из волокон самого различного типа), которыми застелена кровать, холодные. В это время года я обычно настаивала, чтобы мы меняли простынь на фланелевую, но Брукс всегда предпочитал спать голым, а простыни из джерси давали ощущение, будто засыпаешь в старой футболке. Я никогда не спорила, потому что мама всегда учила меня, как правильно выигрывать небольшие сражения.
Я колеблюсь, прежде чем провести рукой по той стороне кровати, где обычно спал Брукс. Три дня назад все шло согласно плану, навстречу к нашему совместному будущему мужа и жены.
В конце прошлой недели Брукс пришел домой с тортом-мороженым из печенья без всякой на то причины, кроме того факта, что я упоминала накануне, что получила купон в мой любимый магазин в Глиддене. Я и не думала, что хотела торт-мороженое, пока не получила его.
Четыре дня назад, утром, Брукс сделал мне белково-банановый коктейль, пока я собиралась на работу, потому что знал о том, что мой фен сломался, и я опаздываю, не успевая позавтракать.
Как он мог быть таким милым, а потом передумать быть со мной?
Я лежу в постели и думаю: неужели все было на самом деле так плохо? Я знаю целую кучу неприглядных поступков Брукса, которые он сделал в течение года, и они спрятаны в глубине моего сознания, готовые к тому, чтобы рассказать о них в нужный момент.
Но сейчас я не могу вспомнить ни одного.
Это забавно. Потому что когда кто-то внезапно уходит из вашей жизни, вы помните только хорошее.
Страх или чувство вины, а может, угроза «всевидящего ока», наблюдающего за каждым моим шагом, не дает мне сосредоточиться на плохом.
Если я буду сидеть здесь достаточно долго, то, вероятно, припомню все те времена, когда Брукс приходил домой поздно с работы, не так часто звонил, и как настоял на контроле за нашими финансами, будто я какая-то домохозяйка 50-х годов. Как его одежда занимала три четверти нашего гардероба. Что он привык вести себя как избалованный ребенок, потому что так его воспитали. Его склонности к претенциозности, например, когда Брукс вызвался добровольцем в благотворительную столовою, а сам был одет с головы до ног в «Армани», надушенный одеколоном за двести долларов.
Но если я буду думать об этом вещах слишком много, а Брукс покинет этот мир, я никогда не прощу себя.
Он не совершенен, как и я.
И сейчас не время для осуждения.
Я переворачиваю подушку прохладной стороной и натягиваю одеяло до подбородка. Ощущение искусственной безопасности поглощает меня. Я становлюсь сильнее с каждой минутой. С каждой секундой мои мысли успокаиваются, а тело расслабляется. Это временно, но пока мне этого достаточно.
Мои веки закрываются, но я борюсь изо всех сил, чтобы не заснуть и досмотреть последние пять минут передачи с этим красавчиком, берущим поздно ночью интервью у знаменитостей, но это неравный бой. Все темнеет вокруг, погружая меня в мир пустоты и спокойствия.
Дин-дон.
Сердце подпрыгивает к горлу, возвращая меня к жизни. Никто не звонит в мою дверь так поздно ночью.
Брукс.
Я знаю, что это. Я чувствую это. Кто-то пришел, чтобы сказать мне, что он ушел. Мой желудок сжимается.
Тук, тук, тук.
Я хватаю халат с двери ванной и, держась за стену, иду к лестнице, спотыкаясь. Пол под ногами качается и извивается. Все вокруг меня кружится. Это чудо, что я подхожу к входной двери, не заблевав все вокруг.
Вот, что получается, когда пьешь на голодный желудок.
Взявшись за дверную ручку, я делаю глубокий вдох и приготавливаюсь к тому, что сейчас произойдет. Мой организм готов к урагану, все мышцы напряжены до боли. Я могу подготовиться к дурным новостям внешне, но понятия не имею, как с ними справится внутри. Но оказывается, что даже самое дешевое спиртное в мире не может подготовить меня к тому, что я вижу по ту сторону двери.
Содержание моего желудка попадает в водоворот, и на этот раз это не вина алкоголя.
Ройал,впервые за многие годы я вслух произношу его имя.
Он откашливается и прищуривает такие знакомые неистовые глаза.
Деми.
У меня галлюцинация.
Это не реально.
Видимо, это спиртное так влияет на мой мозг, вызывая какой-то гипнотический сон.
От головокружения я почти валюсь с ног, поэтому прислоняюсь к двери, складывая руки на груди, чтобы справиться с инстинктивным желанием убрать грязные пряди немытых волос, свисающих на лицо.
Мне ненавистно то, как хорошо он выглядит: его плечи шире, чем я помню, лицо мужественнее, на подбородке виднеется темная щетина, а ямочки на щеках стали глубже, чем когда-либо. Темные волосы сбриты по бокам, а сверху длинные. Он выглядит чертовски сексуально. Но при этом лицо Ройала уставшее и задумчивое, словно ему плевать на то, как он выглядит или есть дела поважнее. Я не знаю, хочу ли знать, что его заботит.
Что ты здесь делаешь?мой голос еле слышен. Я делаю глубокий вздох.Как ты узнал, где я живу?
Понимаю, мой второй вопрос звучит дебильно, но я с трудом могу думать, когда он стоит рядом и смотрит на меня. Ройал сохраняет хладнокровие. Я вглядываюсь в его глаза, пытаясь найти там ответы.
Мои ладони становятся влажными, а лоб покрывается холодным потом. Мне нужен свежий воздух, но я не могу сдвинуться, я словно парализована. Как он может просто стоять тут, как будто мы только вчера видели друг друга?
Я пораженно смотрю на него. Мне кажется, я скучала по нему больше, чем он по мне. Вот так, увидев меня, Ройал не беспокоится, не возбужден и не нервничает.
Могу я войти?он смотрит мимо моего правого плеча. Если Ройал выяснял этот адрес, то знает, что это дом Брукса. Я не владелец здесь. Может быть, он ищет Брукса? Он должен знать, что Брукс живет здесь.
Но это не имеет значения. Он не войдет.
Ройал Локхарт не может бросить меня, а затем явится, будто мы старые добрые друзья.
Ни сейчас, ни когда-либо еще.
Нет,я делаю шаг назад, взявшись за дверную ручку, готовая захлопнуть дверь перед его лицом. Но Ройал кладет руку, чтобы остановить меня, чем еще больше злит. Ему повезло, что я не буду высказывать все то, что о нем думаю.
Но я бы так и сделала, если бы мои мысли не неслись со скоростью тысячу километров в час. Я не могу сосредоточиться ни на одной из них. Они несутся в разные стороны. И в ту сторону. И в эту. Прошлое и настоящее так тесно переплелись, что запутались в круговороте, перегоняя друг друга.
Я хочу ударить его.
И хочу поцеловать.
Я хочу ударить и пнуть его, и одновременно хочу, чтобы он взял меня своими большими, сильными руками и обнял так крепко, пока я не успокоюсь. Хочу чувствовать его щетину на подбородке, как он целует мой лоб, и хочу почувствовать его теплое дыхание, когда он обнимает меня, потому что мне кажетсяэто единственное, что докажет мне, что Ройал на самом деле по-настоящему стоит тут.
Может быть, это адреналин смешался с алкоголем, но на минуту все становится четким и я хватаюсь мертвой хваткой за дверную ручку, желая захлопнуть дверь перед его носом.
Ройал изучает меня. Его грудь поднимается и опускается, губы плотно сжаты, выражение лица почти сочувствующее. Запах одеколона плывет через дверной проем, и я не узнаю его. Он пахнет по-другому, и я злюсь на него за это. Наверное, какая-нибудь бывшая девушка выбрала этот одеколон.
И она, вероятно, красивая, потому что мужчины, которые выглядят как Ройал, могут иметь любую девушку, какую только захотят. Держу пари, что дома она носит штаны для йоги «Лулулемон» (Примеч.: Lululemonмарка женской спортивной одежды), и ее пучок волос на голове всегда совершенен. И когда он идет за покупками в торговый центр, то берет ее с собой, она держит его за руку и улыбается, потому что она и есть аксессуар с ее идеальным стильным нарядом рядом с таким мужчиной, о котором большинство других женщин могут только мечтать.
В следующий раз в «Нейман» (Примеч.: Neiman Marcus Groupсеть дорогих универсальных магазинов одноименной компании) я не буду проходить мимо парфюмерных отделов и обрызгивать свои запястья его старым одеколоном по сто раз. Словно сумасшедшая.
Ройал выглядит по-другому, пахнет по-другому. Несмотря на его оскорбительно хороший внешний вид, он не вписывается в образ того молодого человека, в которого я влюбилась, будучи подростком. Он взрослее. Его лицо стало мужественнее, появились морщинки в уголках мудрых глаз.
Печальных глаз.
Или, может быть, так он реагирует на то, как жалко сейчас выгляжу яедва ли в состоянии стоять, уставшая и непричесанная.
Я не знаю тебя,выдавливаю я.Ты мне чужой.
И с грохотом захлопываю дверь. Громче, чем хотела. Я запираю засов, нажимаю кнопку блокировки на ручке и прижимаю ухо к двери, ожидая и прислушиваясь к шуму шагов на заснеженном крыльце.
Семь лет привело меня к этому.
К лицу, прижатому к двери.
Тысячу раз я представляла себе этот момент. Это должно было быть грандиозно. Я более уверенная, красивая и успешная. Он же выглядел бы ужасно. Я сильная, а он стоял бы, поджав хвост. Я наконец-то чувствую, что лучше него. В моих грезах, я двигалась дальше раз и навсегда, не давая Ройалу Локхарту второго шанса.
На самом же деле сейчас я сползаю вниз по двери и рассыпаюсь на мелкие кусочки на полу, пряча лицо в ладонях.
Но я не плачу. Я слишком устала.
Деми,через деревянную дверь слышится голос Ройала. Даже его голос звучит по-другому.
Наверное, я не должна ожидать, что голос двадцати шестилетнего мужчины будет звучать как у девятнадцатилетнего парня, это глупо.
Убирайся.
Мне надо поговорить с тобой.
Начиная злиться, я выбрасываю руки в воздух, угрожая невидимой аудитории.
Что ты хочешь сейчас? Спустя все это время?кричу я.
Несмотря ни на что, я хочу знать, зачем он пришел сюда.
Почему сейчас?
После семи лет молчания.
Он не заслуживает ни минуты моего времени, но я хочу знать ответы.
Впусти меня,говорит Ройал.Ты нуждаешься во мне сейчас. Хочешь ты этого или нет.
В ответ я закатываю глаза, наверное, к затылку. Он не знает, что, черт возьми, мне нужно. И как он смеет требовать впустить его?
Мы незнакомцы. Ты больше не знаешь меня,я горжусь тем, что мой голос звучит сдержанно. Я поднимаюсь с холодного пола.И ты ни черта не знаешь о том, что мне нужно.
Я слышал о Бруксе.
Я спотыкаюсь и делаю два шага назад, чтобы не броситься к двери.
Что. За. Хрень?
Не колеблясь, я открываю дверь и левой рукой упираюсь в бедро.
Ты что, преследуешь меня?
Он пожимает плечами.
На самом деле, нет. Читал об этом в новостях. Твое имя было упомянуто.
Я скептически усмехаюсь и кладу руку на дверной проем.
Посмотрите-ка. Для меня большая честь, что вы, мистер Ройал Локхарт, проделали весь этот путь сюда из места где, черт возьми, прятались, чтобы прийти и спасти меня, но на самом деле ваши услуги не нужны. Я жила последние семь лет без тебя. И уверена, что выживу и следующие.
Я опять хочу захлопнуть дверь перед его носом, но чувствую, что это не произведет должного эффекта снова.
Вместо этого, вздернув брови, я поднимаюсь на носочки и смотрю через плечо Ройала. Мой взгляд натыкается на раритетный «Челленджер», припаркованный через дорогу. Окна тонированы настолько, что сквозь них ничего не видно. Совершенно черная гоночная машина с двумя белыми полосками, которая отчаянно нуждается в покраске, но по-прежнему источает сексуальный магнетизм.
Я узнаю этот автомобиль.
Вы не пропустите что-то подобное в окрестностях. Брукс всегда комментировал такие автомобили, говоря, что из-за таких машин наши улицы выглядят ужасно. Он хотел пожаловаться местным властям, но я его отговорила. Мы всегда думали, что эта машина принадлежит старшему сыну нашего соседа через улицу.
Это твоя?спрашиваю я, нахмурив брови.
Ройал поворачивается, чтобы взглянуть на «Додж»единственный припаркованный автомобиль на улице, и смотрит на меня.
Ты преследовал меня!восклицаю я.
Он поднимает руку к лицу, пытаясь скрыть улыбку, как будто мое обвинение какая-то шутка.
Нет, не преследовал
Дрожь сотрясает мое тело, эмоции вырываются на поверхность.
Я не могу остановить их, даже если бы и пыталась.
Все эти годы я оплакивала этого человека, скучала по нему, любила его, ненавидела. Я была готова отдать все, лишь бы узнать, что с ним случилось.
И все это время он следил за мной.
Ройал был молчаливой частью моей жизни, и я даже не имела ни малейшего представления об этом.
Я ненавижу тебя,выдыхаю эти слова, выходящие из глубины моего темного сознания. И судя по тому, как меняется выражение лица Ройала, он слышит мое заявление громко и четко. Я обхватываю свое тело руками, пытаясь защититься от ветра. Мои губы покалывает, лицо немеет. Снаружи тридцать градусов мороза, а я стою в дверях в одном тонком халате.
В моем животе целый ураган.
Желчь поднимается и поднимается, отчаянно ища выход, и я не успеваю ничего предпринять, когда содержимое моего желудка выходит наружу.
Меня тошнит прямо на его обувь.
Апельсиновый сок и водка окрашивают его серые кроссовки.
Глава 4
Ройал
Ройал,выдыхает Деми, прикрывая рот рукой. Ее красивое лицо бледнеет.
Учитывая все, что происходило со мной за все мои двадцать шесть лет, рвотные массы на обувипросто ерунда.
Все все в порядке,я приподнимаю одну ногу и смотрю, как липкая оранжевая слизь стекает с него.
Деми вытирает губы рукавом чистого халата и открывает дверь пошире, чтобы я смог пройти.
Позволь мне взять полотенце,она спотыкается, шагая по коридору, и возвращается с пушистым белым полотенцем, которое пахнет кондиционером и выглядит мягким как плюшевый мишка. Упав на колени, она начинает вытирать мою обувь, пачкая чистое полотенце пятнами морковного цвета.
Деми вновь подносит руку ко рту, все ее тело содрогается, когда приступ тошноты повторяется.
Деми,я тянусь к ней, чтобы попытаться поставить на ноги. Она встает, закрывая рот рукой, голубые глаза становятся круглыми как блюдца. Я в двух секундах от вопроса, где ванная комната, но не успеваю, как ей снова становится плохо.
Запах свежей рвоты заполняет небольшое пространство коридора перед тем, как Деми снова тошнит.
Сколько ты выпила сегодня?я отодвигаюсь от Деми, дыша через рот, и быстро снимаю кроссовки.Где ванная?
Деми закрывает рот рукой и указывает в гостиную, где видно приоткрытую белую дверь. Я отвожу ее туда, и как раз вовремя.
Иисус,я держу ее темные волосы, собирая их в хвостик, пока она обнимает девственно белый унитаз. Пустая банка свежей ароматической смеси стоит на задней части унитаза, а зеркалу над раковиной не хватает полки. Этот дом не так идеален внутри, как выглядит снаружи.
Деми поднимается и, скрючившись, направляется к раковине, чтобы прополоскать рот прохладной водой.
Ты не должен заботиться обо мне,она умывается, а затем выражение ее лица становится грустным.
Конечно, должен.
Деми устало качает головой и, спотыкаясь, выходит в коридор. Я следую за ней, пытаясь придержать, положив руку на ее спину, пока она поднимается по лестнице. Эти гладкие, деревянные ступеньки могут привести в ее состоянии к травмам.
Ее тело реагирует на мое прикосновениерывком она поворачивает голову и смотрит на меня. Беспорядочные темные пряди волос прилипают к ее лицу. Деми пахнет смертью, которую я чувствовал много раз, как желчь и кислые апельсины, и взгляд у нее такой, который мог бы заставить дрожать даже дьявола.
При этом, все мои мысли о том, как она чертовски красива.
Как нереально быть так близко к ней снова.
Как неправильно это.
Как по очень многим причинам я не должен находиться здесь, и как не могу остаться в стороне.
Я притворяюсь, будто не знаю, где находится ее комната. Деми толкает двойные двери, заходит и сразу же направляется к комоду. Она начинает открывать ящики и копаться в одежде, вынимая охапки футболок и бросая их на пол, как может делать только пьяный человек.
Разочарованно вздохнув, она смотрит на кучу ткани.
Что случилось?спрашиваю я.
Она качает головой.
Я не могу решить, какую футболку надеть.
Ах, проблемы пьяных людей.
Я наклоняюсь и беру из кучи первую попавшуюся синюю футболку.
Вот.
Деми берет ее, расправляет на коленях и качает головой.
Это Брукса. Я не могу.
Я беру серую, что лежит в нижней части кучи.
Вот эту.
Она кладет ее поверх синей. Эта футболка с эмблемой «Старшая школа Рикстон Фоллс», даже в тусклом свете спальни я замечаю это. На спине трафаретом напечатаны слова «Университетский футбол».