Дарья ВолковаУкрощение рыжего чудовища
Действие первое
На сцену непринуждённо выходит герой. Героиняв шоке.
Сиплый голос из авторской суфлёрской будки: «Предупреждаю: геройупырь! В самом худшем переносном значении этого слова».
Пятница, вечер. В травмпункте бенефис. Длится он уже три часа, и конца-краю ему не видно. Каждой второйпьяный. Каждый первыйрассечения, вывихи и переломы в результате драки. Добрый вечер, «пятница, вечер». Спасибо, что числоне тринадцатое. Дежурный врачВарвара Глебовна Самойлова, двадцати семи лет от роду, хирург, хоть и молодой, но настоящий, по призванию, да еще и из хирургической династии. Отецтравматолог, братдетский хирург. Сама Варвара Глебовна нашла себя на ниве общей хирургии. Хотя сейчас, зашивая очередную распоротую руку, со спиной в мыле, не без сожаления вспоминала, как отец с братом в два голоса советовали ей идти в челюстно-лицевую. Нет же. Ей тогда казалось, что общая хирургиясамая настоящая. Всё там есть. Да уж, всё. Столько, что не унести.
К десяти вечера поток сирых и калечных наконец-то иссяк. Но стоило Варе взяться за телефон, чтобы позвонить наверх, в отделение, дверь распахнулась. И не как положено, а с грохотом о стену. Первой в кабинет вкатилась невеста в пышном платье, следом протиснулся слегка поцарапанный свидетель, потом под руки ввели огромного человека с багровым пятном вместо лица. А потом ввалились еще пяток человек. В травмпункт пожаловала русская свадьба во всей красебессмысленная и беспощадная.
Всем, кроме пострадавшего, выйти, скомандовала Варвара.
Из-за стола напротив сурово и неумолимо встала ей в помощь медсестра Зоя Анатольевна Волгина.
Не слышали, что доктор сказала?! Всем посторонним выйти из кабинета!
Тут же начались споры на тему «Кто тут лишний?» и сутолока у двериЗоя Анатольевна умела одним лишь видом и взглядом внушить уважение и трепет. Варя Самойлова искренне надеялась, что с годами тоже приобретёт этот полезный навык.
В конце концов, из всей толпы в кабинете остались двое: здоровенный детина с отёкшим и залитым кровью лицом и поддерживающий его типгабаритами и степенью помятости чуть уступавший товарищу.
На кушетку. Варя встала из-за стола.
Судя по тому, что верзилу его друг вел под руку, в первую очередь надо осмотреть глаза. Нет, сначала отмыть кровь. Варя кивнула Зое Анатольевне, но та уже была на полпути к перевязочной.
Осмотр показал, что глазные яблоки видимых повреждений не имели. Глаза заплыли из-за гематом. А вот глубокое рассечение по линии челюсти требовало к себе серьёзного внимания. Из парня (а после того, как смыли кровь, стало ясно, что мужчина молод, по виду ровесник самой Вари, может, чуть старше) чуть Гуинплена не сделали.
Чем это его? спросила Варвара у сопровождающего, отвернувшись от раковины.
«Розочкой», охотно ответил тот.
Заявление будете в полицию писать?
Нет, нет! замахал руками товарищ пострадавшего. Вы там запишите, что он упал и о стекло порезался. А мы так Свои людисами сочтёмся.
Как могут посчитаться «свои люди», раскраивающие друг другу лица осколками бутылок, Варя предпочитала не думать. Ей было чем заняться.
В зашивании подобных ран она успела порядком поднатореть. И теперь руки делали свои работу механически. А хозяйка рук отдала себя на откуп усталым мыслям и вполуха слушала, как Зоя Анатольевна заполняет карточку и задаёт вопросы спутнику того, кого сама Варя как раз в это время зашивала.
Умение за работой болтатьтак, ни о чем, чтобы не молчать, чтобы развлечь себя и пациента, тоже пока не давалось Варе. Особенно сейчас, когда над всем превалировало желание упасть вот на эту кушетку и вытянуть ноги. Илипротянуть. Устала что-то. Прямо очень.
Ты блондинка?
Варя вздрогнула и чудом не выронила иглу. И только сейчас сообразила, что человек, которому она оказывает медицинскую помощь, впервые заговорил. А до этого он молчалтолько шипел, когда убирали кровь с разбитых губ. Всю необходимую информацию Варвара с Зоей Анатольевной получили от его словоохотливого товарища. А теперь пациент вдруг заговорил. Голос у него оказался хриплый. И вопрос мужчина задал неожиданный. Варе вдруг захотелось ответить: «Да». Просто чтобы не спорить. Не спорить с человеком таких габаритов, с разбитым в драке лицом и хриплым, даже грубым голосом.
Почему вы так решили? Варя снова принялась за работу.
Он поморщился.
Я люблю блондинок. Они красивые и послушные. Ты пахнешь, как блондинка, он продолжал ей бесцеремонно «тыкать», но Варвара решила и на это тоже не обращать внимания. Он явно нетрезв, а связываться с пьянымсебе дороже. У тебя хорошие духи. И руки мягкие. Как у блондинки. И задница как у блондинки.
Нет, настоящим чудом было то, что иглу она не выронила сейчаскогда здоровенные мужские ладони нагло легли ей на ягодицы. Он сидел на кушетке, она стояла перед нимпоэтому все условия для такого бессовестного вторжения в ее личное пространство у него былитем более, с такими длиннющими руками. Варя осознала, что открыла рот, но звуки почему-то не произносилисьвидимо, от возмущения перехватило горло. Но это было только начало.
Классная корма. И сиськи у тебя как у настоящей блондинки.
Подтверждая слова, руки оказались на ее груди. Уж тут Варя не выдержала.
ТЫ!!! УБЕРИ РУКИ!!!
За спиной послышался грохот стульев, который скоро перекрыл грозный окрик Зои Анатольевны.
Ты что творишь, паразит?!
А «паразит» продолжал гладить ее грудь. На руках у Вари хирургические перчатки, в правойигла. После первого окрика на Варвару напал какой-то ступор, и она никак не могла сообразить, что правильнее всего сделать. А он всё гладил. Его здоровенные лапищи целиком обхватывали ее грудь, которую слабо защищали тонкая хлопчатобумажная ткань светло-зелёного хирургического костюма и кружево бюстгальтера под ним. И вдруг к возмущению добавилось приятное теплотам, под его ладонями. Эти огромные лапы прикасались как-то странно нежно. И одновременноуверенно. Но, что хуже всего, Варя почувствовала, как среагировали соски. И это ее окончательно отрезвило.
Убери руки, бесстыжий! Зоя Анатольевна, кипя праведным гневом, уже стояла за Вариным плечом. Да что же это творится!
Тин, ты чего! подоспела помощь с другой стороны в виде товарища «бесстыжего». Тиныч, это же доктор! Она тебе морду зашивает. Тин, убери лапы, добром прошу!
Не могу, честно ответил человек со странным именем, а, впрочем, наверное, прозвищемТин. Они же так и просятся потискать.
Пальцы сжались сильнее. Возмущение в голове и тепло внизу живота заставило Варю зашипеть. Нет, это уже просто ни в какие ворота не лезет! Она, врач, человек с высшим образованием, позволяет какому-то упырю лапать себя в процессе оказания медицинской помощи!
Руки убрал быстро! Получилось почему-то шёпотом.
Не-а. Он помотал головой и попытался улыбнуться. И того, и другого делать с распоротой щекой не стоило.
Не смейся и головой не мотай! Варя мигом забыла о том, где находятся его руки. Рана разойдётся!
Так, всё, я звоню Даниле Григорьевичу! И охранника сейчас позову. Медсестра решительно обернулась к двери. Если по-хорошему не понимает!
Не надо никому звонить! всполошился друг неугомонного Тина. Сейчас я его уговорю. Тиныч Тишка прекрати дурака валять. Это же доктор. Так же нельзя. Давай, убери руки.
Попытка отвести руку силой провалилась. Мужчина на кушетке дёрнул плечом и рыкнул:
Славян, не лезь!
Я за охранником, Варвара Глебовна! уже от двери крикнула медсестра. Сейчас быстро ему объяснят, что к чему и как себя вести надо в медучреждении.
Не надо, охранника, Зоя Анатольевна. Сама справлюсь.
Ей ведь говорили. Ее ведь предупреждали. Что будет непросто. Что хирургиядело не женское. Она никого не стала слушать. Так что теперь обязана справляться сама. Без охранника, без Данькиной помощи и, по возможности, без скандала. Навык пресекать хамство пациентов тоже необходимо приобретать. Исамой. Никто не научит. Она сама в это ввязалась.
Так, слушай, ты. Тин или как там тебя. Если ты сию же секунду не уберёшь руки, я зашью тебе рот. Понял меня?
Хорошо бы еще в глаза сурово посмотреть. Но его глаза заплыли и вряд ли он ими что-то разглядит.
Ну что, будем рот зашивать?
Что ж ты злая такая, лапушка? вздохнул он. Погладил еще раз, самыми кончикам пальцеви тепло снова вспыхнуло неуместными искрами. А потом руки все-таки убрал. За задницу хоть можно подержаться?
И нос зашью.
Понял. Он опустил руки на кушетку. Тебя величать-то как, сердитая?
Варвара промолчала. Зато мысленно поздравила себя с победой над пьяным хамом. Так держать.
Варвара Глебовна, охранника звать? поинтересовалась Зоя Анатольевна.
Не надо. Так договорились, Варя снова принялась за работу. Пока они препиралась, накровило преизрядно. Пришлось менять марлевую турунду.
Значит, Варвара? не унимался ее горе-пациент. Не идёт тебе это имя.
Помолчи, а? Ты мне шить мешаешь, Варвара поняла, что церемониться смысла уже нет.
А я шёпотом, просипел он.
Варя невольно улыбнуласьвышло у него это забавно.
Ты замужем?
Нет.
Почему?
Принца жду.
А Чего, не торопится пока принц?
Да не видно что-то.
Капризная, почему-то весело хмыкнул тип.
Мы, блондинки, все такие. Слушай, серьёзно тебе говорюпомолчи. А то шов кривой будет. Ты и так не красавец.
Он едва слышно фыркнул. А Варя почувствовала, как ноги коснулись его пальцы. Провёл вверх. Потом вниз, до колена. Да шут уже с ним, за ногу пусть лапает, всё равно два стежка осталось. Лишь бы не мешал!
Но вот наконец последний узелок завязан, повязка наложена, листок с рекомендациями вручён в руки сопровождающего лица, которое рассыпалось в благодарностях, выводя своего подопечного из кабинета. Перед дверью ее бедовый пациент обернулся.
До завтра, красавица. Я завтра забегу.
Забегай. На перевязку. Трезвый.
Дверь закрылась. И она с медсестрой остались в кабинете одни.
Зоя Анатольевна, посмотрите, там еще есть кто?
Пусто! довольно отрапортовала медсестра, выглянув за дверь. Чай пьём?
Пьём, согласно кивнула Варя, садясь на место. И тут заметила на углу стола красную бумажку. Пять тысяч рублей. Это они оставили?
А кто же еще? пожала дородными плечами Зоя Анатольевна. Хоть какое-то понятие о совести есть, если денег оставили за всё, что тут натворили.
Заберите себе, прозвучал резко голос Вари.
И не подумаю, отмахнулась медсестра. И вы эти ваши привычки бросайте, Варвара Глебовна. Считайте это компенсацией за потраченные нервы.
Но Варю не оставляло ощущение, что эти деньгиплата за возможность полапать ее. Однако, пришлось взятьпереупрямить Зою Анатольевну невозможно. Убрав купюру в стол, Варя сняла трубку с телефонного аппарата для местной связи.
Данила Григорьевич, привет.
О, разговариваешь? Хороший признак. Давай, Вареничек, поднимайся, чайник как раз вскипел.
Варя вздохнула. За то, что любимый братец растрезвонил всем общим друзьям ее домашнее прозвище, которым называл ее отец, Варвара была готова Николеньку придушить. Да что толку от той готовности? Мечтать, как говорится, не вредно. Опять же, грех не рождённую еще племянницу безотцовщиной оставлять.
Леськины слойки с сыром не все умял?
Самую маленькую и чёрствую тебе оставил, рассмеялся в трубку Данила Шаповалов, сокурсник ее дорогого брата и Варин нынешний коллега. Давай, шевели ластами, Вареник.
Я в отделении чаю попью. Трубка глухо звякнула о рычаг.
И то верно, кивнула медсестра. Поди за эти полчаса никто к нам под дверь помирать не приползёт.
Тьфу-тьфу-тьфу, демонстративно сплюнула через левое плечо Варвара. И уже от входа вдруг обернулась. А этого, последнего, как зовут? Товарищ его Тином называл. Как полное имя?
Да всё у этого упыря не как у людей! фыркнула Зоя Анатольевна. Тихон его имя.
Тихон? Варя удивилась. Имя редкое.
Тихон! подтвердила медсестра. Так мало того, что Тихон. Так он же еще и Аристархович! Да еще и Тихий.
В каком смыслетихий? Что-то я не заметила, что он особо тихий.
Фамилия егоТихий. Тихий Тихон Аристархович. Вот же дал господь и родители имя-отчество.
Насчёт господа Варя не была уверена, а вот родители у гражданина Тихого явно люди со странным чувством юмора. Тихон Тихий. Трудно подобрать имя и фамилию, которые так ему не подходили. Да еще и Аристархович. Чудной.
Позже, после чаепития в обществе Шаповалова и слоек с сыром, испечённых хозяйственной Данькиной супругой, уже проваливаясь в долгожданный сон, Варя вдруг подумала, что такие странные типы, как Тихон Тихийнеизбежная часть работы хирурга. В травмпункте еще и не такое увидишь. Хотя после особо тяжёлых дежурств, таких, как сегодня, ей начинало казаться, что весь мир состоит из таких придурков, как гражданин Тихий. А еще она успела подумать о том, что надо бы убавить требования и снизить планку. И завести себе какого-то мужика для здоровья. Чтобы организм не подводил в самые неподходящие моменты. На этой мысли Варя заснула.
Действие второе. Герой отмыт и выглядит чуть
Действие второе
Герой отмыт и выглядит чуть симпатичнее, но героиня по-прежнему не в восторге. А еще на сцене появляется любимец публики.
Из авторской суфлёрской будки слышится звяканье ложечки о стенки стакана. Потом слышатся довольное причмокивание и голос: «Коля, помни: тут тыне главный герой. Поэтому много не выступай».
Кабинет врача. Любой, кто обратил бы внимание на сидящую за угловым столиком пару, понял бы сразуэто близкие родственники. А если этот «любой» еще и не идиот, то он догадался бы и о том, что они брат с сестрой. Потому что оба рыжие. У нее волос много, они яркиесолнечная кудрявая копна, которая притягивает взгляд. У негокороткий ёжик жёстких светло-рыжих волос. Но глаза голубые, внимательные, с каким-то не по возрасту мудрым спокойствиемодинаковые у обоих. И абсолютно одинаковые улыбки. Притом что габариты у нихкардинально противоположные. Он высок, широкоплеч, основателен, и кажется на первый взгляд неуклюжимдля тех, кто не видел его в операционной. Она едва достаёт ему макушкой до плеча, вся состоит из изгибов и округлостейи фигура, и кудри на голове, и улыбчивый рот. Но всё равно любому и каждому ясно, что ониветви от одного древа. А уж если прислушаться к их разговоруэто станет совершенно неприлично очевидным.
Обсуждены последние новости с работырабочая текучка взрослого травмпункта и детского хирургического отделения. Брат доложил сестре о состоянии супруги и ребёнка, которого Люба носит под сердцем. Перемыли косточки родителямсо всевозможным пиететом, конечно. Заодно обговорили грядущий юбилей отца. А потом разговор неизбежно вернулся к тому, что занимало их больше всего. К работе. К будням тех, кто должен, согласно старой поговорке, иметь глаз орла, силу льва и сердце женщины. На двоих у брата и сестры Самойловых всё это есть.
Наверное, мне тоже пора уже начинать готовить материал для квалификационной работы, Варя медленно помешивала ложечкой чай. Как думаешь?
Конечно, пора, кивнул брат. Год пролетит незаметно. А потом, как только время придёт, Глеб Николаевич с тебя не слезет, пока ты не сдашь на категорию. Жизни тебе не даст.
Подумаешь, Глеб Николаевич! фыркнула Варя. Наш маленький, но гордый травмпункт травматологическому отделению не подчиняется.
Ваш травмпункт, может, и не подчиняется, улыбнулся Николай. А вот если Глеб Николаевич возьмётся за ремень
Брат с сестрой дружно расхохотались. Это был семейный мем«папа возьмётся за ремень». Притом что за всю жизнь хирург-травматолог, а ныне заведующий травматологическим отделением Глеб Николаевич Самойлов не то что руку на детей не поднимал, он и голос-то на них повышал от силы пару раз, и то только на сына, и тосовершенно за дело.
Ладно, убедил, сказала Варя. И в самом деле, чего время терять? Чем раньше получу высшую категорию, тем раньше стану заведующей отделением или травмпунктом.
Брат ее, однако, не поддержал.
И зачем тебе это? Всерьёз хочешь сделать карьеру?
Коля, ты такие странные вопросы задаёшь, Варвара несколько резко отложила ложечку. А ты не хочешь добиться успеха в своей профессии?