Я помню, что у тебя сегодня день рождения.
Я всё помню.
А телефон всё звонил и звонил. А молодой русоволосый мужчина за рабочим столом, заваленном бумагами, всё смотрел на звонящий телефон и никак не мог решиться. Но потом всё же двинул пальцем по сенсорному экрану. То ли потому, что палец дрожал, то ли по иной причине, но сенсор не сработал. А телефон перестал звонить.
Тихон какое-то время еще смотрел на фаблет в своей руке. Словно гипнотизируя. Чтобы тот снова зазвонил. А потом резко отложил телефон в сторону и уткнулся в монитор. Сам перезванивать не будет. Больно надо.
А на расстоянии примерно в сотню километров, в подмосковной и патриархальной Коломне немолодой седой мужчина смотрел на свою простенькую «нокию». Надо набрать еще раз. Может, не слышал. Может, за рулём. Да мало ли что. Но так и не смог нажать на кнопку вызова.
Трусостьне грех. Но постыдная слабостьдля мужчины в особенности. А сейчас Аристарх Тихий именно струсил. Что сказать, если там, на том конце, все-таки возьмут трубку?
Нет, он знал, что сказать. Точно знал. Но как же трудно эти слова произнести.
Прости меня, сын.
Неделя пролетела как один день. И вот снова суббота. А неделю назад, предыдущим субботним утром Варя убрала под тканевый чехол вишнёвое платье, задвинула подальше в шкаф лаковые лодочки. Все задвинула подальше. И после этого у Варвары словно завод какой-то включился, как в механической игрушке. Не сидела на месте ни секунды. Все выходные промоталась по гостямродители, брат, подруга. А потомпонедельник, работа. Джинсы, свитер, на смену кроссовкам пришли зимние ботинки, на смену курткепуховик. В Москве резко похолодало и выпал первый снег. И хорошо. Белый снег прикрыл мокрую грязь. Можно перевернуть страницу и начать снова. И не выискивать взглядом каждый раз, выходя из подъезда дома или дверей травмпункта, знакомый черный джип.
Неделя прошла в рабочих хлопотах, которые Варя по возможности сама себе еще и дополнительно обеспечивала. Начала формировать папку с материалом для квалификационной работы. Один раз очень душевно и продуктивно посидела с Данькой за очередными плюшками от хозяйственной Леськи. Вот чего никак не могла понятькак при такой домовитой жене Данила оставался неприлично тощим. Нет, версию про паразитов Варя регулярно выслушивала, когда вслух завидовала Данькиному метаболизму. А несправедливо все-таки. Кому-то и одна плюшка сразу на бёдрах или попе оседает. А кому-то тазик пирожковне в коня корм.
Вот в том числе и об этом думала Варвара, разъезжая утром субботы по магазинам. Продуктовыйкапитально, чтобы на неделю. Хозяйственныйдавно собиралась поменять шторку в ванной. Бытовой химии и косметикипрокладки кончились, а скоро понадобятся. И вот эту маску для волос.
Пакеты из машины пришлось тащить домой в два захода. А потом Варя уборку затеялана неделе получается редко, а приятно всё же, когда дома чисто. Тем более, чего там убирать, в ее скромной однокомнатной? Но свою квартиру Варя любила, потому что именно своя. И потому что всё там сделано и устроено так, как хочется и удобно ей. И пусть старший брат сколько угодно прикалывается над Вариной коллекцией мягких игрушек, а вот начнут племянницу в гости привозить, будет чем поиграть девочке!
После уборки поставила тестоопарное, дрожжевое, как бабушка научила. И начинку для пирогов. Надо сделать Даньке ответную любезность. А пока подходит тесто, можно отправиться в ванную, понежиться за новой, в фиолетовых кораблях и дельфинах, шторкой и опробовать купленную маску для волос.
Чем Варя думала, когда устанавливала в комнате шкаф с зеркальной дверцей, непонятно. Но пройти мимо него теперь никогда не могла. Вот и сейчас сбросила полотенце, протянула руку, чтобы открыть шкаф, достать свежее белье. И замерла. Разглядывая себя голую. Что с ней не так?
Комплексов у Вари по поводу своей наружности отродясь не водилось. Имея такие яркие акценты во внешности, как копна рыже-золотых кудрей, о многих вещах можно не сокрушаться. Ну, нет у нее длинных модельных ног. Зато грудь вполнеи размер, и форма. И талия тонкая. Правда, на ее фоне бёдра казались шире, чем Варе бы хотелось. Но тут уж конституция такая. Типичный гинекоид. Варя вспомнила, как лет в восемнадцать пытала братахороша ли? И какая у нее фигура с точки зрения мужчины? На что Колька ответил лаконично: «Нормальная. Фертильная». За что в очередной раз выслушал о себе много интересного. Фертильная! За эту «фертильную» она его чуть не прибила. Тогда, в восемнадцать, ей хотелось услышать что-то другое. Хотя даже тогда, в восемнадцать, она не страдала от отсутствия внимания к своей персоне. Сестра легендарного рыжего капитана сборной меда по волейболу, дочь одного из ведущих травматологов города, староста группы, умница-красавица-заводила и прочее.
Сейчас, спустя почти десять лет, многое изменилось, и не только у нее. Половина группы уже завела семьи. Кто-то даже развестись успел. Варя и сама чуть замуж не вышла, но вовремя спохватилась.
Иногда они встречаются группой, но всё реже и реже. У всех дела, постоянную связь Варя поддерживает только с Ларкой Есиной, такой же неугомонной, как и Варя в студенческие годы. Но сама Варвара изменилась. Во многом. Она другая. И сейчас ей уже не нужна оценка своих внешних данных слонопотамистым братом. Сама себе цену знает. И свои достоинства. Хорошая у нее фигура. Женственная. И лицо интересное. И вообще А что тогда не так?
Варя спохватилась. Стоит перед зеркалом нагишом и о всякой чуши думает. Она решительно открыла шкаф. Удобные бесшовные трусики, от которых не остаётся некрасивых следов. Лифчик надевать не стала. Футболка, серые спортивные штаны, убрала волосы в хвост. А маска для волос хорошая оказаласьлокон к локону и блестят. Так, ладно, хорош собой любоваться. Ее ждёт тесто.
Тесто подошло прямо как по заказу. Варя поставила на столешницу миску с начинкойвишня с сахаром, уже подогретая и доведённая до кондиции. С вишней будут пирогиКолькины любимые. И не только Колькины.
Варя села на табурет, поставила локти на стол рядом с белой фаянсовой миской, полной вишнёвой сладкой массы. И тут завод в игрушке кончился. А Варя заплакала. Сначала потихоньку. А потом Эх, раз уже всё равно надо прореветься, так чего стесняться? И Варя зарыдала всерьёз. Чтобы уж за один раз всю обиду выплакать. Больше поплачешь, меньше пописаешь, как в таких случаях приговаривал отец.
И вот из-за чего, казалось бы? Что случилось? Ведь ничего. Вот именноничего. Накопилось, наверное, просто.
И ведь умом понимала, ради чего всё. Что все пути ведут к постели. Ну так уж бабы-дуры устроены. Что верят. Не хотят, а верят. И она самую капельку поверила. Во все эти красивые ухаживания, в задушевные разговоры, во взгляды с восхищением. А даже наглым рукам поверила. Потому что какого-то хрена придумала себе, что это только для нее всё, исключительно и эксклюзивно для неемашины-рестораны-комплименты. А схема-то отработана до автоматизма.
Варя шмыгнула носом. Солёная капля упала в миску со сладкой вишней. Надо быть с собой честной. Не для нее это. Не умеет для здоровья. Просто для здоровья. Потому что если только для здоровья, то всё в ее руках было. Можно было раскрутить Тихого в постели на всё, что угодно. Ей вообще, если трезво вдуматься, повезло еще. Что она о нём знает? Что он может пьяным в драку ввязаться? Что у него три ресторана? Данных маловато для того, чтобы после третьего свидания лечь в постель и не заполучить по нечаянности. Так можно было и на сюрпризы напороться. Он вполне мог быть в постели грубым. Мог оказаться любителем «в попку». Или «в ротик». Или поиметь ее без резинки, а это по нынешним временам вообще чревато до чрезвычайности. Всё могло быть, ведь она его так мало знает. Но нет, всё получилось довольно консервативно. И даже не то чтобы сильно плохо, неумело или быстро. Просто у самой Вари в какой-то момент резко вырубило это-вот-самое ли-би-до. В какой-то момент просто взялои вырубило. Наверное, когда Варя осознала, что у нее есть какой-то, скорее всего, двухзначный порядковый номер. Запоздало осознала. И после этого уже о каком кайфе от секса можно говорить? Если ты зажата. И думаешь совсем не о партнёре, не о том, что между вами происходит, а о чём-то другом. И все прикосновения, поцелуи и всё остальноепросто мимо. Мимо тебя. Потому что без либидо человек в постели приравнивается к бревну.
Варя протянула руку и оторвала кусок бумажного полотенца. Шумно высморкалась. Теперь нос и глаза полдня будут красныес ее белой кожей плакать очень накладно. Ладно, шут с ним, с Тихим и с их неудавшимся сексом. Выводы сделаны, страница перевёрнута, обида выплакана. Теперь делом надо заняться, а то тесто перестоит. Варвара резко открыла ящик и достала скалку.
Пикнул таймер на духовке, и Варя оторвалась от книги. В своё время она смеялась над братом, над его страстью читать только профлитературу и ничего, кроме этого. А теперь вот сама умыкнула у отца в прошлые выходные практическое пособие по ургентной травматологии и увлеклась им не на шутку. Интересно. И никакого силикона с ботоксом нет и в помине.
Варя осторожно открыла духовку. Аромат, до этого воровато сочившийся, поплыл по кухне полноправным хозяином. Варвара довольно улыбнулась. Удались пироги! Сегодня они, конечно, вкуснее всегос пылу с жару, только что из духовки. Но и завтра будут тоже ничего. И в понедельник. Или позвонить Коле и зазвать их с Любой на пироги? Словно в ответ на ее мысли тренькнул дверной звонок.
Варя поднялась с табурета. Вряд ли это Коляпредупредил бы. Наверное, соседская девчушка, десятилетняя Катерина на запах пожаловала. И медведей Вариных потискать. Варя улыбнулась и пошла открывать дверь. Здорово, что нашёлся дегустатор на пироги. Сейчас они самые вкусные.
За дверью оказалась не Катя. И даже не Колька. Тихон Тихийсобственной персоной.
Здорово. Он шагнул через порог.
И Варя так опешила, что отступила на шаг. Вместо того, чтобы захлопнуть дверь перед его носом. А еще лучшеи нос прищемить.
Ревела? Он внимательно посмотрел на нееприпухший розовый нос и покрасневшие глаза. Из-за меня?
Тихий! И больше слов не нашлось. Потому что какого хрена явился?! Потому что откуда узнал?!
Угу. Я. И Тихий, как ни в чём не бывало, принялся разуваться.
А ну стой! Тебя сюда не звали!
Не звали, да. Я сам. Самостоятельный. Слушай Он смешно наморщил нос и принюхался. А чем это пахнет? Никак пирогами?
Ничем не пахнет! рявкнула Варя. Обувайся и проваливай!
Нет, ну как это я уйду, если я еще чаю с пирогами не пил? Он обошёл ее и заглянул за угол, на кухню. Присвистнул. Говорю жепироги! Варвара, где руки можно помыть?
В унитазе! И пить оттуда же!
У тебя, наверное, этот Тихон безошибочно открыл дверь ванной и закончил свою мысль уже оттуда. Синдром
Какой, к чёрту, синдром?!
Ну этот который противоположен ли-би-до. И ову-ля-ции.
Варя забыла закрыть рот, стоя в дверях ванной. Как легко он произносит эти слова. Запомнил? Знал? Да какая, в пень, разница?!
Тихий, какого чёрта ты припёрся?!
Соскучился. Он аккуратно вытер руки, причём именно полотенцем для рук.
Так соскучился, что неделю не появлялся?! Ой господи, выключи во мне эту брошенную идиотку-истеричку!
Меня Рося в рабство забрал, неожиданно хмуро и, словно оправдываясь, ответил Тихон. Всю неделю мотался с ним, как проклятый, по казённым местам. Землю в собственность оформляли, бумажки всякие, то-сё, пятое-десятое. Да потом еще Он вдруг спохватился: А ты по мне тоже скучала?
Нет!
Угу. Я так и понял. Пошли пироги есть.
Тихон протопал мимо нее на кухню. Что Варе оставалось делать? Пошла за ним.
На кухне он моментально сделал несколько вещей. Проинспектировал чайник и, убедившись, что вода в нём есть в достаточном количестве, щёлкнул кнопкой. Добыл себе кружкуВарину любимую, между прочим! Пристроил в кружку пакетик чая, а после этого, приготовив себе всё для чаепития, под шум закипающего чайника, ухватил с противня пирожок. Зашипел, но из рук горячую выпечку не выпустил, принялся дуть и перекидывать с ладони на ладонь.
С вишней?
Нет, наглость не впереди Тихона родилась. Она вместо него родилась!
Тин, не дождавшись ответа, еще раз хорошо подул на пирожок и откусил.
Вишня! Горячшшшо. Вкушно! Он дожевал и проглотил. Тут же налил кипятка в кружку, не вставая с табуретки. И добавил: Только тесто плотновато. Дрожжи, может, несвежие? Или перестояло?
Желание схватить противень с горячими пирожками и огреть им Тихого со всей силой по башке было таким острым, что Варя зажмурилась. Сидит, сволочь, как ни в чем не бывало. На ее кухне. И трескает пирожки, словно для него их пекли! Только уважение к собственному труду удержало Варю от этого поступка. И то, что противень еще горячий.
Тихий, я повторяю свой вопрос. Медленно. По слогам. Какого хрена ты припёрся?
Тихон стащил еще один пирог из приоткрытой духовки. Подул в кружку и отпил чая.
А давай лучше я вопрос задам? Встречный. Что в прошлый раз было не так и какая муха тебя укусила?
Тихий сам не понял, что поднёс спичку к тому, что пока только тлело. А теперь ярость взметнулась столпом бушующего пламени. Но наружу прорвалась вкрадчивым медоточивым голосом.
Что не так? Да всё так. Всё было просто прекрасно. Классно потрахались.
Только после того, как эти слова сорвались с ее губ, Варя поняла, как они ее задели. Сидели ядовитой занозой всю неделю. А теперь вот она выплюнула их. С наслаждением. Мёд отравлен.
Тихон прикончил половину пирожка и едва слышно фыркнул.
Да как же. Если бы всё было прекрасно, то сейчас мы бы именно этим и занимались. Классно трахались. Голые. В спальне. А мы сидим на кухне, и ты меня спрашиваешь, зачем я припёрся. Что-то явно пошло не так.
Вот же, блин, гений дедукции! Да, не так. ВСЁ не так! Но скажу я тебе то, что ты в состоянии понять. А лишнее тебе знать не надо. Варя взяла со столешницы полотенце с петухами и принялась медленно скручивать его жгутом в руках, чтобы изгнать из головы видеоряд «классно трахалисьголыев спальне».
Скажи мне, Тихий, зачем люди занимаются сексом?
Это тест на внимательность? На интеллект? Или просто вопрос с подвохом?
Отвечай.
Потому что это приятно! слегка раздражённо ответил Тин и снова принялся за пирог.
Его раздражение принесло Варваре практически физическое наслаждение. Так тебе и надо.
Приятно, значит А как это «приятно» называется с точки зрения физиологии?
Понятия не имею! Тихон уже натурально рыкнул.
Не понимает, к чему разговор. Злится. Классно!
Я же медакадемий не кончал, в физиологии не силен.
Ну что ты на себя наговариваешь, Тихон Аристархович? мурлыкнула Варя и безотчётно принялась наматывать полотенце на руку, словно повязку. Ты правильное слово употребил. «Приятно» с точки зрения физиологии называется словом «оргазм». Или, иначе говоря, человек кон-ча-ет.
Тихон отодвинул в сторону кружку и подпёр кулаком щеку.
Очень интересная лекция, профессор.
Достал. Варя шумно выдохнула:
Тихий, ты кончил?
Пока нет.
Я про прошлый раз! Варя снова метнула взгляд на противень. Руки так и чесались.
А-а Про прошлый Да. Говорю жеклассно потрахались. Прямо очень. Я бы повторил.
Вот чувствую, что я сейчас открою тебе Америку, Тихий И заодно расскажу, что Земля круглая.
А вода мокрая
Варя сжала кулаки так, что даже ее короткие ногти больно врезались в ладони. Упырь! Натуральный упырь! Хам! Бревно! Взгляд Варвары упал на лежащую на разделочном столе скалку. И рука сама потянулась, она отшвырнула в сторону полотенце.
По башке только не бей, Тихон опасливо покосился на кухонную утварь в ее руках.
Ты в нее ешь?
И это тоже.
Нет, с ним положительно невозможно ругаться. Или очень сложно. Но Варя попробует! Хлопнула скалкой по ладони. Раз, другой. Тихий внимательно следил за ее руками. Но пирог не выпускал.
Сексом люди занимаются вдвоём. И соответственно удовольствие в виде оргазма должны получать оба. А когда только один получает удовольствиеэто не секс, Тихий. Это называется «мастурбация». Мне как-то не в кайф присутствовать при том, как ты с помощью меня дро*ишь.
Чего?! Тихий не донёс до рта остаток пирожка.
Ты кончил. Я нет!
Взгляд у Тихона стал совершенно ошарашенный. Он положил на стол недоеденный пирог.
То есть Весь этот сыр-бор все эти обидки и хлопанье дверями из-за того, что ты не кончила?
Твою же ма-а-ть Варя чуть не застонала вслух. Какой же идиоткой она себя выставила! Идиоткой, истеричкой и до кучинимфоманкой! Но сказать о своём главном разочаровании не смогла. Ведь и себе она в нём с большой неохотой призналась. А теперь теперь выхода нет, кроме как реализовывать принцип: «Лучший вид защитыэто нападение».