Какая разница, нравится ли она мне? Важно, чтобы она была вполне удобна и комфортна для тебя. Разве не так?
Стас ну зачем ты так? не выдержала Лида, в чьих глазах засияли алмазинки слёз. Я хочу выбрать спальню для нас.
Её худенькие плечи снова задрожали, в глазах потемнело, и она, чтобы не упасть, поспешно опустилась на кровать, одновременно навалившись своим хрупким тельцем на полог и раздвинув его.
Как ни поглотила Стаса его обида, вид этой маленькой, беззащитной и по-прежнему горячо любимой им девушкиможет быть, даже ещё более любимой, чем когда бы то ни было до этого момента, если такое вообще было возможно, застал его врасплох. Он искренне переживал за самочувствие Лиды, волновался о её состоянии, и ему уже расхотелось язвить и стараться уличить её во всех смертных грехах.
Позволь, я помогу тебе распустить причёску, неожиданно попросил он. Лидино лицо озарилось искренней и благодарной улыбкой, и девушка с удовольствием подставила голову под его не знавшие устали руки, отдав ему небольшую пластмассовую расчёску.
Стас последовательно и методично вынул из причёски все шпильки, и каскад тяжёлых длинных волос упал Лиде на плечи. Стас заворожённо протянул вперёд руку и мягко коснулся ладонью каштановой пряди.
Я, кажется, уже говорил несколько лет назад, что ты красавица? Его голос стал мягче и ниже, чем за всё время их знакомства.
Лида кивнула и невольно сморгнула зависшие на ресницах алмазинки-слезинки на своё лежавшее на колене запястье.
Теперь я могу сказать больше, продолжил Стас. Ты королева. Королева этого посёлка, королева Небес и воздуха и моя единовластная королева.
Он начал расчёсывать волосы Лиды плавными и уверенными движениями. Зубчики расчёски покалывали кожу головы, а кончики пальцев Стаса ласкали ей шею, приподнимая пряди и пропуская их через расчёску длинными широкими взмахами.
Лида полностью отдалась во власть этих потрясающих ощущений, то тихонько постанывая от неведомого ей доселе удовольствия, то замирая от восторга.
Нравится? тихо спросил Стас, снова и снова погружаясь расчёской в это каштановое великолепие.
Очень! отозвалась Лида, ничуть не покривив душой.
Тогда я наберусь смелости и попрошу разрешения завтра утром сделать тебе причёску.
А ты умеешь? уточнила Лида на всякий случай. Вопрос прозвучал глупоособенно после его уверенных манипуляций с её волосами.
Умею, ответил Стас. Успел напрактиковаться в детские и юношеские годы, когда моя мать заболевала, и ей самой становилось это сделать не под силу.
А ты останешься со мной сегодня на ночь? Лида взглянула на него с такой отчаянной надеждой, что сердце Стаса готово было разорваться от вновь нахлынувшей нежности.
Останусь, если ты захочешь, тихо ответил он. Я помню наш уговор и обещаю к тебе не приставать.
В глазах Лиды отразилась благодарность.
Не волнуйся, серьёзно проговорил Стас. Я всё понял и очень сожалею о том, как отвратительно вёл себя с тобой несколько минут назад.
Правда? Лицо Лиды просияло небесной улыбкой. Нет, ты не шутишь? Ты в самом деле понял то, что я хотела до тебя донести?
Стас не выдержал, обнял Лиду за плечи и тихонько, совсем по-мальчишески расхохотался.
Почему ты смеёшься? спросила Лида, насторожившись.
Потому что дурачки мы с тобой оба. Как есть дурачки и дети малые. Мы же жить друг без друга не можемэто и невооружённым глазом видно, а всё равно строим какие-то козни, сочиняем препятствия к тому, чтобы быть вместе, да ещё и обижаемся на всю эту сущую дурость и ерунду.
Если ты про роспись в ЗАГСе, то я вовсе не считаю это дуростью и ерундой, снова чётко обозначила свою позицию Лида.
Да понял я уже, Лидусь, не суетись, ответил Стас. Всё я понял и согласился на все твои условия. Хотя то, откуда у этих твоих тараканов растут ноги, и обижает меня изрядно, не скрою.
А откуда, по-твоему, растут ноги у этих тараканов?
Просто ты всё ещё не вполне мне доверяешь, ответил Стас. Боишься показаться легкодоступной, если зайдёшь дальше, чем пустят тебя твои принципы, до того как нас распишут в ЗАГСе, ведь так? Считаешь, что я стану меньше тебя уважать и хуже к тебе относиться, если между нами что-то произойдёт до ЗАГСа. Верно?
Лида удивлённо подняла голову. Она была по-настоящему поражена. Стас бил сейчас, что называется, не в бровь, а в глаз. Озвучил её тайные мысли и опасения. И то, с какой лёгкостью он сейчас говорил о тех основных страхах, с которыми она боролась весь сегодняшний день, её едва ли не оскорбило до глубины души.
Стас мягко развернул девушку к себе за плечи и своим настойчивым взглядом заставил её посмотреть себе в глазаточно так же, как он это сделал пять лет назад, когда Лида умирала от паники и стыда из-за того, что ему довелось увидеть на близком расстоянии её рубец.
Я не знаю, способна ли ты сейчас услышать то, что я собираюсь тебе сказать, начал Стас, внимательно и как-то особенно нежно вглядываясь в её зелёные глаза со сверкавшими на ресницах алмазинками слезинок. Способна ли протиснуться мимо армии собственных тараканов, чтобы иметь возможность это услышать? Как ты считаешь?
Я попытаюсь, уклончиво ответила Лида.
Тогда тебе следует понять, что все твои страхи и опасения, которые я ранее озвучил, не имеют под собой основания. Неужели ты всерьёз считаешь, что я стану меньше тебя уважать и хуже к тебе относиться, если ты окажешь мне величайшую честь и позволишь любить тебя? Если ты и в самом деле так думаешьхорошего же ты мнения обо мне, нечего сказать.
Лида порывалась отвернуться, чтобы стереть слёзы, которые уже полностью заволокли её глаза и готовы были пролиться на её лицо, но Стас удержал её за запястья, и по лицу Лиды прочертились две влажные дорожки.
Что жу тебя есть возможность проверить меня на прочность. Но для этого тебе придётся переступить через свои принципы и безжалостно раздавить всех своих тараканов. Не уверен, что ты когда-нибудь решишься на это пойтино иначе ты никогда не узнаешь, насколько беззаветно и преданно я умею любить. Будешь всю жизнь пребывать в глубоком заблуждении, что я так люблю тебя только потому, что ты дождалась ЗАГСа. Я не убеждаю тебя. Просто призываю тебя подумать.
С Лидой сейчас творилось нечто невообразимое. Её сердце то пускалось в безудержный пляс, то замирало у неё в груди, слёзы струились из её глаз нескончаемым водопадом, она задыхалась, мысли сбивались в кучку и перепутывались.
Лидусь, ну успокойся, мягко обратился к ней Стас. Иди сюда.
Он в первый раз за всё время их знакомства почти незаметным движением усадил девушку к себе на колени. Она удивлённо ойкнула, опустила взгляд и замерла в нерешительности.
Стас одной рукой нежно и бережно обнял её за плечи, а другой стал мягко отводить в стороны прилипшие к щекам волосы и подушечками пальцев стирать с её лица и области под нижними веками продолжавшие сыпаться из её глаз алмазинки слезинок.
Лида не сопротивлялась этим ненавязчивым, но настойчивым и каким-то особенно трогательным ласкам. Наоборот, она прикрыла глаза от внезапно накатившего на неё невыразимого удовольствия и полностью позволила себе отдаться этим совершенно новым для неё ощущениям.
Глупышка, тихо проговорил Стас, с мягкой улыбкой наблюдая, как девушка буквально растворяется в его руках, словно податливая глина, и в то же время всё ещё каким-то непостижимым образом умудряется оставаться на удивление строгой и неприступной; поразительное сочетание противоречий! Ну скажи: я стал меньше тебя любить только оттого, что ты позволила мне усадить тебя на колени? Стал? Он выжидательно заглянул в её изумрудные глаза и, когда Лида нерешительно покачала головой, продолжил: А ведь это тоже произошло впервые с момента нашего знакомства. И если ты успела заметить, это уже иная степень близости между нами. Всё когда-то бывает в первый раз, и всему приходит свой черёд.