Держась за всю эту неуправляемую ненависть, я, скорее всего, заработала бы сердечный приступ, что и происходило.
Хотя я и не предполагала, что это произойдет, брюки Джейсона соскользнули вниз, ткань собралась вокруг его лодыжек с мягким стуком. Теперь он был в трусах и уже встал. Я наблюдала за выпуклостью его члена, прилипшего к животу через тканькак пиявка, длинный, опухший и пугающий.
Ленни, ты, глупая корова, на этот раз ты действительно делаешь это.
Ни одна часть меня не хотела этого делать. Правильным курсом действий должно было быть информирование педагогического персонала и моего отца о том, что Вон издевался надо мной. Не то чтобы он сделал именно это. Он не заставлял меня ничего делать, но он бросал вызов каждому моему шагу и следил за тем, чтобы я помнила, что мне здесь не место.
Хотя это был не фильм. Никто не счел бы мои действия героическими или приемлемыми, если бы я вышла вперед и пожаловалась. Люди назовут меня стукачом, отвернутся от меня, в то время как сейчас большинство из них просто игнорировали меня или обзывали. В общем, мне оставалось пережить здесь, в Калифорнии, чуть меньше года. Я могла бы смириться с этим.
Ленора, снова съязвил Вон, его властный голос прорезал воздух, как лезвие.
Сглотнув, я осторожно положила руку на член Джейсона. Он подпрыгнул. Я подпрыгнула вместе с ним, невольно вскрикнув.
Ты в порядке? нахмурив брови, Джейсон неловко переминался с ноги на ногу.
Очевидно, он делал это по той же причине, что и я. Воздаяние. Элис была безумна, бросив его ради Вона.
Все доказательства указывают на то, что это так, выпалила я, нервно усмехнувшись. Я в порядке, правда. Это прекрасно. Я имею в виду, не твой член. Члены не бывают прекрасными, не так ли? не то чтобы я говорю, что твой член не прекрасен. Это просто. О не обращай внимания.
Ага. Девственница, сказал Вон рядом со мной, в его голосе слышалось победоносное удовлетворение.
Он смеялся точно так же, как тогда, когда заметил, как двигались мои веки в ту ночь, когда это случилось. Лава закипела у меня в животе, и с вновь обретенной яростью я опустилась на колени и посмотрела на Вона.
Элис быстро повторила мои движения, как будто это было соревнование, опустилась на колени и попыталась сдернуть черные трусы Вона. Он схватил ее за руку и удержал на месте, не позволяя ей опустить их, его глаза смотрели на меня.
Я обхватила пальцами край трусов Джейсона и стянула их вниз. Я не собиралась признаваться в своей девственности здесь, в этой комнате, ради Вона, чтобы он смеялся надо мной целую вечность.
Член Джейсона выскочил, фиолетовый и злой, всего в нескольких дюймах от моего лица. Я потрясенно втянула воздух и напомнила себе о призраках в замке Карлайл. Если смогла справиться с призраками, ночуя одна у себя в комнате, то уж с членом, даже таким непропорционально огромным, я точно справлюсь.
Лен Голос Вона затих. В первый раз он не казался таким мрачно удивленным моими выходками.
Я схватила член Джейсона, все мое тело тряслось от гнева и адреналина. Я хотела сделать это, чтобы разозлить Вона до неузнаваемости. Причинить ему боль. Я наклонилась вперед, зажмурив глаза и думая о хорошем
Дом.
Далеко отсюда.
Дом.
Чипсы с уксусом и ледяным сидром.
Дом.
Мчусь по полям за моим домом, пока трава хлещет меня по лодыжкам.
Дом.
Снова работаю в студии.
Дом.
Создаю красивые вещи из уродливых.
Дом.
Целуюсь с мальчиками. С правильными мальчиками. Мальчиками, из-за которых мне не хочется умирать.
Дом. Дом. Дом.
Хватит!
Я почувствовала, как меня дернули за воротник рубашки «Металлика» в другой конец комнаты. Вон теперь стоял между мной и Джейсоном, разделяя нас, пока я лежала на полу. Он указал на меня, повернувшись лицом к Джейсону.
Что с тобой не так, ты, козел, расходующий кислород? Ты разве не видишь, что она этого не хочет.
Это шутка? Ты только что сказал моей девушке отсосать тебе у меня на глазах! закричал Джейсон, его лицо стало ярко-красным и блестело от холодного пота.
Твоя девушка не девственница, крикнул в ответ Вон.
И это дает тебе право обращаться с ней, как с мешком для спермы? Не вешай это на меня, Спенсер. В этой комнате есть только один извращенный ублюдок, и это парень, который только что сказал моей девушке, что она должна отсосать ему перед новичком, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
Вон запрокинул голову и засмеялся, в то время как Джейсон засунул свой полутвердый член обратно в трусы, подтягивая брюки. С каждой секундой, пока он одевался, я чувствовала, как успокаивается мое сердцебиение.
Вон вел себя так, как будто его идея была сумасшедшей. Я собиралась пнуть его по яйцам. У меня даже был хороший угол обзора с моего места на полу.
Убирайся отсюда к чертовой матери и больше к ней не подходи. Скажи своим придуркам, друзьям из дискуссионного клуба, чтобы они сделали то же самое. Если приблизятся к Леноре Асталис, им не жить. Все знают, что она моя собственность. И возьми ее с собой. Вон толкнул Элис в сторону Джейсона, его лицо ничего не выражало, и вытолкнул их обоих. Он захлопнул дверь как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Я вскочила на ноги, задрав подбородок. Здесь витал мускусный аромат и было слишком тесно. Хотелось выбраться отсюда поскорее.
Больше всего я не желала смотреть на лицо Вона после того, как он увидел, что я в ужасе от мужского члена, как будто это трехголовое чудовище.
Твоя собственность? зарычала я. Пошел ты, Спенсер. Я бы лучше поселилась у озабоченных членов банды, чем позволила тебе облапать меня.
Заткнись, прошипел он, снова поворачиваясь ко мне спиной и собираясь с духом, вцепившись пальцами в край стола. Он даже не мог посмотреть на меня, так он был зол.
Даже хорошо. Я тоже покончила с ним.
Мне надо в лабораторию. Я направилась к двери.
Вон схватил меня за запястье, поворачивая к себе. Я подняла глаза, ожидая, что он покажется самодовольным. Торжествующим. Счастливым. Вону делал минет любой, у кого был пульс в этой части штата, а я никогда в жизни не прикасалась к члену. Сегодняшний день только подтвердил это.
Просто фантастика.
К моему удивлению, его лицо было лишено каких-либо эмоцийобычный холодный, непроницаемый вид, который я не могла разгадать. Чистый холст.
Думаю, он не был таким насмешливым, когда мы находились наедине. Просто источал тихую жестокость.
Ты пропустила класс, сказал он.
Что?
Я нахмурилась, надеясь, что мои щеки и уши не были такими красными, как я чувствовала.
Когда? он настаивал.
С девятого по десятый.
Почему?
Я потеряла свою мать и закрылась от мира. Я сосредоточилась на учебе и рисовании, уставившись в потолок своей спальни, сидя на кровати, слушая «Прошлой ночью мне снилось», куря отвратительные сигареты с гвоздикой, которые я нашла за розовыми кустами в Подготовительной школе Карлайл.
Я решила, что влюбляться бессмысленно. В конце концов мы все умрем. Я даже так и сказала папечто я хочу жениться на своем искусстве, как это сделал он после мамы. Искусство никогда не уходит. Оно никогда не умирает. Оно никогда не перестает просыпаться однажды утром.
Ars Longa, Vita Brevis.
Искусство вечно, жизнь быстротечна. Я вытатуировала это на внутренней стороне бедра в тот момент, когда мне исполнилось семнадцатьв уединенном и интимном месте, чтобы напомнить себе, что все, что я хотела создавать, это более красивые, безжизненные вещи.
У некоторых из нас есть цели, которые не включают в себя заражение венерическими заболеваниями и получение кайфа. Я усердно работаю ради того, чего хочу.
Ты осталась в Англии, когда твой отец с сестрой переехали сюда. Почему?
Из-за тебя.
Но это было правдой лишь отчасти. Уезжая, я чувствовала себя так, словно оставила маму позади.
Я ничего не сказала.
Что заставило тебя приехать сюда? Почему сейчас?
Папа вынудил меня. Кроме того, одиночество грызло изнутри, как рак. Я нанесла боевую раскраску, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы удержать Вона на расстоянии. Как оказалось, он воспринял это как приглашение к битве и приготовился к бою.
А как насчет парней? Подружек? Светской жизни? Его пальцы вокруг моего запястья сжались в болезненной хватке.
Мне хотелось плакать. Не потому, что он причинял мне боль, а потому, что мне это нравилось. Мне понравилось, что он не обращался со мной, как с ребенком, потому что я потеряла мать. Мне нравилось, что он был опытен и равнодушен к сексу. Мне нравилось, что он был ошеломляющим, холодным и многообещающим, как рождественское утро, и я завладела его безраздельным вниманием, даже если это было неправильное внимание. И я была в абсолютном ужасе, обнаружив, что часть меня хотела, чтобы он сильнее сгибал мое запястье, пока тупая боль не стала острой.
Я покачала головой. Моя личная жизнь его не касалась.
Никакой социальной жизни. Он хмыкнул. Отлично. Как продвигается проект по стажировке? Что ты делаешь?
Почему его это волнует? Он только что пригласил меня посмотреть, как кто-то сосет его член. Я уставилась на противоположную сторону, на стену, игнорируя его. Чем меньше я отвечала, тем больше ему надоедала.
Я начал работать над своим вчера, сообщил он мне. С композицией пришлось повозиться.
Он вел светскую беседу?
Ты ни за что не сможешь сдать ее вовремя, сказала я.
Мы должны были сдать наши работы для прохождения практики довольно скоро. Мой проект был готов. Осталось только доработать.
Он пожал плечами.
Мое сердце бешено забилось. Это было хорошо. Это означало, что он отстал, и у меня было больше шансов зацепиться за это место.
Я сглотнула, пытаясь скрыть свое ликование.
Не волнуйся. Даже если работа будет закончена на четверть, твой отец в любой день предпочтет мой проект твоему.
Я ничего не ответила на это, поэтому он продолжил.
Знаешь Его дерзкая ухмылка появилась как раз в тот момент, когда я подумала, что спасена от этого, и моя кровь снова закипела в жилах, а глаза наполнились раздражением. То, что я сказал тебе за тем фонтаном, когда мы были детьми, все еще в силе.
Он прислонился к столу, притягивая меня к своему длинному, твердому телу. Теперь я была прижата к нему вплотную, и он ощущался как гранит под моими мягкими конечностями.
Я мог бы поцеловать тебя, и ты все равно позволила бы мне. Потому что ты все еще хорошая, и я все еще плохой. Ничего не изменилось. Мы все те же дети. Наша игра сейчас просто более опасна.
И моей матери больше нет в живых, чтобы предостеречь меня от сахара или таких парней, как ты, с горечью подумала я.
Я думала, ты пока не собираешься сдавать наши карты. Я выгнула бровь.
Я передумал. Одна маленькая игра не повредит. Во всяком случае, мне.
Тогда проверь это, прошипела я. Мне хотелось сделать свой первый ход в игре, чтобы знать, куда целиться, когда настанет его очередь пытаться сломать меня.
Он уставился на меня на мгновение, его взгляд скользнул к кольцу на губе. Он наклонился, почти как в замедленной съемке, собираясь поцеловать меня. Я не могла поверить в то, что видела. В то, что он делал. Мальчик, который ненавидел меня, приблизил свои губы к моим. Но в этом не было ничего романтического.
На спор. Пари. Еще один вызов.
Игра во власть.
Когда наши губы соприкоснулись, дрожь пробежала по моей спине, как от зажженной спички. Он терпеливо провел своими губами по моим, его горячее дыхание обдувало мой рот. Мое сердце ускорилось до опасной скорости, светлячки вырвались наружу, словно из каменной банки. Целовать его было все равно что стоять на краю обрыва. Прекрасный вид, но ты знаешь, что это смертельно опасно. Тем не менее глупая, иррациональная, опасно живая часть тебя все еще хотела броситься вниз, чтобы встретить свою собственную смерть.
Я чувствовала его губы не только на своих губах.
Я чувствовала их на кончиках пальцев, вплоть до пальцев ног.
Я чувствовала их, когда моя кожа покрылась мурашками.
Он действительно это делал. Целовал меня. В ту минуту, когда его рот сомкнулся на моем, я открыла рот и сомкнула зубы вокруг его нижней губы, не останавливаясь, пока не впилась так сильно, что почувствовала, как мои зубы стучат друг о друга. Теплая кровь наполнила мой рот. Он не отступил, и я не отпустила его. Я сильнее впилась зубами, когда его рука переместилась между нами, его большой палец скользнул на мою губу, сжимая ее, дразня, причиняя мне боль в ответ.
Он улыбнулся в наш поцелуй. Я поняла, что ему это понравилось. Я причинила ему боль, заставляя его истекать кровью.
Только когда он собирался выдернуть кольцо из моей губы, я наконец отстранилась. Он полностью опустил руку.
«Так вот в чем была игра, промелькнула у меня мысль. Я причинила ему боль, и он причинил мне боль в ответ, но только настолько, насколько я могла вынести».
Я провела языком по зубам, смакуя его теплую, соленую кровь. Когда я снова посмотрела на него, он вдруг показался мне невероятно смертным. Даже по-мальчишески. С красной полосой крови, размазанной по его рту, ожидая, что я что-нибудь скажу.
Признать, что он был не единственным испорченным человеком в комнате.
Твоя ошибка. Я не хотела, чтобы ты целовал меня. Я облизнула уголки губ, насмехаясь над ним.
Он ухмыльнулся, наклонился и, схватив зубами кончик моего уха, прошептал:
Ты хотела этого, и тебе это понравилось, но в следующий раз, когда я прикоснусь к тебе, Хорошая Девочка, я не только испачкаю тебя. Я сделаю тебя такой же грязной, как я сам.
* * *
С этого дня одновременно произошли три вещи:
1. Вон начал следить за моим общением в школе, особенно с парнями. Парни полностью перестали замечать мое присутствие, во всех классах и статусах, кроме Найта и Хантера, которые не боялись своего сумасшедшего приятеля. Все остальные узнали, что Ленни Асталис была безвольной собственностью Вона, и хотя я не интересовалась ни одним из школьных парней, то все равно думала, что они трусы, потому что послушали Вона.
Конечно, я была самым худшим видом собственностипренебрегаемым видом. Вон пошел еще дальше, чтобы убедиться в том, что люди знают, что я для него ничто. Прошел короткий слух о том, что я подхватила хламидиоз от бразильского манекенщика, с которым я якобы занималась сексом летом, но слух быстро сошел на нет, когда Вон заявил, что никто не был настолько отчаянным, чтобы переспать со мной.
2. Девушки, которые слышали разные версии того, что произошло в комнате уборщика (исключительно от Элис и Арабеллы), и знали теперь без тени сомнения, что Вон проявил ко мне маловероятный интерес, перешли от неприязни к активному презрению. Поппи часто приходилось пропускать некоторые из своих внеклассных занятий, просто чтобы проводить меня домой и убедиться, что меня не преследуют и не беспокоят. Арабелла и Элис продолжали называть меня Вампиршей из-за моего наряда и пристрастия ко всему черному и придирались из-за Вона всякий раз, когда приходили навестить Поппи. На их вопросы я отвечала молчанием.
3. Вон начал появляться у меня дома почти каждый день, чтобы работать над своим таинственным проектом с моим отцом.
Папа проникся к Вону симпатией, когда впервые увидел его художественный талант на летней сессии, и теперь, когда Вон выразил заинтересованность в тесном сотрудничестве с ним, я думаю, папа почувствовал себя польщенным. Даже несмотря на то, что Вон не знал о том факте, что я была слишком поражена, чтобы говорить с собственным отцом о своем искусстве, он знал, что причиняет мне боль, приходя сюда. Каждый раз, когда я открывала дверь, и он был с другой стороны со своим оборудованием для скульптуры, он одаривал меня кривой усмешкой, которая напоминала мне, что он поцеловал меня не так давно, что независимо от того, насколько отвратительным я его находила, у меня когда-то была его кровь во рту.
Его нижняя губа все еще была в синяках от моего укуса.
Уже отказалась от этой стажировки? спрашивал он.
В твоих мечтах, отвечала я, и он добродушно смеялся и качал головой, проходя мимо меня.
Глава 4
Ленора
В тот день, когда Найт расстался с Поппи, я сидела в комнате сестры и гладила ее по волосам. Парень, который оберегал ее от других парней, потому что так беспокоился за драгоценное сердце моей сестры, в итоге потоптался по нему, как по танцполу.