Что он с ней сделал?!
Запрокинув лицо и закрыв глаза, она позволяет снежинка оседать на свои мокрые щёки. Роюсь в телефоне, пытаясь решить, куда вызвать такси.
Усадив ее на скамейку троллейбусной остановки за углом, тычу по кнопкам.
Тихие всхлипы на заднем сидении такси просто разрывают мне сердце!
Город такой красивый и нарядный. Через неделю Новый год, который мы, как и всю жизнь до этого, встретим втроем. Теперь втроем.
Я, мама и дед.
Когда такси высаживает нас у знакомого зеленого забора я вижу, что ворота открыты настежь, а во дворе стоит чёрный джип хозяина.
Сам он расхаживает перед лестницей на второй этаж, глядя на нас исподлобья с мрачным, просто мрачнейшим напряжением!
Оль проводит он рукой по лицу и волосам, но она проносится мимо него, даже не взглянув и не потрудившись разуться.
Делаю то же самое.
Взбегаю по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Следом за ней вхожу в хозяйскую спальню, в центре которой огромная кровать, куда я плюхаю мамин чемодан, достав его с верхней полки в гардеробной.
Мы приехали в этот дом полгода назад с двумя чемоданами. Большая часть наших вещей так и осталась на квартире, потому что первые месяцы беременности у мамы были не самыми простыми и нам было просто не до этого!
Но сейчас, сгребая из шкафа свою одежду, я понимаю, что половину придется бросить
Мяв
Сейчас давлю я на крышку, дергая за молнию. По-до-жди
Выдохнув и стряхнув со лба волосы, обнимаю ладонью щуплые рёбра Черного и засовываю его в свой карман, после чего вылетаю из комнаты и врезаюсь носом в источающую древесно-пряный аромат грудь.
Че тут происходит? хрипловато спрашивает сынок дьявола, преградив мне проход своим голым и немного мокрым торсом.
Пялюсь на идеальные рельефы его грудИ и кубики пресса, выплевывая:
А тебе не пофиг?
Его скуластое лицо гладко выбрито. С зачесанных назад волос капает вода, косые мышцы на животе плавно убегают за резинку спортивных штанов. И он босой.
Нет, раз я спрашиваю, чеканит Никита Игоревич.
Подняв на него злые глаза, цежу:
А я не хочу с тобой говорить.
Его глаза бегают по моему задранному лицу, смотрят на чемодан, ручку которого я сжимаю до скрипа.
Куда вы? игнорирует мои слова, посмотрев на распахнутую дверь хозяйской спальни, в которой орудует мама.
Там что-то падает на пол и бьется.
В Караганду, отрезаю я.
А конкретнее? хмурится он, отклоняясь назад и глядя на лестницу.
Ник, рычу. Бери свои сто пятьдесят килограмм и свали с дороги!
Тебя сегодня не кормили? спрашивает этот придурок, снова глядя на меня. Ори громче, может я услышу.
Самое тупое заключается в том, что я в самом деле не могу выйти из чертовой комнаты. Он занял собой весь проем!
Я тебе сейчас дам в нос. А лучше дай себе сам.
Дашь мне в нос?
Его спокойствие выводит меня из себя.
Дам тебе в нос!
Ты кому-нибудь уже давала?
Тебя ждала!
Он молчит секунду, а потом говорит:
Сгонять за стремянкой?
Барков! взрываюсь, толкая его в грудь рукой.
Только он может довести меня до такого состояния, клянусь!
Тихо-тихо перехватывает мою ладонь, Пупок развяжется
Я не знаю, чего он хотел всем этим добиться, но я вдруг всхлипываю.
Чувствую себя беспомощной. И не готовой ко всему этому! Я не знаю, как ему противостоять. Если он прессует меня, то всегда выходит победителем. Я просто не знаю, как поставить его на место. Не знаю, как себя с ним вести. Я не крутая! Я обычная яэто просто я!
Что я тебе сделала? шепчу сипло, вырывая свои руки и делая шаг назад. А? выкрикиваю ему в лицо.
Он смотрит на меня мрачно и в кое-то веке молчит.
Тогда, когда я хочу, чтобы он говорил, он молчит!
Ты самый тяжелый человек на свете ты ты меня достал просто забудь о моем существовании, Барков! Имой голос срывается, и я зло утираю слезу. И дай мне пройти!
По моим щекам бегут слёзы. Самые настоящие. Горячие, мокрые и обильные. Я не плакала лет сто. Но вот, пожалуйста.
Доволен?.. прячу лицо в ладони.Не хочу больше никогда тебя видеть
Моя слабость такая позорная. Но ничего не могу поделать.
Там за моими ладонями трещат по полу колесики маминого чемодана.
Я возьму, слышу приглушенный голос младшего Баркова, после того, как из моей руки забрали ручку моего собственного.
Слава Богу, у него хватает мозгов не терроризировать вопросами мою маму. Как и у его отца хватает мозгов не делать того же.
Перила лестницы мигают гирляндами. А еще в доме вкусно пахнет, потому что мама оставила ужин на тот случай, если ее муж вернется домой голодным.
Покидаем дом в гробовой тишине. И ни одна из нас не оглядывается.
А когда такси выплывает на проспект, закусив губу, смотрю на свои руки.
Не думаю, что увижу его когда-нибудь ещё. Может мельком и издалека. И это прекрасно!
Пошёл ты, Барков.
Глава 10
Ого плюхает Анька на парту рядом со мной свою сумку. Это что?!
Эксперимент отвечаю, грея руки о кофейный стакан.
Окна лекционки обросли инеем. Еще бы, за окном холод собачий, и внутри тоже. Помещение постепенно заполняется народом. Ваня, мой бывший одноклассник, машет мне рукой. Да, иногда город у нас ну очень маленький.
Ничего себе эксперимент, бормочет Анька над моей головой.
Ань вздыхаю я. Не пялься. Я знаю, что эксперимент неудачный.
Нет! поспешно восклицает она. Не то чтобы
Подняв глаза, смотрю на нее с упреком.
Она кусает свои губы, пытаясь подобрать правильные слова, но что уж тут.
Завтра Новый год, а у меня на голове каре, выкрашенное в пепельный блонд. Мама вообще не нашла слов, чтобы описать свои эмоции. Просто тактично промолчала.
Парень, у которого я уже пару лет подравниваю кончики, еще в прошлом месяце предложил за деньги побыть его моделью в одном мастер-классе.
Деньги всем нужны. Зато я купила подарки.
Цвет классный замечает подруга, заправляя за уши свои кудряшки.
Она бы узнала о моих планах, если бы появлялась на парах на этой неделе.
Каким ветром? интересуюсь, кутаясь в свой пуховик.
Ее глаза все еще пялятся на мою прическу. Распахнутые и немного испуганные.
Сделав глубокий вдох, философски смотрю в окно, за которым опять идёт снег.
Кто-нибудь выключит его?
Подарок принесла, говорит Аня, роясь в своей сумке. Вот
На стол рядом с моим стаканом ложится флеш-карта, перевязанная красным бантиком. Удивленно выгибаю брови.
Это лекции по вышке, смущается она, явно не собираясь снимать свой пуховик.
О, смотрю я на флешку, сухо замечая. Дубцов бывает полезен.
Я не знаю откуда во мне столько желчи. На этой неделе я сама себе противна. Но к моему удивлению, в ответ на свое замечания я получаю тихое хихиканье.
Кому, как не сынку декана и мэра добывать для своей девушки лекции по вышке? На самом деле статус их отношений для меня немного неясен. На прошлой неделе он встречался с другой.
Свой подарок я не захватила, так как не ждала ее сегодня.
Лицо моей некогда вменяемой подруги становится красным, заставляя предполагать, что же такого ей пришлось сделать, чтобы получить эти лекции? С учетом того, что уже неделю она посещает от силы одну пару в день.
Долго думать мне не приходится, потому что мистер Решала появляется на пороге лекционки не своего потока с закинутым на плечо пуховиком.
Пресыщенно скучающий, как обычно.
Игнорируя удивленные взгляды, уверенно движется к нам, ориентируясь на рыжую макушку подруги. Остановившись за ее спиной, обнимает руками вместе с сумкой и шепчет, прижавшись носом к ее уху:
Бу
Анькины веки опускаюсь.
Дубцов не двигается, продолжая дышать ее запахом, как будто кто-то нажал на паузу.
Смотрю на них, хлопая глазами и не решаясь подавать голос.
Закончила? спрашивает наш универский принц, целуя ее висок.
У меня в горле образуется комок.
Меня никто и никогда так не полюбит.
Я какая-то не такая. Не нежная и не изящная, чтобы обо мне заботились. Чтобы доставали мне лекции по вышке.
Может мне пора начать притворяться? Строить глазки. Улыбаться. Я даже не могу винить Дубцова, ведь Анька не притворяется.
Когда моя самооценка так упала?
Не знаю
Опять хочется плакать.
Вчера на лестнице я столкнулась с Колесовым. Он был в компании своих футболистов и сделал вид, будто меня не существует. Не поздоровался. Просто бросил на меня равнодушный взгляд и прошел мимо. Это задело больше, чем я могла представить.
Почти бормочет Анька, откидывая на плечо Дубцова голову.
Заглянув в ее лицо, он берет себе еще одну из этих пауз, будто они с Анькой, черт их побери, год не виделись. Но они уже неделю друг от друга не отлипают!
Это отвратительно.
Я даже не знаю, когда у них все это случилось.
Моей подруги больше нет. Осталась только ее влюблённая оболочка, но он и оболочку скоро присвоит.
Хм а че, у нас Хеллоуин? вдруг говорит Кирилл.
Изобразив на лице прохладный интерес, смотрю на него.
С дурковатым выражением пялится на меня.
Кир! протестующе пищит моя бывшая подруга в его руках.
Ты че? продолжает глумиться он. Банку с химикатами на себя опрокинула?
Кирилл! повышает голос Анька, совершенно неправдоподобно пытаясь вырваться из его рук.
Расширь свои горизонты, Дубцов, бросаю, вставая.
Хватит с меня.
Я никогда не прогуливала. Я ответственная и исполнительная. К черту все
Сметаю со стола флешку и бросаю в сумку, буркая:
С Наступающим.
Глава 11
Мам? кричу, стягивая с себя пуховик и убирая его в шкаф.
Выдвинув ящик комода в прихожей, обнаруживаю там ее звонящий телефон.
На экране неизвестный номер, и я раздумываю ровно секунду, прежде чем взять трубку, потому что сама она на этой неделе принимает звонки только от меня и от деда, ботинки которого, кстати говоря, аккуратно пристроены на обувной полке.
Да? снимаю шапку, морщась от собственного отражения.
Дело вовсе не в том, что мне не идут каре. А в том, что я выгляжу, как инопланетянка. Я не похожа на себя. Я выгляжу странно и неопределенно. Я выгляжу, как мультяшка
Привет, слышу знакомый хрипловатый голос в трубке. Давай поговорим. Когда мне подъехать, скажи?
Это застаёт меня врасплох, поэтому я торможу некоторое время.
Оль, вздыхает голос. Давай не будем, как маленькие, лады?
Внутри меня нарастает самый настоящий протест.
Будь он хоть пятьдесят раз богач и триста раз меценат, если это извинения, то он явно ошибся адресом.
Это не она, говорю ледяным голосом. У нее подскочили гормоны, а это угроза гипертонуса. На ее сроке такое чревато преждевременными родами.
Я не знаю, понял ли он хоть одно слово из того, что я сказала, но, по крайней мере, я смогла заставить его замолчать.
Она на дневном стационаре, это значит
Я знаю, что это значит.
Так что, как вы понимаетеей сейчас не до вас. От слова «совсем».
Я вру, но я не знаю, кто тянет меня за язык. На самом деле, она стала похожа на какую-то заблудившуюся тень. Ещё чуть-чуть, и начнет лбом собирать стены.
Как она добирается? вдруг слышу я в трубке.
Куда? спрашиваю непонимающе.
В стационар.
Поворачиваю голову, уловив движение в коридоре.
Дед, одетый в старый и потертый рабочий комбинезон, рассматривает меня с изумлением на бородатом лице.
Ну, началось
На общественном транспорте, сообщаю я очевидное.
На чем же ещё?
Пока она жила в его доме, у нее был свой водитель. А ее муж был слишком занят, чтобы хотя бы один раз отвезти ее к врачу самолично. Водил своих подруг по ресторанам, просто весь в делах.
Она что, без телефона уехала? слышу угрозу в его голосе.
Этот вопрос и меня саму очень интересует! Вообще-то, она уже должна была вернуться.
А что, на нее это не похоже? намекаю я на то, что он о ней ни черта не знает.
И судя по всему, я попала в точку.
Что за стационар? лает он в трубку.
Не отвечаю, потому что в комнате за спиной деда раздается оглушительный треск.
Садовая восемь, срываюсь я с места вслед за дедом.
Я ответила только потому, что и сама волнуюсь. Она могла застрять в пробке, но черт! Сейчас мне хочется на маму хорошенько накричать.
Ах ты ж гаденыш трясет пальцем дед.
Заглядываю в комнату через его плечо, прижав к груди телефон.
Э-э-х сокрушается дедуля.
Мимо со сверхзвуковой скоростью проносится маленькая чёрная тень, а на полу валяется большущая новогодняя елка и разлетевшаясь на осколки макушка, которой было лет пятьдесят, не меньше
Эмм, досвидания, поспешно бросаю в трубку. У нас тут в общем елка упала.
Входная дверь открывается, являя присыпанную снегом маму. Она стряхивает его с рыжего меха свой шубы, которую дед в прошлом году откопал где-то на чердаке.
Почему-то эта находка их обоих очень обрадовала. Длина явно не рассчитана на мамин рост, эта вещь не ее. Это бабули.
Что у вас упало? переспрашивает Барков-старший.
Елка, выдыхаю с облегчением. И мама нашлась. Так что не парьтесь. Хорошего дня.
Быстро кладу трубку и убираю телефон в карман джинсов.
Дед приехал? устало спрашивает мама, разуваясь. А ты почему дома?
Она немного бледная. И вялая.
Так нельзя!
Прогуливаю, помогаю ей раздеться. Дед ёлку привез.
Заглядываю в пакет с продуктами, стоящий на полу.
Зачем? пеняю ей. Я же сказала, что сама схожу.
Я не инвалид, говорит она все так же устало. Ты мой телефон не видела? Сунула куда-то
Я начинаю терзаться, пытаясь решитьстоит ли говорит ей о звонке Баркова-старшего или нет?
Я не знаю, звонил ли он до этого. Кажется, нет. Я уверена, что Барков-старшийэто ее ошибка. До него у нее тоже была ошибка. Ей вообще с мужчинами не везет, а этот уж точно не для неё. Я хотела помочь ей оформить заявление на развод, но у неё всегда находятся дела поважнее.
Оставив телефон в своем кармане, решаю не волновать ее лишний раз.
Ольга, кричит из комнаты дед. Ты Аленушку не видела? А то тут какая-то в парике околачивается.
Мама кусает свою очень увеличившуюся губу, поднимая на меня глаза.
В них пляшут смешинки, а потом появляется сочувствие.
Он просто ничего не понимает, успокаивает она.
Очень смешно, бормочу себе под нос.
Подняв с пола пакет, волоку его на кухню, на ходу прикидывая, что она собиралась готовить, исходя из ингредиентов.
Что за погром? смеётся мама, а с узкого кухонного подоконника на меня смотрит Черный.
Допрыгался? спрашиваю, разбирая продукты.
Мой собственный телефон вибрирует в кармане.
«Ты тут?», очень настойчиво интересуется Анька.
Настойчиво, потому что слишком много восклицательных знаков.
«Да», отвечаю ей.
«Барков бросил свою кикимору!», захлебывается словами подруга.
Мое сердце подскакиваешь к горлу и разгоняется мгновенно, а щеки начинают полыхать.
Бросил?
Мне все равно. Все равно. Все равно
Сглатываю, следя за бегающими точками, означающими, что мой собеседник печатает.
«Ну или она его», продолжает Анька. «Вообще никто ничего толком не знает. Говорят она уже два дня на пары не появляется. Вроде у неё там депрессия. Но это так, слухи.»
Я даже не спрашиваю, откуда у неё информация. Она заседает в одном чате, куда меня не взяли, потому что он только для «своих», а ее туда позвала двоюродная сестра
«Ты ещё тут?», читаю я.
«Да», отвечаю, ненавидя себя за то, что пишу следом. «И что? У него теперь новая телка?»
Перед глазами возникают черты ненавистного лица. Глаза, нос, скулы. Губы, о которых я мечтала, как дура. И чертовы кубики на его животе. О них я тоже мечтала. И о том, что он прижмет меня к своему большому и очень сильному телу возьмёт за руку. Поцелует. Именно он, а не кто-то другой.
Я мечтала быть на месте этой Леры.
Не хочу о нем ничего знать.
«Кирилл говорит, что нет», отвечает на мой вопрос подруга.
«Ань, мне нужно маме помочь», вру я. «Не пиши мне про него, ладно?»
Она молчит целую минуту, а потом печатает:
«Как скажешь. И у тебя классная прическа. Просто, ну знаешь, непривычно»
Отправив ей смайлик, откладываю телефон. Пытаюсь возобновить разбор продуктов, но теперь все валится из рук!
Я просто мазохистка. Неисправимая.