Перед глазами неожиданно возник обычный бумажный пакет, а уже в следующее мгновение первая леди покинула дом.
Постояв ещё немного около входа и окончательно продрогнув, Джил задумчиво подбросила свёрток. Спряталась в раковину? Ах, если бы было так просто. Прошли те времена, когда страна знала её под другой фамилией и едва ли не другим человеком. Когда не мучили сомнения, когда она рисковала чужими жизнями и меняла их, точно фишки. Однако теперь всё иначе, и Джиллиан Рид ни за что не хотела возвращаться к прошлому, которое настойчиво ломилось в наглухо закрытые окна и двери.
Но длинно выдохнув, она посмотрела на равнодушный портрет Вашингтона, а потом стремительно взбежала по лестнице и лицом к лицу столкнулась с хмурым Барретом.
Я сделаю всё, что захочет ублюдок с фотографиями, тихо проговорила она и схватила секретаря за руку. Всё что угодно, лишь бы Сандерс не сел в президентское кресло. Бен ни о чём не узнает. Не смей ему говорить, намекать и даже думать о сделке в его присутствии не смей! Я делаю это не столько для него, сколько для Эми. И мне плевать, кого придётся обмануть, купить или убить.
Слишком опасно, так же негромко и быстро проговорил Баррет, а потом оглянулся через плечо. Если они в курсе про Эми, то за вами следят.
Шпионы? Джиллиан хищно улыбнулась, чувствуя в душе смрадную панику. Три недели! Им надо продержаться три недели Прекрасно.
Миссис Рид?
Она взглянула на Элвина, который недоумённо приподнял брови и явно ждал каких-нибудь пояснений. И тогда Джиллиан грустно усмехнулась.
Договорись о встрече.
Вы когда-нибудь расскажете своему супругу про Баррет неожиданно замялся, а Джил на секунду прикрыла глаза.
Про снимки? прямо спросила она и после кивка договорила. Да. Как только его задница коснётся президентского кресла. Вот тогда мы поговорим. Ни секундой раньше.
5
6 лет назад
Вашингтон, округ Колумбия
Январь Февраль
Через несколько дней зима, наконец, вспомнила зачем нужна и впопыхах высыпала на головы жителям весь припасённый за два месяца снег. Его оказалось так много, что жизнь замерла даже в Конгрессе. Те, кто в эти дни всё-таки добирался до офисов, предпочитали пить чай и обсуждать причуды погоды, вместо опостылевших политических новостей. Казалось, город заглох в этом вакууме. Вымерли даже постоянные пробки. Река Потомак уснула под льдинами, передав улетевшим прочь уткам пожелания скорейшего возвращения. На пустых улицах воцарилось уныниев Вашингтон пришёл снег.
Дорог не было. Нет, теоретически они находились там, где их проложили первые градостроители, но погода внесла коррективы. Снегоуборочные машины, сами припорошённые до состояния невидимок, не справлялись с объёмом растущих сугробов. И глядя в окно, Джиллиан хмурилась, пытаясь найти в серой хмари хоть какие-нибудь проблески к улучшению. Но тех не было. Вашингтон задыхался, обессиленно переползал от снегопада к метели и пытался за пару часов безосадочной жизни залатать бреши.
Аэропорты работали с ужасающими перебоями и предпочитали отправлять пассажиров короткими маршрутами ко всем чертям, а не открывать для них небесные трассы. Поэтому где-то вдалеке от столицы застрял и Джеймс. Он собирался лететь домой то ли из Флориды, то ли Нью-Джерси, то ли бог знает откуда, но не успел и с каждым днём становился всё злее. Не сказать, что Джиллиан волновалась, однако последний разговор с мужем вышел откровенно хреновым.
Впервые на её памяти Джим повысил голос, когда доказывал супруге, что соглашаться на проект длиною в двенадцать месяцев безумие, неуважение и эгоизм. А при промелькнувшем слове «Иллинойс» его губы скривились так сильно, что Джиллиан невольно съёжилась. Это случилось неделю назад, сразу после памятной встречи с Клейном. Их спор продолжался все выходные, пока не достиг апогея перед самым отъездом Джеймса.
Ты обещал мне последний проект, проговорила Джил и стиснула в руках вилку.
Они оба делали вид, что всё хорошо. Что прямо сейчас у них обычный ужин, а не попытка склеить из разномастных осколков нечто похожее на картинку мечты. Однако, как бы они ни пытались, повсюду ощущалась неправильность. Разбросанные за шесть лет обломки почему-то не складывались, хотя раньше вроде бы подходили друг другу.
Не нарушай своё слово, Джим.
Я выполняю всё, о чём говорю. Муж ткнул в её сторону пальцем. Всё. В отличие от тебя.
Так давай не будем портить статистику, хохотнула Джил, но осеклась.
Чью? Твою? Предполагалось, это будет делом двух месяцев! А ты опять собираешься пропадать непонятно где и бог знает сколько. Но ради чего, Джиллиан? Тебе настолько плевать?
Нет, но
Что «но»?
Джеймс не выдержал и швырнул вилку на стол, отчего кусочки еды разлетелись по прозрачной поверхности. Джил передёрнуло. Джеймс же резко поднялся и направился вглубь столовой. Повисла недобрая пауза, за которую у Джил так и не нашлось смелости обернуться, прежде чем Джим холодно произнёс:
Что «но», Джиллиан? Давай, договаривай.
Хватит мною манипулировать, спокойно сказала она, а в следующий момент вздрогнула, когда ощутила на щеке чужое дыхание.
Тебе не нравится? вкрадчиво спросил Джеймс, и на плечи опустились тяжёлые ладони. Они надавили едва ощутимо, но впервые за десять лет брака, впервые за всю свою жизнь Джил стало страшно. Она испугалась мужа. А каково мне? М-м-м, воробушек? Не молчи, давай расскажи, каково это.
Я не
Нет? Руки надавили сильнее. Полагаю, что да. Ты врёшь мне, милая. Врёшь отчаянно и давно. Ты развесила на стенах нашего дома столько лжи, что того и гляди запутаешься в ней сама. Я не слепой и вовсе не идиот, моя дорогая жена Я чувствую, но пока не могу понять где. Где тот момент, с которого начался обман. Любовник? Нет слишком банально для тебя. Твоя стихия дерзкие выпады и кардинальные решения. «Aut Caesar, aut nihil» было написано с обратной стороны входа в твой проклятый кампус. И, чёрт возьми, это всего лишь тупая фраза на латыни, которую ты с чего-то решила сделать девизом своей жизни! Но я не один из твоих идиотов в продавленных креслах Конгресса. Моё терпение велико, но не безгранично. Пришло время найти правду. И в тот момент, когда это произойдёт берегись. Берегись, потому что пощады тебе просить будет нечем.
Ты угрожаешь мне? как можно спокойнее проговорила Джиллиан, но так и не осмелилась посмотреть на Джеймса.
Информирую. Он склонился ещё ниже, приласкал большим пальцем левой руки бившуюся на её шее венку и с сарказмом протянул: Или мне стоит подать официальную петицию? Только скажи
Я не понимаю, чего ты хочешь.
Джил чувствовала необходимость сказать хоть что-то, однако в следующий момент Джеймс с силой оттолкнул её от себя, и рёбра больно врезались в твёрдый край стола.
Ну, разумеется! Десять лет уже не понимаешь и, похоже, даже никогда не хотела понять, воскликнул он и со всей силы врезал кулаком по жалобно зазвеневшей столешнице, затем на мгновение замер, поджал усыпанные веснушками бледные губы и вдруг двинулся прочь из комнаты.
Если что-то не устраивает, ты всегда можешь позвонить нашему адвокату, не выдержав, зло крикнула вслед Джиллиан и потёрла ушибленный бок. А Джеймс резко остановился, когда услышал эту опасную, глупую браваду.
Боишься? Он оглянулся, чуть прищурился и растянул рот в жёсткой ухмылке. Его всегда столь аккуратно уложенные волосы растрепались, словно отражали весь хаос царивших внутри эмоций. Бойся, Джиллиан. И знаешь почему Нет? Сказать? Потому что ты так и не опровергла ни единого моего слова!
В тот вечер Джим ушёл на несколько часов. Джил не знала, где он был и что делал. Сидел ли под дверью, поехал к друзьям, на работу, слонялся по городу Она оказалась даже не в силах предположить. Просто сидела за накрытым столом и смотрела на движение стрелки по белому циферблату бесшумных часов. Джиллиан честно пыталась найти в себе хоть какие-то проблески сожаления или стыда, но не могла. Ни одной капли эмоций, чтобы упасть на колени и до стёртых в кровь губ молить Джеймса о прощении. На плечах будто ещё ощущалась тяжесть рук, что давила к земле, не позволяя выпрямить спину. Но время шло, и когда тело напомнило о себе подкрадывающейся ломотой, Джил поднялась и шатко одолела двадцать три шага до ванной. А там привычные капсулы, прохладный пол и мир, что принудительно вернулся в свою колею.
Только глубоко за полночь раздался тихий щелчок замка и тяжёлые шаги мужа. Где-то внутри вновь зашевелился страх, но вот под весом Джеймса прогнулся матрас, а комнату наполнил аромат крепкого алкоголя. Больше ничего. Джим не попытался ни обнять, как случалось раньше, ни с чувством удовлетворения огладить изгиб бедра, зарывшись носом в разметавшиеся по подушке волосы. Нет. Они лежали по разные стороны супружеской кровати и были удивительно далеко друг от друга в ограниченном пространстве их спальни.
На следующий день Джим уехал. Он ничего не сказал, не попрощался, даже не предупредил, как долго его не будет. Сквозь шум льющейся в ванной воды Джиллиан уловила звук захлопнувшейся двери, а потом дом погрузился в молчание.
И вот теперь Джил тонула в бесконечном болоте ожидания. Она не представляла, что будет, когда Джеймс вернётся. Действительно ли он что-то знал или только подозревал? Джиллиан вертела на безымянном пальце голубой бриллиант и гладкий обод второго кольца, а сама мечтала сорвать оба прочь, выкинуть и малодушно сбежать от затягивавших в своё жерло проблем. Трусиха. Господи, она всегда была такой трусихой!
Однако какими бы ни были её проблемы, работа оставалась работой. А потому в переизбытке синтетической энергии Джил кружила по комнате, орала по видеосвязи на ни в чём не повинных коллег и медленно сходила с ума от бездействия. Вот уже третий день она с нарастающим раздражением слушала непрерывный бубнёж одной половины команды и щелчки телевизионного пульта другой. А время шло. Пока Вашингтон пытался пережевать снег железными челюстями грейдеров и с трудом проглотить огромные комья сугробов, мир неумолимо бежал вперёд. Ей давно следовало слетать в Иллинойс, вспомнить ненавистные улочки Спрингфилда и попытаться найти тропинку к самому скрытному орешку у демократов. Следовало навестить в Чикаго общих знакомых, быть может, потрепать немного Лероя или парочку словоохотливых журналюг. В общем, дел было много, однако Джил оказалась прикована к засыпанной снегом столице. Она не могла даже дозвониться до Ридауказанный в папке номер самозабвенно молчал.
Оторвавшись от очередного бесцельного созерцания окна, Джиллиан с силой шарахнула по стене, поморщилась от боли в ладони и схватила телефонв чат отправилось короткое сообщение. К чёрту. Клейн не будет утешаться её отговорками.
«Через час в офисе. Мне нужны все»
***
Мало кто знал, но команда лоббистаэто тот самый ключ, которым можно было открыть любую дверь. Именно от этих нескольких человек зависела правдивость и точность полученных сведений, на которых строился фундамент софистики, а потом и грандиозные планы. И собранная за эти годы команда не была исключением. Джил искала их повсюду. Тащила с университетской скамьи, выдирала зубами у менее ловких, перекупала, вербовала, обучала, критиковала. Ещё не остыла бумага на копии её рабочего договора с агентством, как она бросилась на поиски тех самых людей. Тех, кого за пять лет взрастила в самых умных чудовищ. Джиллиан не прощала ошибок, не входила в положение и не обращала внимания на данные прозвища, однако до пены у рта защищала, когда кто-то из них оступался. Да, её не любили. Но игра, которую вела Джил, грела их эго и оттачивала до совершенства инстинкты. В конце концов, каждый из них тайно мечтал попасть в большую политику. Однако с началом проклятого снегопада даже этих пираний настигла апатия.
Офис был ожидаемо пуст. Кинув в первое попавшееся кресло влажное от снега пальто, Джиллиан прошла в переговорную, где с нездоровым наслаждением принялась оттирать руки антибактериальными салфетками. В столичном метро было слишком много людей и слишком много чужих бактерий, чтобы Джил могла спокойно это перенести. Её подташнивало всю дорогу.
Включив кофемашину, она села в неудобное кресло, что стояло во главе длинного стола, и заученным до автоматизма движением вытащила из кармана невзрачную пластиковую упаковку тёмно-коричневого цвета. Этикетка с неё была давно и самым тщательным образом содрана. Ловко подцепив коротким ногтем пластиковую крышку, Джиллиан вытряхнула на ладонь две капсулы и одним движением отправила в рот концентрированный яд. Всё-таки запивать стимулятор стимулятором весьма извращённый способ свести счёты с жизнью. Или психикой Интересно, как давно у неё зависимость? Впрочем, какая разница, покуда заводная кукла внутри Джил не бьётся в психозах и не ловит галлюцинации.
В этот момент в переговорную ввалился толстый Майк. Его жидкие светлые волосы блестели от снега и некрасиво облепляли круглую, точно тыковка, голову. Очки в старомодной золотистой оправе едва не падали с кончика вспотевшего носа. А сам он пыхтел и повсюду разбрызгивал талую воду.
Пять минут, произнесла Джиллиан и демонстративно посмотрела на изящные наручные часики. Тебе повезло, что ещё никто не пришёл.
И что бы ты тогда сделала? задыхаясь спросил Майк, а потом с протяжным вздохом растёкся бесформенной кучей на слишком маленьком для него стуле. Он вытер испарину, поправил один из своих отвратительных галстуков жизнеутверждающего оранжевого цвета и глянул на Джил исподлобья.
Уволила.
ОКонноли, это уж слишком. Видела какой снегопад? Тем более, с кем ты тогда останешься, если избавишься от всех нас?
Это уже будет не твоя забота. Я, сладкий, могу делать всё, что считаю нужным. И как только ваши опоздания начнут влиять на качество выполняемой мною работы, вы отправитесь в утиль. Она приподняла руку, наблюдая, как медленно заскользило по матовой коже золотое плетение браслета часов. А потом перевела взгляд на Майкла. Можно не успеть на поезд, можно пропустить самолёт или даже прозевать оплату счетов. Но в политике каждая задержка равносильна проигрышу, потому что кто-то придёт вовремя, а может, даже и раньше тебя. Надеюсь, это понятно?
Более чем, последовал сухой ответ.
Тогда, полагаю, тебе пришло время похудеть. В нашей работе бегать надо быстро, а лишний вес может быть только у голосов в Конгрессе.
Повисло напряжённое молчание. А потом Джиллиан услышала тихий шёпот.
Сука
К твоим услугам.
Джиллиан отвернулась, однако тут дверь вновь открылась, и остальные члены команды весёлой и шумной гурьбой ввалились в ярко освещённую комнату. В воздухе закружились ароматы талого снега, горячего кофе и шумных ветров подземки, пока они, смеясь и переговариваясь, толпились около входа. Однако веселье немедленно стихло, стоило им наткнуться на чёрные провалы слишком больших зрачков. В яркой комнате те смотрелись чудовищно неестественно и словно вбирали в себя витавшую вокруг радость. Джил холодно улыбнулась.
Мы с вами, как в школе, процедила она, водя пальцем по чуть кривящимся губам. Может быть, мне вам весёлые стикеры клеить вместо зарплаты?
Нас задержали, откликнулась Энн Кроули и немного нервно сдёрнула усыпанный каплями шарф, но замерла, когда на стол с грохотом приземлилась пухлая папка.
Исчерпывающе.
Нас. Задержали, настойчиво процедила Энн и медленно выдохнула.
Джил прищурилась и внимательно посмотрела на Кроули. Маленькая, немного неуклюжая, с раскосыми глазами и вечно по-мальчишечьи обутая в тяжёлые ботинкиона стала самым юным и самым дорогим приобретением. Джиллиан заметила её совершенно случайно, во время одной из пресс-конференций государственного секретаря Грегори Ван Берга, и решила любой ценой заполучить себе эту дерзкую на язык студентку. Девчонка сопротивлялась долго. Однако полгода хитроумных интриг и разговоров один на один сделали своё дело. Всегда делали. И как-то так вышло, что со временем Энн стала ближайшим помощником и с пугающим хладнокровием выполняла любую работу. Поговаривали, Джиллиан делает из неё своё подобие. Однако только они знали, что Кроули была совсем другой и просто удерживала суку ОКонноли в рамках адекватных границ.
Так что же это было? Треснувшая земная твердь, огромный огненный монстр или пафосно потрясающий палкой старик в сером плаще?
Почти, хмыкнула Кроули. Только в бежевом, а не сером.
Что? рассеянно отозвалась Джил, которая просматривала протянутую Майклом папку. Неожиданно она скривилась и швырнула её на стол. Это никуда не годится, мой милый пончик.