Он напоминает мне Джеймса. Живостью, открытостью, умением ничего не делать, чтобы привлечь внимание. Всем тем, что так дико бесило Зака Эммерсона. Это проблема. То, что Стефан Фейрстах напоминает мне брата. Во-первых, мне нужно сосредоточиться на другом. А во-вторых, Джеймсчуть ли не единственная слабость. Не хотелось бы, чтобы через это приоткрытое окошко новенький пролез в мою жизнь.
Шерил: «Не отвлекайся, подружки заскучают».
Фейрстах: «Чем ревновать, лучше бы присоединилась».
Шерил: «Много на себя берешь».
Фейрстах: «Никогда столько, чтобы не справиться».
Шерил: «Скажи это бедняжке Уитни».
Фейрстах: «Звездочка, да тебя пора в стерву переименовывать! С головной болью ты мне нравилась больше».
Я хмыкаю. Когда меня называют стервой, я начинаю даже гордиться. Это значит, что старалась я не зря. В школе меня стервой никто бы не назвал. Нет, милой я тоже не считалась, скорее независимой, равнодушной и абсолютно свободной от чужого мнения. По последнему пункту я, кстати, скучаю.
С кем ты так увлеченно переписываешься? уточняет Аманда, очевидно, за мной наблюдавшая.
С Масконо, отвечаю я механически и только затем удивляюсь тому, что не сказала правду. Я же не делала ничего предосудительного.
Но тему развить не получается: Аманде поступает на телефон звонок, и тогда уже Клэр наклоняется ко мне ближе, шепотом спрашивая:
Шерри, скажи, что ты не обещала мини на хеллоуинской вечеринке.
Я это улажу, огрызаюсь я.
Шер, укоризненно качает она головой. Понятно, что больше половины девчонок все равно заявились бы в мини, но если это станет обязаловкой, то тебя обвинят в сексизме и сговоре с братством.
Я улажу, повторяю я с нажимом. Не могла же я оставить без внимания этих двоих.
Проследив за взмахом моей руки, Клэр хмыкает.
Понятно. Но хоть мне скажешь, кто там на самом деле был в туалете?
Волонтерка из приемной комиссии. Последний день дорабатывала.
И почему бы не рассказать об этом? Ей даже хуже не будет.
Потому что, Клэр, кто с кем спитдело тех, кто спит, что мы и доказали этими сплетнями. Я не собираюсь уподобляться тем двоим и топтать девчонку. Она мне ничего плохого не сделала. Да и попытайся я рассказать, кто поверит? Кому нынче интересна правда?
Подумав, подруга кивает.
Аманда еще не заканчивает свой телефонный разговор, когда мы подхватываем стаканчики с кофе и направляемся к выходу из университетского патио. Но не успеваем сделать и пары шагов, как вдруг:
Абрамс! слышу я злой оклик.
Останавливаюсь и раздраженно поворачиваюсь. Ненавижу, когда на меня орут, тем более прилюдно. Даже интересно, что за самоубийца до такого додумался.
Так отчаянно стремилась прикрыть свою задницу, что смонтировала фото? чуть не тычет мне телефоном в лицо одна из туалетных куриц. Которая Тори Браун.
Ты всегда делаешь такие скоропалительные выводы? спрашиваю я со смешком. Хотя о чем это я спрашиваю? Конечно всегда. Всего неделя нового семестра, а у тебя и твоей подружки счет уже два из двух. Кстати, ты Тори или Лиза? Извини, я вас не различаю.
Не различаю, как же. Но в отличие от меня обе эти девчонкиникто, они ничего не могут, а значит, причин их помнить у меня нет. Кроме той, что знать всех студентов по именам и лицам бывает удобно. Но это уже мои личные загоны, о которых никому знать не нужно.
Кстати, втораяЛизастоит поодаль с таким видом, будто сейчас хлопнется в обморок от понимания, что невольно оказалась втянута в открытый конфликт со стервой Шерил Абрамс. Не похоже, чтобы распустить обо мне слухи было ее инициативой. Она же не подозревает, что я даже к выбору своих врагов подхожу крайне основательно и вдумчиво.
Тем временем лицо Тори идет красными пятнами гнева.
Это. Монтаж! И даже не делай вид, что не знаешь. Шторы! Они зеленые, а на лице от них рефлекса нет! Оно снято на фоне желтых предметов.
Не верить ей у меня нет никаких причин. Особенно после того, как окружающие нас люди, понимающие в рисовании больше моего, начинают перешептываться. Мой непривычный к критической оценке глаз не заметил дефекта фотографии. Но как я, мать вашу, могла не проверить, не подделал ли Джастин фото? Сама выставила себя полной идиоткой и чуть не подставила своих девчонок с этим дресс-кодом для вечеринки! Масконопридурок. Неужели стоило потратить столько сил ради того, чтобы полюбоваться на голые ножки?
Даже если так, Торилиза, с чего ты взяла, что я имею к этой фотографии хоть какое-то отношение? спрашиваю я, подходя к ней с удивленной улыбкой. На ней написано, что ее сделала я? Может быть, то же самое, что и на новеньком второкурснике? киваю я на Стефана.
Она сглатывает. Из толпы начинают звучать смешки. Потому что я продолжаю на нее надвигаться, а она отступает.
Больше никому не нужно делать монтаж! пытается защититься Тори.
Ты в этом так уверена? Или ты распускаешь сплетни только обо мне? Тогда ответь, с какой стати такая честь? И мягко продолжаю:Что я тебе сделала? В прошлом году не пропустила твою задницу в сестринство? Или надрала ту же самую часть тела на чирлидерских соревнованиях?
Может, еще подумаешь? Я знаю, что сделал твой брат. Лейси Уильямс моя кузина.
Понятия не имею, что творится с моим лицом, я его будто даже не чувствую. Должно быть, мертвенно побледнела. Само по себе это знание о Джеймсе не критичновсе мы понимаем, что в один прекрасный день правда всплывет и нашей семье уже будет никак не защититься от злых пересудов, но неизвестно, чем это закончится для Джеймса, если заговорят все. И ещедля меня. Ведь если дело возобновится, может вскрыться, что это я помогла брату бежать. Даже родители не знают, что я сама сунула ему в руку ключи от машины. Обвинение в побеге после причинения серьезного вреда здоровьюне то же самое, что после непреднамеренного убийства, но все равно серьезно. У Зака Эммерсона случился разрыв селезенки, а ребро проткнуло легкое. Этоименно тяжкий вред здоровью. Без госпитализации он бы не выжил.
В голове проносятся эти мысли, а губы сами выговаривают:
Та меркантильная шлюшка, которая кинула моего брата ради золотого голливудского мальчика, после чего Джеймс уехал из штата? У нее ко мне есть какие-то претензии? Ну, пусть приходит самапоговорим.
Все было не так! рычит Тори и краснеет. Но ей ли не знать, что одну и ту же ситуацию можно вывернуть как угодно удобно.
А как было? Не помню, чтобы в последнюю нашу встречу Лейси жаждала поделиться подробностями. Она, наконец, разговорилась? Тогда передавай ей привет, и что я заеду поболтать. А с тобой говорить мне не о чем, больше не смей ко мне лезть. И будь поосторожнее с общественными туалетами. Мало ли что намерещится. Надеюсь, я доходчиво объяснила?
Не выдержав, прежде чем отвернуться от Тори, я бросаю невольный взгляд на Стефана. На лицах остальных студентов испуг, но этот парень пребывает разве что в глубокой задумчивости. Мне кажется, он обо всем догадался.
7. Спорткомплекс открыт для студентов всегда
Найти Фейрстаха после пар оказывается не так-то просто. Несмотря на то, что мотоцикл на парковке и вокруг него трется какая-то девица, Стефана все нет. Прождав его полчаса, я начинаю обдумывать варианты, где он может быть. Задержаться в кампусе можно в трех местах: общежитии, библиотеке, спорткомплексе. Нет, в женских туалетах тоже можно, конечно, но сомневаюсь, что после такого масштабного скандала Стефан сунется туда еще раз. Он местами, может, и придурок, но уж точно не такой, как Джастин Масконо или некоторые из братьев.
То есть, еще раз: общежитие, библиотека или спорткомплекс. В первое мне соваться бессмысленно, библиотекапоследнее место, где станешь искать такого парня на второй день учебы. Методом исключения остается спорткомплекс. Я вылезаю из машины и тотчас ловлю на себе взгляд дожидающейся Стефана девицы. Ощущение, словно я участница реалити-шоу, где каждый наблюдает за моим недостойным поведением. Или у меня уже паранойя?
Наш спорткомплекс представляет собой нечто совершенно шикарное. Стараниями отца и студенческих организаций средств на его расширение и поддержание в отличном состоянии вкладывается немерено. В результате у нас имеется несколько залов для борьбы; футбольная, баскетбольная, бейсбольная площадки; несколько фитнес-залов, отлично оборудованный тренажерный; теннисный корт; несколько столов для пинг-понга и даже бильярд. Ах да, и еще два бассейна. Один для общего пользования, второйдля команды пловцов. Пройдет пара дней и вечеринок, студенты втянутся и снова заполнят эти помещения, ну а пока здесь почти пусто. Найти Стефана не окажется проблемой.
Игнорируя осторожность на пару со здравым смыслом, при входе я сворачиваю в сторону мужских раздевалок. Подозреваю, что после этого мне придется отбиваться от новой порции сплетен, но еще обиднее будет упустить Фейрстаха, а уже завтра разговаривать с полицией о Джеймсе.
Вот только мои обычно гениальные планы разбиваются о весьма и весьма неприятный разговор.
Считаешь, Шер действительно отсосала тому парню? слышу я вдалеке голос Джастина, гулко резонирующий от металлических шкафчиков, и застываю.
Ты типа сейчас шутишь? Шерри мечтает об одном лишь Ма-а-айлзе. И вдруг с каким-то левым парнем? смеется Бо.
Я сжимаю кулаки до такой степени, что мои наращенные гелевые «балеринки» с аквариумным френчем врезаются в ладони, грозя разорвать кожу в кровь. Я делаю несколько осторожных шагов вперед, заглядывая в каждый ряд. Джастин и Бо просто идиоты. Как можно обсуждать такие вещи в открытой раздевалке, куда может войти любой?!
Почему нет? Думаешь, она всерьез надеется его окрутить? Я все жду, когда она повзрослеет.
Чувак, ты серьезно? Слушай, я тебя понял. Ты надеешься, что если Шерил впервые в жизни не выпрыгнула из трусов ради фамильного колечка Докери и пососала какой-то незнакомый хрен, то уж тебе, как ее старому другу, наверняка перепадет. Но не будет этого. Никому Шер не отсасывала. Я уверен, что она даже Майлзу никогда бы не отсосала. Чтобы такая стерва, да встала на колени? Готов поставить на это свой бьюикэтому не бывать. Я вообще не понимаю, как у тебя на нее стоит. Ладно бы еще в те годы, когда вся Калифорния съезжалась на чирлидерские соревнования глянуть на ее задницу, едва прикрытую кусочком синей тряпки, а теперь-то?
Мне «везет»: как я и надеялась, входя в раздевалку, возле одного из шкафчиков вижу новенького. Итак, количество нелепых ситуаций, в которых я побывала с этим парнем, на одну больше. Я пытаюсь незаметно отступить назад. Но на высоченных каблуках это оказывается трюком, который не рекомендуется повторять в домашних условиях: нога, некогда травмированная на чирлидерских соревнованиях, подворачивается, и я врезаюсь плечом в шкафчики. Такой грохот просто нельзя не услышать.
Новенький оборачивается. И одновременно:
Тсс, ты слышал? спрашивает Джастин. Проверю, кто здесь.
Я оглядываюсь на коридор, но выход далеко: мне до него бежать куда дальше, чем Джастину до прохода, а прятаться в произвольном ряду вообще не вариант. Если этот Фейрстах меня сдаст Он мне кивает на приоткрытую створку ящика. Дважды не думая, я шмыгаю к нему, игнорируя боль в щиколотке, и замираю за дверцей. Стефан фыркает от смеха, глянув куда-то в район моей груди, стягивает футболку и вешает ее на дверцу. Я стараюсь не краснеть: он это сделал, чтобы закрыть мою торчащую из-за дверцы грудь, которая обычно тройка, но у особо льстивых производителейчетверка. А еще я стараюсь не смотреть на Стефана топлес. Но это возможно лишь до того момента, когда он поворачивается ко мне спиной в ответ на оклик Джастина.
Сейчас модно что-нибудь себе наколоть, и даже у меня на копчике имеется легкомысленная звездочка, но у него что-то совсем другого порядка. Настоящая история. Сложно представить, сколько месяцев ушло на то, чтобы набить такое. Если честно, пальцы колет от желания прикоснуться к этому великолепию.
Через полспины Стефана багровым клином от плеча к ребрам сходятся под обрывками кожи растерзанные мышцы, сквозь которые проступают то тут, то там кости. С узкой части к широкой делает стежки игла с нитью. И дата: двадцать третье декабря прошлого года.
Эй, новенький, звучит раздраженное, и я перестаю дышать.
Кажется, я слышу вибрацию телефона Стефана и закусываю губу, потому что мой не выставлен на беззвучный режим, а мне часто кто-нибудь звонит по организационным вопросам.
Стефан закрывает меня спиной, но между его спортивной сумкой на полу и дверцей есть небольшой просвет, где Джастин может легко увидеть мои лодыжки. После сегодняшнего дня у меня имеются серьезные сомнения в том, что Масконо не одноклеточное, но вдруг в нем проснутся предусмотренные эволюцией зачатки мозга? Иногда я задавалась вопросом, как вышло, что мы не начали с ним встречаться еще в старшей школе. Приятно, что ответ на этот вопрос теперь получен, а правильность решения не подлежит сомнению.
Ты что тут делаешь?
Возвращаюсь с тренировки, указывает Стефан в сторону тренажерного зала. Впрочем, по влажному блеску его кожи все более чем очевидно. Как и то, что к тренировкам он привычный. Я стараюсь фокусировать взгляд только на татуировке, но он так и соскальзывает ниже, на бугрящиеся под кожей мышцы. Это ведь не запрещено?
Комплекс открыт для студентов чуть ли не круглосуточно, подтверждает Масконо. И, наконец, меняет тему на главное:Что ты слышал?
Я снова до боли фокусирую взгляд на татуировке Стефана, не позволяя себе ни думать, ни дышать.
Это ты сейчас о чем? уточняет новенький, и откуда-то изнутри во мне поднимается жгучее разочарование. Нет, я, конечно же, не ожидала, что он за меня вступится, но как-то все равно погано.
Правильный ответ. Джастин Масконо.
Стефан Фейрстах.
Фейрста-а-ах, небольшая заминка. В пятницу у меня состоится вечеринка. Приходи.
Приду. Спасибо, чувак.
Впору аплодировать Джастину: и познакомился, и задницу прикрыл, и на вечеринку пригласил, и меня обсудил. И еще уверен, что я отсосала Стефану. Подонок, подставил меня дважды за один день. Это уже чересчур. Кажется, у сестринства в этом году будет очень оригинальное посвящение.
Масконо уходит, а Стефан оборачивается ко мне с выражением абсолютного самодовольства на лице. Я благодарю его кивком. И снова стараюсь не смотреть, как ткань дюйм за дюймом скрывает идеальное тело. Аманда была права: этот парень чертовски горяч и прекрасно знает, какое производит впечатление на окружающих. Будь то три соседки по столу, Уитни из кабинки туалета или Шерил Абрамс, прячущаяся за его шкафчиком и не представляющая, куда деть глаза. По крайней мере, улыбка, которой он меня награждает, весьма и весьма победоносная.
Прежде чем выйти в проход между рядами, Стефан хорошенько оглядывает его и пропускает меня вперед. Но все равно я позволяю себе нормально, глубоко дышать, только когда мы оказываемся на улице.
Эй, любительница острых ощущений, меняю свое «спасибо» на вопрос, что ты делала в мужской раздевалке, издевательски тянет Стефан, стоит мне свернуть к парковке.
Он легко подстраивается под мой шаг. А я хочу этого и не хочу одновременно, потому что мне этот разговор необходим, но уж никак не на территории кампуса. Но как объяснить это такому легкомысленному парню?
Искала тебя, отвечаю я просто.
А ну стой. Он хватает меня за локоть. Повтори эту музыку для моих ушей.
Я. Искала. Тебя. А теперь отпусти. Не люблю, когда меня трогают.
Издевательски присвистнув, Стефан расцепляет пальцы, и я демонстративно тру локоть. Этот жестложь. Мне не было неприятно, вовсе нет, хотя я не врала и действительно не выношу чужих прикосновений или даже вторжения в личное пространство.
У Стефана раз в пятый однократно вибрирует телефон, извещая о входящем сообщении, но парень его игнорирует.
Мне очень нужно с тобой поговорить. Ради этих слов мне приходится себя пересилить и даже облизнуть губы. Можешь уделить мне час своего времени?
Стефан удивленно вскидывает брови и какое-то время молчит. Наслаждается эффектом, наверное. Вокруг его глаз собрались морщинки улыбки.
Звездочка, мы с тобой совершенно разные. Не думаю, чтобы я хоть раз в жизни отшивал кого-нибудь в половину так жестко, как ты это делаешь с каждым. Не нервничай, у меня полно свободного времени. Только одно маленькое условие.
Ты серьезно? раздраженно спрашиваю я.
Серьезнее не бывает. Будто в доказательство, улыбка покидает его лицо. Вот такой вот, как сегодня, ты меня просто жуть как бесишь. Поезжай домой, оставь там на вешалке костюм идеальной стервы и заезжай за мной.
Приходится сжать зубы, чтобы не сказать ничего лишнего. Мне нужно, чтобы Стефан не болтал про Джеймса, мне нужна от него уступка. А значит, я должна быть милой или хотя бы попытаться быть милой, а если я обзову его козломс языка так и рвется, то уж точно своего не добьюсь.