Нервно сглотнула скопившуюся слюну. На глаза проступила влага. Миг сомнений, волненияи покорно, сдаваясь, откинулась я вновь на подушку. Зажмурила веки, подавляя в себе бурю жуткого страха.
Если только тебе неприятно несмело отозвался вновь.
Нет. Нормально наверно, взволнованно, излишне торопко обронила я.
Поцелуй, нежный будто кто тысячами игл меня кольнул, коснулся внутренней стороны бедраи снова дернулась я от непривычных, убийственных чувств. От удовольствия которое казалось просто за гранью, казалось невозможным его выдержать достойно.
И снова вензеля скользя к запретному. Еще миги потекли по моим щекам слезы. Уж лучше пулю в лоб, чем так измываться. Напор, ласкаи тысячу звезд взорвалось во мне, вырывая из груди неосознанный стон. Содрогнулась я, попытка сбежать, но удержал. Силой, причиняя невольно боль. Боль которая казалась впервые поистине сладкой. Нежные касания, поцелуи сумасброд эмоций и чувств. По накалу, по экспонентеи взрыв, кромсая всю меня изнутри и лишая тяжелой, бренной физической оболочки. Закричала, взвизгнула я, не в силах противостоять ощущениям. Еще миги провалилась в прострацию Впервые все эти странные слова и описания неведомых чувств наслаждения, нирваны, эйфории страсти обрели смысл. И снова стон, крик мой на грани рыка. Слезы превратились в откровенные рыдания, отчего просто стала задыхаться. Более того, не хотела отвлекаться на вдохи Через раз, а то и вовсе замирая в блаженстве Я умирала от его движений и ласки я хотела этой грани, хотела ещедаже если в конце этого пути реальная смерть. Еще миги вдруг повис надо мной. Очередная волна страхаи вошел в меня, разрывая сознание на части. Плавно, нежно будто мы были созданы друг для друга. Я чувствовала Его в себеи не было ни боли чуждой, ни дискомфорта, ни чего-либо еще неприемлемого. Движения, напори каждый такой рывокбудто тысячи бомб во мне взрывалось, рассыпая осколки блаженствано иного, невероятного, еще более сумасбродного, нежели доселе. Редко моргая, я не отрывала от Его лица взгляд. Мирон. Мой Мирон со мной и уже только этогомне было достаточно для счастья. Но очередное давление его властии я снова себя теряла, заливаясь вожделенным, разрывным стоном, криком. В глазах темнело, а ресницах проступала очередная волна невозможности справиться с чувствами. Еще мгновения участия, моменты удовольствияи вдруг откровенный, всепоглощающий всплеск неги раздался, разразился внутри меня, заливая, наливая какой-то трепетной, колкой, теплой энергией. Вдохи отстранился, вышел из меня, расходясь уже сверху на мне и сам в усладе
Очередной гром в моем сознании пониманияи откровенно зарыдала, завыла я, не в силах сдержаться.
Ты чего? дернулся тотчас, пристыжено рассмеявшись, Мирашев. Вмиг завалился на бок и придвинулся ко мне ближе. Дыханием обдал губы:Малышка! Ника! силой содрал, убрал мои руки с лица. Ты чего? испуганно. Сейчас еще продолжим, если хочешь Или чего? от тревоги еще сильнее просел голос. Просто я очень
Нет, резво перебиваю его, не давая винить себя. Невольно залилась психопатическим смехом, глотая рыдания. Я не то
Глаза в глазаотваживаюсь.
Заботливо стер с моих щек слезы. Печально, тревожно улыбнулся.
Просто криво усмехнулась и я. Закусила губу. Стыдно сознаться во всем том, что надумала, что было, что Я думала пристыжено прячу взгляд. Я думала я неправильная, тихий, едкий, самой над собой смех. Дефектная фригидная. Понимаешь? и вновь истерически ржу. Что у меня там
Загоготал бесстыдно. Шумный вздохи не дал договорить. Короткий поцелуй в губы:
Всё у тебя «там» хорошо. Это за тем придурком который не смог или не сумел тебя нормально завести, возбудить, косяк, а не за тобой. Так что задумчиво. Немного помолчав, тут же добавил:Это с него надо спросить, с того, кто вдолбил этот бред в твою голову, а не не договорил, да и я не дала.
Пристыжено улыбнулась, тихо рассмеялась. Взволновано сглотнула слюну, осознавая полностью, как идиотически все это прозвучит:
Ты мой первый, если так можно сказать, несмело. Ну добровольно.
Отдернулся невольно. Отстранился на расстояние взгляда Мирон. Глаза в глаза. На лице отпечатался шок.
Дрогнули губы, но звука не последовало.
И вдруг ухмылка. Провел по волосам, погладил меня по голове:
Хорошая ж ты моя криво усмехнулся, заливаясь то ли стыдом, то ли откровенной виной. Так это я тот придурок, да? гыгыкнул.
Опустила я тотчас очи и закачала головой, не в силах подавить в себе улыбку.
Нет дело даже не в том
Хмыкнул, шумный вздохзавалился на спину. Но лишь на миг, затем, будто что-то вспомнив, в момент приподнялся, дернулся куда-то вбок, взвизгнул выдвижной ящик тумбы. Шорохи вдруг ко мне приблизился. Вытер свою «радость» салфеткойи снова в сторону, выбросил бумажку.
Разлегся на кровати, устремив взор в потолок. Колкие, пугающие мгновения тишины, его размышлений, а потому живо бросаюсь к немулегла на грудьобнял, прижал к себе.
Прости меня хорошо? внезапно отозвался, отчего я даже вздрогнула. Тотчас провернулась, сложила ладонь на ладоньи умостила сверху подбородок. Уставилась ему в лицо:
За что? нервически, смущенно улыбаюсь.
За всё, печаль искривила его уста.
Взор мне в глаза.
Дурак, обижено буркнула я. Резво убрала руки и в мгновение прижалась поцелуем к его груди; уткнула нос, а затем и вовсе разлеглась, как на подушке, прижавшись ухом, слушая родное сердцебиение. Ты мне сказку подарил Более того, я наконец-то узнала, как это быть по-настоящему счастливой.
Но и слез немало подарил
Слез, перебиваю. Их мне все дарили, а вот радостьединицы. Вернее, тетякак мама, ее забота Федька как братсвоей дружбой. А тыс тобой и того все иначе. Совсем не так. Вы хоть и похожи чем-то с Рожей. Всё равно, поднялась. Взгляд в глаза:С тобой я полноценная. Даже более чем с ним. С тобойя наконец-то женщина. Не Некит а Ника И этоне позорно а, я не знаю, там достоинство, что ли криво улыбнулась, давясь неловкостью от такого глупого откровения.
Провел по волосам, погладил меня:
Какое ж ты еще дитё, пристыжено рассмеялся, на мгновение от смущения спрятав взор.
Удивленно вскинула я бровями. Смолчала.
Продолжил:
Созревшая телом, с закаленным, правильным характером, но тем не менее привсталпокорно расселась и я рядом. Очи в очи. Да уж опустил взгляд.
Что? испуганно рявкнула я.
И снова в глаза в глаза учтиво:
Знал бы во многом иначе с тобой себя вел.
Не переспал бы? невольно грубо, с укором, c боязнью вышло, чувствуя, что все пошло уже куда-то не туда; чиркнул страх потерять, оттолкнуть Его после всего своей глупостью и незрелостью. Или жалости больше?
Понимания, ухмыльнулся добро, терпеливо. Обхватил рукой вдруг меня за шею и притянул к себе. Пылкий, ласковый поцелуй в губыи, немного отстранившись, шепнул:Ну что продолжим, или на сегодня хватит?
Победно тотчас заулыбалась, рассмеялась счастливо я. Но вместо ответасмело, запоем прилипла к его губам своими. Нагло повалила его на кроватьподдался, заливаясь радостным смехом. Его напор, немое велениеи забралась, села я сверху Еще миг, его ловкостьи оба застонали от шальных, лишающих рассудка, ощущений и чувств
Ч. 7. Глава 35. Юбилей
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. «Кровавая вендетта»
Глава 35. Юбилей
***
(Н и к а)
Еще несколько недель кануло в Лету.
Пришли первые результаты повторных анализов, в том числе на гепатит, пока отрицательно. Ждем срока очередной контрольной сдачи
С Рожей тоже все стало более-менее ясно. Мирашев, как и обещал, взялся основательно за его дело. Влив немалые средства, перевернул все с ног на голову. Так что вскоре можно было надеяться, что суд, если и не вынесет оправдательный приговор на основании недостаточности улик для обвинения подсудимого, то влепит минимальный срок на щадящих условиях содержания.
На печаль, или на благо виновных же во всей этой ситуации, кто стоял за этой подставой, пока так не отыскали. А значит и моя тайна была в безопасности.
На встречу с Федей я так и не решилась, хотя и появилась тому возможность. Не смогла духу не хватило, ведь, так или иначе, станет вопрос о том нет, не то, что со мной произошло (он этого не знает и, надеюсь, никогда не узнает). А вот кто и почему покровительствует нам, то эта тема разрывала его на части. Поначалу даже отказывался от непонятной, «якобы бескорыстной», помощи, но череда рассудительных бесед с адвокатоми сдался, подчинился мой Рогожинразум возобладал над его страхом и паникой. Не ради себя, а ради меня, оставшейся без присмотра, пошел на сделку, где сам обязался возвратить все затраченные средства на защиту, едва разморозят его капитал. Наивный будто когда-нибудь нам будут по карману такие «золотые» услуги. Да и магазины его давно уже истощены радетельной заботой некогда верного и добродушного партнера по бизнесуМазура. Странно, почему столь очевидный факт предательства Валентином Феди Мирон игнорировал, в том числе и нежелание помогать своему некогда товарищу в беде Ведь ответ был на поверхностикто во всем этом виноват. Но, так или иначе, Мирашев верил в каких-то левых, непричастных к их кругу, врагов, конкурентов, которые «вдруг» захотели убрать соперников и на которых, вроде как, намекал в свое время, сердобольный, но ныне перепуганный (где-то пропавший) «братуха Мажа». И именно их он изничтожит, отомстив за нас с Рожей, за меня едва появятся зацепки, выйдет на их следи «поймает за я**а».
На меня жехоть и обижался, что не признаюсь (поражаясь что даже ради брата не соглашаюсь на вскрытие «непонятно с чего организовавшихся» тайн), но терпел и добродушно принимал этот мой «за*б» вместе с остальными «б***скими тараканами» (и вновь цитата).
***
Конец июля, 2009 г.
Уже и перевалило за середину лета. В голове такой кавардак, что и не заметила как резво добрались до этой точки. А там и Мирашев признался, что скоро, в начале августа, у него день рождения, а потому к печальным заботам прибавились еще и волнительные переживания о том, что бы ему такое подарить и как пережить тот массовый, сумасбродный сабантуй.
Ну а пока, если верить убеждениям Мирона, у меня появилась «благодатная» возможность отрепетировать столь «ужасное событие» (цитата его иронии надо мной относительно «беспочвенной паники», ибо «планы очень даже просты: насинячиться до реников и довести до оргазма свою Мальвину»). Тот еще креативный, романтичный Буратино мне достался.
Так что юбилей. Альберт Константинович Вольский, виновник торжества, которому стукнул полтинник.
***
Едва мы вышли с Мироном из авто, как тут же, прямо на парковке, и встретил нас (весь при параде: дорогой темно-синий костюм, белая рубашка, расстегнутая на две пуговицы; золотая цепь изящного плетения, толщиною в палец, в довершение образа солидного дядьки) крупный мужчина средних лет. И пусть позади нас шли еще гости, он не особо спешил их приветствовать. А вот, едва увидал Мирашева, как тотчас кинулся навстречу, распахивая радушные, братские, теплые объятия.
Ответить взаимностью, выразить благодарность за приглашение и выступить с воодушевленной, от всего сердца, речью и вручить конверт с сертификатом, подтверждающем право собственности на, теперь уже его личные, «метр на два» с прилегающим участком в элитном месте на (закрытом с недавних пор для захоронений) не менее престижном, нежели сам «награждаемый», городском кладбище
Загоготал Альберт Константинович, вчитавшись в строки:
Мирашев, б***ь! весело вскрикнул, заметав лихорадочно взор то на Миру, то обратно на документ. Ты, как всегда, храбрый и веселый!
Гыгыкнул Мирон:
А че ж грустить?! Все ж там будем
Так ты ж бессмертный, внезапно послышалось где-то из-за спины юбиляра. Шаги ближене обозналась я: Майоров да не один, с ее величеством Алисой
Молчаливое кивание головой (ее, мое) в знак приветствия. Мужчины жерадостно пожали друг другу руки и обнялись, похлопав по плечу.
О! Косой, и ты здесь?! ликующе, искренне удивившись, крикнул, отозвался неожиданно Вольский, роняя кому-то позади нас.
Ну так? ехидное. Будто кто шандарахнул меня тысячью вольт, передернуло на месте. Обмерла, оцепенела от знакомых нот.
А Валю где потерял? Опять, что ль, тот в запой ушел без нас? Или на Канары урвал с какой-нибудь новой прошмандевкой?
Заржал его собеседникне решаюсь обернуться. Сердце нещадно заколотилось, предчувствуя недоброе.
Да я че ему нянька? Где-то шляется. На мороз упал. Может, куш сорвалпока не профестивалит все, не успокоится.
Загоготал тотчас народ в том числе и мой Мирон.
Молнией прошибло, пронзая, цепляя каждую мою клетку; перехватило дыхание. Сжалась я от жути. Разворотвзор в лицо Изуверу.
Ник, ты че? в удивлении уставился на меня Мирашев, вперился в ужасом распятое лицо, в очигде бликом билось эхо смерти.
Серой пеленой вмиг заслонило мои глаза, по щекам потекли слезы.
Обомлел и "гость".
Ника, б***ь! отдернул меня вдруг Мирон за локоть. Побелел, не менее моего.
Резвый разворотвзгляд на ублюдка, и снова мне в очи:
Это он, да?! деспотичное, громыханием.
Вдруг шум, шорох.
Кинулся бежать этот с*кин сын. Будто кто кислотой обдал Мирашева. Вырывал свою руку из моейи следом рванул за ним. По инерции мои шаги вдогонку, но мгновениеи обмерла я, как и Мирон, на стоянке, застыли ни с чем: умчал этот ублюдок от него, от насживо прыгнул за руль своей тачкии по газам, долой. Торопливо стерла я слезы (невольно размазывая тушь) и пошагала в своему защитнику, желая прикипеть, спрятаться за ним, осознавая внезапно как близко к своим неистовым врагам оказалась Дико взревел, завопил Мирашев, сдирая эмоции ладонями с лица:
С*КА! ВСЕ РАВНО ЧЕТВЕРТУЮ!
Бешенный, полный ярости взгляд около. Лицо его переменилось до неузнаваемости.
Кровожадность разразилась бесовским плясом в глазах.
МАЙОР!
Тотчас шаги позади меняобернулась. Еще немногои поравнялся рядом. Молчит, ждет указ Виктор.
Ее кивнул головой на меня Мирон, не роняя взор, под твою ответственность. Пусть только хоть одна с*ка к ней приблизитсястреляй не глядя. МАЗУР!
Поежилась я от услышанного.
Нет его, уведомил, уточнил кто-то из товарищей. Скривился от гнева Мирашев. Взор по горизонту, за нашими спинами:ВОЛЬСКИЙ! приказом, звони своимпусть тормозят гниду. А мы, Колян, Серегасо мной, поедем пировать, психопатическая ухмылка Миры, играя скулами, искажая, превращая его лицо окончательно в лик кошмара.
Я с вами, загоготал вожделенно юбиляр и, набирая уже чей-то номер в телефоне на ходу, подался в сторону джипа, в который уже заскочили остальные.
***
Пошли в дом! и хоть не грубо, но жестким велением отозвался, рявкнул на меня Майоров.
Секунды сомненийи поддаюсь, подчиняюсь требованию. Но страх ужас дрожью, дробью, морозом уже пробивал конечности. Предчувствие жуткое, пугающее. Кому из них можно верить? И кто еще готов кого предать ради иных идеалов?
В дом. Через кухню в комнаты
Его родимого приметила еще с порога на столеа потому нарочно прибавляю скорость. Поспевает за мной Виктор, но недостаточно, дабы вовремя заметить подвох, еще миги живо делаю выпад, движениехватаю ножтотчас обернулась:
Стоять!
Ты чего, б***ь?! в момент испуганно взревел, давясь шоком, Майоров.
Ни шагу ко мне! воплю исступленно.
У тя че, б***ь, с*ка крыша поехала?!
Попытка сдвинуться с места, ко мне ближе, а потому тотчас отступаю назад, и снова четкое, резвое веление, грозя лезвием:
Не приближайся, мразь!
Ты че, е**нулась? Не трону тебя!
Как тогда, да?! рычу буйно. На даче?.. Когда на огороде х** свой мерзкий хотел в меня впихнуть?!
Слышь, ты! За базаром следи! У тебя че кукушка слетела? Как и у этого? кивнул в сторону окна. Че за ***ня у вас там случилась? и снова шаг ко мне ближе.
НЕ ПОДХОДИ! завопила я из последних сил, уже трясясь от ярости, чувствуя, что отступать некуда (уперлась в стол).
Да кто тебя тронет?! Что ты несешь?! Ты же баба Мирона! Здесь все свои!
Знаю я ваших! отчаянно. НА*** СВАЛИЛ!
Слышишь?! Ты сейчас довые**ваешься! Точно уе*у!