- Стой, тварь!
И одновременно с ним Лешкино:
- Лена!
Ни ждать, ни слушать я не собиралась. Кубарем скатилась по лестнице, задыхаясь от обиды, ужаса и отвращения.
Только очутившись во дворе возле машины я сообразила, что сумочка с ключами осталась в квартире. Ничего. Не страшно. Тут рядом. Добегу на своих двоих. Никуда сумочка не денется. Не могу и не хочу туда возвращаться, и проверять, сделает мне что-нибудь Светка или грозится только от бессилия.
И я побежала. Так же, как несколько лет назад убегала из школы после того, как меня высмеяли одноклассники. Я снова бежала от обид и проблем. Обида душила. Сердце забывало биться. Слезы застилали глаза, мешая видеть, куда ставлю ноги. Где-то за спиной пискнул домофон и снова Лешкин крик:
- Лена, остановись! Я все объясню! Я не виноват!
Не виноват? Какая банальность! Еще бы сказал, что она сама пришла, и сама залезла к нему в постель!
На выходе со двора я почему-то повернула в противоположную от моего дома сторону и побежала на проспект. Почему? Я и сама не знала. Но бежала так, как будто убегала от самой себя.
Слезы давно уже перелились через край и теперь ручейками текли по лицу. Перед глазами все расплывалось. Грудь сдавило с такой силой, что каждый вдох давался ценой неимоверных усилий. Внутри меня разрасталось что-то черное и страшное, грозя поглотить меня целиком. Я опять оказалась бесполезным довеском. Как в детстве я была обременительным приложением к бесплатным вкусняшкам. Так теперь я оказалась ненужной нагрузкой в довесок к жилплощади.
Неожиданно по ослепшим от слез глазам резанул свет фар. По ушам ударил оглушительный визг тормозов. Спустя мгновение чьи-то крепкие руки с силой вцепились в мои плечи и безжалостно встряхнули:
- Идиотка! Ты что, ослепла? Или тебе жить надоело?! Так пойди и удавись! Мне не охота сидеть из-за тебя, полоумной курицы!
Я ошеломленно заморгала, хватая ртом воздух, не в силах произнести хоть слово после сумасшедшего забега. Фары слепили переполненные слезами глаза. Меня снова встряхнули, причем силу приложили не скупясь. В процессе попытки приведения меня в чувство я совершенно нечаянно прикусила себе язык и, не сдержавшись, взвыла от боли.
Мужчина-водитель тут же переполошился:
- Что такое? Где болит? Я тебя все-таки зацепил! Давай в машину, тут рядом больница! Идти можешь? Потерпи, сейчас тебе помогут! Слышишь? Только не вздумай отключиться!
Не успела я и пикнуть, как оказалась пристегнутой на переднем сиденье легковушки. Спустя мгновение водитель запрыгнул на свое место и ударил по газам.
С того мгновения, как я выскочила под колеса на проезжую часть и до того момента, как тронулась машину прошло, наверное, меньше минуты. Я даже не успела осознать, что произошло. Зато сейчас истерика наконец отступила, и я в полном офигении переводила взгляд с ночной дороги на водителя и обратно.
Окончательно пришла я в себя, когда вдалеке мелькнули сапфировые мигалки скорой помощи:
- Остановите, пожалуйста, мне не нужно в больницу!
Водитель обеспокоенно на меня глянул:
- У тебя может быть шок. Сейчас кажется, что все в порядке. А потом наступят последствия.
- Нет у меня шока!
- Откуда тебе знать? Я же говорю, что сейчас кажется
Машина неумолимо приближалась к воротам приемного покоя. Не хватало только в ночь перед свадьбой оказаться в больнице. Если еще напорюсь на кого-то из преподов, а с моим везением напорюсь обязательно, то в колледже в ближайшие сто лет мне хоть не появляйся вовсе.
Я набрала полные легкие воздуха и завизжала изо всех сил:
- Стой!!!
Водитель затормозил так резко, что от целования лобового стекла меня спас только ремень безопасности. Водителю тоже досталось. И в какой-то момент я испугалась, что нам сейчас действительно понадобится больница. Но водитель опять начал на меня орать:
- Да чтоб тебе, припадочная! Сама не угробишься, так меня на тот свет отправишь! Чего орешь?
- Я просила нормально: остановите!
- Ага, я уже раз остановил, хватит! Теперь ищи идиотов в другом месте!
Я вытаращила глаза. Это меня сейчас обвинили в
- Сам ты идиот! Я не просила останавливаться и пихать меня к себе в машину!
- Дура! Если бы я не успел остановится, то ты бы в лучшем случае калекой осталась, предварительно провалявшись в больничке месяцев так пять-шесть! В худшем случае утром бы примеряла деревянный макинтош!
- Какой к чертям собачьим макинтош? Я не ношу такое! И за каким надом ты меня к себе в машину засунул?
- Гроб примеряют все в конце жизни! Затем и засунул в машину, чтоб не сдохла раньше времени! Под суд из-за какой-то полоумной курицы не хочется, знаешь ли.
И столько ехидства было в последней фразе, что меня переклинило совсем:
- Сам ты петух не дощипанный! Я жива и здорова! Я нормальная! Нор-маль-на-я! Слышал? И засунь себе свою заботу куда-нибудь поглубже! Мне от тебя ничего не надо!
Проорав последнюю фразу, я вдруг увидела, как сжалась в кулак мужская рука, лежащая на руле. Из меня словно весь воздух выпустили. Стало неимоверно стыдно. «Докатилась ты, Ленка» мелькнула здравая мысль. Мужик сумел вовремя остановится и не переехать тебя, когда ты буквально прыгнула ему под колеса. Потом побеспокоился, что ты пострадала. Хотел помочь. А ты Отблагодарила от души.
Я открыла рот, чтобы извинится, но мужчина меня опередил, процедив ледяным тоном:
- Выметайся из салона, чтоб глаза мои тебя не видели!
Холодные презрительные слова буквально пригвоздили меня к месту. Но мужчина уже передумал со мною нянчится. Наоборот, торопился избавиться:
- Оглохла? Вон из машины! Разбирайся со своими тараканами сама!
Сказать мне было нечего. Заслужила.
Молча отстегнула ремень безопасности. Молча открыла дверь и выбралась из салона на тротуар. Машина рванула с места раньше, чем я успела захлопнуть дверь.
Уже стемнело окончательно. Дневное тепло ушло вместе с солнцем. Я зябко поежилась в тонкой маечке и обняла себя за плечи, пытаясь хоть чуть-чуть защититься от прохладного ночного ветра. Огляделась. Мимо проносились машины. Никому не было дела до того, что девушка вдруг оказалась одна почти в центре города без теплых вещей, без денег, без телефона.
В нескольких метрах от меня светились огни приемного покоя нашей районной больницы. Но для меня это был не вариант. Лучше уж пешком. Плевать, что шлепать более получаса. Для меня это лучше, чем попасться кому-то из знакомых на глаза. Я не вынесу, если сейчас придётся объяснять, как тут очутилась без сумочки и в такое время.
Ну что ж, стой, не стой, а идти надо. Я даже примерно не представляла, который сейчас час. И что творится в квартире, если родители обнаружили мое отсутствие.
Впрочем, далеко я не ушла.
За ближайшим перекрестком уткнулась носом в распахнувшуюся прямо прере до мной дверь легковушки и знакомый голос проворчал:
- Садись, подвезу.
Даже не задумываясь над своими действиями, юркнула в салон. Водитель хмыкнул и поинтересовался:
- Куда везти?
Я назвала адрес. Мужчина кивнул головой:
- Знаю. Рядом совсем.и мстительно добавилЗнал бы, что так близко, оставил бы добираться ножками. Глядишь, дурь из головы бы и повыветрилась.
Я мгновенно вскинулась, чтобы возразить. Но также быстро пыл мой и угас, не успев обрести словесную форму. Я чувствовала себя опустошенной, измочаленной. Этот долгий вечер накануне свадьбы казался бесконечным.
Мужчина чутко уловил паузу:
- Что, возражений нет? Я прав?
- Не правы. Но и сил спорить и что-то доказывать уже не осталось.
Наверное, что-то в моем голосе или интонациях отразилось. Потому что водитель вновь быстро на меня взглянул. И в его взгляде мне почудилось беспокойство:
- Что стряслось? От кого убегала?
И вот что отвечать на такой невинный вопрос совершенно постороннему человеку? Неожиданно даже для меня самой вся неприглядность пережитого вновь навалилась на меня. Вся горечь утраты и предательства раскрылась передо мною до дна, выставив свое отвратительное нутро. Я поежилась в теплоте салона и обхватила себя за плечи, закрываясь ото всех невзгод. У меня больше не было подруги. У меня больше не было жениха. И завтра не появится муж. Где-то глубоко внутри меня вновь воскресла и жалобно захныкала, тоненько заскулила та маленькая Лена, над которой насмехались одноклассники. Которую терпели в друзьях только ради возможности поесть на халяву вкуснятины. А за глаза награждали обидными прозвищами и не считали за человека.
Собственная ненужность и никчемность вдруг упали на грудь бетонной плитой. Перед глазами все странно расплылось, мешая хоть что-то увидеть.
Я скорее почувствовала, чем увидела, что машина мягко затормозила у поребрика. Кто-то осторожно обнял за плечи:
- Эй, ты чего? Что я такого сказал?
Я попыталась сказать водителю, что он тут точно не при чем, но меня уже душила подкрадывающаяся истерика. Вместо слов изо рта вырвался придушенный всхлип.
Мужчина дал мне выплакаться. Просто обнял за плечи, позволил уткнуться ему в грудь и терпеливо пережидал пока всплеск эмоций пойдет на убыль. Кажется, даже поглаживал по волосам и что-то бормотал.
Когда иссякли слезы, а истерические рыдания перешли в редкие всхлипы мой нечаянный спаситель достал с заднего сидения бутылку минералки, а из бардачка пачку влажных салфеток и молча положил мне на колени.
Вода окончательно привела меня в чувство. Мне стало как-то неловко. Но водитель ничего не сказал. Молча завел машину и нажал на газ.
Менее, чем через пять минут мы подъехали к моему дому. Первым делом я нашла взглядом окна нашей квартиры. Темно. Значит, родители еще не обнаружили моего исчезновения. Облегченно вздохнула, уже понимая, что все равно сейчас придётся звонить в двери. Ключей-то нет. И поморщилась, представляя, как буду сейчас объясняться куда я ходила, где машина и ключи от квартиры, и почему завтра свадьбы не будет.
Водитель, должно быть, заметил мою гримаску, потому что чуть устало поинтересовался:
- Что опять не так?
Я недоуменно оглянулась:
- Все так. Просто представила, как буду сейчас объясняться с предка
Окончание фразы буквально застряло у меня в горле. На крыльце подъезда я заметила знакомый силуэт. Алексей. Сам собой вырвался стон:
- Че-е-ерт!
Водитель огляделся и заметил моего бывшего. Полуутвердительно спросил:
- От него удирала?
- Да.
- Есть другой способ войти в подъезд?
- Нет.
- Гмм - мужчин помолчалА чего чувак натворил? Приставал?
У меня вырвался смешок. Короткий, горький и острый, как битое стекло:
- Лучше бы приставал.
Кожей почувствовала на себе удивленный взгляд:
- В смысле?
- Без смысла.
Огрызнулась устало, как-то по привычке. И вдруг почувствовала огромное желание все рассказать. Такое огромное и непреодолимое, как всемирный океан. Слова полились из меня потоком, прежде чем я успела подумать и все взвесить.
Я рассказала обо всем. О том, что завтра у меня должна быть свадьба. О том, что жених из приезжих. Своего жилья нет. О том, что мой папа купил квартиру. О том, что уговорила родителей пустить туда моего жениха жить еще до свадьбы. О том, какой Алексей внимательный, нежный, предупредительный. Был. О том, что, забирая сегодня свадебные наряды из салона, нечаянно утащила рубашку жениха к себе. Как звонила и не дозвонилась. Как решила сделать благое делоотвезти рубашку и погладить. Как в предполагаемо пустой квартире застала будущего мужа и дружку в постели. О тех гадостях, которые говорила мне Светка. О том, что Рассказать о ее поползновениях в мою сторону не смогла. Гадливость перекрыла горло намертво.
Когда я умолкла, то почувствовала одновременно и облегчение, и опустошение. А мой нечаянный спаситель затряс головой:
- Ну ты даешь, подруга! Я думал, что такое бывает только в мыльных операх. И, знаешь, наверное, я бы тебе не поверил, если бы не видел, в каком состоянии вытянул из-под колес.
Я обиженно фыркнула:
- Ну спасибо!
- Нет, правда, я даже не предполагал, что мужик будет не то, что изменять. Но и спокойно стоять смотреть, как любовница оскорбляет без пяти минут законную жену.
Я только вздохнула. Сказать было нечего. У меня вообще было ощущение, что этим вечером с меня спали пресловутые розовые очки и разлетелись на миллиарды крохотных осколков, которые еще мерцают и поблескивают розовым, но уже не в состоянии маскировать неприглядную серость бытия.
Алексей сегодня открылся для меня с какой-то совершенно новой, не знакомой для меня стороны. И эта сторона вызывала во мне странные чувства: как будто прохожу по чистому, выложенному плиткой тротуару, в новых туфлях мимо кучки собачьего дерьма. Вроде и запаха не чувствую, и обхожу без проблем, но мое чувство эстетики оскорблено самим видом фекалий.
Я разглядывала Алексея со смешанными чувствами, никак не решаясь открыть дверь и выйти на улицу. За спиной тихо звякнули вынимаемые из замка зажигания ключи. Мой нечаянный спаситель решительно открыл дверь со словами:
- Пошли, проведу тебя до подъезда. Так уж и быть.
Странное это было чувство: идти и наблюдать, как на глазах менялись эмоции Алексея. Сначала нервозность и хмурость, потом раздражение. Когда мы подошли красивое лицо Алексея перекосилось от ярости:
- Вот значит, как! Я тут жду, волнуюсь, а она
Я перебила:
- Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую. За сумочку спасибо. А где ключи от машины и сама машина?
Лешка скривился:
- Я только записался на курсы вождения, так что машина стоит у меня под подъездом.
- У тебя?я изумленно уставилась на бывшегоА ты, часом, ничего не перепутал?
Лешка досадливо вздохнул и покосился мне за спину. Мой безымянный спаситель стоял молча и не проявлял желания вмешаться. Лешка скривился, словно раскусил что-то мерзкое, но сделал шаг ко мне:
- У нас. У нас под подъездом.
Я отступила инстинктивно, прежде чем успела подумать, но бывший все равно успел схватить меня за руку:
- Ленка, не дури! Завтра тяжелый день. Тебе пора спать, а то не отдохнешь!
Меня просто затрясло от злости и изумления:
- Офонарел? Отпусти мою руку! Нет никаких нас! Не будет завтра никакой свадьбы! Собирай свои манатки и проваливай к чертовой бабушке! И вообще, - я горько рассмеяласьты бы извинился. Хотя бы приличия ради.
Алексей не только не отпустил мою руку, но и неожиданно сжал ее еще крепче:
- Извинюсь! Обязательно извинюсь! Как только мы останемся вдвоем. Дорогая.
В коротких рубленных фразах бывшего мне почудилась какая-то скрытая угроза. Я сглотнула и снова дернула рукой, пытаясь высвободится. Но Алексей держал крепко. До синяков крепко. По спине побежал холодок. Стало жутко.
- Отпусти девушку, чувак. Не видишь, что ли, Ей больно.
Спокойный, даже чуть ленивый голос стоявшего за моей спиной мужчины, прозвучал как гром среди ясного неба. Вздрогнула не только я. Оказалось, Лешка тоже успел забыть о свидетеле нашего противостояния. Тем не менее, руку мою он не выпустил. Неприязненно зыркнув мне за спину, выдал с нехорошими интонациями:
- Шел бы ты туда, откуда прибыл. Со своей женой разберусь без сопливых!
У меня за спиной раздался смешок:
- Кто тут сопливый еще надо разобраться. И вообще, ребенок
Алексей вскипел моментально. Я даже не думала, что так бывает: еще на отзвучала реплика моего спасителя, а я уже лечу спиной вперед к дверям подъезда, прижимая к груди сумочку. Когда Лешка мне ее впихнул в руки, я не заметила. Только и успела подумать, прежде чем впечаталась спиною в дверь, что у Алексея, очевидно, какие-то неприятные ассоциации со словом «ребенок».
Когда дверная ручка с силой впечатывается в твой позвоночник, приятного мало. У меня на мгновение даже дыхание перехватило от боли. А когда очухалась, то с изумлением уставилась на скрученного в какой-то фантастический бублик Алексей, которого не напрягаясь удерживал мой спаситель. На мой удивленный взгляд парень фыркнул:
- Нос у твоего бывшего не дорос со мною драться. Иди домой, котёнок, я его придержу пару минут, чтобы за тобою не ломанулся. Спокойной ночи!
Я чуть заторможено кивнула:
- Спасибо. За все. И тебе спокойной ночи!
Уже закрывая за собою дверь подъезда, услышала насмешливый фырк.
***
Как я пережила неудавшуюся свадьбу, какие мысли бродили в моей голове в то время, известно только моей подушке. С кровати я не вставала неделю. Попеременно переживала предательство Светки и Алексея. Возвращалась в детство, снова и снова вспоминая пережитое унижение. Пыталась понять, что со мною не так. Почему вновь оказалась обузой, чемоданом без ручки, который и выбросить жалко, и жить мешает.
Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить с родителями. Мне не хотелось жить. Раз за разом прокручивая всю ситуацию в голове, я пыталась понять, где же ошиблась, что я сделала не так, чем заслужила такое отношение? Слишком долго не решалась перевести отношения в горизонтальную плоскость? Мало уделяла внимания? Но ведь мы виделись почти каждый день. Я разрывалась между подготовкой к госам, подготовкой к поступлению в институт и Алексеем. И ведь мое поступление фактически было его идеей. Мне было достаточно хирургии.