Покачала головой, как бы избавляясь от этих мыслей. Им не отнять этого у меня; данный выбор принадлежал исключительно мне. Хотелось полностью отдаться этому нечестивцу и позволить делать со мной все, что пожелает.
Впрочем, скорее всего, он был прав. Я никогда не была с таким мужчиной, как он. Отвечая на его обещание, положила руки на массивную грудь и толкнула на кровать. Рюкзак свалился на пол.
Дьявольская улыбка, которой мужчина меня одарил, пробудила желание повторить это действие еще раз десять.
Стянула брюки, которые после намокания стали как вторая кожа, прихватывая с собой и нижнее белье.
Его пристальный взгляд проследил татуировку феи, которая тянулась вплоть до места, где начали отрастать темные завитки из-за отсутствия у меня бритвы.
Я прикончу того, кто это сделал, заявил мужчина без малейшего намека на юмор. Ты прекрасна, малявка, потянувшись ко мне, провел руками по бокам, вдоль задней поверхности бедер, тщательно обследуя заживающую кожу. А это самая прелестная киска, которую когда-либо видел.
Жнец отпустил меня, но лишь для того, чтобы снять джинсы, демонстрируя пару черных трусов. Контур члена был до боли очевиден, и, без малейшего намека на смущение, мужчина вынул его. Он выглядел твердым, того же цвета, что и все остальное тело, и более чем впечатляющим. Рассматривала его сквозь полуприкрытые веки.
Как и Гримм, я знала, что это точка, что мы окончательно заключили сделку. Это не станет кратковременным трахом ради избавления от последствий.
Его глаза были темными, словно крылья ворона.
Это тот уровень тьмы, который не казался мраком. Все вызывало восторг. Не было никакого ожидания рассвета, только бескрайнее полночное небо.
Таившаяся в них опасность лишь сильнее манила, раздувая медленно разгорающееся желание и превращая искру между нами в яростное адское пламя. Хотелось, чтобы он испепелил меня изнутри и развеял прах по коже.
Устроившись у него на коленях, одной рукой ухватилась за плечо, а другойза гладкий член, кружа большим пальцем по головке.
Держу тебя, мужчина крепко обхватил меня за бедра, чтобы исключить возможность падения, когда отпущу его плечо.
Гримм, едва слышно прошептала, оказавшись над кончиком.
Хватая его руками даже сильнее, чем необходимо, боролась с собственной паранойей. Это же был мой Жнец. Он не стал бы так пользоваться мной, как те мужики. Гримммоя защита. Необходимо было выдернуть их из своей чертовой головы.
Тебе необязательно делать это проклятье, малявка, дополнил он рокочущим голосом.
Вбирая его внутрь до самого основания, отчаянно желала почувствовать что-то еще, кроме них.
Не смущаясь, громко застонала. Он ощущался превосходно; такое жжение было приятным. От наслаждения и одновременно от боли, непроизвольно сжималась вокруг него.
Член заполнил меня полностью, растягивая, пока медленно проникал вдоль стеночек. Знала, что это не его стиль. Гримму необходим был контроль. Представляла, что это нужно ему, дабы справиться с творившемся в его собственной голове. Однако мужчина добровольно сидел и дарил мне нечто в чем вовсе не нуждалась.
Чтобы почувствовать это, покрутила бедрами, а он напряг руки. Вновь сделала так, пристально глядя ему в лицо, и Гримм чуть оскалился. Тело его было напряжено, как сталь.
Я не из тех, кого ты захочешь подразнить своей киской. Оттрахай меня жестко, или вы*бу тебя покруче, а когда закончу, ты не сможешь нормально ходить. Каждая частичка твоего сексуального тела будет покрыта каплями пота, ты не вспомнишь собственного имени, поскольку будешь поглощена, выкрикивая мое.
Обхватив сзади мою шею, прижался своим ртом к моему и приподнял бедра, толкаясь внутрь.
Мужчина так сильно прикусил мне нижнюю губу, что разорвал кожу. Я вскрикнула, а он скользнул языком в рот.
Другая рука теперь крепко сжимала мою задницу, направляя вверх и вниз по члену. Он помогал подобрать ритм, слегка ослабляя темп, когда я перехватывала инициативу.
Гримм ласкал мою спину, пробегал руками по бедрам и довольно грубо сжимал груди все время, пока скакала на нем. Звуки, вырывающиеся из моего рта, были нечленораздельными.
Жестче, приказал, не меняя интонации.
Учитывая, что голос его звучал как обычно, не считая крепкой хватки, я задумалась, что, вероятно, неправильно действую.
Еще немного повозившись, принялась насаживаться на влажный член до упора, то поднимаясь, то опускаясь. Было слишком приятно. Так хорошо, что становилось даже больно.
Внезапно, мужчина отклонился назад, чтобы наблюдать за мной, положив ладони мне на бедра.
В его взгляде плескалось желание, и все это предназначалось мне. Я начала двигаться еще быстрее, дыхание сбивалось короткими рывками. Дерьмовая кровать раскачивалась, поддерживаемая лишь стеной, с которой непрерывно отваливались ошметки краски.
Вот так, похвалил он, голос звучал слегка хрипловато. Трахни меня, малявка. Используй меня. Бери все, что необходимо.
Казалось, что это именно те слова, которые нужно было услышать, поэтому так и поступила. Обхватив руками его шею, принялась скакать жестко.
Любой стон, каждый прерывистый вздох и шепот его имени из моих уст, и каждый случайный рык с его сторонысловно бальзам. Однако то, как он смотрел на меня мазь, обезболивающая сыворотка на невидимые глазу шрамы.
Чувствовала себя цельной, абсолютно связанной с ним вне физического пространства.
Поглаживая его челюсть, прочертила перевернутый крест под глазом. Хотелось запечатлеть в памяти все, что связано с этим моментом и с ним. Мягкие шелковистые волосы не были аккуратно зачесаны назад; у него отросла небольшая бородка, отчего мужчина выглядел более агрессивным и суровым.
От него пахло также прекрасно, как и всегда смертью. На его руках я ощущала засохшую кровь, замечала багровые пятна на лице. В своем сознании, до сих пор, ясно видела, как коса безжалостно рассекает середину живота того человека, плавно, словно масло.
Гриммгрязен, порочен до глубины души, но это было именно тем, что хотелось ощутить всеми фибрами своего сердца, до самого мозга костей. С помощью окровавленных рук он скреплял меня воедино, когда думала разрушиться. Мужчина позволил использовать его тело, чтобы очистить мою измученную душу.
Я жаждала нуждалась чтобы он кончил во мне, желала, чтобы восполнил все то, что отняли те мужики.
Гримм, простонала ему на ухо, целуя в шею. Можешь сделать мне больно?
Посмотри на меня, запутавшись рукой в моих волосах, дернул так, что я уставилась на него во все глаза. Теперь скажи, чего ты хочешь.
Он сделал так, что невозможно было отвести взгляд. Заставила легкие сокращаться.
Хочу, чтобы ты сделал мне больно, голос звучал ровно и уверенно в сравнении с тем, что ощущалось в тот момент, будто тикающая бомба, которую не обезвредить, пока не детонирует. И лишь он был способен разрядить меня.
Могу сделать так, что будет очень, очень ох*енно больно, малявка.
Гримм вышел и перевернул нас, не особо аккуратно уложив меня так, чтобы поролоновый матрац поддерживал спину. Находиться сверху на нем было замечательно, но, когда мужчина стоял надо мной между раздвинутых ног, я ощущала себя могущественной вдвойне.
Это все было в его глазах. Стоило мне попросить этого мужчину наклониться и отлизать мне, знала, что он погрузит каждый дюйм шелковистого языка в мою киску.
Уверена, что хочешь этого? задал он вопрос, чтобы предостеречь.
Мне это необходимо.
В этот раз я буду осторожнее.
Хотелось сказать ему, что не желаю осторожности, но стоило рту открыться, как из него вырвался вздох. Гримм ворвался в меня, намеренно расположив ладони на чувствительной, нежной плоти бедер.
После этого уже не было никакого притворства. Он сжимал, усиливая воздействие, заставляя травмированную кожу словно гореть. Хныча, приподняла бедра, чтобы принять его глубже. Член задел нечто внутри меня, о существовании чего отродясь не подозревала.
Больше, потребовала я.
Внимательно наблюдая за мной, он впился подушечками пальцев в то же самое место, начиная растирать плоть. Это действительно причиняло боль, в самом лучшем, бл*ть, смысле этого слова. Прикусила уголок нижней губы, а моя киска сомкнулась вокруг члена.
Слишком, бл*ть, тесно, услышала я его голос сквозь затрудненное дыхание, когда мужчина ускорил темп.
Казалось, что кровать в любую секунду развалится. Ощутив знакомое, стремительно нарастающее напряжение, потянулась к нему. Он мгновенно наклонился, даруя свой язык.
Требовалась сильная выносливость, которой у меня не было, чтобы встречать его мощные толчки, поэтому пыталась вогнать его глубже в себя, вцепившись ногтями в спину и притягивая вплотную. Желала, чтобы мужчина разорвал меня и заставил истекать кровью.
Так и не удалось попросить об этом. Он знал о том, что должно было произойти, раньше меня. Не сомневаюсь, что именно он все и устроил.
Проклятье, малявка, ты сейчас кончишь, почти простонал хриплый мужской голос.
Гримм приблизился к моей шее, посасывая местечко над плечом, а затем впился зубами. Кажется, он проткнул кожу, но сосредоточиться не удалось.
Эндорфины перемежались с болью, а я совершенно не понимала, что лучше.
Имя Гримма витало в воздухе, вырываясь из моих легких, как молитвенный напев. Он не ошибся.
До него, никогда не подозревала, насколько хороша эта боль. Киска стиснула член, по венам разлился жар, заставивший биться в судорогах.
Гримм продолжал. Когда он оказался уже почти на грани освобождения, то попытался отстраниться. Я обхватила его ногами покрепче и впилась ногтями в спину настолько глубоко, что ощутила под ними кожу.
Малявка
Нет, выдохнула, отказываясь отпускать его.
Бл*ть, выругался он, напрягшись в моих объятьях.
Прижавшись к нему, почувствовала каждое подергивание члена и поток спермы, хлынувший в меня. Прижимая Гримма к себе, не хотела отпускать.
Глава 13
Арлен
Я не сожалела о содеянном, но не ожидала, что Гримм будет чувствовать ровно то же самое.
Признаюсь, была в замешательстве, когда вновь осмелилась посмотреть ему в глаза и увидела фирменный мрачный взгляд тот, который ничего не выражал.
По крайней мере, ожидала увидеть гнев. В смысле, ведь, только что заточила его пловцов внутри себя, а он даже понятия не имел, что принимала контрацептивы.
Почувствовав под кончиками пальцев что-то влажное, повернула ладони и тихонько вздохнула, увидев кровь.
Прости, Гримм, не хотела причинить тебе боль.
Причинить боль? Малявка, если это твое определение боли, то, разумеется, трахай меня еще, мягко рассмеялся он.
Возможно останется шрам, указала я с более чем легким намеком на обеспокоенность, пытаясь повернуть его так, чтобы увидеть повреждения.
Схватив мою руку, он прижал кончики окровавленных пальцев к своим мягким губам. Сохраняя зрительный контакт, втянул их в рот, до самых костяшек, очищая языком.
Ты такой развратный, засмеялась.
Малышка, это я еще чистюля.
Он слегка ухмыльнулся и отстранился, прихватив с собой полутвердый член.
Хочу, чтобы ты оставила на мне шрамы, заставила кровоточить. Воспользуйся мной, когда захочешь. Вскоре, я проделаю то же самое и с тобой.
Хотелось, чтобы он сделал все прямо в эту же секунду, даже когда сидела там с пылающей кожей, болезненной набухшей киской и его спермой, капающей между широко расставленных ног.
Однако знала, что мы еще слишком многого не обсудили. На самом деле, не говорили ни о чем, кроме того, что утвердились в том факте, что яего, а онмой. Не так уж это и важно, учитывая, что принадлежала ему с того самого дня, когда он удерживал меня в удушающем захвате, при нашей первой встрече.
Вероятно, мы должны обговорить все то, что требует обсуждения, произнесла. К примеру, я пользуюсь противозачаточными, не то чтобы тебя это заботило. Стоит ли мне беспокоиться об этом? Это твое типичное поведение? Поскольку, конечно, больше такого не будет, если дома тебя ждет какая-нибудь красотка с сердечком наготове, дай мне об этом знать. Я позабочусь, чтобы мы с ней четко разобрались, кому, черт побери, ты принадлежишь.
Не удостоив меня немедленным ответом, Гримм схватил рюкзак, который мы сбросили на пол, и водрузил его на кровать.
С тех пор как пропала, ты была моим самым главным приоритетом. Если хочешь, чтобы признался, что не засовывал свой член кому-то в глотку, то я солгал бы. Однако ни одной из тех сучек больше не существует, а тебе известно, что с ними произошло.
После этих слов он вновь замолчал, но я заметила, что ему было что сказать. Не настаивая, позволила самому разобраться во всем. Он был настолько откровенен со мной, что расстраиваться не приходилось. Гримм не являлся болтливым собеседником. С этим я смирилась, поскольку ничего не хотела в нем менять.
Взяв небольшой сверток со свежей одеждой, который Кобра предусмотрительно принес, наблюдала, как мужчина вскрывает упаковку влажных салфеток. Вытряхнув одну, он встал между моих ног и бережно вытер мое лицо. Тонкий кусочек хлопка оказался прохладным и пах лавандой. Закрыв глаза, позволила ему действовать и не открыла их, когда он заговорил.
Ты заставляешь меня чувствовать то, чего никогда не испытывал прежде, хотеть того, чего и не думал желать. Когда впервые встретил тебя, то чертовски ненавидел все это. Как считаешь, почему тогда швырнул твою задницу обратно тому каннибалу, который мчался за тобой? Затем мужчина принялся вытирать мне руки.
Ты оказался прав. Наверное, не так уж и крут в этом деле, проворчала, открывая глаза. Кроме того, с твоей помощью, над моей головой был занесен чертов мачете, но мы просто заметем это под ковер.
Я готов был убить тебя, чтобы предотвратить подобное. Взгляни-ка на нас теперь, все-таки нам уготована эпичная, бл*ть, судьба, пошутил мужчина, хмыкнув под нос.
Придется тебя заткнуть, поскольку я на сто процентов в здравом уме, отчеканила я.
Отбросив очередную салфетку, он серьезно посмотрел на меня.
Я не поэт, малявка. Не смогу одарить тебя долгими, пространными излияниями, обильно сдобренными медом. Слова неизменно тускнеют, а в конечном итоге, вовсе ничего уже не значат. За меня говорят поступки.
Мысленно закатила глаза.
Я знаю все это, Гримм. Понимаю тебя.
Ты меня раскусила, да? поинтересовался он, вытирая свой член, затем полностью снимая старые штаны, дабы натянуть свежие с чистыми трусами. В таком случае, не пыталась бы содрать с меня кожу живьем, маленькая чертовка, опустившись на колени, он сменил носки, а затем вновь зашнуровал ботинки. Я не собирался вырываться, а пытался сменить позицию. Знаю, он давал тебе таблетки. А теперь одевайся, поскольку мне действительно надо поговорить с тобой о кое-каких вещах, в том числе и о Ное.
А дальше что? задала вопрос, натягивая свежую черную майку через голову.
Думаю, ты сама знаешь, что, ответил он.
И я действительно знала, вот почему, когда Гримм спросил ранее, то выложила ему все, убедившись, что мне хватит мужества покончить с чьей-либо жизнью. Желала смерти каждому из этих людей, особенно Ною. Хотела, чтобы он стоял на коленях и молил о пощаде.
Он прожил уже слишком долго.
Но настолько ли я была дикой, чтобы проделывать нечто подобное вновь и вновь? Осознав, что углубилась в мысленную дискуссию, а Гримм уже сам натягивал на меня новые шорты, принялась оправдываться.
Никогда раньше не испытывала подобных чувств. Не понимаю, как с этим справиться ненависть, гнев, боль. Это нескончаемо. Кажется, будто двигаюсь в обратном направлении, но клянусь, что пытаюсь идти вперед. Тыединственное, что сейчас меня поддерживает. Не стыжусь признаться в этом.
Натянув эластичные шорты до конца, застегнула верхнюю пуговицу.
Гримм начал завязывать мне левый ботинок, как только тот был надет, явно поторапливаясь закончить все это дело.
Не стану говорить, чтобы ты смирилась со всем, но собираюсь провести тебя через это. Я твой, малявка. Тебе не нужно переживать, не надо больше скрываться. Доверься мне, я о тебе позабочусь. Буду всем, что пожелаешь, если не позволишь этим у*бкам стать причиной гибели собственной души.
Мужчина поднялся и обнял ладонями мое лицо, взглядом ища нечто, что, видимо, нашел, поскольку улыбнулся так великолепно, что, похоже, мое сердце замирало вновь и вновь.
Нам с тобой будет так здорово вместе, припав собственническим поцелуем к моим слегка приоткрытым губам, прислонился своим лбом к моему. Придержи свою ненависть, храни боль и гнев. Я покажу, как все это ох*енно прекрасно.