Вам его так не хватает? второй голос с трудом сдерживал насмешку.
У нас Андрей? шепотом спросила Марго.
Да, пришел к тебе, а тебя нет, с укором ответила мама. А еще ты телефон дома забыла, и мы не могли позвонить тебе. Я его попросила подождать.
И долго ждет?
Минут сорок, по голосу мамы казалось, что она была бы лишь рада, если бы Андрей пришел раньше и отвлек на себя ее сестру. Несмотря на свою искреннюю сестринскую любовь, никто так не раздражал Елену как Ирина со своими нравоучениями.
Тетя Ира еще не собиралась уходить? с надеждой спросила Марго.
Она не успела уйти, как появился Андрей, мама наклонила голову набок и грустно улыбнулась. В такие моменты Марго никогда не могла понять, о чем она думает.
Ладно, мужественно вздохнула дочь и направилась на кухню.
Андрей не спеша потягивал чай, вальяжно откинувшись на спинку стула, и наблюдал, как тетя Ира феминистично разглагольствует о мужчинах. По камуфляжным брюкам и бандане на коленях Марго сразу поняла, с какой целью он пришел.
Привет, как можно непринужденнее улыбнулась она.
Здравствуй, снисходительно ответил Андрей. Чай?
Нет, спасибо, я перед прогулкой две чашки выпила. Я пойду пока переоденусь. Когда освободишься, проверишь заднее колесо?
Конечно, кивнул Андрей, ни на секунду не теряя своей царственной покровительственности.
Даже в обычных защитных штанах и в поношенной футболке с белым драконом Андрей казался ей венцом человеческой красоты. Над воротом футболки едва выглядывала серебряная цепочка. Марго знала, что на ней клык белого медведя. Этот клык ее отец привез из недавней экспедиции и, найдя с Андреем общий язык, подарил ему. А саму цепочку чуть позже подарила Марго. Внезапно она поймала себя на мысли, что хочет потрогать цепочку, а точнее шею, на которой она висит. Бледную мягкую кожу. Или эти иссиня-черные волосы, собранные в «хвост» на затылке
Маргарита, ты не могла бы отойти? вкрадчивый голос мамы прозвучал над самым ухом.
Да, да, конечно, Марго подвинулась, впуская маму на кухню.
Не хочешь ли перекусить перед дорогой? спросила у Андрея мама, ласково потрепав его по волосам, как сына.
Спасибо большое, Елена Дмитриевна, но вынужден отказаться, учтиво улыбнулся Андрей.
Тогда я к вашему возвращению поесть приготовлю, Елена счастливо улыбнулась, присаживаясь за стол.
Тетя Ира негодующе молчала, дуясь на всех за резкий дефицит внимания. На этой радостной ноте смущенная Марго покинула кухню.
Мастер. Андрей. Мастер. Андрей. Она уже чувствовала себя механиком рядом с мастеро-андреевской каруселью.
Я слишком много о них думаю. Особенно сегодня, призналась Марго вязаному Джеку.
Но Повелитель тыкв молчал, предлагая ей решить все самой.
Наспех переодевшись в походные брюки и рубашку, Марго заплела волосы, нацепила бандану и велосипедные перчатки. Когда она вышла в коридор, Андрей уже вытащил ее велосипед с балкона и подкачал заднее колесо.
Порядок, можно ехать, сообщил друг, складывая насос. Сама спустишь своего коня?
Да, бесцветно ответила Марго, вытаскивая с полки коробку с кедами.
С тобой все нормально? насторожился Андрей. Если ты плохо себя чувствуешь или нет настроения, то может отложить поездку.
Нет, тихо, но решительно ответила Марго, затягивая шнурки. Кажется, она мне поможет.
Надеюсь, качнул головой Андрей и, взгромоздив на себя свой велосипед, скрылся за дверью.
Марго едва справилась со шнурками и выкатила своего колесного коня на лестницу.
Хорошей прогулки, пожелала мама, закрывая дверь.
Находясь в непонятной прострации, Марго быстро преодолела четыре этажа и вышла на улицу. Андрей как раз завершал круг почета, проехав по двору.
Уверена, что хочешь поехать? еще раз спросил Андрей.
Да, выдохнула Марго.
Тогда вперед, улыбнулся парень, легко оттолкнувшись ногой от бордюра.
Марго улыбнулась, но немного поздно, Андрей уже оказался к ней спиной, и молча покатила следом.
Через час город остался позади, и природа начала раскрывать свои чудесные объятия, словно извиняясь за болезненную язву-город. Вскоре они свернули с шоссе на проселочную дорогу и поехали по желтеющему полю. Песчаные утоптанные дороги, почти тропы в сравнении с асфальтом, были гораздо удобнее, а наступившая тишина не мешала разговору. Правда, за все время пути они не сказала друг другу ни слова, и это очень тревожило Марго. Ей хотелось выговориться. Ей нужно было сказать хоть что-то, иначе бы она оказалась раздавленной собственными мыслями. Но начать было решительно не с чего, а Андрей молчал, словно незнакомец.
Временами Марго казалось, что она его не знает. Не знает его сути. На концертах и вечеринках Андрей был само очарование, милый собеседник и смазливый аристократичный мальчик. В спорах он становился самодостаточным циником, и все ломали зубы о его мраморное спокойствие. Когда они катались на велосипедах или просто гуляли, он становился немногословным, мечтающим наблюдателем, больше фотографировал, чем говорил. Марго не сомневалась, что в рюкзаке за его плечами лежат камера и объектив. И яблоки. Представить Андрея без фотокамеры и яблок Марго не смогла бы. Как и представить себя без него. Этот человек, не спеша крутивший педали впереди нее, был всеми другом, и братом, и душой, разделенной на два тела. Он мог и выслушать, и помочь, и остановить, если надо. Он мог понять. Но в мозаике его характера всегда выпадали некоторые детали, вроде не лишние, но не подходящие, не образующие цельной картины. Марго давно приняла его таким, но порой эта явная нецельность выбивала ее из колеи. Не хватало элементов.
Может, немного отдохнем? Я пока пофотографирую, предложил Андрей.
Марго вздрогнула как просыпающийся медведь и едва не упала с велосипеда.
Можно и отдохнуть, кивнула она, возвращаясь к реальности.
Андрей по-деревенски положил велосипед в травуподножка для него не существовалаи достал из рюкзака камеру.
Яблоко хочешь? спросил он, прикручивая и настраивая объектив.
Пока нет, Марго, чуть посомневавшись, положила свой велосипед рядом и пошла за другом.
Яркое солнце вовсю старалось сохранить тепло, но осень по-змеиному шуршала желтой травой и сыпала бурыми листьями. Природа изменялась. Природа была в равновесии.
Как бы я хотела быть деревом, внезапно сказала Марго.
Почему? спросил Андрей, тщетно пытаясь сфотографировать колышущуюся травинку.
У дерева все ясно: весной оно цветет, летом радуется пчелам, осенью горит багровой краской, а зимой спит под мягким снегом, а потом все по кругу.
Ты не учла лесорубов, короедов, бобров, дятлов и прочую живность, заметил Андрей.
Не учла, огорчилась Марго. Но дереву все лучше, чем человеку. У него все устойчиво.
Может и так, но дерево неподвижно, его выбор слишком ограничен, можно сказать, что дерево мало что может изменить в своей жизни. С другой стороны человекон может менять свою жизнь, он не привязан к определенному месту, по крайней мере физически, у него больше свободы.
И одновременно больше ограничений, напомнила Марго.
Ты про нормы и здравый смысл? фыркнул друг и улыбнулся, он все же смог снять эту шелестящую травинку, похожую на колос пшеницы. Им следуют люди бесхребетные и безответственные.
И безнравственные, добавила Марго.
Верно, и безнравственные, повторил Андрей, переходя к краснеющей рябине, выросшей на краю дороги. Человек с осмысленными ценностями и идеалами, а главное с мозгами, никогда не станет пользоваться общественным мнением или массовой моралью. Общественность создает лишь готовый продукт, который не требует ни осмысления, ни оспорения, ни внутреннего фильтра. Готовый продукт для нищих людей, которые способны лишь брать, даже не задумываясь о качестве потребляемого. Простые книги, бессмысленные фильмы, безморальные речи. Добавить толстых балерин и можно радоваться раю для ленивых душ. В таком раю точно не нужно мышление, ведь за тебя уже разделили добро и зло, свет и тьму, идеи просты и даже свинье понятны. Кушайтене обляпайтесь! Если рай будет таким, то я хочу в ад к докторам наук и шутам-атеистам.
Марго широко улыбнулась, вся скованность мыслей исчезла.
По твоей логике, хозяин ада должен быть философом-художником, который постоянно собирает кружки по интересам, чтобы делиться новыми знаниями.
Но так интереснее! вскликнул Андрей. Бог должен иметь ничтожную самооценку, если он желает видеть в раю ленивое стадо толстобрюхих овец, которые готовы ему поклоняться. В таком случае ад является промежуточным общеобразовательным учреждением, которое готовит к новой жизни.
Тогда чистилищеэто ПТУ, подхватила Марго. У кого мозгив ад, у кого верав рай. Хороший фильтр.
Может и так, улыбнулся Андрей. Смотри, как ты хорошо получилась.
Марго взглянула на протянутую камеру. На фото она вдохновенно слушала, глаза горели, а щеки чуть порозовели от осеннего нежного солнца.
Когда ты успел? Ты же траву фотографировал!
Андрей улыбнулся и указал на траву за спиной подруги.
А это что?
Марго рассмеялась, украсив собой еще один снимок с травой.
Глава 7. Не все будни серые
Довольная Марго плюхнулась на кровать и обняла вязаного Джека. Повелитель тыкв дружелюбно улыбался своим вышитым ртом и смотрел на хозяйку большими черными глазами. Марго поправила чуть съехавший воротник полосатого пиджака любимца и улыбнулась в ответ.
Так завершался для нее вечер четверга. Или начинался. Марго не относилась ни к совам, ни к жаворонкам. Иногда она напоминала зомби, особенно во время сессии, а временами отсыпалась как кошка. Но сейчас ей было все равно к какой животине приписывать свой ритм жизни. Через четыре минуты четверг должен был переродиться в пятницу, а значит для нее уже наступили выходные.
Марго не чувствовала особого счастья или негодования по этому поводу и в целом была довольна событиями. В понедельник на примере Майкла Элига она доказывала, что распад личности под влиянием наркотических средств у гениев происходит иначе. Во вторник им, наконец, нашли преподавателя по психодиагностике. В среду она отличилась на физиологии высшей нервной деятельности. А сегодня Марго зажмурилась, вспоминая красное лицо лектора, который категорически отвергал возможность цветных сновидений у психически здоровых людей, утверждая, что все сновидения черно-белые и сознание само раскрашивает их в воспоминаниях. Сама она часто видела цветные сновидения и считала это абсолютно нормальным.
Вспоминая прошедшую трудовую неделю, Марго погладила Джека по голове, радуясь своим достижениям и новым знаниям. Она никогда бы не назвала себя зубрилой или девочкой с синдромом отличницы, просто искренняя любовь к науке поддерживала на лекциях.
Марго уже собиралась протянуть руку за книгой, лежащей у кровати, как вдруг услышала тихий щелчок и поскрипывание, словно открыли входную дверь. Она тихо встала с кровати, одернула пижаму и по-кошачьи прокралась в коридор. В полутьме прихожей кто-то копошился у замка входной двери. Марго набрала воздуха в грудь и щелкнула выключателемв прихожей стало светло. Мужчина, мучавшийся с дверным замком, от неожиданности выронил ключи.
Папа! с радостным шепотом Марго повисла на шее отца, чувствуя ухом его вьющуюся бороду.
Здравствуй, негодница! таким же шепотом ответил он, оглядывая дочь. Вроде больше не выросла, значит, недолго я отсутствовал.
Два месяцаэто очень недолго, с укором ответила Марго, помогая отцу закрыть дверь. Сумки куда нести?
Эту на кухню, а красную я сам в гостиную, отец подхватил свой походный баул и унес в комнату.
Марго принюхалась к сумке поменьше и, гадая о содержимом, отправилась на кухню. Когда отец посетил ванную и появился на кухне, Марго уже вскипятила чайник, согрела ужин и начала разбирать сумку, выкладывая гостинцы на стол.
Откуда столько всего? спросила она.
Олений жир и красная рыба с Ямала, икру прислали самолетом с Сахалина, вся экспедиция получила. А это ягель, сушеный, пояснил отец, указывая на свертки и банки.
Папа, зачем нам сушеный ягель? строго спросила Марго.
Пригодится. Ты только понюхай его! Мне очень понравилось, счастливо улыбался отец, уплетая голубцы.
О, крабы! обрадовалась Марго. Тоже с Сахалина?
Да, оттуда ежей морских прислали, но мы их сами съели.
Вяленая оленина, печень тюленя. Пап, а кто это есть будет?
Зачем сразу есть? Давай подарим кому-нибудь! Вроде экзотическая штука.
Вот кому нужна печень тюленя?
Не знаю, я бы обрадовался ей.
Потому что тыбарабашка, все домой тянешь.
Сейчас обижусь и не отдам тебе подарки, добродушно цыкнул отец.
Марго тихо рассмеялась. Временами ей казалось, что отец не меняется, лишь волосы и борода длиннее. Он сидел в своей любимой футболке со Scorpions и с наслаждением уплетал мамины голубцы. Также он сидел и год назад, и два, и десять. Только резных деревянных бусин в его бороде уже стало двадцать восемь. Эти бусины вплетал ему кетский шаман для защиты от злых духов и морозов. Отец часто навещал его для обмена культурным опытом, но дальше философских бесед под туго набитую трубку разговоры не заходили. Но отец был рад этому, утверждая, что геологов нельзя посылать с такими целями. Как он нашел с шаманом общий язык неизвестно, но Марго подозревала, что виною была увлеченность отца варганами. Когда отец разделался с ужином, а Марго убрала на полки привезенные дары, они перешли в гостиную.
Часы на стене пробили час ночи, и отец, забравшись в кресло-качалку, стал не спеша потягивать горячий кофе. Рядом на столике лежали трубка из вишневого дерева и расшитый кисет. Мама не запрещала ему курить в гостиной, если была включена вытяжка камина. Тем временем Марго приступила к разбору второй сумки, чье содержание волновало ее гораздо больше. Первым оказался подарок для Витысумка из оленьей шкуры, украшенная деревянными бусинами и хвостиком песца. Потом Марго достала подарок для мамынить жемчуга, немного неровного, зато точно настоящего. Следом появилась трубка из мореного дуба.
А это кому? удивилась Марго, разглядывая умело сделанную вещь.
Не знаю, пожал плечами отец, набивая свою трубку табаком. Я ее сам вырезал. Скучно было, когда медведи опять начали поблизости ходить, а ракетницы закончились.
У нас же никто не курит.
Я тоже не курил, пока хороший табак не нашел.
Это было правдой. До экспедиции на Алтай отец даже не говорил о курении. Но там он нашел тщедушного дедушку, который растил табак в своем саду, и теперь не расставался с трубкой.
Марго наткнулась на небольшой мешочек и потрясла его. Внутри что-то глухо стукало.
Это мне?
Отец кивнул, выпуская облачка душистого дыма и наблюдая за дочерью. Марго развязала ремешок и слегка тряхнула мешочекна ладонь выпали две руны.
Ясень? спросила она, принюхиваясь к ним.
Отец снова кивнул.
А их кто делал?
Долгая история. Но не я. Умеешь с ними разговаривать?
Пока не очень, но я буду стараться, счастливая Марго чмокнула отца в щеку и вернулась к сумке. О, новый там-тамчик!
Там на дне еще два варгана должны быть и скелет кеты. Почти целый, так что осторожнее, не сломай, предостерег отец.
Зачем он тебе?
Раньше у меня не было скелета кеты, а теперь есть. К чему вопросы? лукаво улыбнулся отец.
Марго понимающе улыбнулась бородатой барабашке и снова сунула руку в сумку.
Какие милые штанишки!
Еще бы, ручная работа, из хорошего оленя. Хотел сам носить, но они мне маловаты. Может ты или Вита заберете.
Ей понравится, Марго заглянула в сумку и вытащила длинный сверток. Что это?
Этой штукой иногда пользуются погонщики оленей, только более длинной. А такой можно и болтливую женщину успокоить. Думаю, подарить ее вашей тете, хмыкнул отец.
Марго рассмеялась, откладывая сверток в сторону. В коридоре послышались шаги, и зажегся свет.
О, твоя мама проснулась, отец с легкостью перышка выпорхнул из кресла в коридор.
Сережа! раздался радостный голос мамы, и окончательно довольная Марго отправилась спать. Теперь ей точно нельзя было жаловаться на серость.
Глава 8. Эйфория
Все следующее утро прошло в безмятежном веселье, и Марго уже успела забыть обо всем, что тревожило ее. С отцом всегда так: то его нет, то дома вечное Рождество. А может и Хэллоуин. Глядя на счастливых родителей, готовящих завтрак в костюмах хантов, Марго пребывала в эйфории. Ее состояние не смогли испортить даже жалобы Виты, что ее не разбудили, когда приехал отец. Но сейчас Марго была готова простить сеструей на учебу, а остальные могут спокойно слушать рассказы отца у камина и пить кофе. И не важно, что еще утро, всего лишь осень и нет метели.