Разумеется, он выказал уважение условиям Премьера и тех групп, что тот представлял, но и своих позиций Кузьма сдавать не собирался. Им были даны твердые гарантии и обязательства, когда они согласились поддерживать этих людей в правительстве. И Кузьма не собирался отступать и пяди. Да и не имел на это права, собственно. На него рассчитывали очень многие, на чью силу и поддержку опирался уже он. А предательства или слабости эти люди не прощают. Он и сам не простил бы.
«Береги себя Я прошу»
Точно ведьма. Как иначе объяснить? Мысли его читает? Или чувствует его на подкорке, что ли? Как и он ее. Кузьма ведь уже пару лет упорно отнекивается от всего и пытается убедить Кристину, что отошел от дел, с головой погрузился в политику Только кто ему верит? Не эта мавка, однозначно. Смотрит своими зелеными глазами, взрывая ему мозг и душу болью и грустью, которую Кузьма не просто виделпозвоночником ощущал. И словно сама по его глазам читает то, что он так старался от нее спрятать. Но ведь не спрашивает ни х**а, ни единого словачем еще больше ему кишки в узел связывает, заставляя корчиться от внутренней боли.
Мавка его. Как все так сложилось? Он ведь душу заложить за нее готов был всегда, и сейчас ничего не поменялось
Или права была Кристина еще тогда, когда обвиняла его в эгоизме и предательстве? Никогда ему той ночи не забыть, наверное. И ее рыданий, которые до сих пор снились Кузьме в кошмарах.
Поднял руку, еще ощущающую тепло ее тела, его очертания. Растер лицо, придавив глаза пальцами. Его кожа ею пахла: духами Кристины, ее собственным запахом. Это заставило Кузьму до скрипа стиснуть зубы.
Она была ему необходима! А он ничего для этого не мог сделать. Сам от всех прав отказался.
Резко оттолкнувшись от спинки, он наклонился вперед и уперся локтями в колени. Рубашка так и болталась вокруг пояса, вытянутая ее руками. Не было ни сил, ни желания приводить одежду в порядок. Галстук валялся под его ногами.
Бл!
Вадим не отреагировал на тихое ругательство, которое Кузьма выдохнул сквозь зубы. Хоть и бросил внимательный взгляд через зеркало заднего вида. Но Кузьма убил бы его за любое слово, произнесенное сейчас. И это не было оборотом речи. А Вадим был с ним достаточно давно, чтобы это понимать.
Но ведь и ради нее все делал. Чтобы иметь возможность дать любимой что угодно
«Ты ничего мне дать не можешь Это «все» мне никогда не было нужно»
Глядя на то, что с ними сотворила жизнь, Кузьма не раз уже задумывался над тем, что обвинения Кристины не столь уж беспочвенны. Порывистость и непримиримость юности, категоричностьзатерлись с годами. Припорошило их пеплом сожженных иллюзий и мечтаний, принесенных в жертву неясно для чего. И хоть амбиций у него и сейчас хватало, но появились и мудрость, опыт, чтобы понимать, сколь многое он разрушил своими руками. И как теперь хоть что-то изменить, как наладитьне видел пока вариантов.
Чересчур многое теперь стояло за ним. Слишком многие дышали в спину.
Нет, Кристина на это бы даже не посмотрела. Ни разу за их жизнь она ему не высказала ни одного упрека, что Кузьма ни совершил бы. Принимала его тем, кем он решил стать. Всегда. А вот он прекрасно понимал, что не может так ею рисковать. И это было единственным, чего Кристина не могла ему простить. За что ненавидела, наверное, так это за то, что когда-то он один все решил за них двоих. И не поддался ее мольбам, ее просьбам.
Чего уж там, сейчас и он себя за это ненавидел. Каждую минуту этих лет. С той секунды, как она опустилась перед ним на колени, умоляя не поступать с ними так, а Кузьма расцепил ее руки, обнимающие его, и ушел, аккуратно закрыв за собой дверь квартиры, в которой они жили.
Теперь он мог хоть пеной у рта изойти, упрекая и обвиняя ее мужа или Карецкого в неправильном отношении к Кристине, а толку? Сам чем лучше? Какое право на это имеет? Чем обосновать свою ярость и злость может?
Своей любовью к ней? Своей нуждой, потребностью?
А где это все было, когда он уходил, втаптывая ее сердце в потертый линолеум?
Приехали, Кузьма.
Настоящее имяединственное, что позволил себе Вадим, показываязаметил происходящее с боссом. Типа поддержать пытался. Редко себе позволял подобное. Хорошо знал, что нельзя допускать ошибку. Видно, Кузьма сейчас совсем хреново выглядел. Надо взять себя в руки
Просто то, что он ее в этих самых руках только что так крепко держалпришибло, размозжило его выдержку и сознание, как с высотки на асфальт. И мозги в кашу.
Гребанная жизнь!
Спасибо, Вадим, глубоко вдохнув, Кузьма распрямился.
Вышел в сумеречно освещенный подземный паркинг под офисом. Заправил сорочку, оставив ворот свободным. Галстук уже хлам. Встряхнул плечами, расправив пиджак. Провел пятерней по волосам. Права она, надо бы подстричься. Да все некогда. Надо сказать, чтобы мастера привезли в офис. Глеб не откажется.
Вадим стоял в нескольких шагах, даже на их территории не расслабляясь, продолжая осматриваться. Все время нападения ожидал. Работа у него такая, и он ее выполнял на «отлично» всегда.
Приведя себя хоть в какой-то порядок, а в душе желая послать все на х*р и поехать домой (или, еще лучше, вернуться за Кристиной и ее утащить к себе), Кузьма направился к лестнице. Не до лифта сейчас. Нуждался в движении. Неплохо было бы заехать в клуб, и хорошенько размяться. С этим долбанным Парламентом вечно теперь времени не хватало. А ему сейчас хороший заплыв не помешал бы. Или спарринг. Но пока на это надежды мало. Вадим молча догнал и пошел впереди.
Когда зашел в собственную приемную, настроение стало еще паршивей: навстречу ему со стула поднялся Грек (впрочем, как и его собственное имя, давно ставшее кличкой, это погоняло вслух старались теперь не называть, только среди своих). Ясно, не утерпел, примчался узнавать новости. Хотя его можно понять: Грек же не в курсе, что Кузьма еще и по своим делам ездил, а не только с Премьером базарил. Видно, волнуется, что встреча затянулась настолько.
Взглядом оборвав Игоря, уже открывшего рот, Кузьма махнул кистью руки в сторону своего кабинета.
Вадим, обернулся к охраннику. Скажи, чтобы вызвали Глеба. На сегодня. И пусть нам кофе принесут.
Понял, Николай Артемович, кивнул Вадим, направившись в сторону секретарей. Сделаю.
Кузьма же прошел к кабинету и, впустив Игоря, закрыл за ними двери. Остановился у бара, открыв бутылку тоника.
Будешь? словно не замечая, как напряжен нежданный гость, поинтересовался Кузьма.
Но Игорь резко покачал головой.
Как прошла встреча? нетерпеливо поинтересовался он.
Греку не сиделось: за пару минут успел пройтись поперек кабинета и туда, и обратно.
Вы сомневаетесь во мне? в лоб спросил Кузьма, сделав еще один большой глоток из своего стакана.
Горьковатый напиток немного встряхнул, прояснив мозг. Все, что было опасно показать, оказалось задвинуто глубоко внутрь.
В этот момент, коротко постучав и не дав Игорю ответить, зашла одна из девчонок-секретарей, поставила на стол две чашки кофе и быстро вышла. Они молчали, пока за той не закрылась дверь.
Нет, Кузьма, мы не хотим оскорбить тебя, тут же заверил Игорь. Нервозности в нем прибавилось. Ситуация напряженная. У нас там больше тысячи старателей. И они на взводе. Сам понимаешь. Если это не урегулировать в ближайшие часы, все может выйти из-под контроля. После вчерашней перестрелки и арестов оно готово вспыхнуть от малейшей искры. Еще и гвардия
Игорь устало растер затылок рукой. Хрустнул суставами, разминая шею. Судя по помятому внешнему виду, старый друг тоже этой ночью мало спал. Если вообще довелось.
Зря ты с этим связался, Грек, поделился своими мыслями Кузьма, сделав еще один большой глоток.
.! выругался Игорь. Он и сам на взводе, очевидно. Не только старатели. Неудивительно, такие обороты на кону. Обязательства, долги. Если что-то не срастется, его порвут на ошметки. Буквально. Где ты раньше был со своими советами, Кузьма?! раздраженно глянул в его сторону друг.
Я тебе и тогда говорил это. Предупреждал, что риск слишком велик, пожал Кузьма плечами. Но тебя соблазнил куш.
Грек сник. Возразить было нечего. Его действительно предупреждали.
Кузьма, просто скажи, каковы результаты? попросил он, буквально рухнув в кресло напротив.
Я уладил это. Гвардию отведут. Полиция снимет посты, Кузьма допил тоник в три глотка. Отставил стакан. Но и вы должны гарантировать порядок среди ваших людей. Больше контроля, меньше проколов с журналистами и разборок между группами. Ну и процент, само собой. Они вменяемые люди. Согласны на пятнадцать процентов с чистой прибыли, изложил он результаты встречи с Премьером.
Грек только на мгновение скривил губы. Но тут же облегченно выдохнул, очевидно поняв, что отделался малой кровью.
Спасибо, Кузьма! Спасибо!! За нами не заржавеет! В долгу не останусь!
Вскочил с кресла уже в эйфории и таки подбежал к бару. Вопросительно глянул на него, Кузьма позволительно кивнул. И Игорь щедро плеснул себе коньяка. Хлопнул махом, словно водку. Кузьма неодобрительно хмыкнул, глядя на такое расточительство. Слишком уж хорошим был этот коньяк.
Спасибо, Кузьма! вновь рассыпался в благодарностях Грек, удовлетворенно «крякнув» после спиртного. Все, что захочешьотплатим. Даю гарантию и свое личное слово. Может, и ты хочешь процент? Мы можем
Кузьма усмехнулся впервые за последний час, покачал головой. Откинулся на спинку кресла, взял кофе и повернулся к окну, из которого открывался вид на исторический центр города и на реку с набережной. Очень дорогой вид. Но какого хр*на? На что ему это все, если уже не использовать по полной?
Нет, процент мне в этом не нужен. Лишняя головная боль. Вы паритесь, вы и зарабатывайте. Но не боись, Грек, ты сможешь отблагодарить. И достаточно скоро. Это ведь ваши люди сидят в нескольких комитетах? не оборачиваясь, спросил он у друга.
Да, сам знаешь. И в твоем есть, и еще в трех комитетах по паре, Грек плеснул себе еще коньяка и вернулся к креслу.
Сел на прежнее место, похоже, теперь уже смакуя напиток.
Вот и хорошо, мне будет необходима поддержка, чтобы протолкнуть пару законопроектов. Ну и гарантия того, что за них проголосуют, само собой, в Парламенте, глянул Кузьма на друга через плечо.
Без вопросов, Кузьма, моментально согласился Грек.
Еще бы ему не согласиться. Незаконная добыча янтаря слишком выгодная кормушка. И настолько же непредсказуемо опасная. И Грек это понимает прекрасно. Как и то, что мощное прикрытие в виде поддержки Кузьмы, выгораживающего его и перед другими группами, и перед «правовыми» структурамипонадобится еще не раз.
А вопросы Кузьме как раз и не были нужны.
прошлое
Малышка вот-вот могла проспать. Видно, не привыкла просыпаться вовремя после ночных бдений. Они проторчали на балконе до начала четвертого. Уже даже слабые проблески рассвета появились за крышами старых домов, окружающих общежитие, когда все же пошли спать. Кристина к тому времени откровенно зевала и дремала в кольце его рук. Но упорно отказывалась отправляться спать. А Кузьма не особо настаивал. Уж очень нравилось ему ощущать ее рядом с собой. И тепло ее тела, со всеми этими, внезапно появившимися для него изгибами, чего скрывать? И саму мавку, щекочущую его кожу своим дыханием, своими волосами, которые распустила на ночь. Блин, его конкретно трясло от гормонов, режущих мышцы и вены однозначной потребностью. Кузьма хотел секса. Да. И все в этой новой для него Кристине только подогревало данное желание. Но меньше всего он собирался бы ее пугать. Потому что кроме секса ему хотелось уткнуться в ее волосы и просто дышать их травянистым, свежим запахом.
У меня шампунь «Крапива» называется, рассмеялась малышка, когда он спросил, почему она травой пахнет. Мне нравится.
Не подумал бы никогда, но и мне очень, хмыкнул Кузьма, снова зарывшись носом в этот ворох волос.
Это же его Кристина была. Родная и близкая до дрожи в горле. Понимающая его всегда с полуслова; за которую Кузьма и раньше готов был любому морду набить. А теперь Неужели он и раньше так относился к этой девчонке, то и дело обжигающей его лукавыми взглядами сквозь ресницы? Так забавно и даже задорно рассказывающей об учебе? К той, которая каждый день находила время писать ему в армию На чьих письмах он там и держался.
Нет, вроде бы. Или это был просто иной этап тех эмоций и ощущений, которые вспыхнули сейчас? И руки ломало, тело жгло от того, что хотелось обнять ее сильнее, прижать к себе крепче. Но ведь и смех ее нравился. От улыбки шалел почему-то. Стоял и пялился, словно снова пятнадцать и впервые заметил, что девчонки от пацанов очень многим отличаются И к себе прижать ее хотелось не только потому, что давно с бабой не был. У Кузьмы имелся опыт. Несколько раз знакомился с девушками тупо для секса. И, несмотря на то, что и там воздержания хватало перед этим делом, он и тысячной доли подобного не ощущал к тем девушкам, кроме банального желания получить сексуальную разрядку. Кристину веселить хотелось, чтобы и дальше давилась смехом, с опаской косясь на балконную дверь, в страхе разбудить всех их весельем. Хотелось согревать от прохлады весенней ночи, обнимая. И от самого этогоуже тащился, получая какое-то непривычное, но острое удовольствие, сжимающее не пах, а грудную клетку.
Потому что этоего девочка. Его мавка, как оказалось. Родная и дорогая, которую он досконально знает. Которую учил два плюс два складывать, а она его вечно за кривые буквы пилила. Конечно, у самой-то «отлично» по каллиграфии даже в первом классе было. И спать не хотелось, получал какое-то извращенное удовольствие, терзая собственное тело тем, что просто обнимал ее все это время, зарывался лицом в волосы, легко касался губами прядей, висков, бровей, сонно опущенных век. Но так и не позволил себе ничего большего. Не поцеловал по-настоящему ни разу. И упрямо не позволял своим пальцам забираться под ткань футболки, хоть и обхватил ладонями талию, накрыв живот и бедра местами. Балдел от того, как доверчиво и открыто она к нему тянулась, обнимала в ответ, обводила пальцами его лицо, щекоча скулы и подбородок. Не хотел пугать, пусть и дальше играется. А ему бы выдохнуть, чтобы правильно все сделать и разумно. Да и торопиться некуда, правду сказал ейвся жизнь впереди.
Но тоночью.
А вот сейчас малышке точно было куда торопиться. Он сам проснулся без десяти семь, хоть и уснул три часа назад. Тренировка, чтоб ее так. Армия: «утром встал, приседай до ста и читай устав» и волноваться не о чем* Короче, вымуштровали. Отвыкать придется. А сейчасподскочил. Сел на своей импровизированной постели, осмотрелся. В комнате было светло, хоть солнце еще и не повернуло так, чтоб залить все светом.
Мать уже собиралась на работу. Как и тетя Тома с дядей Гришей. Они все сидели на кухне, похоже. Завтракали, видимо. А вот малышка спокойно спала, ей не мешал ни солнечный свет, ни гомон сборов родных, ни приближающееся время уроков. Рядом валялся кот, что он прислал, высунувшись мордой из-под легкого одеяла.
На пару минут Кузьма засомневался, стоит ли ее будить? Ну проспит один раз, велика потеря. Еще и перед концом года. Но учитывая то, что знал характер малышки, решил все же поинтересоваться ее мнениема то еще устроит трагедию, с ее-то обязательностью.
Отбросил одеяло, подошел к бывшему «своему» дивану и протянул руку, чтобы разбудить Кристину. Но почему-то медлил. Никак не решался. Стоял и любовался: волосами на подушке, длинными, густыми, так и притягивающими его пальцы, руки; бледной кожей щек, спокойным лицом, едва слышимым дыханием. И губами, чуть приоткрытыми, такими сочными и манящими
Его конкретно шибануло в голову. Да и по всему телу, чего там. Пробило до печенок и всего, что пониже, диким желанием. И поцеловать ее захотелось, как минимум. Да так поцеловать, чтоб языком в рот, и застонала мавка, еще сонная, не понимающая, что происходит. Чтоб в его кожу, за его шею уцепилась руками, потянула к себе Честное слово, он бы ни капли не сопротивлялся
Но, японский бог! Это точно сейчас был не лучший вариант. Того и гляди, мать в комнату зайдет. А Кузьма хоть и заметил ее наблюдение вчера, да и «таинственные» подмигивания с «заговорщическими» взглядами между ней и тетей Томой, явно показывающие, что матери кое-что заметили и вроде как не против вспыхнувших между детьми эмоций, сомневался, что стоит тут такое устраивать. Да и саму Кристину Ну не хотел пугать. Ее беречь и лелеять хотелось. Дарить удовольствие, а не потребительски брать, только чтобы эту ноющую боль в паху притупить. К тому же, вот он как-то и от этой боли кайф ловить умудрялся. Впервые так хотел кого-то, чтобы от невозможности заполучить в данный конкретный моменттащился. Одуреть, как его эта малолетняя мавка припечатала, однако!