- Мазур, спасибо тебе. Честно, я бы сама не смогла! Ну, почему я родилась такой пигалицей?? Лучше бы мужиком!Маша и Мазур торчали в подполе.
Лаз в него открывался в чулане обычной лежачей дверкой на полу. Мишка хотел уже обозначить свое присутствие, но доверительный голос Кан и искренние ее эмоции заставили Волохова притормозить и начать подслушивать. Что? Некрасиво, да? А как еще ему узнать о ней? С ним то она так откровенничать не рвалась.
- Тьфу на тебя, Маш. За что спасибо то?
- Сам знаешь за что. Я с дрелью управляюсь хорошо, но до тех пор, пока не встречаю крепкую кладку. Попросту силёнок не хватает! А хорошо ты полки примостырил. Рукастый! И за мешки спасибо. Сама бы я таскала до утра. Частями.
- Дело то простое, Маш. Да и должен я тебе. Знаешь, всего три дня ты тут, а я уже человеком себя чувствую, а не плевком в грязи. Ты уж не серчай, что я тебя охаял по началу. И за «шмакодявку» прости.
- Пф Меня и похуже обзывали. Альберт, ты и до моего приезда был человеком, просто не знал и не умел кое -чего. Зато сейчас любодорого. И быстро ты как все усвоил! Тебе учиться нужно! Хотя, ты сам кого хочешь сможешь научить. Давай так, я тебе постепенно теорию объясню, а? С простой разводкой разобрались, а теперь я покажу узловые и переменные. Поставим комп и будешь отслеживать перепады напряжения и силу тока. Станешь мой зам по электрике. Идет?оба всхохотнули.
- Как скажешь. И спасибо Маш, я не подведу и что нужно, все для тебя сделаю, - голос Мазура дрогнул.
- Ну, ты чего?а голос Кан стал нежнымсерьезно?
Мишка ушам своим верил с трудом! Вот какой ты можешь быть, Заноза
- Чего, чего И этопро родиться мужиком, завязывай. Ты красивая. И умеешь много, и думать приучена. С высшим образованием. Понятливая. А уж рукастая получше любого мужика. А если надо стену просверлить или мешки потаскать, на то я есть. Ты это. Помни, короче.
Меж говорящих повисло молчание, оно и понятно.
- А как тебя мама называет?вот хороший вопрос!
- Алькой.
- Ок, Алька. Но, имя у тебя просто пипец. Без обид, ладно? Лучше бы Диего назвала, - оба засмеялись, - А зачем морковку и свёклу в песок зарывать, а?
- Они в нем дольше хранятся. Особо в холодном подполе. А вот кочны капустные надо на сухие полки разложить и так, чтобы боками друг дружку не касались. Машка! Ну, куда ты сыпешь??? С картохой так нельзя. Побьется. Надо аккуратно в закром складывать. Протухнет к ебе... . Ну, в смысле, к чертям.
- Ладно, поняла.
- Полок тебе хватит и для капусты и для банок. Ты банки то вертеть умеешь?
- А вот это я умею! Мама научила. И огурцов засолить и помидорок. И компоты.
- Ого. Ты еще и хозяйка. Маш, если что я неженатый, - и снова смех, правда, со стороны «ДиегоАльберто» слегка наигранный.
Мишаня тихонько вышел из дома и направился к своему «поместью». А дорогой его глодало, грызло странное ощущение, что он опоздал. Куда? К кому? Не понятно. Но, опоздал, и было от этого ему немножко тошно.
Дома Мишка увидел, что в холодильнике протухло все. Даже хлеб. Волохов оголодал за половину дня. Обедал он у Парфёновых, там праздновали рождение пятого внука, вот Мишке и перепало и картохи и огурьев и мяска. Если так рассудить, Волохов мог каждый день по домам шляться и подъедаться у селян. Однако, некрасиво Можно было бы попросить когото из женщин за умеренную плату готовить, но Волохов понимал «нутром», что это неправильно. Реально, как барин!
Вот и стоял он посреди своего шикарного дома и голодно озирался. Вспомнил, что в морозилке валялась пачка сосисок. Радостно выудил ее, одинокую, распотрошил и кинул в микроволновку. Вот и ужин! Хлеба нет, не беда! Зато есть банка солёных «огурьев». Ел горячие сосиски и вытаскивал соленья прямо рукой из банки. Почему то ему часто носили банки с вареньем, огурцами и прочими домашними заготовками. Вероятно, сердобольные женщины понимали его холостяцкое положение и таким образом жалели и подкармливали.
А потом завалился на диван с книжкой. Понимал, что надо бы почитать журнал новый, управленческий, но отказать себе в малом удовольствии не мог. Мама в детстве приучила к чтению, за что благодарен он был ей по сию пору.
Машка в это самое время, принимала душ и посмеивалась. Снова над овощным довольствием! Надо завтра утром приготовить боссу салат из овощей, как мамуля учила и выдать в качестве намека, что, мол, паёк приняла и считаю его барские обязательства выполненными. Может, конечно, рассердится, но Машка не могла ему простить своего собственного, позорного утреннего побега.
Поковырялась на кухоньке, заварила свежего чаю и достала из духовки ватрушек. Местный творог, даже купленный в магазине, не в пример московскому! Аж желтизной отдавал по причине правильной, сбалансированной жирности.
Уселась за стол в горнице и поднесла чашку к губам, а тут стук в дверь. Снова Волохов? На вечерний харч?
На пороге увидела Машулька бабку. Ну как бы так сказать Бабушками таких не называют. Бабкой тоже странно, потому, как Машка считала такое обращение грубым. Пожилая женщина? Тоже не то
- Добрый вечер.
- И тебе, - бабка та в одной руке держала утюг.
Агрегат был мощный, выпуска прошлого века. В другой бабкинской руке сумочка, трогательный ситец в меленький цветочек. Маша не стала задавать вопросов на пороге, и пригласила нежданную гостью войти.
- Проходите, пожалуйста. Я только не знаю, как Вас по имени отчеству.
- Любовь Павловна.
- Рада знакомству, Любовь Павловна, - а бабка уже бодро шла в горницу, попутно окидывая взором цепким и приметливым все, что встречала на своем пути.
Задержалась возле полок с фотографиями.
- Твоя семья, Марья?окейпусть будет так.
- Да. Это мама и папа. А это мы вместе в парке. А вот на море. Вы садитесь, пожалуйста. Чаю будете?не то, чтобы Маша обрадовалась странной, любопытной бабке, но согласитесь, пожилого человека выгонять неприлично.
- Буду, - выдала бабка и уселась за стол, не выпуская из рук ни утюга, ни сумки.
Машка подсуетилась и выставила перед Любовью Павловной чашку и тарелочку. На тарелочку положила теплую ватрушку и уселась напротив, ждать, пока та соизволит пояснить ей цель визита, блин. Хотя, Маша и так уже догадалась, что визит нанесен для удовлетворения любопытства. Бабка разглядывала Машку, а Машка ее.
Глаза у той были серые, вострые. Волосы темные, с проседью, собраны в низкий, тугой пучок. На вид годам к семидесяти. Одета опрятнокофта и юбка. Платка не было, хотя Машка уверена была, что в деревнях бабульки в платках ходят. Складывалось ощущение, что по молодости бабка была симпатичной и вот эта привлекательность все еще заметна была за морщинами.
Бабка держала паузу, Машка терпеливо ждала. Первой не выдержала Любовь Павловна.
- У меня утюг сломался.
- Я уже догадалась. Может, новый купить, а? Этому сто лет в обед, - прямолинейная Машутка не стала охать и ахать, а предложила хороший вариант.
- Есть уже. Зять подарил. Не могу я им гладить! Привыкла к этому, хоть плачь. Возила на усадьбу, не приняли в ремонт, - и сидит, ждет.
- Давайте его сюда. Я починю, - вещь эта не убиваемая, но вот провода в таких агрегатах часто истирались, - Минут двадцать и готово. Подождете или завтра заберете?
- Подожду, - ну, конечно, а как же иначе?
Машка приготовилась к допросу, а его и не последовало. Вот странная бабка! Пока селянка пила чай и кусала смачно ватруху, Машка на краешке стола устроилась с новым проводом и принялась за починку.
- Домик у тебя справный. Мал только. Хотя для одной то впору. Ты молодец, аккуратная. Пыли то нет и все на местах. И себя опрятно держишь, даже дома. Бабы то обычно по избе шастают кто в чем.
- У меня мама шьет хорошо. Сколько себя помню, у нее всегда такие милые домашние платьица были. Она и мне шила. Наверно, это привычка. И папе нравилось. Знаете, он всегда улыбался, когда видел меня и маму в одинаковых платьях. Говорилмои девочки, - бабка слушала внимательно и не перебивала, - Вы родились в Красных Орлах?
- Местная я, - и опять молчит.
- Вы сказали зять у Вас. Значит, дочка есть?
- Есть. И сын. Все на усадьбе головной живут.
- А Вы что же?
- А кто мне там рад, а? У всех семьи свои, так зачем я под ногами у них крутиться стану?
- Не тяжело Вам одной?
- По разному бывает.
И снова разговор затих. Машка сделала вывод, что бабка не из болтливых и перестала вести светскую беседу. Утюг починила и сказала.
- Готово, Любовь Павловна. Проверим?бабка не ворохнулась и Машка воткнула в розетку аппарат, - Вот. Греет, как новенький. У таких утюгов часто провода истираются. Вы, Любовь Павловна, если что заходите. У меня есть еще метров пять такого крученого в оплетке. Но, думаю, прослужит долго. Раньше делали крепкие утюги.
Бабка утюг проверила ладонью. Вытянула из розетки, завернула проводок вокруг корпуса и поставила на стол. Потом потянулась к своей сумке и достала оттуда яйца в пакетике. Штук пять.
- На ка. За работу.
- Не нужно вовсе. Любовь Павловна, я просто так починила. Никакой оплаты я не возьму с Вас.
- Бери, сказала, - и вот тут Машка кое что поняла.
Похоже, к ней в гости пожаловала местный авторитет. Голос такой властности говорил об этом совершенно чётко, прямо. Да и сама бабка преобразилась. Лицо, до этого момента, обычное, подобралось, и проступили в нем резкие, твердые линии. Но Машка по своему характеру не любила, когда волю свою ей навязывали, тем более в такой грубой форме.
- Сказала, не возьму.
- Бери!
- Нет. И не нужно кричать на меня. Это никоим образом моего решения не изменит. Утюг работает, так что забирайте и идите домой. Или еще чаю?Машка голоса на бабку поднимать не стала, неприлично.
Но и потакать какой то местной бэндерше не хотела! Стояла и всем видом своим показывалахрен те, бабка, а не прогиб!
- С характером, значится?
- С ним.
- Ну и ладно,- бабка легко убрала яйца в сумку, прихватила утюг и пошла на выход.
Машка за ней. На пороге Любовь Павловна задержалась.
- Спасибо, Мань. Ватрушки вкусные. И за утюг, - и ушла, прямая, словно и не бабка вовсе, а женщина средних лет.
И как это понимать? Машка головой покачала и пошла прибрать со стола и спать ложится. А что? Встать надо пораньше и приготовить для босса задуманное угощение ради ржаки.
Глава 6
Ночь в деревне дело особое. Спит все! Это не город с бесконечной его жизнью. Музыкой, вывесками, сиренами скорой помощи и полиции. Громыханием клубов и поздними театральными спектаклями. Если и слышны в селе были какие то звуки, то исключительно экологичного проявления. Природного, так сказать. Даже вздохи влюбленных парочек, что прячутся за углами сараюшек и под заборами, можно отнести к прекрасному природному инстинкту размножения.
Самбрера спал и пел во сне. Нет, не ту мексиканскую песню, что стала поводом для его прозвища, а ту, что напоминала ему о единственной его любви. Давешней и безответной. Занятно, что песня была женской и исполнялась певицей Анной Герман. Только в виде известной актрисы выступала Маруська, справная деваха.
Альберт спал и улыбался. Снилась ему Машенька Кан с ее очаровательным личиком, попкой и ножками. Он сам, герой и высокопоставленный работник (согласно сценарию сна), катал Машеньку в красном кабриолете по Красным же Орлам, а она улыбалась ему нежно и восхищенно.
Мишка дрых. Устал за день. Впервые в жизни сон о том, как настигают его отцовские враги кошмаром не виделся. А все потому, что позади него стояла маленькая Машка и палила почём зря из автомата по недругам! Может, потому и лицо его, обычно серьезное, расслабилось, утешилось ночной тишиной, мягкой подушкой и ощущением надежно прикрытого тыла.
Бабка Люба спала на мягонькой перине, подаренной все тем же заботливым зятем. И во сне вела она приезжую Маньку за руку по Красным Орлам, отбрёхивалась от языкастых баб, что невзлюбили новенькую!
Машенька металась во сне. Всё к Юрочке бежала, бежала Опоздала на поезд и стояла одна на полустанке, понимая, что никогда больше не увидит любви своей тяжёлой.
Вот и выходит, что все видели во сне Машульку, кроме нее самой. Забавная, все же, субстанция - подсознание.
Первый петушиный крик дошел до слуха Маши часов так в половине шестого. И опять она выспалась, опять отдохнула. Впрочем, ничего удивительного. Леглато рано, по городским меркам. Утренние заботы, обязанности, Маша провернула в половину часа, а потом с ехидной улыбочкой стала готовить тот салат из того пайка. Вышло так вкусно, что бедная Маня слупила половину наготовленного. Собрала обед для себя, накидала в контейнер для босса и пошла к администрации.
- Михал Андреич, Вы тут уже? Ранний птах? А я завтрак для Вас сообразила. Не откажите подчиненной, отведайте, - понесло Машку на легком адреналине в деревенский стиль.
Мишка брови насупил, подозревая, и не напрасно, подвох. Завтракать у него в доме было нечем, он был голоден, слегка зол и потому ответил в тон фифочке.
- Я, Марья Сергевна, инженера на работу брал, а не поварасамоучку со скверным характером. Вздумала плюнуть в еду мне, так я тебя самолично сейчас заставлю съесть то, чем ты тут у меня под носом трясешь!
- Фу, барин, какая клевета. Никуда я не плевала. Для Вас старалась, между прочим!после «барина» включился в Мишке «чёрт».
- Ты не в настроении проснулась, что ли? Охота полаяться? Так не топчись на пороге, заходи в кабинет и дверь поплотнее прикрой, чтобы народ не потешать. И начинай, а то давно я твоих воплей не слышал. Сейчас самое время! Утро, начало рабочего дня. Брань самое то!Маша вошла в кабинет, дверь прикрыла и выставила перед Волоховым контейнер с едой.
Подала, как должно, вилочку, хлебца.
- Кушайте, не сомневайтесь. Не плевала. Сама готовила из того, что получено было мною, согласно описанию вакансии. В виде огромной благодарности за Вашу невыносимую щедрость!
- Маша, у меня тут дырокол есть, я сам его боюсь, такой он огромный. Давай испробуем, как он тебе в голову летит, а? Может от столкновения этих тупых предметов твой мозг начнет работать иначе? Или дар речи пропадет?Маня ухихикалась и с чувством выполненного огромного долга, уплыла вон из кабинета.
Как обычно, после выхода из поля зрения раздражающего фактора, Мишка успокоился мгновенно, даже улыбнулся. И, честное слово, съел все, что принесла ему ехидная Заноза, Машка Кан.
Мишанька работал справно, но недолго. Что то мешало сосредоточиться, отвлекало и шло на ум. ПонялКан, подлая. Что она там на фабрике исполняет, а? Пришлось идти и проверять. А на предприятии все чинно и благородно. Работа работается, мужики стараются. Машка Кан сидит под установленной рельсой полуавтоматической линии и бухтит.
- Руки поотрубать! Это как надо упиться самогону, чтобы такое исполнить?
- И тебе, Маш, кое что отрубить не мешало бы, - Волохов подкрался тихо и напугал Машку голосом своим до такой степени, что она подскочила и треснулась лбом о край установки.
- А, барин криворукий! Привет тебе еще раз!обозлилась Машка и потерла ушибленный лоб, на это Мишка улыбнулся ехидно и выдал.
- Мало тебе!
- А не фиг пугать так.
- А не фиг языком молоть!
- Надо было тебя утром отругать, чтобы ты днем за добавкой не припёрся.
- А что ж не отругала? Дырокола испугалась?!
И понеслось! Поначалу оба пытались говорить тихо, типа, промеж них идет беседа на производственную тему и ничего странного не происходит. Но, спустя минуту, обоюдная злость придала их голосам соответствующую громкость и привлекла внимание работников фабрики, не смотря на шум пил и стук молотков.
Поразительная, не объяснимая реакция двух людей друг на друга. Вроде бы взрослые оба, не школьники давно. А эмоции через край, да еще какие!
- Если ты сейчас не заткнешься, я тебя штрафану! Будешь на пайке жить, на том самом!
- Конечно, давай, наказывай рублём своим копеечным! Прям обеднею и по миру пойду!Мишка попытался ухватить фифу за руку и вытащить из под станка, та увернулась и кинулась во двор.
Мишка за ней! А мужики, скрываясь, тихо поржали, выдав фразу, которая и до того была летучей: «Погнали наши городских».
Маня выскочила во двор, заваленный привезенными ночью заготовками для шкафов. Отбежала подальше и обернулась на Мишку. Тот со страшным лицом настигал ее, неизбежно и жутко! Потом остановился, и глаза его страшно округлившись, уставились куда то поверх машкиной головы.
- Маша!!!! Назад!!!!а сам ломанулся к ней, вперед, опровергая свой же приказ!
Едва он успел подскочить к застывшей в изумлении Мане, огромная доска съехала с вершины нагруженного и начала падать на мелкую фифу! Мишка не секунды не думая, снёс Машку к стене фабрики и принял на свою крепкую спину удар здоровой балясины.