Он спешно благодарит миссис Нилвуд, натянуто улыбается и затем подталкивает меня к двери. И хотя сам не двигается очень быстро, каждый его шаг, кажется, наполнен желанием свалить отсюда. Мне это подходит.
Движущаяся толпа подростков перемещается к проходу с косметикой, и оттуда доносится визг. Определенно они его заметили. Девочки начинают шептаться, пока глядят на его спину, что в целом неудивительно. Киллиан высокий и статный парень. Сексуальный незнакомец. Он мог бы стать чем-то вроде червя на крючке для местного женского населения.
Однако я шокирована, когда Киллиан берет меня за руку и тянет к двери. Не удивительно, что он уходит, странно то, что парень делает вид, будто мы пара. Молча, мы идем вдоль главной улицы, и всё, о чем я могу думать - это его теплая огрубелая ладонь в моей руке. Он держит меня уверенно, но нежно, его шаг замедляется, приспосабливаясь к моему нормальному темпу.
Иисусе, мне нужно взять себя в руки. Я не могу втюхаться в этого мужчину. Мы уже выбрали шаблон отношений. Он дразнит, я насмехаюсь. Сама идея о том, что Киллиан узнает о моем влечении к нему, вызывает внутреннюю дрожь. Я никогда не смогу с этим жить. Никогда.
- Это было клевое местечко, - говорит он, отрывая меня от панических мыслей.
- Не думаю, что я когда-нибудь слышала, чтобы магазин миссис Нилвуд был описан как "клевый". Но если тебе он так понравился, то в этом есть смысл.
Он смотрит на меня, его темные глаза мерцают весельем, хотя губы всё еще сжаты в тонкую линию. Киллиан легонько толкает меня локтем, пока мы идем вдоль улицы.
- Как великодушно с твоей стороны, Либби.
Вот еще одна особенность. Несмотря на его вечный "я своенравная задница" внешний вид, Киллиан, очевидно, хорошо образован. Думаю, получше меня. Мне хочется спросить у него об этом, но каждый раз, когда речь заходит о чем-то отдаленно личном, он уходит от темы.
- О, эй, -парень останавливается и поворачивается ко мне, одновременно с этим копаясь в пакете. - Дам тебе кое-что.
- Черт, нет, - выпаливаю я, когда он достает одну из бейсболок, фиолетовую.
- Теперь, Либби, не выбрасывай ее, пока не примеришь.
До того, как я могу избежать неминуемой участи, он надевает кепку мне на голову. Мы стоим так близко, что Киллиан словно обнимает меня, когда поднимает руки, чтобы поправить края бейсболки. Достаточно близко, чтобы я ощутила слабый запах мыла от его кожи. Так близко, что приятное тепло омывает меня, и я борюсь с желанием прислониться к нему.
- Вот, - говорит Киллиан. - Ты выглядишь...
Он замолкает. Звук его и моего собственного дыхания становится громче в тишине. Краснея, я поднимаю взгляд. Он прикусывает нижнюю губу, концентрируясь, а эти ровные белые зубы создают маленькие вмятины на роскошном изгибе.
Глаза цвета горячего кофе встречаются с моими, и в ответ мое сердце издает громкое "тыдыщ". Дрожь проходит через мою сердцевину, а тело моментально вспыхивает, так что удивлена, что меня не бросает в пот. Я хочу отвести взгляд, но не могу. Он смотрит на меня, выглядя смущенно, его губы слегка приоткрыты.
Мои собственные же, кажется, наливаются кровью. Я хочу прижать их к его устам и облегчить эту странную боль. Но всё же не двигаюсь. Отчаянно пытаюсь думать, о чем же мы говорили и куда шли.
Откашливаюсь.
- Так как я выгляжу? -мой голос похож на кваканье.
Киллиан моргает и хмурит темные брови. Облизывает нижнюю губу, и я почти поддаюсь порыву. Когда он снова начинает говорить, его глубокий голос похож на гул.
- Мило, - произносит он. - Ты выглядишь мило в этой кепке.
Нежное прикосновение его пальцев, убирающих волосы от моего лица, вызывает озноб.
- Я думал, у тебя серые глаза, - говорит Киллиан, по-прежнему не отступая назад. Нет, он наоборот наклоняется вперед, а его мягкое дыхание ласкает мои губы. - Но сейчас они кажутся зелеными.
Его наблюдение дает мне силы разрушить наш зрительный контакт. Я делаю огромный шаг назад и отвожу взгляд, ощущая болезненный укол в сердце.
- У меня глаза моей мамы. Они меняют цвет в зависимости от освещения. Серые, зеленые, голубые, -я не хочу думать о глазах мамы. Или о том, что вижу их, когда смотрю в зеркало.
Киллиан прикасается к моему локтю. Выражение его лица становится мрачным.
- Они прекрасны, -кажется, будто он собирается сказать что-то еще, но затем группа девушек выходят из магазина, снова хихикая.
И Киллиан напрягается. Я смотрю в их сторону и обнаруживаю, что девочки глазеют на нас. Нет, не на нас. На него. Шушукаясь, они поглядывают на Киллиана и хмурятся.
Я тоже хмурюсь в ответ на их грубость, когда Киллиан игриво ударяет по козырьку моей кепки.
- Пойдем, маленькая дальнобойщица, пора перекусить.
Он снова берет меня за руку и тянет за собой. И тот простой факт, что он ни разу не смотрит в их направлении, заставляет меня поверить, будто парень пытается избежать любого контакта с девушками.
- Ты знаешь одну из них? - спрашиваю я, пока мы спешим к моему внедорожнику.
- Кого?
- Не прикидывайся дурачком. Это тебя не красит. Ты убегаешь от этих девушек так, словно твои яйца горят.
- Звучит довольно болезненно, - он вздрагивает. - На самом деле, больше никогда не говори о том, что мои яйца горят. Добавь это в наш "Ни за что на свете" список.
- Киллиан, эти девушки. Ты знаешь одну из них?
- Мне двадцать семь. Откуда я должен знать местных девочек-подростков? Или не местных? Это было бы довольно странно.
- Я не знаю откуда. Но они смотрели на тебя так, словно знают. И ты, очевидно, избегал их.
- И кто теперь играет в детектива?
Я останавливаюсь у пассажирской двери своего пикапа. Его рука выскальзывает из моей, но Киллиан поворачивается ко мне лицом. Его хмурое выражение становится мрачным. Я оглядываюсь.
- Расскажи. Мне. Что происходит?
И затем он отшивает меня.
- Всё нормально. Просто... забирайся в машину, ладно?
Указываю на дверь, так как сегодня я за рулем. Он низко и гортанно рычит и дергает дверцу, забрасывая в кабину свои покупки.
И до тех пор, пока мы почти что не доезжаем до дома, он молчит.
- Ладно. Нет, я не знал тех девушек. Но думаю, они могли узнать меня. Или пытались понять, я ли это, -он хмурится и трет подбородок. - Мне не следовало бриться.
- Кто ты такой, что те девочки могли тебя узнать? - Иисус, он что, печально известный преступник, выпущенный условно досрочно?Киллиан - это вообще твое настоящее имя?
Мой голос пропитан паникой, и парень бросает на меня неторопливый взгляд.
- Да, это мое настоящее имя.
Пикап качается, когда мы едем по грунтовой дороге.
Киллиан хватается рукой за подлокотник.
- Послушай, ты не могла бы съехать на обочину, чтобы мы могли завершить этот разговор? Я не хочу закончить в канаве.
- Ладно, - я сворачиваю на следующую широкую обочину возле общественного пляжа. Атлантический океан простирается справа от нас, темные полосы мерцают в солнечных лучах.
Киллиан морщится от света.
- Меня зовут Киллиан Джеймс.
Я смотрю на него, пытаясь понять, почему имя звучит так знакомо. И затем озарение настигает меня так неожиданно, что аж ахаю. Вероятно, я выгляжу шокированной, потому что парень поворачивается ко мне и осторожно разглядывает.
Киллиан Джеймс. Вокалист и гитарист группы «Килл-Джон». Самой известной чертовой рок-группы мира. О, боже, мне хочется рассмеяться. Просто слететь с катушек, здесь и сейчас. Из всех мужчин мира судьба свела меня с ним. Рокером. И не каким-нибудь рокером, а одним из величайших звезд нашего поколения.
- У тебя руки гитариста, - произношу я тихо, словно это важно.
Его брови приподнимаются, будто Киллиан побаивается, что я свихнулась.
- Когда ты пожал мне руку, я заметила мозоли, - добавляю я, всё еще шокированная. Иисус, Киллиан Джеймс в моей машине. - И я гадала, музыкант ли ты.
Он опускает взгляд на свои руки, а затем кивает.
- Ага. Музыкант.
А затем парень начинает смеяться и мотать головой.
Жар растекается по моим щекам. Я чувствую себя так глупо, потому что не узнала его. Следом за этим приходит злость на парня за то, что он скрывал это от меня. Потому что, какого хрена, я должна была его узнать? Я почти не захожу в социальные сети. Знаю его голос и песни, но лицо? Не очень-то. И никто бы не ожидал, что рок-бог свалится на их лужайку. Пьяный и растрепанный.
- Почему ты здесь? - давлю я.
Он откидывается назад, опуская голову на подголовник.
- Джакс. Я не смог справиться... -он прикусывает губы, и его щеки сильно краснеют.
Джакс. Солист «Килл-Джон». Я знаю эту историю. В основном потому, что она была во всех вечерних новостях. В прошлом году Джон Блеквуд, то есть Джакс, как прозвали его во всем мире, пытался покончить с собой, выпив слишком много таблеток снотворного. Это стало достоянием общественности и было отвратительно. Из того немного, что я слышала об этом, знаю, что его попытка самоубийства разрушила группу.
- Киллиан... -я протягиваю к нему руку, но он отшатывается, закрываясь в себе.
- Я нашел его, понимаешь? - он смотрит в никуда. - Моего лучшего друга. Брата по духу. Думал, что он умер. После этого... Мы распались. Ничего не ощущалось настоящим или твердым. Мне нужно было убраться оттуда.
- Напиться? - спрашиваю я тихо.
Темные глаза встречаются с моими.
- Тогда была годовщина его попытки. На пути сюда я заехал в бар, - он качает головой. - Я не подумал. Вообще не думал.
Мое сердце болит за него.
- Мне жаль твоего друга. Это ранило тебя.
Он кивает, но всё еще хмурится, глядя на дорогу перед нами.
- Теперь ты знаешь.
Тишина заполняет авто. Я хочу посмотреть на него. Но не могу.
Киллианебаный Джеймс. В моей машине.
Я не одна из тех фанатеющих девочек, которые следят за жизнью членов своих любимых музыкальных групп или преследуют их на каждом шагу. Но я люблю музыку. Для меня музыка - личная часть моей жизни, мое наследие. У меня есть все альбомы «Килл-Джон». Меня поражает то, что за исключением фото Джакса в новостях, я не представляю, как выглядят остальные члены группы - они никогда не делали обложки альбомов со своим фото. Мне хочется спросить об этом у Киллиана. О миллионе вещей.
Но я не спрашиваю. Вместо этого завожу машину и выезжаю на дорогу.
- Поехали, перекусим. А затем я приготовлю тебе знаменитые бабулины клецки и курицу.
Клянусь, он облегченно выдыхает.
И когда говорит, то снова становится старым добрым очаровашкой.
- Звучит подобно раю, Либерти Белл.
Будучи верной своему обещанию, я готовлю для Киллиана курицу и клецки, а также пеку персиковый торт на десерт. Готовка успокаивает меня. А сегодня вечером мне пригодится спокойствие. Шмели поселились у меня в животе, ударяясь друг об друга и борясь за главенство в этом маленьком месте. Неосознанно я кладу руку на живот на протяжении всего вечера, пытаясь угомонить их.
Не знаю, что еще могу сделать. Почему на всей Земле он здесь, со мной? Тогда как мог бы зависать с кем угодно. Серьезно, я с трудом могу представить богатого и знаменитого человека, который бы отверг Киллиана. Но я? Я колкая, замкнутая и обычная. Довольно скучная женщина, что прячется в своем доме. Таковы факты. Очень раздражает то, что я оцениваю себя. Но я не могу отделаться от этих мыслей. Не понимаю его.
Киллиан, в свою очередь, молчит сегодня вечером, словно он устал. Однако парень не уходит. Спокойно сидит за кухонным столом и наблюдает за мной, полуприкрыв веки.
От этого я лишь сильнее нервничаю и осознаю, что прыгаю то туда, то сюда.
Вот, я снова это сделала, и Киллиан фыркнул.
- Что? - спрашиваю, встречаясь с ним взглядом.
Он указывает пальцем на меня так, словно обвиняет.
- Ты ведешь себя странно.
Я замираю, при этом наливая ему чашку кофе, в результате чего напиток льется через край.
- Дерьмо, - вздрагиваю и сажусь. - Ага. Да.
- Ладно, остановись, - его челюсть сжимается, когда парень отбрасывает в сторону вилку. - Это раздражает меня.
- Прости, - мои руки поднимаются в беспомощном жесте. - Я не хотела. Просто продолжаю думать об этом.
Киллиан Джеймс. На моей кухне. Голова. Кругом.
Он смотрит на меня взглядом, который, кажется, пронизывает насквозь. Болезненные облака клубятся в темных глубинах этих глаз.
- Только не ты, Либерти, - говорит он тихим хриплым голосом. - Ладно? Просто... Не ты.
Мое сердце колотится в груди.
- Ч-что ты имеешь в виду?
Киллиан упирает предплечья о стол, у него усталое выражение лица.
- Ты уже гуглила меня?
- Нет, - в моем голосе слышно раздражение. Конечно, я бы могла впасть в такую нелепую крайность, но не настолько плоха. - Я подумала, что ты бы рассказал мне о себе, если бы захотел.
Он натянуто криво улыбается, словно хочет снять напряжение в комнате, но у него не выходит.
- Моя мама типа тоже известна. Она была топ-моделью. Ее зовут Изабелла, - его губы кривятся. - Она известна просто как Изабелла.
- Та самая Изабелла? - говорю я шокированно.
Он бросает на меня косой взгляд.
- Ага, та самая.
Изабелла Вилла - известная супермодель и представительница второго поколения американцев кубинского происхождения. Она великолепна: идеальная золотистая кожа, выразительные скулы, светло-карие глаза и блестящие черные волосы. У Киллиана ее глаза, цвет кожи и харизма. Он, должно быть, унаследовал выразительные черты лица от отца, потому что у Изабеллы были очень тонкие линии лица, как у куклы.
- Ее образ был везде, когда я ходила в старшую школу, - говорю я.
Он трет затылок, морща нос.
- Ага. Попробуй быть подростком, когда у всех ребят висит фото твоей матери в школьном шкафчике.
Одна из фотографий Изабеллы, на которой она одета в бюстгальтер в бриллиантах и трусики в паре с белыми ангельскими крылышками у нее за спиной, пока девушка стоит на подиуме, сразу же приходит мне на ум. Не увлекаюсь женской красотой, но даже я посчитала эти фото неотразимыми.
- Спорю, ты ввязывался в кучу драк.
Улыбка освещает его глаза. Но лишь немного.
- Ты себе даже не представляешь, - невесело смеясь, он качает головой. - Дело в том, что она хорошая мать. Любящая, хоть и немного ветреная.
- А твой отец?
- Киллиан Александр Джеймс второй, - парень криво улыбается. - Я третий. Мой отец - менеджер хедж-фонда. Он познакомился с мамой на благотворительном вечере и влюбился. Они были хорошими родителями, Либс. Ну, настолько хорошими, насколько могли. Но еще они всегда были заняты и много путешествовали. Моя бабушка заботилась обо мне большую часть времени. Она была замечательная, знаешь ли? Не терпела оскорблений, всегда держала меня в узде, занимала делами, научила готовить и всякое такое.
- Она кажется прекрасной женщиной.
Киллиан кивает, но не фокусируется на мне.
- Она умерла два года назад. Я всё еще скучаю по ней. Она вдохновила меня начать группу. Черт, она вдохновила всех нас ввязаться в это. Мы репетировали, а она слушала. Даже когда мы хреново играли, она хвалила нас, - он погружен в себя, а губы недовольно кривятся. - Когда наш альбом стал платиновым, бабушка была первой, к кому я пошел повидаться.
Он прерывает рассказ и хмурится, глядя на поцарапанный кухонный стол. И невольно я протягиваю к нему руку.
Когда мои пальцы касаются его, Киллиан поднимает взгляд.
- Она порхала по квартире, взращивая меня, сдувая с меня пылинки, готовя мне кофе и блинчики. Моя abuelita, - шипит он, наклоняясь вперед. - Словно я был какой-то чертов президент или кто-то в этом роде.
Мои пальцы переплетаются с его холодными.
- Мне жаль, Килл.
Он держит меня за руку, но, кажется, не видит.
- Я сидел там, на ее старом диване Честерфилд, на который написал, когда мне было два года, пока она хихикала, и знал, что моя старая жизнь закончена. Я никогда уже не стану прежним. И не важно, чего я хотел, невозможно было провести грань между миром и человеком, которым бы я стал.
- Киллиан...
- Всё не так плохо, Либби. Я живу в мечте, - его губы кривятся. - Но временами охуенно одиноко. Ты начинаешь гадать, кто ты и кем должен быть. Я думаю... дерьмо, знаю, почему Джакс не мог с этим справиться.
И только теперь он встречается со мной глазами.
- Я не хотел рассказывать тебе, кто я, потому что ты смотрела на меня, как на обычного парня.
- Скорее, как на занозу в заднице, - поправляю я, несмело улыбаясь.
- Ага, - произносит он нежно. - И так тоже.
- Ладно, итак, я типа немного... твой фанат. Но всё еще считаю тебя занозой в заднице.
- Правда? -беспокойство в его голосе, взгляде вынуждает меня снова сжать его руку.
- Мой папа был студийным гитаристом, - говорю я. - Играл бэкапы для записей многих известных групп в девяностых, -Киллиан удивленно поднимает голову, но я продолжаю до того, как он успеет заговорить. - Мама же пела на бэк-вокале. Так они и познакомились.