Организм на износе, нехватка сна, пищи, общее переутомление,начала суровым тоном перечислять медсестра, при этом поглядывая на меня так, точно это я не давал девушке нормально спать и есть,и, вдобавок ко всему, простуда Сейчас мы ее прокапаем, а потом ей нужен отдых и уход. Есть, кому о ней позаботиться?
Я замялся. Я ровным счетом ничего не знал о жизни этой девочки, кроме того, что она была подругой девушки Королева.
Не знаю,пожал я плечами и хмуро глянул на Шелестее измученное тело не вселяло ни одной радостной мысли. И что теперь с ней делать, я тоже не знал.
Вы ее парень?продолжила допрос женщина.
Нет.
Друг?
Я мрачно хмыкнул. Опять мимо.
Скорее знакомый
Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы она в скором времени оказалась дома и, желательно, долгое время не вставала с кровати,ей нужно много сна.
Домой? Как будто я знаю, где ее дом Но пришлось кивнуть под строгим взглядом. Все равно они вряд ли позволят мне оставить ее здесь. Я еще раз глянул на Шелест и нахмурилсякак будто мне больше заняться нечем, чем возиться с этой девчонкой.
Глаза открываются с трудом. Голова тяжелая и ужасно болит, а по телу точно прошлось стадо мамонтов. Но я заставляю себя подняться и сесть на кровати. И только потом уже замечаю, что нахожусь в незнакомой комнате со светло-серыми обоями, прозрачными едва голубыми шторками, занавешивающими широкое окно, большим из темного дерева шкафом-купе, удачно пристроенным в отверстие в стенеон весь покрыт зеркальной поверхностью; а в отражении я, сидящая на большой кровати и замершая от удивления.
Я задумчиво провожу рукой по растрепанным после сна волосам, стараясь их хотя бы пригладить, а попутно думаю о том, что произошло, и как я здесь оказалась. Последнее воспоминание связано с убегающей подругой. А затеммутная, размытая реальность, клочки обрывочных воспоминаний, незнакомые силуэты, яркая, режущая глаза белизна, чужие запахи, чужие руки
Неужели я потеряла сознание? Вот так нелепо, как кисейная барышня, посреди бела дня взяла и свалилась на чьих-то глазах в обморок? Что там говорится в таких случаях? Определенно что-то крайне некультурное и односложное
И кто-то явно мне помог, да еще и принес в незнакомое место, заботливо уложив в кровать. И я бы с радостью слиняла по-английски, только вот совесть мне не позволит уйти, даже не поблагодарив спасителя, да и хозяин, кем бы он ни был, явно обратит внимание на гостью, крадущуюся по квартире. Я еще раз глянула в зеркалодевушка в нем выглядела ровно настолько плохо, насколько и чувствовала себя, худая, изможденная, болезненно бледная и даже после сна отчаянно нуждающаяся в притоке сил. И едыжелудок противно постанывал, жалуясь на нерадивую хозяйку, которая даже не помнила, когда в последний раз что-то ела.
Пришлось заставить себя подняться и направиться разведывать незнакомую территорию. Дверь приоткрылась бесшумно, но до слуха сразу донеслись голосамягкий, девичий и грубый мужской. Я подумала и решила пойти к их источникам, разумно рассудив, что хозяевам необходимо узнать о моем пробуждении, а потом уже вместе решить, как транспортировать меня домой Однако картина, открывшаяся мне, заставила позабыть о проблемах в собственном лице и удивленно воззреть на хорошо знакомую мне пару, от силы с натяжкой реальную, потому что иначе, чем абсурдом, такой поворот не назовешь. Наверное, Зина Шелест сошла с ума и оказалась минимум в психбольнице, раз такое мерещится. Я даже забыла покашлять или хмыкнуть, чтобы заявить о своем появлении, так удивилась.
В просторной гостиной, современной, голубо-серой, я бы сказала по-утреннему свежей, но отчетливо необжитой, на белом диване сидела сама Эльвира Тихомирова и разговаривала с развалившимся в расслабленной позе на кресле рядом Маратом Северским.
Марат, мы уже второй год встречаемся Но ты даже ни разу не предложил мне остаться!
Мы не встречаемся.
Пусть так Но всё же, неужели я не заслуживаю элементарного внимания? Хотя бы кофемне предложил.
Тихомирова, не я тебя сюда звал.
Не звал,опускает голову девушка, ее голос подрагивает.Но неужели от того, что я каждый раз возвращаюсь тебе не ясно, как я к тебе отношусь? И поэтому стараюсь тебя понимать, пристраиваюсь к твоей скупости на проявление внимания, терплю равнодушие
Зачем?
Что?поднимает на него глаза девушка.
Зачем терпишь?лениво произносит парень и тянется к пульту.
Ты знаешь,удрученно произносит она,ты жесток, Северский.
А ты теперь невеста сына Демидова,кидает на нее острый взгляд.
Эльвира замялась, видимо, не ожидала, что парень уже в курсе.
Пустой фарс. К тому же ты тоже не мной одной живешь, так что не смей меня попрекать! Если бы ты хоть раз дал мне надежду, то я бы
Не стала спать с богатым сынком за деньги?мрачно усмехается парень.К тому же я и не думал тебя попрекать. Мне все равно. Я не давал обещаний хранить целибат по отношению к тебе. Но это, видимо, не настолько тебя не устраивает, раз ты приходишь удовлетворять свои желания сюда. Что, он так плох?
На этих словах я снова чуть не грохнулась в обморок и оперлась рукой на стену. Вот чего я меньше всего ожидала, так это того, что двое не самых приятных, как по мне, личностей буду обсуждать моего бывшего парня, а я окажусь нечаянным слушателем при этом. И насколько бы сильным не было теперь мое отвращение к его поступку, то, что я слышала, было противно и мерзко. Разве так можно поступать? Разве «фарс» стоит настоящих чувств? Разве спать с чужой девушкой не то же самое, что носить чужое нижнее белье? Разве приходить к парню раз за разом, унизительно вынося его пренебрежительное отношение, натыкаясь на стену равнодушия, теряя гордость, но цепляясь за призрачную надежду услышать намек на продолжение, это не значит обречь себя на вечную зависимость, пренебрегая собственным достоинством, ломающимся под его кривой усмешкой? Нет, я точно не судья чужих поступков, но что я забыла здесь, перед удивленными взглядами взволнованно подскочившей Тихомировой и замершего с пультом в руках Северского? Что меня может связывать с людьми, которых мне не понять? Которых я не хочу понимать?
Ты!?шипит Эльвира, глядя на меня.Что ты здесь делаешь? Что она здесь делает?голос ее наполнен неподдельным гневом. Северский кладет пульт на место и изучает меня взглядом. Потом кидает коротко и сухое Эльвире:
Тебе пора.
Марат, но
Уходи.
Делает шаг в сторону выхода, но останавливается и смотрит мне в глаза.
Вот, значит, как ты решила мне отомстить?! Шелест, не знаю, на что ты рассчитываешь, но не думай, что здесь к таким как ты отнесутся по-особенному. Ты уйдешь, как все они,шипит она мне в лицо. Я молчу, Марат тоже.А я буду ждать! И только попробуй рассказать ему Я тебя уничтожу, и никто не вспомнит про бледную тихушницу!ее слова полны яда и горечи. Скорее всего, ей гораздо больнее, чем мне, но, в любом случае, я вздрагиваю, когда она проходит мимо. Я прикрываю глаза и в приступе слабости облокачиваюсь на стену. Хочется верить, что это просто дурной сон, донельзя реалистичный, но всё же сон. Что это не я стою в гостиной Марата Северского, не я слышу, как захлопывается дверь за девушкой, которая меня ненавидит, не я оседаю под внимательным хмурым взглядом морозных светло-зеленых глаз. Я смотрю на него и понимаю, что не ошиблась тогдаего лицо ковал кто-то слишком искусный и непозволительно щедрый, как по мне. Его не портит даже длинный шрам на скуле, чуть ниже глаза, который я подмечаю, потому что парень нагибается ко мне очень близко, хватает за руку, а потом и вовсе ведет к дивану, на который я с облегчением падаю. Его руки грубые, движения резкие, но я понимаю, что он осторожен; вряд ли поломанные хрупкие кости сократят его страдания в лице меня.
Я тоже, пожалуй, пойду,говорю я, пока он сверлит меня глазами с высоты своего роста.Спасибо, ты мне очень помог,неожиданно, да, но все же стоит благодарности. Оценит, или нет, неважно, просто пусть знает, что мне не все равно.Не хочу тебя больше тяготить.
Порываюсь встать. Меня резко опускают на место мужские руки, легшие на плечи. Он нагибается ко мне, так и не убрав их, и мне приходится откинуться, чтобы не находиться так близко к его лицу. Не знаю, что он задумал, но мне это не нравится.
Шелест, ты уже отяготила меня ровно настолько, чтобы не позволить ограничиться одним "спасибо".
Что? На что он намекает?
Я не просила тебя мне помогать, Северский!сердито цежу я.
По-твоему мне нужно было оставить твое тело лежать на холодном полу коридора? Вот как ты обо мне думаешь?
Не думаю. Я совсем о тебе не думаю.
Я не это имела в виду, просто неожиданность последующих событий слегка поражает меня.
Объясни, Шелест,он наконец-то отлипает от меня, и я чувствую себя увереннее. Насколько это вообще возможно под его холодным взглядом.
Зачем я здесь? Почему не попросил Улю отвезти меня домой? Насколько я помню, мы не в таких отношениях, чтобы спокойно ходить друг к другу в гости, не говоря уже о том, что я проснулась в твоей кровати.
Верно. Но ты здесь и не похоже, что я этому очень рад. Так что давай, напряги мозг, и ты сама прекрасно додумаешь ответ на свой вопрос.
Ульяна с одним накрашенным глазом. Ульяна убегающая прочь. Неужели Нелепая, случайная, безжалостная совокупность событий привела меня в квартиру Северского, который оказался, если уж на то пошло, не так уж и жесток, раз не оставил бездыханную меня спать в университетском медпункте.
Дошло, Шелест? Ну как, всё еще хочешь списать мой порыв на неожиданное желание затащить тебя в свой дом?хмыкает он, а потом хмурится. Мой желудок утробно урчит, громко требуя, чтобы его немедленно покормили.Пошли,говорит и направляется в сторону еще одной двери.
Он серьезно? До невозможности странный пареньсам же сказал, что не рад меня видеть, но теперь собирается накормить меня, если я правильно понимаю его действия. И ведь не нравлюсь емусразу видно, и ему ничего не стоит выставить меня за дверь. Он сделал, что мог,я очнулась, могу более менее адекватно мыслить и добраться без приключений до дома, если, конечно, вызвать такси. Так почему же продолжает упорствовать в своей помощи?
И что-то мне подсказывает, что мне придется последовать за ним.
Кухня небольшая, как и вся квартира отличается преобладанием белого, серого и голубого, и отчетливым духом минимализма, видимо излюбленного стиля хозяина. На столике в углу приютилась кофемашина, рядом с ней дверь на большой застекленный балкон. Северский стоит у керамической плиты и опускает на сковороду небольшой кусочек масла.
Омлет или глазунья?
Что?не знаю, что поражает меня больше,тот факт, что он в принципе готовит, или, что готовит для меня.
Я спрашиваю, что ты любишь больше, Шелест, омлет или глазунью? Я, конечно, могу приготовить и что-то другое, но, боюсь, ты не дождешься и снова упадешь в обморок.
Мне всё равно.
И всё-таки?
Омлет,выдыхаю я под его настойчивым взглядом.
Стулья в моем доме не кусаются,он не смотрит на меня, но всё же понимает, что я так и не сдвинулась с места, замерев в дверном проходе живой статуей. Удивленная, смущенная, неуверенная в реальности происходящегоя могу долго и болезненно щипать себя за руки, но то, что происходит,это точно часть событий из программы «необъяснимо, но факт». А еще часть невероятной череды событий, происходящих в моей жизни. Наверное поэтому я просто смиряюсь и сажусь за стол, в ожидании того, как меня покормит этот хмурый и неожиданно заботливый парень.
В скором времени передо мной оказывается большая тарелка с едой и кружка горячего чая. Северский садится напротив и буравит меня взглядом, но даже это не заставляет меня остановиться и не накинуться голодным волком на долгожданную пищу.
Когда ты в последний раз ела, Шелест?
Не помню,честно отвечаю я.
Если ты гонишься за худобой, то советую завязывать: такие экстремальные методы имеют свойство плохо заканчиваться.
Я не на диете, если ты об этом,просто в театре завал, надо еще успевать учиться, а брат уехал, и некому заставить меня закинуть в себя что-то перед тем, как хотя бы на пару часов позволить себе забыться сном.
Тогда ты просто мазохисткамало того, что не ешь и не спишь, так еще и больная ходишь на учебу. По-моему это слишком, не находишь?
Он прав, сто раз прав. Слишком большой груз для одной хрупкой девушки, для слабых худых плеч. Но только это позволяет забыть, как мне все-таки больно, позволяет не думать о том, кто не со мной. Но надо смотреть правде в глазаесли я продолжу истязать себя непомерной работой, то просто сломаюсь и рассыплюсь как снежок, растаяв, а потом высохнув на солнце, не оставив после себя ничего, кроме тишины. Иронично и грустно, как для девушки, внутри которой целая вселенная звуков.
Но я лишь неопределенно пожимаю плечами.
Не знаю, что творится у парня голове, но смотрит он хмуро, колюче и недружелюбно. Как будто не сам только что благородно позволил мне утолить голод, да еще и собственными руками приготовил завтрак. Рассказать кому, так не поверятМарат Северский готовит для Зины Шелест. Ульяна точно потеряет челюсть и речевую функцию в придачу, когда узнает. Я сама не верю до конца, что спокойно сижу у почти незнакомого парня на кухне и пью горячий чай. Но, кажется, когда я подкрепилась, запас его терпения подошел к концу, потому что он, поставив локти на стол, наклонился ко мне и задумчиво потянул:
А теперь Шелест, памятуя о том, как сильно я тебя выручил, будь добра, скажи мне, кто попросил тебя передать мне тот конверт.
Я нервно облизываю губы и сглатываю. Вот где собака зарыта. Что бы там ни происходило и как бы это не выглядело со стороны, в глубине души я точно знала, что это случается со мной не просто так и что любая помощь имеет свою цену. Вопрос в том, готов ли ты ее заплатить, а если нет, то чем сможешь компенсировать убытки? Взгляд у парня мрачный и навевает на мысль, что мой брат ввязался во что-то крайне неприятное и опасное. Я даже вздрогнула, от осознания этого факта, что не укрылось от Северского.
В какой-то степени ты права, что считаешь меня опасным,по-своему трактует мою нервную судорогу парень.Но, с учетом того, что я для тебя сделал, можешь проникнуться подобием доверия, а не бояться меня. Я таких как ты не емслишком худая и бледная,непрозрачные намек на то, что я не про таких как он. Даже не обидно.Просто скажи мне кто?
Зачем тебе?всё еще вжимаюсь я в стул.
Я получил очень занятное послание. Которое трудно проигнорировать. И встреча сторон состоится так или иначе, но ты можешь ускорить этот процесс, если конечно не удивишь меня тем, что и ты замешана в этом деле. А я удивлюсь, Шелест, честное слово удивлюсь.
Каком деле?хмурюсь я.
Парень хмыкает.
Иногда нужно интересоваться о подоплеке просьб, которые тебя просят выполнить. Иначе можешь оказаться в щекотливой ситуации Но зато ясно, что раз ты безропотно и без задней мысли поработала курьером, тот человек тебе хорошо знаком, может быть даже близок. Ну как, я прав? Это твой парень?
Кто бы сомневался, что Северский сможет выстроить у себя в голове нечто подобное, не оставив мне даже шанса на сохранение тайны. Осталось только решить, сказать ему о брате или не говорить. Дилемма Шекспира, как говорится.
Нет, не парень.
Родственник?
Давай, Шелест, решайся.
Брат,цежу я, молясь, чтобы не оказалось, что я совершила фатальную ошибку.
Брат,повторяет за мной Марат и откидывается на спинку стула. Его глаза, не глаза, а гвозди покрытые корочкой льда, острые и дырявящие насквозь, попутно замораживающие внутренности. Быть его виз а виз непросто, я бы сказала морозно и колюче.Ты живешь с ним?
Да.
В таком случае, я воспользуюсь своей репутацией крайне беспринципного и наглого парня и напрошусь к тебе в гости,ни тени намека на шутку.
Если Северский побывает у меня в гостях, то челюсть Ульяны придется приклеивать обратно тем самым супер клеем. Наверное, стоит втихушку сделать фото, чтобы не прослыть безосновательным пустословом. Как же жаль, что столь фееричный компромат пропадает из-за Мишиной работы!
Он уехал,говорю я под его вопрошающим взглядом,во Францию, на неопределенный срок.
Во Францию?говорит слишком задумчиво и загадочно, как по мне.
В командировку,подтверждаю я.
Внезапную, я так понимаю?
Да, а как ты?
Догадался.
Марат,впервые я зову его по имени, и мы оба замираем, точно оставшиеся без тока провода,он мой брат. Скажи мне, что происходит?