Слышите? Кабинет огласил звук бьющегося сердечка. Все хорошо! У вас и у малыша. Пол вы еще не знаете?
Вытирая ладошкой слезы от переполнявших меня чувств, я помотала головой.
Скорее всего, будет мальчик. Надеюсь, вы рады?
С глупой улыбкой на лице я кивнула девушке. Сын! У меня будет сын! Маленькая копия Тимура, которая всегда будет рядом и никогда не предаст.
Именно в этот момент я поняла, что совершила ошибку. Послушалась Горского, поддалась на уговоры Лероя, который чуть ли не ежедневно напоминал мне об опасности, но упустила одну важную деталь. Во всем мире есть только два человека, способных защитить своего ребенка и подарить ему настоящую безусловную любовьэто мама и папа. А я лишила своего сынишку половины этой любви. Сама. Добровольно. Как бы сильно Тимур ни обидел меня в прошлом, в настоящем я не имела права лишать своего сына отца.
Пока Лерой был во дворе клиники, я достала телефон и по памяти набрала номер Тимура. Сейчас, как никогда, мне хотелось, чтобы он все знал. Но, к сожалению, его телефон был вне зоны действия сети.
Ничего не добившись, я вышла на улицу, где Лерой, заметив меня, подбежал и, резко обхватив руками, поднял и начал кружить вокруг себя. Что он делал? Зачем?
Лерой, попыталась обратить его внимание на себя. Лерой, ты чего?
Я так рад! Так рад! улыбался мне парень, так и не выпуская из своих рук.
Чему же ты так рад? спросила его с улыбкой, иначе смотреть на его счастливое выражение лица просто не получалось.
Ты сейчас мне скажешь пол своего малыша! И знаешь, что мы сделаем? Он, наконец поставил меня на ноги, но все еще не отпускал, переместив свои ладони ко мне на плечи.
Что мы сделаем? с недоумением поинтересовалась у него.
Поедем в лучший детский магазин и купим малышу его самую первую одежду. Лерой не отводил от меня свой настолько лучезарный и живой взгляд, и отказаться я не смогла, хотя и не горела желанием куда-либо ехать.
Почему мальчиков одевают в голубое? перебирая в магазине один комплект одежды за другим, задала вопрос скорее самой себе, но Лерой услышал.
Не знаю. Он пожал он плечами и снял с вешалки еще один комплект, на сей раз бежевый с милыми медвежатами. Может, чтобы окружающие сразу понимали, кто лежит в коляске девочка или мальчик. Поначалу же все карапузы на одно лицо. Как тебе этот? Не голубой совсем!
Все такое крохотное! с умилением заметила я.
Пока я увлеченно перебирала детские наряды, Лерой время от времени, как будто с опаской, оглядывался по сторонам.
Ты в последнее время странно себя ведешь. Что-то происходит? решила спросить его напрямую.
Тебе показалось, все хорошо! поспешил успокоить меня Лерой и тепло улыбнулся. Просто выполняю свою работу, не больше.
Ты узнал, кто мне звонил?
Да, это из клиники. Они звонили для подтверждения времени приема. Не переживай, в очередной раз, глядя совершенно мимо меня, ответил Лерой. Но верить ему уже не хотелось.
Пожалуйста, поехали домой. Я очень устала, попросила его.
Хорошо, поехали. Ты что-нибудь выбрала для малыша? с какой-то неестественно приторной улыбкой спросил парень.
Да, вот это. Я протянула ему крохотное боди черного цвета, на котором белыми буквами была выведена фраза: «Il est beau, comme son père» (пер. сфр.: «Красивый, как папа»).
Улыбка мгновенно испарилась с лица Лероя, в очередной раз наталкивая меня на мысль, что быть просто друзьями у нас не получается.
Ксю, Ксю, девочка моя! Не может быть! Это ты!? Я так рад тебя видеть! Взъерошенный Реми уже несколько минут крепко обнимал меня на пороге своей съемной квартиры в Ле-Мане, искренне радуясь долгожданной встрече. Даже мое внезапное появление в его доме в начале седьмого утра никак не умаляло его восторга. Нет, ты скажи, как этот душегуб тебя от себя отпустил? А?
Он скоро приедет, Реми. Как же я скучала по тебе! отвечая на его радушные объятия, прошептала парню.
То есть какскоро? Реми заглянул мне в глаза и удивился. Он уже даже мне тебя не доверяет? Ксю, твой Лерой меня пугает.
Это его работа, только и всего, повторила я слова Лероя. Говорить Реми, что я сбежала от него, пока не стала: не хотелось портить момент нашей встречи.
Мы планировали поездку к Реми на выходных, но поведение Лероя в последние дни меня сильно беспокоило, и оставаться с ним и дальше наедине мне было все тревожнее. Наверно, поэтому посреди ночи я незаметно покинула квартиру и, добежав до ближайшего отеля, запрыгнула в дежурившее поблизости от него такси.
Так, всё заходи! Реми утянул меня к себе в квартиру и закрыл дверь. Сейчас быстро придумаю что-нибудь на завтрак. Я сегодня на практику к трем, поэтому у нас с тобой уйма времени!
Квартира Реми сильно отличалась от той, где жила я: маленькая, скромная и очень просто обставленная, но сейчас она казалась мне самой уютной.
Мы прошли в небольшую комнату, соединенную округлым проемом с миниатюрной кухней, и сели на диван. В этот момент со стороны коридора раздался нежный девичий голосок:
Remy,où es-tu, petit ours? Je m'ennuie. Retourne vite à ta chatte!
Что хотел этот милый голос от Реми, в такой час догадаться не составляло труда, а потому мое лицо залило пунцовой краской. Я настолько привыкла, что Реми всегда был только моим, что совершенно не подумала о том, что у него была своя личная жизнь.
Il est temps pour mon chat de rentrer à la maison! крикнул Реми девушке, а меня щелкнул по носу. Ксю, ты так и не выучила французский, верно?
Я лучше потом зайду, или можем встретиться где-нибудь и пообедать вместе, кивая, попыталась встать, чтобы поскорее сбежать и не мешать Реми, но тот меня остановил.
Поверь, я даже не помню, как ее зовут. И, знаешь, совершенно не расстроюсь, если так и не вспомню. Подожди меня пять минут. Я ее провожу.
Реми ушел в дальнюю комнату, и оттуда мгновенно послышались голоса, а минуты через три в коридор выбежала миловидная брюнетка и, громко хлопнув дверью, оставила нас наедине.
Пока я соображаю завтрак, расскажи мне, что произошло. Реми как ни в чем не бывало проскользнул на кухню и заглянул в холодильник.
Реми, черт, мне так неудобно! Я должна была позвонить не без сожаления начала я.
Я не это имел в виду, остановил меня Реми, а затем, оторвавшись от содержимого холодильника, внимательно посмотрел на меня. Ни за что не поверю, что Лерой тебя отпустил одну в Ле-Ман, да еще ни свет ни заря!
Я сбежала. Рядом с ним я задыхаюсь. Мне кажется, ты был прав: он ведет свою игру, умело манипулируя мною и моими решениями. Мне нужна перезагрузка, Реми. Поэтому я здесь.
Дверца холодильника хлопнула, а друг оказался рядом со мной.
Что он сделал? обеспокоенно спросил Реми.
Ничего, попыталась успокоить его. Но мне надоело прятаться, понимаешь? Нет, я не планирую возвращаться, я все понимаю, что пока рано. Но я хочу без утаек говорить с Геной, иногда хотя бы видеться с мамой и сказать, наконец, Тимуру о сыне.
Реми подсел ближе и притянул меня в свои медвежьи объятия.
Значит, я угадал? Будет мальчик? ласково спросил меня, поглаживая по волосам. Я так и знал. Позвони ему.
Кому? Тимуру?
Да. Ручаюсь, вам обоим есть о чем поговорить, уверенно произнес Реми.
Я бы поспорила с этим, но в любом случае его номер недоступен, я уже пыталась дозвониться, вздохнула я и положила голову на плечо Реми.
Миронов тоже еще не знает про ребенка? А то он мог бы сказать Черниговскому, они же, вроде, неплохо общались в последнее время.
Никто не знает: ни Мироновы, ни мама, ни Тимур. Да и вряд ли Гена после того, как Федор чуть не отправил его на тот свет, продолжил общение с Тимуром.
Я тебе не говорил. Боялся, что даже слушать не захочешькак-то неуверенно начал Реми, как будто колебался, стоит продолжать или нет.
Не говорил о чем? решила развеять его сомнения и подтолкнуть к разговору.
В день вылета я говорил с Тимуром. Твой отец тогда запретил пускать его к тебе в больницу, и он пришел ко мне. Ты как раз накануне позвонила и сказала, что поедешь со мной, помнишь?
Можно подумать, Тимур пытался в эту самую больницу попасть! Да он даже не знал, что случилось, с пренебрежением ответила Реми.
Это он вызвал «скорую» в тот день. Ты не знала? удивился он.
При чем здесь Тимур? Это Лерой заставил Миронова обернуться, тем самым спас мне жизнь. Получается, он и вызвал «скорую».
Господи, Ксюша, я был уверен, что хотя бы это ты знаешь! Кто тебе сказал про Лероя? Он сам? Реми не на шутку разволновался.
Нет, Горский.
Так вот, Ксюша, Горский тебя обманул, уж не знаю, зачем. Может, Валеру своего хотел к тебе поближе придвинуть а может, просто боялся лишний раз напоминать тебе о Тимуре, выдал Реми. Только Горский узнал о случившемся гораздо позже, когда ты и Миронов уже были в больнице.
Это тебе Тимур так рассказал? И ты ему поверил?
Ксюша, я не мог ему не поверить. Он пришел ко мне, весь перепачканный кровью, с таким отчаянием в глазах, какого я еще ни разу не видел. Передо мной тогда стоял не Тимур Черный, местный мажор и гроза города, а совершенно потерянный человек. И он пришел ко мне не хвастаться своими поступками, а просить. За тебя просить. Все, чего он хотел, это знать, как ты, поскольку в больнице ему отказали в любой информации, понимаешь?
Нет. Я мотала головой, судорожно хватая губами воздух. Я не понимала. Ничего не понимала. Сердце стучало невыносимо громко, тело сковало от потрясения и неспособности принять только что услышанное. Почему ты раньше мне не сказал? Зачем тогда просил не оглядываться там, в аэропорту?
Я был уверен, что ты знала. Черт, да кто бы мог подумать, что Горский тебя обманет?! Да и я хорош, признаю! Это же я Тимуру тогда сказал, что мы улетаем. Уверен был, что если он придет, то ты передумаешь и останешься с ним. Это перед самым вылетом ты мне позвонила и все рассказала про аукцион и ту блондинку. Я же до этого ничего не знал, думал, вы просто поссорились, с кем не бывает. Реми встал с дивана и, схватившись за голову, стал ходить из стороны в сторону. Ты стояла передо мной вся в синяках и ссадинах, с совершенно убитым взглядом. Разве я мог сделать тебе еще больнее, заставив посмотреть на него? Я хотел, чтобы ты все забыла. Хреновый из меня друг получился! Я ошибся.
Совершенно потерянная и сбитая с толку откровением Реми, я неуклюже встала и подошла к другу.
Ты самый лучший, Реми! Самый лучший! Я крепко обхватила парня руками и прижалась к его груди. Мы все ошиблись тогда. Все.
Реми сжал меня в объятиях, и от его тепла озноб, сковавший мое тело, стал медленно рассеиваться. В этот момент я была благодарна Богу, за такого друга, как Реми.
Получается, я обязана ему жизнью. Мы обязаны, прошептала еле слышно. Тимур спас меня и нашего малыша. Я должна с ним поговорить, Реми! Иначе нельзя!
Значит, если ты не можешь до него дозвониться, стоит ненадолго вернуться домой. Когда назначен суд над Черниговским?
Гена говорил, что в двадцатых числах. Но отец настаивает, чтобы я осталась в Париже до февраля.
Зачем? удивился Реми.
Не знаю, пожала плечами. Теперь я даже думать боялась о причинах его решения. Говорит, ему так спокойнее.
А тебе? Реми заглянул мне в глаза, пробираясь своим взглядом гораздо глубжев самую душу.
У меня созрел план, оживился Реми. Я знаю, как вывезти тебя домой ближе к новогодним праздникам, минуя Горского. Но твой сегодняшний побег может сбить все карты. Подозрительный и злой Лерой может все испортить. Звони ему прямо сейчас и до двадцатого декабря сиди, как мышка. Он не должен ни о чем догадаться. Ни о чем! Договорились?
Угу, а можно, пока я буду молить Лероя о пощаде, ты приготовишь мне свой фирменный бутерброд? Пора было снижать градус напряжения, повисшего в этой маленькой квартирке.
Реми потрепал меня по голове и, чмокнув в затылок, отправился готовить бесподобный крок-мадам, а я набрала Лероя.
Меня спасло только то, что Лерой все еще спал. То, как он орал на меня в трубку, слышал даже Реми. Да уж, Валера в гневе был страшен и ужасен. Как же хорошо, что в эту минуту он был далеко от меня!
Миронова я наберу сам. Объяснив суть своего гениального плана, Реми давал мне последние наставления, прежде чем я села в машину к Лерою, прилетевшему за мной со скоростью света. Нам понадобится его помощь. Сама же старайся ничем себя не выдавать. Лерой не должен ничего заподозрить. Побудь паинькой пару недель. Я все устрою сам.
9. Встреча. Тимур
Отель. Последний взгляд на ее пустые окна. Аэропорт. Высота. Родной город.
Я чувствовал себя так, будто меня раздавил каток настолько погано и гадко было на душе. Полная апатия. На этот раз я больше ничего не крушил и не ломал. Просто пришёл домой и заснул. Вместо сновсплошная чернота, моя верная спутница. Но всё же это лучше, чем снова видеть перед глазами ее лицо. Больше не хочу! Никогда!
Черный, ты совсем пропал с радаров! Ну, чувак, так не пойдет! звучал в трубке голос Артура. Я еще не до конца проснулся и не понимал, где я и который час, но слышал на заднем плане басы и девичий смех. Артур уже пришёл в клуб. Я обещал прийти, но со всем этим дерьмом совершенно забыл.
Сейчас буду, отрезал я и отключился.
Холодный душ, бутылка минералки, ключи от «ауди» Я решил начать новую жизнь или вернуться к прежней не важно. Главноебез нее.
«Розмарин» встретил меня клубами дыма, ударами басов по ушным перепонкам и темнотой. Как и всегда, здесь было многолюдно, но никого лишнего. Попасть сюда простому Васе за гранью возможного. Только мызолотая молодежь этого города.
Меня узнавали. Кто-то кивал, кто-то спешил перекинуться парой слов, сучки строили глазки и пускали слюни. Все привычно, ничего нового. Хотя нет, я новый. Измененная версия самого себя, переломанная и изувеченная.
Дед оказался прав: я не умею прощать. Зато отлично умею ненавидеть. Решил лечить свою израненную душу лечить алкоголем и легкодоступными девочками, которые уже оккупировали наш столик, но пока наслаждались лишь обществом Артура.
О, какие люди! Длинноногая брюнетка оторвалась от друга и подбежала ко мне, чтобы запечатлеть невесомый поцелуй на щеке и повиснуть на моем плече. «Нет, детка. Брюнеток в моей жизни не было и не будет. Только высокие, худые, русые. И обязательно с огромными голубыми глазами. На них я буду вымещать свою месть и с ними забывать о дикой боли внутри. В каждой я буду видеть ее и каждую за это наказывать. Только так! Иначе не успокоюсь!» решил я.
Ты, не замечая висящую на плече девицу, ткнул пальцем в другуюпошлую и развратную копию Ксюши. Пойдешь ко мне?
Та радостно кивнула. Дешевая подделка. Брюнетка же надула губки и, виляя своей пятой точкой, вернулась к Артуру.
Где пропадал? Я уже переживал, что опять разминёмся, выпивая, судя по его голосу, далеко не первый шот с какой-то дрянью, спросил Артур.
Решал дела. Я не стал вдаваться в подробности: кому они нужны?
Руки девицы уже вовсю скользили по моей груди, настолько пошло и откровенно, что тошнота к горлу подкатывала.
Что по нашему вопросу? Артур каким-то образом еще умудрялся думать о работе.
Все на тебе останется, не без сожаления ответил я другу.
Дед все-таки прижал? На сколько уезжаешь? Чувствовалось, что он расстроен.
Мы строили нашу фирму с нуля. Уехать сейчас значило потерять все. Я видел, что деду наплевать: для него это капля в море. Да и мне было все равно. Не было во мне ни азарта, ни рвения. Только одно желание: забыть.
Контракт на три года, ответил я. Нужно быть на всю голову больным, чтобы загнать себя в угол на целых три года, но я это сделал.
Блядь, Тимур! истерически заржал Артур. Ты мудак! Я понимаю, у деда твоего крыша едет от старости. Как Кощей, над своим златом чахнет. Но ты-то чем думал? Три года! Три года!
Слушай, я все продумал, не унимался он. Даже если Ермолаев съедет с финансирования, мы не пропадем. Оборот пусть и небольшой, но уже стабильный. Тимур, шли его лесом. Три года!
Глядя в никуда, я покачал головой. Понимал, что здесь ничего не держит, а если деду так спокойнее, ну и хрен с ним! Не на Колыму же ссылает!
Личные счеты с Шефером, что ли? Друг угрюмо посмотрел на меня, на что я опять помотал головой: до Шефера мне не было никакого дела. Знаю я тебя, за эти годы ты мужика точно в гроб вгонишь! Блядь, о таком сыне, как ты, только и мечтать! Себя не жалеешь, на меня побоку, так хоть его пожалей. Не знает Шефер, с кем связался, ох, не знает!