Сэр, он скрылся за той дверью, и указал на проем, ведущий на кухню.
Скажи ребятам, чтобы окружали дом, крикнул Дурсль и направился по указанному направлению.
Джеку удалось выбить пистолет, который держал на вытянутой руке Дурсль, но тот, в свою очередь, схватил Джека за руку с кинжалом. Завязалась борьба. Джек слышал крики солдат, собирающихся окружить дом, и понял, что путь к сараю будет отрезан. Собрав последние силы, он со всего размаха ударил майора головой о кухонный шкаф и, почувствовав, как обмякло в его руках тело Дурсля, бросился наружу. Гигантскими скачками Джек пересек огород и вбежал в сарай, закрыв за собой дверь. Ему повезло: он успел забежать сюда незамеченным. Тяжело дыша, Джек заставил себя остановиться и прислушаться. Судя по крикам солдат, он понял, что они окружили дом и теперь решают, входить ли им внутрь или ждать приказов майора. Джек слышал, как они окликают своего начальника, но тот, конечно, не мог им ответить.
Итак, действовать надо быстро. Джек огляделся, глаза постепенно привыкали к темноте сарая. Высокие балки стояли крест-накрест, а вверху присоединялись к поперечной перекладине, по которой можно было дойти до окна на крыше. Джек кинулся к ним и полез наверх, обдирая в кровь руки о грубые занозистые доски. Очень скоро он был наверху. Осторожно балансируя, он подошел к окошку и вылез наружу. Лестница, как и обещал Тодж, лежала рядом.
Джек перекинул ее, соединив крышу сарая с городской стеной, и, согнувшись, стал осторожно переходить. Лестница дрожала и шаталась, Джек то и дело останавливался, опасаясь, что рухнет вниз на радость караулящим его возле дома солдатам.
Наконец лестница была им пройдена, и он стоял на городской стене. Внизу его ожидали Патрик с Олавой. Они стояли, подняв головы вверх. У них были напряженные, взволнованные лица. Джек ободряюще улыбнулся им и стал разматывать завязанную вокруг пояса веревку, которую он предусмотрительно спрятал под курткой. Когда нижний ее конец спустился в метре от земли, Джек привязал другой конец к зубцу крепостной стены и стал спускаться. Ободранные руки оставляли кровавые следы на веревке, но он старался не думать о боли. Очень скоро солдаты войдут в дом и обнаружат, что его там нет. Конечно, они начнут осматривать сначала окрестности, а ведь стоит только зайти за сарай и увидеть перекинутую на крепостную стену лестницу, как за ним пустятся в погоню. Надо во что бы то ни стало выиграть время. К тому же Джек не знал, что с майором. Возможно, голова у Дурсля оказалась крепче, чем рассчитывал Джек, и он находится всознании. И тогда им придется очень туго: военачальник он сильный и быстрее своих подчиненных сообразит послать погоню за городскую стену.
Наконец Джек спрыгнул на землю. К нему стремительно подбежали раскрасневшаяся Олава и встревоженный Патрик.
Олава взволнованно заговорила, поднимая вверх свои тонкие, точно нарисованные, брови:
Твоя сестра очень волновалась за тебя! Там крики и выстрелы, а ты не появлялся так долго, и я боялась, что никогда не увижу моего брата!
Джек, я благодарю Бога, что вижу тебя снова! Таких мучительных минут ожидания я не знал никогда, дрожащим и тихим голосом произнес Патрик.
Теперь вам волноваться нечего, ласково сказал Джек, обнимая девушку за плечи и крепко сжимая руку Патрика. Однако нам нужно торопиться. Мы немедленно уезжаем отсюда!
Вскочив на лошадей, путники быстро поскакали прочь, оставляя за собой облако пыли.
Тем временем на кухне в домике Мэри майор Дурсль медленно приходил в себя. Он озирался вокруг с тупым видом, на голове у него лежало намоченное полотенце.
Где он? еле слышно проговорил майор. Разбитые губы плохо слушались его, в голове шумело. Где этот негодяй Уиллоби? Вы поймали его?
Никак нет, сэр, виновато сказал один из солдат, окружавших его. Уиллоби словно сквозь землю провалился. Его нет ни в доме, нигде бы то ни было поблизости. Мы все осмотрели.
Сквозь открытую заднюю дверь взгляд Дурсля упал на сарай, стоявший напротив.
Там смотрели? кивнул майор и заморщился от нахлынувшей боли.
Конечно, сэр! Мы осмотрели его, там пусто, ответил тот же солдат, опуская глаза под злобным взглядом майора.
Ах вы, беспомощные придурки, стадо безмозглых ослов! взревел майор, не обращая внимания на острую непрекращавшуюся боль. Как можно упустить человека из закрытого дома?! Уж не проводили ли вы его до калитки под ручку? Как можно не заметить выходящего из дома преступника? Отвечайте мне!
Господин майор! громко закричал вбежавший на кухню Вильгельм. За сараем обнаружена лестница, которая перекинута с крыши сарая на крепостную стену. Очевидно, Уиллоби ушел по ней, сэр, поэтому поиски в окрестностях не дали никакого результата!
Так что же вы стоите вокруг меня и таращите свои безмозглые глаза на разбитую голову, будто ничего интереснее в жизни своей не видели? Сейчас же организуйте погоню! Вильгельм, займись этим, у тебя чуть побольше мозгов, чем у этих остолопов!
Солдаты, точно тараканы, бросились врассыпную, спеша выполнить приказ, и лишь один остался около начальника, чтобы помочь ему подняться.
Майор встал, кряхтя от боли, и, помотав головой, грязно выругался:
Этот чертов ублюдок Уиллоби пожалеет о том дне, когда связался со мной! Клянусь, я собственноручно выпущу его кишки наружу и скормлю их собакам!
* * *
Внимательно глядя под ноги и стараясь не привлекать к себе внимания, Энни начала отклоняться от тропы, ведущей к реке, в ту сторону, где располагалась коновязь. Не оглядываясь, она быстро поставила кувшин на землю и бросилась к гнедому. Осторожно взяв в руки поводья, девушка стремительно направилась в сторону леса, а затем, не дожидаясь пока ее кто-нибудь остановит, прыгнула в седло и погнала коня галопом.
Вскоре она оказалась на большой круглой поляне, заросшей пестрыми лесными цветами, устилавшими землю, как ковер. Энни с радостью подставила лицо теплым лучам солнца. Она расправила плечи и выпрямилась. Как-то совсем не хотелось думать о том, что на этой цветочной поляне, залитой ярким солнцем, ее, возможно, подстерегает смертельная опасность.
Ей открывались во всем своем великолепии красоты этого дикого края. От дуновения свежего ветерка по густым сочным травам пробегали волны. Неподалеку паслись олени.
У Энни перехватило дыхание, когда она увидела еще одно чудо этой удивительной земли, которая лишила ее родителей, но которой она не могла не восхищаться. Никогда в жизни она не видела таких огромных голубиных стай. Голуби летали низко над землей в таком неимоверном количестве, что, казалось, достаточно запустить в них палкой, и обед семье будет обеспечен!
Однако сейчас ей вовсе не хотелось думать о еде. Энни оторвала взгляд от кружащихся над поляной птиц и взглянула перед собой туда, где под порывами легкого ветерка колыхались высокие травы. Энни надеялась, что выбрала правильное направление и доберется до английского форта раньше, чем аборигены бросятся за нею.
Заметив впереди сверкавшую на солнце воду, девушка радостно улыбнулась. Ну вот, наконец-то! Знакомая река Вайкато! Теперь ей надо двигаться вдоль русла реки, и тогда она прямиком выйдет к форту британцев, которые, как ей хотелось верить, не откажут в помощи
Энни не делала привала даже для того, чтобы поесть и попить. Но на землю начала спускаться ночь, окутывая все вокруг непроглядным мраком. Энни видела, как в водной глади реки, словно серебряное размытое пятно, отражается молодой месяц. Дрожащие звезды казались похожими на свечение фонариков, рассыпанных по реке.
Внезапно до Энни донесся запах дыма. Она насторожилась и, попридержав коня, пустила его легкой рысью. Сердце ее учащенно забилось, когда она увидела огненную точку там, где деревья расступались. Эта точка как будто приближалась к ней.
Что это? прошептала девушка.
Ей стало очень страшно. А что если это стоянка аборигенов? Теперь, когда она лишилась покровительства не только белых мужчин, но и влюбленного в нее вождя, она была совершенно беззащитна. Очень тихо и осторожно Энни приближалась к огненному пятну.
Неожиданно на ее губах заиграла радостная улыбка. Теперь она явственно различала очертания форта, стоявшего на поляне, залитой смутным светом луны. Девушка заколебалась. На память ей пришли слова Патрика о безжалостности британцев над другими иностранными переселенцами.
Нет, они наверняка сжалятся над женщиной, пережившей столько горя, прошептала Энни, ухватившись за эту мысль, чтобы не потерять последней надежды и не впасть в отчаяние. Решительно тронув поводья, она направилась прямо к воротам форта.
В лунном свете тень, отбрасываемая Энни, казалась беспросветно черной. Но внезапно девушка заметила рядом с собой тень другого всадника, взявшегося как будто ниоткуда. Неужели английские солдаты научились бесшумно передвигаться в ночи верхом? Она настороженно взглянула на человека, приблизившегося к ней. Его доброе лицо рассеяло ее страх. Взгляд его излучал дружелюбие. Он внимательно разглядывал Энни и поражался мужеству этой маленькой прелестной девушки, появившейся среди ночи неизвестно откуда, да еще в странном наряде аборигенки. У нее был крайне измученный вид, лицо и руки вымазаны в золе, а на головедурацкая повязка, но все равно было видно, что она красавица.
Пинкорн засомневался, а стоит ли вести эту невинную овечку к майору Дурелю, ведь всем известна его репутация ненасытного сластолюбца, и, кроме того, он еще отличался невероятной жестокостью и мог, в случае отказа, изнасиловать девушку и даже убить! С другой стороны, он военный человек и обязан отвести ее к начальнику, в противном случае его самого ждет печальная участь. Размышления сержанта прервал мелодичный голос незнакомки:
Простите, офицер, вы не проводите меня в форт. Я очень устала, нуждаюсь в отдыхе и защите.
Она жалобно посмотрела на него, и сердце сержанта окончательно растаяло. Как помочь ей, бедняжке, если он сам также беззащитен перед тиранией майора, как и она.
Благодарю вас, сказала Энни, улыбаясь Пинкорну, который придержал ее за талию и помог спуститься на землю. Она прониклась симпатией к этому молодому человеку с приятными манерами. Если бы все английские солдаты были такими, ей не пришлось бы их опасаться.
Подождите, мэм. Я посмотрю, сможет ли майор Дурсль принять вас. Он совсем недавно остановился в этом форте, по пути следования из города. Вы, наверное, знаете, аборигены сейчас крайне агрессивны: убит полковник Деймон, и майор ведет расследование, идет по следу этих негодяев.
За разговором они подошли к убогому деревянному дому, в котором размещался сейчас майор.
Энни кивнула сержанту и осталась ждать на пороге, нервно теребя какую-то травинку. Но тут Пинкорн вновь появился на пороге дома и, подойдя к Энни, взял ее за локоть.
Он примет вас прямо сейчас, сказал Пинкорн, провожая Энни внутрь дома. Бросив взгляд на майора и незнакомку, он повернулся по-военному на каблуках и вышел из комнаты. При мысли о том, что ожидает эту прекрасную девушку в ближайшее время, Пинкорну стало плохо. Он забежал за дом, и его стошнило.
Войдя в комнату, Энни остановилась у самой двери. Ее сердце учащенно билось. И вдруг она заметила, что майор едва одет. На нем были только брюки. В полумраке неприятно белела его покрытая курчавыми волосами грудь. Без напудренного парика Дурсль выглядел еще более безобразным. Примазанные, зачесанные назад волосы открывали узкий лоб. Неприятного цвета глаза Дурсля казались бездонными, пока он с усмешкой изучал девушку.
Энни почувствовала облегчение, когда майор отвернулся от нее и направился к грубо сколоченному буфету, в котором стояли напитки. Девушка взяла себя в руки, немного отдышалась и вытерла вспотевшие ладони о платье.
Итак, красавица явилась к нам среди ночи неизвестно откуда, промолвил майор, наливая себе стакан мадеры.
Повернувшись лицом к Энни, он внимательно вгляделся в ее лицо, взбалтывая вино в бокале. Его очень заинтриговало, что за девица явилась ночью в отдаленный форт. Очаровательное лицо девушки было вымазано золой, но, несмотря на это, она была так аппетитна, так невинна, что майор почувствовал неукротимое желание. Интересно, откуда сбежала эта красотка? Ведь совершенно ясно, что ее похитили туземцы, она какое-то время жила у них, иначе откуда взяться ее нелепому наряду. Девушка явно пыталась выдать себя за одну из них. Интересно, как ей удалось сбежать?
Задумчиво потирая подбородок, майор окинул девушку взглядом. Не обнаружив страха на ее лице, он требовательно спросил:
Итак, моя прелестница, вы расскажете, что с вами приключилось? Бьюсь об заклад, ваша история весьма интересна.
Стараясь не выдавать своего волнения, Энни стала рассказывать:
Меня зовут Энни О Конелл, в Новую Зеландию нас привез отец. К сожалению, он и моя мать умерли здесь. Недавно меня и моего брата похитили аборигены, Патрику удалось бежать по дороге, я же сбежала неделю спустя уже из деревни. Вот и вся моя история, сэр, я умоляю вас помочь: кроме моего жениха, братединственный родной для меня человек в этой стране. Вы можете найти его, майор?
Тот посмотрел на нее пугающим неподвижным взглядом:
Будьте добры, сударыня, назовите мне имя вашего жениха.
Предчувствуя недоброе, Энни с содроганием сердца произнесла:
Джек Уиллоби, так зовут моего суженого, сэр.
Энни испугала странная торжествующая улыбка, обнажившая гнилые редкие зубы майора. Он подошел к ней ближе и весело проговорил:
Нечасто добыча сама бежит тебе навстречу!
Энни с испугом спросила:
О чем вы, майор?
Он с усмешкой ответил:
Это неважно. Замечательно, что вы уже здесь. А вы, оказывается, не так просты! Надо же, настоящая туземкалицо в золе, подходящее платье. Как же вы от них удрали?
Энни провела ладонью по лицу и смущенно улыбнулась: она совершенно забыла о своей маскировке. А майор Дурсль подошел к ней вплотную и строго посмотрел ей в глаза.
Из какого племени были эти аборигены? спросил он требовательным тоном. Отвечайте. Живо.
Энни побледнела. Она сердцем чувствовала, что ей не следует называть имя Манипу. Хотя именно он стал причиной ее беспомощного положения сейчас, она не могла предать его, направив англичан по его следу. В глубине души она не сердилась на него, уважая его искреннюю любовь к ней. Энни не желала его смерти, пусть даже он ее обманул, похитил.
Сэр, если бы вы оставили в покое мое лицо, мой наряд и того проклятого туземца, который заставил меня силой уехать с собой, я была бы вам искренне признательна. Мне нужна ваша помощь, довольно сухо сказала она, чувствуя себя неловко от красноречивых взглядов, которые бросал на ее грудь майор. Мой старший брат бежал от них, и мне неизвестна его участь. Вы, как благородный человек, поможете женщине, которая перенесла столько горя, не правда ли?
Энни судорожно вздохнула, когда Дурсль придвинулся к ней еще ближе, и она ощутила на своей щеке его горячее дыхание с неприятным запахом изо рта.
Прошу вас, сэр, помогите, мой брат Патрик и я вернемся в Ирландию и никогда больше не станем докучать вам, быстро добавила она.
Майор Дурсль медленно обошел девушку. Энни, чуть дыша, стояла не шелохнувшись.
Вы уже пришли ко мне в форт за помощью. И хотя вы одеты самым странным образом, вам трудно скрыть свою красоту, даже под слоем золы, промолвил он, поворачивая ее лицо за подбородок то в одну, то в другую сторону.
Энни резко оттолкнула руку мужчины.
Прошу вас, сэр, прекратите, требовательным голосом воскликнула она. Я здесь не для того, чтобы играть с вами в кошки-мышки. Мой старший брат оказался в смертельной опасности. Вы должны помочь мне.
Майор Дурсль медленно отпил глоток вина и, не сводя своих мутных, глаз с Энни, усмехнулся.
Мне известно о вашем братце многое, как, кстати, и о вашем женихе, растягивая слова, произнес он.
У Энни перехватило дыхание. Оглушенная и онемевшая от страшного предчувствия, девушка медленно попятилась назад.
Нет, наконец сумела прошептать она. О, Господи, нет Они мертвы, так?
Дурсль хищно оскалился:
Они хуже, чем мертвы, сударыня, они вне закона. Первый британский отряд, который их обнаружит, вздернет их на ближайшем дереве. По моему приказу, между прочим
Но что же они сделали?! в страшном волнении воскликнула Энни. Я знаю своего брата, он не способен на преступление! Несмотря на свою вспыльчивость, Патрик один из самых порядочных людей, которых я знаю!
Майор с гневом посмотрел на нее и процедил сквозь зубы:
Ваш жених участвовал в убийстве британского офицера. Сотрудничая и потакая во всем этим грязным дикарям, он докатился до того, что воюет против собственной нации. Какой позор!
Энни попыталась возразить, но Дурсль движением руки остановил ее:
А ваш дорогой братец помогал Уиллоби прикончить вашего покорного слугу. К счастью, я оказался умнее, и их план провалился. Я остался жив и теперь имею счастье лицезреть вас, моя красавица. Но я надеюсь на большее
С этими словами он накинулся на Энни, схватил ее за запястья и привлек к себе. Крепко держа ее тело в своих объятьях, он начал грубо целовать ее, впиваясь в ее губы и не обращая внимания на то, как она извивается в его руках. Его чресла жгло как огнем. Никогда в жизни он не испытывал такого неистового желания овладеть женщиной.
Майор раздвинул ее губы своим языком и, крепко прижимая Энни к себе одной рукой, начал шарить по ее спине и ягодицам.
Почувствовав язык майора внутри своего рта, и ощутив прикосновение его жадных рук к своему телу, Энни содрогнулась от отвращения. Она не могла вынести такой пытки! Не отдавая себе отчета в том, что делает, она крепко сжала зубы и ощутила во рту соленый привкус крови, брызнувшей из прокусанного языка майора.
У Дурсля глаза полезли на лоб, словно молния пронзила его. Он оттолкнул от себя Энни и взвизгнул, чувствуя, как из уголков его рта струятся ручейки теплой крови. Озлобленно прищурясь, он уставился на девушку, сглатывая кровь, сочившуюся из раны на языке.
Ах ты, ведьма! взревел он. Сука!
Энни резко повернулась к двери, в которую ворвался сержант, сопровождавший ее в форт. На нем не было лица.
Майор Дурсль, что
Пинкорн осекся, заметив, что изо рта майора струится кровь, капая на его обнаженную грудь. Переведя взгляд с майора на Энни, сержант про себя усмехнулся. Девчонка, похоже, прокусила майору язык! Она обладала недюжинным мужеством. Ведь эта женщина осмелилась оказать сопротивление человеку, имевшему такой вес в британской армии!
Майор Дурсль судорожно махнул рукой.
Пинкорн, убери ее отсюда, рявкнул он. Привяжи к позорному столбу во дворе, как мы это делаем с непокорными солдатами, приговоренными к наказанию плетьми. Она оказалась такой же дикаркой, как и все янки, с которыми мы до сих пор сталкивались. Она хуже самой грязной туземки!
Майор гневно взглянул на Энни.
Я научу тебя послушанию, грозно промолвил он. Тебя привяжут к позорному столбу, и ты простоишь там всю холодную ночь, а также весь день на знойном солнце, пока не попросишь пощады и не пообещаешь вести себя так, как ведут леди.
Он подошел к девушке и ударил ее по щеке.
Я не убил тебя сразу же только потому, что слишком сильно хочу тебя и надеюсь, что ты образумишься и поймешь, что для тебя это единственный выход. Твои брат и жених не сегоднязавтра будут казнены, и ты останешься совершенно одна, понимаешь? Тебе предлагает свое покровительство один из самых влиятельных людей в этой стране, тебе это ясно?
Не будь же дурочкой, малышка, давай забудем твое плохое поведение
Глаза негодяя возбужденно заблестели.
Никогда, выдохнула Энни, еле живая от страха и отвращения. Майор Дурсль грубо толкнул девушку в спину.
Забери ее отсюда, распорядился он, сплюнув кровь на пол. И не приводи сюда, пока она сама не попросит об этом. Ты понял меня, Пинкорн?
Сержант кивнул, ссутулившись и потупив взор.
Да, сэр, пробормотал он.
Пинкорн мягко взял Энни под руку и вывел из дома. В лунном свете, освещавшем лицо Энни, были заметны ее слезы. Молодой человек повернулся к девушке и взглянул ей в глаза.
Я вовсе не хотел, чтобы это случилось с вами, мисс. Ей Богу, не хотел
Энни утерла слезы.
* * *
Манипу довольный возвращался с охоты: ему удалось подстрелить целого лося. Конечно, ему не притащить было всю тушу, но и того, что охотник отрезал, хватит на несколько сытых обедов.
Войдя в дом, Манипу застыл на пороге: у очага весело хлопотала Маора, а Энни нигде не было видно. Вождь сразу почувствовал неладное: слишком радостная была жена, наверняка, Энни не просто вышла из дома, а что-то случилось.
Маора, где белая женщина? грозно спросил Маниту, сбрасывая с себя куски туши.
Туземка, оставив свои приготовления к ужину, подошла к мужу и, смиренно опустив голову, тихо ответила:
Муж мой, эта неблагодарная женщина сбежала, отвергнув твою защиту и любовь. Я собирала хворост в лесу, когда эта бледнолицая негодяйка скрылась, украв одну из лошадей на конюшне. Она не стоит твоего внимания и сожаления, она сама отвергла тебя.
Манипу, нахмурив брови, молча глядел на Маору, потом подозрительно спросил:
Откуда ты знаешь, что все произошло именно так, а не иначе? Ты же говоришь, что была в лесу. Ты что-то не договариваешь, Маора. Имей в виду, что если это ты виновата в том, что белая женщина исчезла, наказание мое будет ужасным. Так что же случилось на самом деле, жена моя?
Маора обиженно затараторила:
Я ни в чем не виновата перед вождем, а о том, что белая женщина украла лошадь и скрылась, я знаю со слов других. Мне сказали, что она вышла из нашего дома с кувшином, как будто бы за водой. На нее сначала, никто не обратил внимания, потому что она оделась так, как одеваются наши женщины, и голову повязала также. Ее заметили только тогда, когда она на лошади вылетела из конюшни и направилась к лесу. Все произошло очень быстро, никто не стал ее догонять, потому что думали, что это девушка из нашей деревни, хотя она так странно себя вела и взяла чужую лошадь, но никто не подумал, что это белая женщина. Она испачкала себе лицо и руки золой, чтобы стать смуглее.
Вождь выслушал жену, молча повернулся и вышел из дома. Он шел, не разбирая дороги, замечая, как удивленно и испуганно на него смотрят соплеменники. Вид его был страшен. Манипу был в ярости: он привез Энни к себе домой не как рабыню, а как свою жену, хотя мог бы уже давно обладать ею. Но он не стал этого делать, а ухаживал за нею, как влюбленный юнец; дал ей время успокоиться, привыкнуть к нему и к его народу. Ей воздавались бы почести как первой женщине племени, поэтому ее поведение казалось Манипу непонятным и оскорбительным. Его лицо потемнело от гнева, кулаки сжимались. Больше он не будет внимательным и нежным с белой женщиной. Он отправится в погоню, найдет ее и покажет ей, что такое власть сильного мужчины. Энни почувствует и его ярость, и его желание. Она будет его женой, хочет она того или нет. Если эта женщина не принимает его любовь, то покорится его власти. Она будет кричать в его объятиях, готовить ему еду, убирать его дом, рожать ему детей В конце концов, она уже и не вспомнит свою жизнь до того, как попала в племя Маори.
Манипу оседлал коня, произнес краткую молитву богам и направился в лес. Здесь все ему было знакомым и родным, как горожанину известны все закоулки и дома города, где он живет. Он читал знаки, которые оставляла Энни, словно книгу, и быстро двигался вперед. День клонился к закату, Манипу начал волноваться, представляя, какие опасности подстерегают в темноте испуганную одинокую женщину. Каким безумием было с ее стороны отправиться в незнакомый лес без оружия. Ее могли растерзать дикие звери, мог взять в плен случайный охотник, и что тогда станет с беззащитной одинокой дурочкой?
Вождь с наступлением темноты сделал привал, но как только небо стало светлеть, еще до рассвета снова двинулся в путь.
Наконец впереди Манипу увидел чьи-то огни. Значит, там люди, к которым могла пойти Энни. Туземец спешился и осторожно прокрался вперед. Сердце его учащенно забилось: он узнал форму, которая была на часовом. Английские солдаты! Они несут его народу несчастья и смерть, и как же он их ненавидит! Манипу бесшумно поднялся по дереву, чтобы с высоты понаблюдать за фортом.
В центре двора, окруженного несколькими домами и сараями, он увидел привязанную к столбу фигуру. Маори сказала, что Энни перед побегом оделась в их национальную одежду, значит, скорее всего, это была она! Но что могло случиться, за что могли наказать таким позорным способом британцы женщину с белой кожей?
Манипу еще раз окинул взглядом привязанную к столбу Энни и решил подобраться поближе, чтобы разглядеть все подробнее. Теперь он видел ее замшевое платье, расшитую бусинами обувь и опрятный головной убор, который носят маорийки. Она переоделась в наряд аборигенки для того, чтобы бежать из их деревни. И хотя вождь все это прекрасно понимал, он был доволен тем, как она одета. Однако он нахмурился, заметив, что ее лицо вымазано золой. Неужели она думала, что станет похожа на маорийку? Ему не нравилась эта уловка, однако он не мог отрицать, что тем самым девушка защитила свое лицо от палящих лучей солнца.
Скоро она станет моей, прошептал туземец. Она убедится в том, что Манипу не виноват в тех преступлениях, в которых его обвиняют. Я больше не буду ждать. Я все объясню ей, что мой народ и его обычаи совсем не так кровожадны, как рассказывают ее соотечественники. Она больше никогда не испытает желания убежать от Манипу!
Видя, как стремительно темнеет небо, Манипу почувствовал, что у него учащенно застучало сердце. Он весь день ждал, когда же, наконец, наступит ночь. Когда он узнал, что Энни убежала из деревни маори, он решил, что отправится на ее поиски в одиночку. Если бы он взял с собой своих воинов, то на их пути возникло множество препятствий. Манипу хотел, чтобы его народ жил мирно и спокойно, не испытывая лишних трудностей. Конфликт с английскими солдатами принес бы смерть на землю его народа, и в этом конфликте погибли бы не только воины, но и женщины, и дети. В прошлом уже пролилось немало крови, и Манипу хотел положить этому конец.
Отправившись на поиски Энни, Манипу пытался понять логику белой женщины. Куда и зачем она бежала? На этот вопрос существовал только один ответ. Конечно же, она сбежала к людям одного с ней цвета кожи, чтобы попросить их о помощи. Значит, она держала путь в форт, не понимая того, что англичане являются непримиримыми врагами всех белых переселенцев!
Таким образом, поиски Энни привели Манипу к британскому форту. Сердце его разрывалось при виде тех мук, которые она испытывала, но он не мог спасти ее при свете дня. Ведь он был один среди десятков британских солдат. Манипу решил выждать, в его голове уже сложился план спасения Энни. В своем плане ему пришлось учитывать состояние девушки. Хотя один из англичан и кормил ее, она все же очень слаба для того, чтобы перелезть через высокую стену. Манипу придется вырыть ход под стеной.
Тем временем уже стемнело, и полная луна появилась на фоне черного бархатного неба. Звезды искрились и мигали словно светлячки, сверкающие среди густых трав и готовые к вечернему романтическому полету. Манипу проверил оружие. За плечами у него висел колчан со стрелами, а также лук. На поясезачехленный нож, которым было одинаково удобно рыть землю и заколоть врага в ближнем бою.
Манипу раскрасил свое лицо в краски ночи, чтобы отогнать злых духов и напугать врагов. На щеки вождь нанес черную и желтую краску, а глаза обвел красными кругами. Это были цвета яростного и непримиримого воина! Он должен спасти свою женщину!
Под покровом темноты Манипу бесшумно спустился на землю с дерева. Подкрадываясь к стенам форта, он не спускал глаз с факела, который держал в руках охранник на крепостной стене. И когда часовой достаточно далеко отошел от того места, где туземец намеревался рыть подкоп, Манипу устремился с быстротой, свойственной всем воинам маори, через поляну к форту. Тень Манипу слилась с тенью какого-то строения, и вождь замер у стены, переводя дыхание. Несколько успокоившись, Манипу снял с плеча лук и стрелы и положил их на землю рядом с собой. Затем вынул из чехла нож, встал на колени и начал копать
* * *
Стоя у столба, Энни время от времени начинала впадать в полузабытье, роняя голову на грудь. Но боль в теле не давала ей забыться. Ее запястья и лодыжки страшно ныли от врезавшихся в кожу тугих веревок. Голова раскалывалась от боли. Хотя на дворе стояла еще весна, солнце немилосердно палило, обжигая ее своими лучами так, словно она была единственным человеком в мире, и именно на нее оно направило всю яростную агрессию своих лучей.
Энни радовалась только одному: весь этот знойный день Пинкорн заботливо кормил ее и давал напиться. Если бы не его доброта и не зола на лице, спасавшая Энни от ожогов, она бы, возможно, не выдержала такой пытки. Чувствуя промозглую сырость наступающей ночи, пробиравшую ее сквозь замшевое платье до костей, Энни ужасалась тому, что ей предстоит провести еще одну ночь здесь у столба. Но она не собиралась просить пощады у майора. Нет, она предпочитала умереть! Слезы навернулись на глаза девушки, грозя излиться из них неудержимым потоком, но она быстро заморгала, гоня их прочь. Она не могла не думать в эту минуту о Джеке, о его нежности и любви. Даже Манипу оказался цивилизованным человеком по сравнению с майором Дурслем, которого вообще вряд ли можно назвать человеком.