С некоторых пор модный дом «МаМур» стал ньюсмейкером, за новости о нем уже сражались многие издания, и вброс такой информации, которая обросла бы различного рода экономическими домыслами, произвел бы большой эффект.
У тебя есть мобильный Мурашовой? Я спустилась вниз к той самой секретарше, которая направила меня на собеседование.
Девушку звали Леной, и была она, по сути, очень доброй и порядочной. Только немного важничала на своем рабочем месте. За время работы в компании я поняла, что ей вполне можно доверять.
Есть, но дать не могу. Запрещено. Только в самых экстренных случаях. И потом, она же не в командировке, а в отпуске! Сами понимаете
Считай, что экстренный случай Беру ответственность на себя.
Я боюсь, влетит.
Если не дашь, влетит больше, поверь мне!
Что-то случилось?
Пока нет, и надо узнать, не случится ли что
Лена протянула клочок бумажки.
Спасибо, звонить буду со своего мобильника и в своем кабинете. Я помчалась наверх.
Дозвонилась я только с третьего раза. Сто раз извинившись и сто раз повторившись, я рассказала о задании Леры Петровны. Меня слушали внимательно, не перебивая.
Мария Евгеньевна, как мне поступить? Я почему-то не решалась запустить эту кампанию
И не запускайте. Она сейчас ни к чему Мурашова никак не прокомментировала поведение Леры Петровныэто было и понятно, я не та птица, перед которой она должна была открываться.
Я могу официально отказаться, если поинтересуются состоянием дел?
Это как сочтете нужным. Можете сказать как есть, можете потянуть резину до моего возвращения. Но буду я не скороу меня здесь еще дела.
Она закончила разговор, не дожидаясь моего ответа.
Я повертелась в своем кресле, потом выключила компьютер и спустилась вниз.
Лена, спасибо, я дозвонилась. И очень правильно сделала.
Лена только улыбнулась и помахала рукой:
Хорошего вечера, Анастасия Павловна.
Лера Петровна, судя по всему, отлично просчитала меня и вознамерилась добиться своего любой ценой. При этом она пренебрегла простым решениемперепоручить свое задание любому верному сотруднику моего отдела. Нет, она захотела «добить» меня. Теперь каждый мой рабочий день начинался в кабинете Леры Петровны.
Поймите, ответ на этот вопрос я найду быстро, но мне надо, чтобы это сделал человек, которому я поручила это выполнить. Вы вздумали бунтовать?
Нет, я просто не знаю, как лучше выполнить это задание. Всю информацию о нашем Доме читают внимательно, если я где-то ошибусь, могут пойти разговоры
Пусть вас это не волнует. Это не ваше дело. Не ваш бизнес.
«Увы, не мой. А потому и не собираюсь его разваливать. Пусть это делает кто-то другой!» Мысленно я посылала Леру Петровну к черту.
На следующий день все повторялось вновь, словно компаньон Мурашовой проверяла меня на прочность. Я же показывала дурацкие тексты, придумывала отговорки, причины, что-то врала. Я боялась сказать все как есть, но не из-за себя, а из-за Мурашовой. Почему я тогда выгораживала таким образом Марию Евгеньевну, я не знала.
Вы не хотите выполнять это поручение? Или не можете? Без проблем. Я поручу его другому. И оно будет сделано, лопнуло терпение Леры Петровны.
На меня она посмотрела с усмешкой победителя.
Да, я недостаточно подготовлена к таким объемным рекламным кампаниям. И
Вы свободны. Запомните, на рабочем месте ценятся готовность к выполнению задач и квалификация. У вас нет ни того, ни другого.
Я вышла из кабинетаочутиться на водоразделе интересов не самое приятное и продуктивное дело.
Пожарная сирена ожила внезапно. Резкий звук чередовался с неприятным бесполым голосом, который призывал сохранять спокойствие, утверждал, что ситуация под контролем соответствующих служб, и настоятельно рекомендовал при эвакуации взять с собой документы. Это последнее предложение резануло слух. Мне подумалось, что гораздо приятнее быть живой без документов, чем трупом с паспортом или, на худой конец, с магнитным пропуском в офис. Еще прислушиваясь к динамикам и лихорадочно пытаясь найти свою сумку, я решила, что если сейчас спасусь, то никогда не буду больше играть в практичного, дальновидного и предусмотрительного человека. Посудите сами, какой прок делать стратегические запасы в кухонном шкафу, какой смысл покупать каждый раз лишнюю упаковку мыла и шампуня и целесообразно ли иметь дома набор семян свеклы и моркови (я где-то прочла, что в голодные времена самое дорогоеэто посевной материал), так вот, имеет ли все это смысл, если я в ответственный момент не могу найти под столом второй туфель, собственный паспорт и первое, что кладу в карман, помаду?
Боярцева, что ты копаешься? Тревога, хоть и учебная, но все равно надо поспешить! Сосед Димка протянул мне мой пропуск.
А где он был?
Ты чашку с кофе на него поставила. Пошли быстрее. Все уже эвакуировались. Димка пригладил свои рыжие волосы цвета ольховой стружки. Именно стружки и именно ольховой. Цвет его волос был бледно-рыжий, с чуть неуловимым розовато-сероватым оттенком. Крупные завитки создавали на голове подобие мохнатой шапки. Димка был крупным, спокойным и, я бы сказала, ласковым человеком. Он никогда не кричал, не сердился, но любил крепкое словцо. Впрочем, матерился тоже ласково, с какой-то заботливой интонацией. Он был хорошим коллегой, и даже эта внезапная сирена и угроза опасности рядом с ним не была такой страшной.
Я наконец надела туфли, и мы по лестнице чинно спустились во двор нашего офиса. Там были уже все. Народ выглядел повеселевшим, бодрым, и на лицах читалась надежда, что эта чрезвычайная ситуация превратится в длительное чрезвычайное положение.
А что, предупреждали, что будет учебная пожарная тревога? закуривая любезно предоставленную Димкой сигарету, осведомилась я.
Неделю об этом долдонили. И объявление на общей доске висело. Ты что, распоряжение по «империи» не читаешь?! съехидничала Лена, заведующая отделом продвижения новой продукции.
Читаю, только кроме чтения приказов у меня прорва других дел. Эту самую Лену я очень не любила. Не любила за то, что в компании она чувствовала себя как рыба в воде. Как птица в небе и крот под землей. Словом, она как нельзя лучше вписывалась в установленный и принятый в этом коллективе миропорядок. Мне же это давалось с трудом, я бы даже сказала с кровью и слезами. Но делать было нечегоя не просто так пришла сюда работатьу меня были свои тайные задачи, да к тому же на дворе свирепствовал очередной кризис, я не хотела остаться без работы. Я старательно не замечала неприятное и упрямо акцентировала свое внимание на редких позитивных моментах
И как долго мы будем здесь торчать? Димка, тот самый, что нашел мой паспорт под чашкой с кофе и который помог надеть туфли, озирался в поисках свободного местечка на нашей зеленой лужайке. Но все было занято. Боярцева, водки нам здесь не нальют, а потому пойдем вот на ту тумбу сядем, все лучше, чем на ногах стоять. Он указал в глубь двора.
Все знали, что Димка любит выпить водочки и закусить горячей рыбной солянкой. Про солянку, которую готовит его мать, он мог говорить часами.
Не нальют водки. И закусить не дадут, Дима, ты прав, согласилась я с ним, пойдем, сядем.
Ты чего такая напуганная, словно у нас действительно пожар?
Не напуганная, я все про ту историю думаю. Про компанию Х. Я знала, что Димка посвящен в проблему.
Что тут думать. Мы в том виде, в каком есть, доживаем последние денечки. Скоро нас разделят. Все к этому идет. Похоже, Лера сильнее. Она побеждает. Она давно создала компанию Х. Ей было необходимо, чтобы она ассоциировалась с успехами «МаМур». Компания Х была создана Лерой, она собиралась уйти из дела, захватив часть активов, и работать самостоятельно, но для начала нужны были реклама и имидж. Ты многого не знаешь, а дела творятся дурные. Жаль Мурашову. Она тетка противная, да только делу предана. Оно для нее как дитя.
А для Леры нашей Петровны?
Как падчерица, которую надо выгодно сбыть с рук. Разница налицо. Но мы все это увидим еще.
Пока мы болтали, наступил полдень. Многие в ожидании отбоя тревоги разлеглись на травке и почти дремали. Но вскоре раздался тот самый противный голос из динамика:
Отбой пожарной тревоги. Можно вернуться на свои рабочие места.
Слава богу, я уж думал, мы здесь заночуем. Ты не спеши. Это на часпока все через наши магнитные турникеты пройдут. Пока свои физиономии в камеры сунут.
Мы сидели на своей тумбе и наблюдали, как народ выстроился в длинную послушную очередь.
Ты посмотри, а очередь что-то не уменьшается? Димка указал на людей, которые все так же толпились у дверей. Пойдем посмотрим.
Что это здесь такое? спросили мы, подойдя к гудевшей толпе.
Сломались турникеты. Не срабатывают. Вернее, через раз. У одного нормально, у другогонет.
Я всегда говорил, что эта система фуфловая. Дорогая, но фуфловая. Димка махнул рукой. Теперь торчи здесь еще полдня.
У нас с некоторых пор стояли «рамки» с камерами. Они пропускали по «внешности», а потом еще и турникет открывался.
Ну, мало ли сбой какой Я тоже устала и хотела уже оказаться в кабинете.
Но когда подошла моя очередь и я уставилась в камеру, она не сработала.
Проходите сюда, к этим сотрудникам. Охранник указал на толпу, которая ждала слева.
Что за черт! И вы здесь, Анастасия Павловна! И вас не узнали! кто-то весело меня окликнул. Но этот веселый смешок заглушил голос из динамика.
Внимание! Всех, кого не идентифицировала камера, просим завтра подойти к корпусу два. Там вам будут выданы ваши личные вещи, оставшиеся на рабочих местах и документы об увольнении.
Ух, ни фига себе! Димка, который, как и я, оказался в числе отсеянных, громко свистнул.
Глава 5Начать сначала
Нет, ты только вообрази?! Это же надо было такое придумать! шепотом говорила Лида. Она сидела напротив меня на моем диване, а рядом спали близнецы.
Сестра, а что тут такого удивительного? Грамотный прием в случае «развода» партнеров. А также в случае объявления военных действий. Ты только представь себеЛера хочет уйти из бизнеса. Прежде всего надо испортить текущую работу и убрать людей, которые не на твоей стороне. А как уволить почти половину специалистов? Так, чтобы никто об этом не узнал. Чтобы никто не забил тревогу, чтобы не поползли слухи?! Только так, как она сделала. Я считаю, гениальное использование достижений технического прогресса.
Сволочное и трусливое! Лида, забывшись, повысила голос.
Ну, не без этого. Хуже всего придется Мурашовой. Она вернется и найдет гнездо разворошенным и разграбленным.
Да. Жаль.
Очень. Она была противной, неприятной теткой, она была несправедливой и грубой, но она дралась за свой бизнес. Она его любила. И это вызывало уважение.
Мы помолчали. Случившееся выбило из колеи не столько своей сутью, сколько формой, недопустимой, оскорбительной и циничной. Нас всех, не только уволенных, но и тех, кто осталсятех самых «счастливчиков», которые успели показать лояльность второму компаньону, за людей не посчитали. Нас приняли за отару овец и, как овец, попросту разделили проволокой с низким электрическим разрядом. Нам не смотрели в глаза, ничего не объясняли и перед нами не извинились. Самое интересное, что я искренне считала, что в худшем положении были те, которые остались работать. Мы, оскорбленные, имели право и возможность на гнев, на свободное искреннее проявление чувств. Тем же достались страх, унижение и сознание собственной ничтожности.
Ты о чем задумалась? Лида посмотрела на меня.
Я? Ни о чем. Я вообще не могу ни о чем думать. Устала.
Ты прости, что я тебя туда толкнула. Лида захлюпала носом.
Брось. Мы все правильно сделали. Мы теперь все, или почти все, знаем о том, как работает Дом моды. Хоть завтра открывай.
Завтра еще нельзя. Лида кивнула на спящих близнецов.
Завтра нельзя не только поэтому. Завтра нельзя, потому что я очень устала. Я хочу хоть месяц отдохнуть. Лида, со времени нашего приезда в Москву у меня не было больше пяти дней отдыха. А работа в «МаМур» вымотала и вовсе. Стольких нервов это мне стоило!
Господи, да конечно! Настя, у нас же есть деньги! Поезжай, куда хочешь! Насколько хочешь. Заработаем. Я вот такой заказ большой взялашью, когда малышня спит. Очень выгодныйчехлы для садовой мебели. Немного тяжеловатая ткань, но интересно! Мне даже пришло в голову, что из такой ткани можно шить летние пальто. Очень стильно может получиться
Я уже не слушала сестру. Я знала, что она меня поймет, прикроет, поддержит. Меня радовало, что с завтрашнего дня в голове не останется ни Мурашовой, ни Леры Петровны, ни странных порядков и манер этого заведения. Мне было хорошо оттого, что моя жизнь и мое время, мои силы теперь будут принадлежать только мне, моей сестре и моим таким крикливым племянникам.
Завтра буду спать до двух дня. Потом поедем с тобой гулять в парк. С малышами.
А может, тебена море? Лида посмотрела на меня с сомнением.
Нет. В Москве, в этой квартире, на этом диване. Если только он будет сухой. Я указала на близнецов, которые начинали капризничать.
Да, мне не хотелось на море, а равно и в другие чужие края, где большинство людей, отвлекаясь на новизну пейзажа, стараются убежать и от повседневной жизни, и от своих проблем, и от себя. Мне не хотелось в родной городс родителями контакт был потерян, мы с Лидой только помогали им деньгами и приезжали навести порядок в квартире. Моя родина не была тем местом, где я могла бы восстановить силы и обрести душевное равновесие. Скорее, наоборот. Из всех доступных мне мест оставалась только Москва. Город, который мы, как и остальные приезжие, приехали завоевать и который завоевал нас. В самые неприятные и тяжелые минуты лучше всего я чувствовала себя на его улицах. Мне было хорошо оттого, что время, отведенное для отдыха, я проведу здесь, среди суеты, спешки и толкотни. Но все это меня не будет касаться, а я буду выступать зрителем партера, который смотрит спектакль и не только слышит слова, но и ощущает запахи и тайные движения в кулисах.
Мое свободное утро началось ранопо привычке я завела будильник и подскочила резво, точно опаздывала. Я собралась, вышла из дома и зашла в первую кофейню. Там, под аппетитные сырники со сметаной и большую чашку кофе, я прочла все утренние газеты, даже те, о которых еще неделю назад ничего не подозревала, с интересом изучила биржевые котировки и сравнила шансы претендентов на президентское кресло одной небольшой африканской страны, посочувствовала эстрадной певицеее жалобы на недостаток экологически чистых продуктов занимали почти разворот одного яркого издания, пробежала глазами прогноз погоды и турнирную таблицу футбольного первенства. Я обнаружила, что мне вдруг стало интересно буквально все. Это было изумительное ощущениемир казался необычайно широк, многообразен и страшно увлекал. Я посмотрела в большое окно кофейнитам спешила улица, я же не торопилась, я выбирала свой сегодняшний путь и ощущала себя словно лошадь, выскользнувшая из упряжи. Передо мной лежала неизведанная, привлекательная жизнь почти свободного человека.
Потеря «упряжи», впрочем, сбивала с толку. Первую неделю меня кидало в крайностиМузеи Московского Кремля, кинотеатр «Иллюзион» я восполняла пробелы кинематографического образования, библиотекинепонятно зачем я заглянула в библиотеку консерватории. Затем пошли концерты и вечера симфонической музыки в зале им. Чайковского. Домой я буквально приползала и, падая на диван, засыпала в одно мгновение.
Настя, ты когда в гости к нам приедешь? Может, погулять вместе сходим? робко заикнулась как-то сестра по телефону.
Я помнила свое обещание, данное Лиде о прогулках с детьми. Но пока мне никто не был нужен. Мне было хорошо однойя получала удовольствие от всего, на что раньше у меня не хватало времени или сил.
Когда мы увидимся? Мой молодой человек, который был совсем немолодым, робко клянчил у меня свидание.
Я смеялась в ответ и переносила встречу. Он был хороший и, наверное, был влюблен в меня, но он не мог понять, что женщине, которая всю сознательную жизнь борется с обстоятельствами, нужно одиночество, то есть время, которое подпитывает ее, подзаряжает. Любое общение в такие периоды приводит лишь к трате энергии. Я не могла это точно сформулировать, я не могла это никому объяснитья просто выключила свой телефон. Это было мое время, и такую роскошь я хотела потратить только на себя.