Первой девушкой Беса была известная хиппушка. Они уже ехали в ЗАГС, но по дороге жутко посрались и разошлись. С тех пор Бес ненавидел хиппи. Умный парень, в электронике разбирался охренеть Один раз мы сидели в его гостинке в Черемушках. Я, Волосатый и Бес, пьяные в дым. Мы слушали старенький магнитофончик Беса, который он собрал из каких-то кусков Вместо изоляции между платами были трусы «Пацаны, они чистые!» Два бумажных динамика на проводках без корпусов лежали отдельно это типа было стерео. «Сейчас вам будет долби-сурраунд!» Бес положил один динамик в кастрюлю, другой в ведро Высокие и низкие Звук пошел Однажды он сказал слова, которые я запомнил на всю жизнь: «У каждого своя тема. Тебе никто не поможет. Ты все должен делать сам.»
3
Доринка приболела, и Настя не могла отлучиться из дома. Она не приходила несколько дней. Мне показалось вечность прошла! Я весь извелся, не знал, чем себя занять Все валилось из рук! На четвертый день я подумал: «Похрен!» И поехал к ней Даже звонить не стал заранее. Башню конкретно рвало! Беса не было дома Она обрадовалась! Прыгнула ко мне на шею Мы целовались Доринка спала в соседней комнате.
Настя, я так скучал!
И я скучала. Мне не хватает тебя.
Я хочу тебя! Прямо здесь.
Бес пошел в магазин. Он скоро придет.
Ее последние слова утонули в бесконечно-сладком поцелуе. Она была в халатике. Я распахнул под ним ничего!
Ты с Бесом была?
Нет Я из душа.
Я не хочу, чтоб ты с ним спала! Ты только моя.
Да я и не трахаюсь с ним Говорю, что голова болит Он психует.
Легкий халатик падает к ее прекрасным ногам. Она ложится и раздвигает бедра Худенькая, беззащитная. И такая сильная Родная Бес в любой момент может прийти Нам все равно Я нависаю над ней, упираясь ладонями в ковер. Тонкие руки Насти обнимают меня за шею. Губы тянутся, готовые к поцелую. Я растворяюсь в ней Вхожу в ее лоно Тесное и упругое, обнимающее влажными стенками мой возбужденный член. Сильными толчками я врываюсь в нее Она хватается руками за меня, за ковер, за воздух. Приглушенные стоны срываются с ее дрожащих губ.
Я двигаюсь все быстрее. Скорость фрикций возрастает до безумия. Она закрывает глаза, покоряется, принимая в себя каскад ударов члена. Я не знаю, зачем это делал? Просто я так хотел Это последний день. Две минуты до взрыва Земли Я должен успеть Сделать ее счастливой еще один раз
Я хочу повернуться
Она встает на колени, подается чуть-чуть вперед, я вхожу в нее сзади Господи У нее такая попка Изящная Идеальная Белая словно жемчуг Я вхожу до упора и чувствую прохладу почти прозрачной кожи Нежнее шелка Нежнее нежного лепестка А там внутри Пылает бездна Я любил ее и думал о том, что хочу умереть от счастья прямо в ней
Ее рука метнулась вперед и схватилась за батарею. Тело задрожало. Последний стон богини наполнил комнату, убил остатки тишины. Я вытащил член, развернул ее к себе Настя подставила счастливое лицо, приоткрытый ротик. Сперма брызнула на нее, на губы, на тонкую лебединую шею.
Как я ее любил! Я не понимал Я думал мне все равно Я могу завязать в любой момент как с травой Но с каждым разом садился все плотнее. Ломка без нее становилась все сильней И я завязал Но чего мне это стоило? Вырвать с корнем из сердца ангела Для чего? Чтоб через двадцать лет понять, что все херня И музыка. И любовь. И эта жизнь Она была настоящей Настя Худенькая девочка в очках С ребенком, мужем, тонкими руками, бездонным морем на губах и небом В сердце
«Властители» играли doom-death. Даймонд гитара, Бачер гитара-вокал, Бес барабаны, Волосатый бас. «Эффект Битлз в Сибири невозможен..» так сказала одна знакомая сука. Но красноярские металюги плевать хотели на «Битлз» И на его эффект Они репетировали в подвале каждый день Непонятно зачем А по ночам бухали, трахали женщин и обсуждали светскую жизнь металических групп в таком порядке! «Metallica», «Slayer», «Paradise Lost» это были звезды Иная Таинственная жизнь Жестокая музыка, солеными ржавыми риффами как наждаком бороздившая мозг. И конечно «Anathema» Боги из Ливерпуля. Тугой раскатистый doom. Она разрывала душу, как раскаленный лом глазницы ангела They Day
Я тогда не хотел ничего! Ни денег, ни женщин, ни уважения людей. Я просто хотел играть Терзать гитару на репетициях, на концертах Чтобы музыка не кончалась Никогда Это была другая жизнь. Это был DOOM Я приходил к «Властителям» на репу и растворялся в музыке! Я не очень любил такое Тяжелее «Deep Purple» никогда не слушал и вообще предпочитал блюз Но это было мясо Живое! Не из магнитофона, не из телевизора Они были реальные! Боги Даймонд и Бачер Они стояли спина к спине! С гитарами Даймонд с распущенным темным хайром, в строгом костюме. Бачер в сером свитере, небритый, с кучей колец в ушах, с роскошными светлыми волосами! Он тряс головой, и они развевались словно крылья Парни рубили метал Стена гитарного мяса неслась на меня и валила с ног Боже! Я хотел быть как они! Таким же ВЕЧНЫМ
Мне очень нравилась Настина сестра. Она была чуть помладше Насти. Знойная крашеная блондинка с обалденной грудью и попой. Я представлял, как раздеваю ее, как мы ласкаем друг друга. Я предложил Насте устроить секс втроем я, она и сестра. Настя сказала: «Давай!» Через несколько дней она подбила сестру пойти загорать на остров Татышева. Мы отправились туда втроем и Доринку взяли с собой. Для отвода глаз и просто потому, что Настя ее везде таскала. Любила она ее! Сейчас я вспоминаю это время и думаю как же нас перло! Дом Беса стоял почти на берегу Енисея рядом с мостом на остров Татышева Середина лета Мы взяли алкоголь. Какой-то бормотухи. Тогда катали все подряд веселое было время! Если представить, что мы пили там точно вся таблица Менделеева плескалась.
Мы перешли по мосту на остров и расположились в тени деревьев на берегу. Доринка лежала на одеяле и щебетала как птичка. Она смотрела на меня такая счастливая! Дети чувствуют многое. И все понимают, даже то, о чем не могут сказать. Не знаю, кем она меня считала? Еще одним папой? Сколько раз мы с Настей трахались при ней! Конечно, не на глазах Настя приходила ко мне вместе с дочкой. Мы отворачивали коляску от постели и предавались любви. Доринка сидела, игралась погремушками, угукала о чем-то своем Как и сейчас Она лежала и улыбалась мне Нас просто загнали в угол! Меня и Настю Предки, сестра, муж Гнилая жизнь. Мы нашли друг друга. Мы трахались, чтоб не сойти с ума И остаться жить.
Мы оставили Доринку на одеяле и втроем пошли к воде. Узкая полоса песчанного пляжа Отсюда открывался чудесный вид на город. И даже дом Беса виднелся вдали. Солнце клонилось к закату. Мы сидели на берегу втроем и целовались. Я поворачивался к одной сестре, потом к другой Они дарили мне поцелуи Бес, наверное, стоял у окна и курил, пуская в форточку сизый дым. Конечно, он не видел нас Жаль, что он был не астроном. Он бы направил свой телескоп с неба на грешную землю и охренел.
Пикник на острове плавно перетекал в оргию моей мечты! Я спустил штаны. Сестренка Насти наклонилась Начала целовать мой член И тут случилось странное Настя встала и ушла! Села рядом с дочкой и отвернулась. Она, наверное, любила меня И может, сама не ожидала Думала это игра Сестра постаралась и сделала мне шикарный минет Я кончил Она подставила руки и втерла белые капли в волосы. Сказала это лучший кондиционер! А мне было пофиг Стремно от того, что замутил такое говно. Я вернулся к Насте, обнял ее, и мы сидели так Смотрели на закат Сестра игралась с Доринкой, а мы молчали. Я прижимал ее к своей груди и думал о том Как все у нас с ней катилось И вот Прикатилось.
4
Первый раз я выпил водки В пять лет Этот случай потом еще долго передавали из уст в уста как анекдот. Все смеялись, даже предки Была какая-то взрослая пьянка у нас дома. Ужин закончился, я ушел в свою комнату играть И вдруг захотел пить! Побежал на кухню А там смех, разговоры Со стола все убрали и моют посуду. Чистая скатерть И на ней сверкает солнечными зайчиками одинокая хрустальная стопка. С водой Это я так думал Подбежал и выпил! А там была ОНА И я, пятилетний жизнерадостный карапуз, засадил водяру одним махом. Вот такие дела.
Водка вставила охренеть. Все поплыло Много ли надо пятилетнему малышу? Упился в хлам. Голова гудела. Внутри все жгло Делал один шаг и падал на пол Жесть Взрослые смотрели на меня и смеялись. Конечно, это было свинство с их стороны. Простые люди, консерваториев не кончали. Потом они дали мне воды. Финал этой детской драмы теряется во мгле. Думаю, было плохо какое-то время. Потом отпустило Но я понял, что водка зло! И поклялся больше ни капли алкоголя не употреблять до гробовой доски. Но вышло по-другому С пятнадцати до двадцати шести я бухал так мощно, и делал это в такой геометрической прогрессии, что по-любому райские кущи мне не светят. Слишком шикарно я проводил время.
До пятнадцати лет я вел здоровый образ жизни. Собирал брошюрки о вреде курения и пьянства Как же интересно было их читать О том, как это плохо курить и пить Наверное, эти книжки сыграли зловещую роль в моей судьбе. Ведь когда от чего-то долго отказываешься, оно настигает тебя все равно. И так неотвратимо, что хочется сдохнуть каждое мгновение весны От простого человеческого счастья.
Я начал пить, когда познакомился с Шуриком в предпоследнем классе школы. С тем, который отжарил Таню. Это был первый отмороженный чел, с которым меня свела судьба. Шурик шел по жизни с огоньком. Его любимой присказкой был переделанный стишок, которым учителя озвучивали небольшие переменки на уроках: «Мы бухали, мы бухали, наши горлышки устали. Мы немного отдохнем И опять бухать начнем!» Мне всегда было срифмовать как нефиг делать. По приколу я пародировал тексты разных песен Менял слова Однажды я переделал песню группы «Технология» «Странные танцы» Шурик услышал Подобрал аккорды на гитаре И потом на каждой пьянке это был наш козырный хит! «Квасить вдвоем. Квасить и квасить. День переждем. НЕ БУДЕМ ВАЛЯТЬСЯ А ночью начнем Квасить и квасить. Вдвоем под дождем. НЕ БУДЕМ ВАЛЯТЬСЯ В ПЕРЕХОДАХ ПОДЗЕМНЫХ СТАНЦИЙ. В ПЕРЕХОДАХ ПОДЗЕМНЫХ СТАНЦИЙ. Ква-а-а-с-и-ить вдвое-е-ом Ква-а-а-с-и-ить и ква-а-а-с-и-ить» Особенно людей прошибали слова «НЕ БУДЕМ ВАЛЯТЬСЯ». Это была жестокая правда жизни.
Когда мне исполнилось шестнадцать лет, в страну нескончаемым потоком хлынули импортные сигареты и бухло. Сначала это были ликеры и коньяк «Наполеон» Ах, да! Еще брэнди «Сленчив Бряг». «Солнечный Берег». Польское или болгарское, не помню Это для бедных подростков и бичей Крутые пацаны бухали «Наполеон», а своим телкам покупали оранжевый, зеленый или кислотно-голубой ликер Все три напитка были полный остой, особенно на вкус. Мы давились ими и думали о том, какие же придурки эти иностранцы, что пьют подобное говно! Это мы так считали На самом деле, Европа сливала русским все то, что не употребляла сама и не знала куда девать Дальше больше! Все это пойло начали подделывать народные умельцы. Превращая в еще более жестокую хрень. От которой даже можно было копыта откинуть. Но власть имела свой интерес и плевала на то, как будущие новые русские заколачивают начальный капитал.
В один прекрасный день в продаже появился спирт. С волшебными, ласкающими слух брэндами: «Моцарт», «Бетховен» И конечно «Рояль» Который вообще был «наше все». Неизвестный заграничный бизнесмен наверное долго ржал, придумывая названия для этилового спирта Ну какой «Моцарт»? Какой «Бетховен»? Но они продавались В изящных литровых бутылках. И уносили крыши русского народа куда-то вдаль.
«Рояль» был офигенной темой. Литровый пузырь разводился на пять бутылок водки. Хрен его знает, что это вообще был за спирт? Одни говорили, что на этикетке черным по белому написано: «Для протирки особо точных изделий.» Другие утверждали, что это кондитерский спирт Так или иначе, он был относительно дешев, а по качеству не уступал многому из того паленого дерьма с наклейками «Звездатая Водка», которое ящиками сливали в бездонные русские глотки. И уж тем более, лучше технаря, который продавали в каждом дворе по пять рублей чекушка. Люди дохли пачками от отравления подобной хренотой. А от «Рояля» никто не дох. Если только с перепоя Очень скоро выяснилась забавная вещь. У спирта оказалась вторая волна. Его нужно было обязательно «недопивать». То есть останавливаться до наступления солидной стадии опьянения. Потому что, через какое-то время, приходила вторая волна, и алкоголь врывался в башню снова, догоняя до кондиции. А если идти обычным путем и пить, пока не будет реально зашибись, вторая волна накатывала так мощно, что валила с ног, вырубая незадачливого алко-рейсера на самой вершине эйфории.
Очень часто в роли счастливого трупа, пропустившего вторую волну, выступал ваш покорный слуга. Ну не было у меня «культуры пития» И каждый раз, садясь за стол, ломящийся от спирта, я клялся, что вот сегодня все будет окей, и я не продинамлю эту мерзкую «вторую» И не буду ВАЛЯТЬСЯ В ПЕРЕХОДАХ ПОДЗЕМНЫХ СТАНЦИЙ не только в песне Шурика, но и в реальной жизни Хотелось как лучше, а получалось как всегда.
Жанна была немного младше меня Кареглазая Жгучая брюнетка с роскошными волосами. Она их подкрашивала слегка в каштан. И всегда одну прядь заплетала в косичку около лица. Она говорила, что у нее в жилах много всякой крови, но цыганская точно есть! И всплеснув руками добавляла: «У меня нет отца! Я незаконная дочь!» Отец у нее конечно был райкомовский чиновник. Мать с ним не жила, была его любовницей. К тому времени они уже расстались. Мать запретила Жанне упоминать имя отца. Резную доску с его портретом отдала дочери кататься с горки Ну а чего она ждала? Что он на ней женится? Охрененный бонза?
Жанна жила в пяти минутах ходьбы от нашего подвала. И однажды кто-то привел ее к нам. Я увидел ее и был сражен наповал! Она меня зацепила Не знаю чем Она была такая свободная! Независимая Мы познакомились на пьянке у Волосатого, где Шурик трахал Таню. Потом он трахнул танину подругу. Таня трахнула Волосатого И только Жанна никому не дала Мы оказались в одной постели. Она лежала, я прилег рядом с ней и хотел Понятно, что я хотел! Она сказала: «Хрен тебе! Я буду кусать!» Я протянул ей ладонь: «Кусай!» И она укусила Прямо до мяса. И не отпускала Сучка Я лежал и молча терпел. Минут через пять она разжала зубы Я обнял ее она лежала ко мне спиной, так мы с ней и уснули обнявшись Романтика
В ту ночь я снял с ее запястья феньку. Плоский обруч, обтянутый черной кожей Она пыталась вернуть, кусалась, таскала меня за волосы, но я не отдал. Жанна сказала, что не отпустит мой хайр. Так мы и шли с ней по улице! Я с фенькой, она с моим хайром в руке. Прохожие оглядывались Она смеялась! Ну как было не влюбиться в нее? Дикое цыганское чудо.
Какое-то время мы не виделись, она в подвал не заходила. Только передавала через Помазея, чтобы я вернул феньку. Помазей еще один персонаж. Мы вместе играли хардкор в группе «Jack Daniels» второй подвальной банде. Помазей был вокалист, я гитарист, на басу играл Крис приятель Даймонда, на барабанах сначала Даймонд, потом Бес. Через несколько дней Жанна пришла в подвал. Она смотрела на меня и улыбалась. А потом сказала: «Ты как-нибудь заходи!» Это был рай
На улице шел дождь. Я выбрался из подвала и подумал: «Пофиг!» И пошел к ней. Капли падали с неба На руки На лицо Их становилось все больше. Капли превращались в теплые струи. Стена дождя выросла передо мной. Я шел сквозь нее К своей любимой. Девочке с каштановыми волосами. И одинокой косичкой в водопаде теплых прядей. «Волосы темнеют мятно-пряной смолью Губы пламенеют нежностью и болью.» Кожаная фенька обнимала запястье. Это была частица Жанны. Девочки, которую так любил. И даже не коснулся Никогда Только случайно На один миг. Наверное, она ждала А я не мог просто взять и подойти. И обнять ее Она была для меня как ангел! Ее все звали на пьянки. Она везде тусовалась. И наверное все у нее было с парнями. А я не мог Я не прорвался сквозь стену дождя! Не знаю почему Я так хотел! Потом она нашла бойфренда, и я ушел навсегда. Она встречала меня Приглашала в гости. Или поучить на гитаре. Я учил ее иногда Но я не пришел. Зачем быть вторым? У бога «Темно-карий волос между черных прядей Нежно-алый голос, золото во взгляде.» «Это твои стихи?» «Да О тебе» «Спасибо! Как ты пойдешь? На улице дождь.» «Я не хочу идти!» «Возьми мой зонтик!» «Дождь это ты» «Нет Ты»