Не трогай, его голос звучит устало.
Ты ранен?
Нет, бл**ь это я так, прикалываюсь, через зубы цедит он. Опять морщится, прикрывая глаза. Соскакиваю с места, подбегаю к телефону, набираю скорую.
Положи немедленно трубку! командует он так громко, что трубка сама выпадает из моих рук. Принеси аптечку и иди домой, уже спокойнее говорит он, еле приподнимается с дивана, стягивает с себя окровавленные джинсы. И бутылку водки в холодильнике захвати, просит он, отшвыривая джинсы на пол, опять садясь на диван. Смотрю на его темную рваную рану на ноге, и мои волосы становятся дыбом, начинает слегка подташнивать от вида крови. Наконец выхожу из ступора, несусь на кухню, открываю все ящики, попутно что-то опрокидывая, разбивая. Где, бля**ь, эта чертова аптечка?! В очередном шкафу наконец-то нахожу аптечку, больше похожую на медицинский большой чемоданчик, вроде того с которыми ходят врачи скорой помощи. Хватаю бутылку водки из холодильника. Бегу назад в кабинет. Мои руки нервно трясутся, в горле пересохло. Не каждый день встречаешь раненого, истекающего кровью мужчину. Дан сидит в том же положении, с закрытыми глазами, глубоко дышит. Сажусь возле него на колени, стараюсь осмотреть рану, не морщась. Чертово узкое, короткое платье, задирается, оголяя мои бедра. Дан открывает глаза, внимательно осматривает меня, задерживается взглядом на моих бедрах. Ох, похоже, не все так плохо, как мне кажется.
Рану нужно продезинфицировать. Там нет пули? зачем-то спрашиваю я, хотя до конца не понимаю пулевое это ранение или нет.
Нет. По касательной прошла, его голос звучит уже более сдавлено. Дай водку, выхватывает из моих рук бутылку, открывает крышку, отпивает несколько глотков. Его лоб еще больше покрылся испариной, губы бледнеют. Блин, это очень плохой знак. Дан отрывается от бутылки, глубоко вдыхает, опрокидывает бутылку, льет ее себе на ногу, но его руки трясутся, и водка почти не попадает на рану. Дан сдается, протягивает бутылку мне.
Лей, командует он.
Что, прямо туда?! блин, я сегодня прямо королева глупых вопросов.
Есть другие варианты? пытается ухмыльнуться он. Лей! я собираюсь с духом, вдыхаю, выхватываю из его рук бутылку. Я сделаю это. Переворачиваю бутылку, лью ее точно в рану. Дан морщится, сжимает руки в кулаки, и мне кажется, я морщусь вместе с ним. Хватит, прерывает он меня. Кровь уже почти остановилась, но рана выглядит ужасающей, большой, глубокой. Теперь открой аптечку, там есть Галагран.
Что? не понимаю я, осматривая содержимое чемодана, от которого у меня разбегаются глаза. Да тут целая аптека.
Такой порошок в прозрачной баночке, нервно поясняет он. Еле как его нахожу. Дан вырывает его из моих рук, открывает крышку и обильно сыпет себе на рану.
Тебе не кажется, что рана слишком большая и ее нужно зашивать? спрашиваю его я.
Нет, не кажется, отвечает он, отшвыривая баночку. Теперь бинт, надеюсь, ты умеешь с ним обращаться, выгибает брови. Смотрю на него оскорбленным взглядом, достаю из аптечки вату, пропитываю ее водкой, протираю его ногу вокруг раны от остатков крови. Дан вяло наблюдает за мной. Потом и вовсе откидывает голову на спинку дивана, прикрывает глаза. Беру бинт, делаю из кусочка что-то похожее на тампон, аккуратно накладываю на рану. Перевязываю ее бинтом. Собираю с пола грязную вату, баночку с порошком, водку, поднимаюсь на ноги.
Водку оставь, устало просит он. Отдаю ему водку. Дан опять прикладывается к бутылке.
Как это случилось? спрашиваю я.
Иди домой, Дюймовочка.
Но, а как же ты? Может, я подвезу тебя домой?
Твою мать! Просто закрой дверь с той стороны и иди домой! да и пошел он! Беру аптечку, выхожу из кабинета, громко хлопнув дверью. Прохожу на кухню, мою руки. Беру свою сумку, иду домой. Спускаюсь на парковку, сажусь в машину, прикуриваю сигарету, выдыхаю дым в окно. Тревожные мысли о Дане не дают мне покоя. Черт, он что, так и будет сидеть там один? Я не знаю, зачем я это делаю, но мои ноги несут меня назад в офис. Поднимаюсь на нужный этаж, захожу в приемную, подхожу к его кабинету, берусь за ручку двери, и моя решимость тут же испаряется. Прижимаю ухо к дверитишина. Почти бездумно открываю дверь, проскальзываю внутрь. Дан уже лежит на диване. Радом с ним, на полу, почти пустая бутылка. Подхожу немного ближе, рассматриваю его лицоон кажется расслабленным, спокойным. На его лбу по-прежнему выступает пот. Достаю из сумки влажные салфетки, аккуратно, потихоньку протираю его лицо. Дан молниеносно ловит меня за руку, сильно сжимая запястье. Он медленно открывает глаза, фокусирует взгляд на мне.
Никогда не смей подкрадываться ко мне. Это может закончиться плохо. Мое тело реагирует быстрее, чем мозг. Ясно тебе?! охренеть, а это что еще значит? Но я послушно киваю в знак согласия. Почему ты до сих пор здесь? Почему не уехала домой?
Я подумала Эм, может тебе что-нибудь нужно, илине знаю, что сказать, потому что я сама не понимаю, зачем я здесь. Какой черт меня дернул вернуться? Дан внимательно осматривает мое лицо. Долго молчит.
Сделай мне чаю покрепче, с тремя ложками сахара.
Тамара сказала, что ты пьешь чай без сахара.
Да, я пью без сахара. Но сейчас мне нужен чай с сахаром. Ты можешь сделать его, без лишних вопросов?
Могу, разворачиваюсь на каблуках, иду на кухню делать Дану чай, себе кофе. Ставлю все на поднос, иду в кабинет. Дан уже сидит, разговаривая с кем-то телефону. Из разговора я понимаю, что это явно женщина. Дан в резкой форме объясняет ей, что они не увидятся ни сегодня, ни завтра, скидывает звонок.
Там, в комнате для отдыха, есть плед, принеси, пожалуйста, если тебе не трудно, ох, ни фига себе! Я впервые слышу, как он чем-то меня просит, еще и со словом «пожалуйста». Я молча иду в комнату для отдыха, беру плед, приношу его Дану, сама накрываю его ноги. Подаю ему чай, сама беру кофе, сажусь рядом с ним.
Почему ты не хочешь поехать домой? спрашиваю его.
А ты? отвечает вопросом на вопрос.
Не знаю, характер у меня такой. Не могу оставить людей, когда им плохо, отвечаю, пожимая плечами.
Хорошая черта, Дюймовочка, пытаясь улыбнуться, отвечает он.
Так что все-таки произошло? пытаюсь опять разузнать.
Произошла производственная травма, так, ничего страшного, отпивая чай, отвечает он.
А почему ты не обратился в больницу?
Слишком много вопросов, Дюймовочка. Иди домой, уже поздно, ничего не отвечаю, встаю с дивана, собираю пустые чашки, мой телефон начинает трезвонить. ЭтоМаришка. Вот черт, я пообещала ей сегодня посидеть с Антошкой. Выхожу на кухню, ставлю чашки в раковину. Поднимаю трубку, говорю Маришке, что у меня был форс-мажор на работе, что через полчаса я буду дома. Мою чашки, подхожу к кабинету, тихонько приоткрываю дверь. Дан опять лежит, но как только я открываю дверь, поворачивается в мою сторону.
С тобой точно все нормально?
Да Ксения Владимировна, со мной все хорошо. Покиньте, наконец, рабочие место, о, мы опять перешли на официальный тон.
Спокойной ночи Вам, Данил Александрович, его имя я насмешливо тяну. Он тоже слегка кривовато улыбается, закрывая глаза, намекая на то, что наш разговор окончен.
Наконец я возле дома, мои ноги гудят. Снимаю туфли, выхожу на улицу босиком. Не могу больше пройти в туфлях ни шагу. Замечаю рядом, на парковке возле дома, знакомую машину. Да нет, не может быть! Мне показалось. Это просто похожая машина. Но блин, и номера тоже его. Подхожу к Лешиной машине ближе. Алексей замечает меня, тут же выходит на улицу. Останавливаюсь, застываю в паре метров от него. Он такой же, почти не изменился, может только немного похудел. Леха просто облокачивается на машину, складывает руки на груди, внимательно смотрит на меня. В этот момент я понимаю, как я сильно по нему соскучилась. Так хочется подойти к нему обнять, спросить как у него дела, посидеть вместе на кухне, попить чаю, как раньше. Может я и не любила его как мужчину, но за годы нашего совместного проживания он стал мне родным человеком. Мы продолжаем, молча друг на друга смотреть. Хочу поздороваться, открываю рот, и одновременно со мной Леха тоже хочет что-то сказать. Сам смеется от нелепости ситуации. Замолкаю, даю возможность сказать ему первым.
Глава 3
Ксения
Смотрю на своего бывшего жениха, мысли разбегаются в разные стороны. В голове куча вопросов. Зачем он здесь? Не то, что я была не рада его видеть, но мы расстались далеко не друзьями. Последние полгода не общались.
Лехе тридцать лет, его компания процветает, насколько я знаю, сейчас он строит комплекс для мужа Лизки, Роберта.
Он осматривает меня с головы до ног, его взгляд останавливается на моих босых ногах, смотрит на туфли в моих руках, слегка улыбается.
Привет, тихо, но так тепло произносит он. С такой нежностью в голосе, что все мое чувство вины перед ним тут же выползает наружу. Пытаюсь спрятать это навязчивое чувство за улыбкой.
Привет, так же тихо отвечаю я. Может, зайдешь, предлагаю я, указывая туфлями в сторону дома.
Да, конечно, щелкает сигнализацией, забирает из моих рук сумочку, и тут же застывает с моей сумкой в руках. Когда мы жили вместе, Леха всегда сам забирал мою сумку из машины, потому что я постоянно ее там забывала. Никак не комментирую его жест, продолжаю идти к подъезду. Пока мы молча поднимаемся ко мне в квартиру, я лихорадочно соображаю, насколько у меня чисто, вымыла ли я вчера посуду. Я знаю, что даже если у меня в квартире будет твориться полный хаос, Леша ничего не скажет, но в данный момент меня почему-то это очень волновало. Останавливаемся возле моей квартиры. Пока я ищу ключи, из соседней двери вылетает Антошка с криками «привет Ксюша», следом за ним выходит Маришка, вся при параде, в красивом длинном светло-голубом платье, уложенными медовыми волосами.
Извини, оправдываюсь я перед ней. Я задержала тебя.
Да ничего страшного. Это ты меня извини, что дергаю тебя, но у меня все отменилось, я сама узнала об этом только сейчас, оправдывается, с интересом рассматривая Леху. Как только я открываю дверь, Антошка тут же залетает в мою квартиру, Маришка кричит ему, чтобы вернулся, и что это неприлично, но мальчуган ее не слушает.
Извини, Ксюша. Я сейчас его заберу. Ты не одна, мы, наверное, мешаем тебе.
Ну что ты такое говоришь, ничего вы не мешаете. Я просто еще вчера обещала Антошке мороженое, и, похоже, он ждет обещанного. И, кстати, знакомься, этоАлексей, мой, запинаюсь на полуслове. А кто он мне теперь?
Хороший, давний друг, заканчивает за меня Леха, спасая ситуацию. На лице Маришки расцветает обворожительная улыбка.
А этоМаришка. Моя соседка, как ты уже понял, очень хорошая подруга, поясняю я Лехе. Они жмут друг другу руки.
Ну, если вы уже закончили знакомиться, может, все-таки зайдем в квартиру, у меня был трудный рабочий день.
Кстати, как тебе новая работа? спрашивает Маришка, как только мы проходим в гостиную.
Эм Я еще не определилась, как она мне. Но конец рабочего дня был довольно нервным, падая на диван, отвечаю я.
Новая работа? заинтересованно спрашивает Леха, садясь рядом со мной. А что случилось со старой? Опять не сошлись характерами? Леша хорошо меня знает, мне даже не надо ничего ему объяснять, по его выражению лица вижу, что он уже все понял.
Ну, можно и так сказать. Я уволилась вчера. Но сегодня меня приняли на испытательный срок, отвечаю я, посматривая на мнущуюся Маришку в дверном проеме. Ты чего там застыла, проходи.
Нет, мы, наверное, пойдем, Она зовет Антошку, который хозяйничает в моем холодильнике, ища обещанное ему мороженое. Мальчик прибегает с довольным перепачканным лицом. Похоже, он нашел еще и мой шоколад. Маришка отчитывает его за некрасивое поведение. А я смотрю на Леху, который в данный момент осматривает мои ноги, закинутые на журнальный столик. В груди начинает что-то щемить, становится невыносимо тоскливо, грустно.
Марин, отстань от ребенка, говорю я, отрываясь от Лехи, переводя взгляд на мальчика. Я обещала ему мороженое и шоколад. Он просто все это взял, Маришка хмурится, берет сына за руку, тащит к выходу. Кричит всем «пока», захлопывая за собой дверь. Наступает полная тишина. Леша смотрит мне в глаза, и я вижу в них ту же тоску. Только наша тоска, она разная. Если я скучаю по нему как по другу, брату, то он явно испытывает ко мне другие чувства.
Ты хочешь что-нибудь, чай, кофе, воды? спрашиваю я, подрываясь с дивана, разрывая наш контакт.
Нет, черт, я надеялась, что он согласится, и у меня будет десять минут на кухне, чтобы собраться с мыслями. Ксюша, нерешительно начинает он. Ты прости меня, тогда я был очень груб с тобой. Мне надо было тебя выслушать, но я был пьян и, он прерывается, подбирает слово. О, Боже, что он несет? Он оправдывается и извиняется передо мной? От этого мое чувство вины усиливается еще больше.
Леш. Не надо. Не смей извиняться. Тогда ты был абсолютно прав. И я все-таки сделаю нам кофе, убегаю на кухню. Мне нужно пять минут, чтобы осмыслить его слова и перестать чувствовать себя дрянью. Но зачем он так? Лучше бы он меня ненавидел и игнорировал, чем извинялся передо мной.
Ксюш, ты, наверное, неправильно меня поняла, вздрагиваю, когда на кухне появляется Леха. Не оборачиваюсь, продолжаю делать кофе. Если ты подумала, что я хочу вернуть тебя или что-то в этом роде, то, он останавливается, с минуту молчит. Медленно оборачиваюсь, встречаюсь с ним взглядом, и вижу ту же печаль, что таится во мне. То это не так. Это уже невозможно, облегченно выдыхаю. Я бы, наверное, не выдержала, если бы он стал меня просить возобновить наши отношения, скорее всего, не смогла бы ему отказать, и с чувством вины продолжала бы обманывать себя и его. Я просто хотел узнать, как ты? Как у тебя дела? Все ли у тебя хорошо? Может, тебе нужна помощь? Черт, я вообще не знаю, что я здесь делаю и что сейчас несу. Знаешь, несколько часов назад я был в нашем парке, все ни как не могу прекратить туда ходить, ноги сами меня туда несут, выдает он на одном дыхании, отворачивается, смотрит в окно.
Я тоже была вчера утром в парке, усмехаюсь сквозь грусть. И блин, мои ноги тоже сами меня носят туда постоянно. Это ты приучил меня туда ходить думать, слегка толкаю его в плечо. Леха усмехается, берет меня за руку, слегка поглаживает теплыми пальцами мою ладонь. Сердце начинает биться быстрее. Он такой родной и близкий мне, несмотря на то, что мы не виделись уже почти полгода. Свадьба Лизки не считается, там он меня пытался игнорировать. Если честно, я очень по тебе скучала. И тогда, в день нашей свадьбы, я просто поняла чтоЛеша подносит палец к моим губам, заставляя замолчать.
Не надо. Молчи. Я все понял, вот скажите мне, за что такому чудесному мужчине досталась такая дура, как я?
Можно я тебя обниму как друга? не решительно спрашиваю я. Леха молча сам тянет меня на себя, укутывая в свои такие теплые и родные объятия.
Я тоже скучал, говорит он, поглаживая меня по спине. Прижимаюсь к нему, к горлу подступает ком, хочется разрыдаться от его теплоты и нежности. Какая я все же дура! И что мне не хватало рядом с этим мужчиной? Но я не плачу, мне становится спокойней на душе от того, что он здесь.
А дальше мы пьем кофе, я рассказываю ему о том, как уволилась с последней работы, но опускаю подробности того, как устроилась на новую. Болтаю без умолку, говорю обо всем, что происходило со мной за эти пол года. Рассказываю про моего нового жениха Антошку, о Маришке. Леха просто слушает, иногда улыбается, смеется вместе со мной. Ему действительно интересно все, что я говорю. Я, наконец, замолкаю, прошу его рассказать о себе. Леха говорит, что ничего практически не изменилось, он строит комплекс для Роберта и еще парочку мелких объектов. Говорит, что постоянно занят работой. В конце нашей беседы Леха упоминает, что Лизка приглашала его завтра на ужин, предлагает мне пойти вместе, мотивируя тем, что Лиза будет очень рада нашему общению. Договариваемся, что Леха заедет завтра вечером, заберет меня после работы, прощаемся.
Закрывая за ним двери, я чувствую себя счастливее, свободнее, с моей души свалился огромный груз вины. В полночь ложусь в кровать, три раза убеждаясь, что завела, чертов будильник, с которым я не дружу. Еще час никак не могу уснуть, меня переполняют чувства и эмоции от проведенного с Лешкой вечера. В голове проносятся его слова, которые я анализирую. Зачем я это делаю? Мне нужно выспаться и постараться завтра не опоздать. Но когда мои мысли перескакивают от Леши к работе, я вспоминаю о Дане. Интересно, как он там? Почему не разрешил вызвать скорую? Уехал ли он домой или остался там? В следующие полчаса дела обстоят еще хуже. От переживаний за его здоровье, мои мысли перескакивают к нашему собеседованию. Я вспоминаю его наглые, ласкающие меня руки. Его теплые губы и горячее дыхание. К моим мыслям подключается фантазия о продолжении. Ааааа Черт! Мне нужно срочно уснуть. Мало мне теперь его целыми днями на работе лицезреть, так он еще и ночами мне покоя не дает! Я не знаю, на какой из тысячи своих фантазий я уснула. Но утро встретило меня головной болью. Почти холодный душ тоже мало чем помог. Пока надевала желтое летнее платье, подвязывала его черным ремешком, я с тоской смотрела на кровать, которая манила меня прилечь хотя бы на минуту. Но я не сдалась, у меня даже хватило сил на макияж и прическу.