Я часто думаю о том, что как-то не справедливо, что он мне столько всего отдаёт, а мне нечего дать ему взамен. Ничего, когда-нибудь, когда я буду работать, я тоже буду баловать тебя подарками. Понимаю, что ты и сам можешь себе позволить очень многое, и до твоего уровня я вряд ли дотяну, но очень хочу тоже тебе что-нибудь дарить. Дарить то, на что я заработала сама.
Тебе явно что-то снится, потому что ты притягиваешь меня к себе ещё сильнее, так, что мой нос уткнулся в твою ключицу, своей рукой, на которой лежит моя голова, ты прижал моё лицо к своему телу и не отпускаешь. Моя рука опускается вниз и я ложу её на твой бок. Лежать так не очень удобно и я опять начинаю осторожно поднимать голову, чтобы посмотреть на тебя. Хочу чмокнуть тебя в щёку, но, наверное, из-за кольца твоих рук, мне сложно достать до щеки и мои губы нежно касаются твоей нижней губы. Я не специально, нет! Но подняв глаза, наталкиваюсь на твой удивлённый взгляд. Ты молча отпускаешь меня и также молча встаёшь и уходишь из комнаты. А мне так стыдно, что хочется плакать. Ты же сейчас наверняка подумал про меня невесть что!
Слышу шум воды из ванной комнаты. Вот вода перестала течь и через минуту папа вернулся.
- Пап, - тихо зову его я. Я уже села на кровати и натянула одеяло по самый подбородок, слежу за ним, но он на меня не смотрит и по прежнему ничего не говорит. Молча одевается и уже из коридора я слышу его сиплое:
- Я позвоню.
Звук открываемой и закрываемой двери. Я начинаю плакать. Снова падаю лёжа на кровать. Мне ужасно плохо. Что, если я тебя потеряю? Если ты отвернёшься от меня из-за отвращения ко мне? Мои рыдания прервал настойчивый звон будильника. Пора бежать в школу. Приходится взять себя в руки и собираться. Лучше написать контрольную со всем классом, так хоть, может быть, удастся у кого-то попросить подсказки, списать, чем переписывать потом её в одиночестве в присутствии учителя. Так что да, в школу я иду.
Но этот день, наверное, самый худший в моей жизни. Всё сегодня не так. Всё время мысленно возвращаюсь в сегодняшнее утро. Зачем я это сделала? Зачем я так поцеловала своего отца? Ребята постоянно на переменах спрашивают, что со мной не так, почему я не улыбаюсь и ни с кем не говорю? А я просто не могу. Меня сковал страх от мысли, что папа может никогда больше ко мне не приехать. Я готова умолять его забрать всё то, что он мне подарил, лишь бы только он сам был рядом. Но в школе я не позволяю себе плакать, я обязательно выпущу слёзы дома.
Вот и закончился школьный день. Иду домой и в кармане вибрирует телефон, я забыла включить на нём звук. Это Мишка.
- Привет, цветочек. Как контрольная.
- Думаю, четвёрка будет. Что-то папа вчера объяснил, что-то списала. Так что, справилась.
- Может, отпразднуем вечером?Я понимаю, что Мишка-то точно в моей ситуации не виноват, но видеть сегодня ни его, ни кого-то другого, я не хочу. Единственный человек, к которому я сегодня бы побежала, это мой отец. Но мне страшно даже позвонить ему, не то что в глаза посмотреть.
- Миш, я как-то неважно себя сегодня чувствую, лучше дома залезу под одеяло и лягу пораньше спать.
- Я могу привезти тебе вечером чего-нибудь вкусненького и заботливо стеречь твой сон.Подкупает его забота, но сегодня я точно не хочу его видеть. Поэтому категорически отказываюсь.
- Как хочешь, любимая. Но, если передумаешь, - звони. Я приеду.
- Обязательно, Миш. Спасибо.
А дома я снова начинаю рыдать. Мне очень и очень плохо. Я жалею себя. Телефон лежит со мною рядом, т.к. я с надеждой жду, что, может быть, папа позвонит. Но нет. Беру в руки трубку, хочу позвонить ему сама, только вот что я ему скажу? Всё, на что я смогла решиться, это уже вечером написать ему смс: «Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть».
Отец ничего не ответил. Да и чего я ждала? Что он как мальчишка будет со мной переписываться? Слёзы уже давно высохли, на часах почти шесть. Наверное, схожу-ка я в магазин, куплю себе мороженого. Оно лучше любой подружки поможет мне успокоиться. Я оделась и вышла из подъезда. Сразу же увидела машину отца. Давно он тут стоит? Сквозь лёгкую тонировку стекла всё равно видно, что он положил голову лицом вниз на руль, вцепившись в него руками. Мне страшно подойти к нему, а вдруг прогонит? Но и идти дальше мимо я тоже не могу. Всё-таки решаюсь. Когда я подошла и постучала в окно его автомобиля, отец перекинулся через пассажирское сидение и открыл мне дверцу изнутри. Кратко и строго буркнул:
- Садись!
Я подчинилась. Села в пол оборота, смотрю на него, а в глазах вот-вот опять появятся слёзы. Папа не смотрит на меня, он смотрит вперед через лобовое стекло. Руки его всё также крепко сжимают руль. Машину он не заводит и я понимаю, что никуда мы сегодня с ним не поедем. Вот сейчас он скажет мне, что на этом всё: поиграли в дочки-матери и хватит. Точно скажет, что такая дочь ему не нужна и бросит меня. Страшно. Но слов я не нахожу. Точнее, я бы умоляла его понять меня, что это случайно вышло, что я очень дорожу нашими отношениями, и пусть он не бросает меня, но выдавить из себя ничего не могу.
Всё также не глядя на меня, отец произносит:
- Завтра в школу не идёшь. Утром я заеду, поедем сдадим кровь на анализ. Я уже договорился.
- Какой анализ? Зачем?
- Выясним, наконец, папа я тебе или нет, - жёстко отвечает он. Давно надо было это сделать.
И тут я понимаю, что это конец. Конец всему. Он нашёл повод, чтобы отказаться от меня. И не важно, что покажет анализ, он всегда сможет мне сказать, что по результатам экспертизы мы друг другу никто. Так что, - гуляй вальсом, девочка. Как я могла всё так испортить? Слёзы предательски начинают бежать по щекам и всё, на что я способна сейчас, это тихо сказать:
- Хорошо.
Затем я сразу же выбираюсь из его автомобиля и бегу обратно домой. Не хочу я больше никакого мороженого. Я ничего вообще не хочу! Я хочу только плакать и выть. Что я, собственно, и делаю. Но слезами горю не поможешь, а чувство одиночества давит не менее сильно, чем сегодняшнее чувство вины и я решаюсь позвонить Мише. И я твёрдо уверена, что сегодня я разрешу ему быть со мной, точнеесама попрошу. Потому что Мишка, - он мой. А вот всё то, что сейчас меня окружает, квартира эта, вещи, это чужое. Как и человек, который уехал только что от меня.
- Миш, а можно я сама к тебе сегодня приеду?
- Конечно, если тебе так хочется. У тебя что-то случилось?
- Нет, всё в порядке. Просто гадко как-то, одиноко. Сначала отказалась от встречи с тобой, а потом пожалела.
- Вызывай такси, не едь на маршрутке. Я оплачу.
Встретил меня Миша возле подъезда. Видно, что ещё не успел переодеться с работы. Уставший он сегодня какой-то. А может, это я в таком настроении, что мне только плохое бросается в глаза? Заплатив водителю, Миша приобнял меня и чмокнул в висок. Как хорошо чувствовать сейчас его заботу. Поднялись в квартиру, Мишка пошёл в душ и переодеваться, а я на кухнюнужно проверить, что там у него в холодильнике и сообразить ужин. Ужином стали бутерброды и яичница, чай и кусок «Инея». Ели мы почему-то молча, хотя это очень странно для парня, обычно он не любит молчать. А сегодня как-то смотрит на меня, ожидающе, словно ждёт, что я сама начну разговор о своём состоянии. Но мне о сегодняшнем дне говорить совсем не хочется, да и рассказывать такое стыдно. Всё, что я могу ему сообщить, так это:
- Отец решил завтра съездить и сдать анализ крови. Он где-то договорился. Я, конечно, с ним. Чтобы подтвердить наличие родства.
- Так вот почему ты такая печальная? Боишься?Миша накрыл мою руку своей через стол.
- Да, Миш, боюсь. Боюсь, что я ему окажусь никем. Я привязалась. Даже не знаю, как мне его сейчас назвать: папой или Русланом, или даже Русланом Борисовичем. И дело не в том, что я боюсь потерять его поддержку, просто уверена, что если я ему не дочь, то мы с ним больше и не увидимся. Мне его будет очень не хватать. Или, может, мне будет не хватать именно этого самого чувства нужности отцу, ведь я всю свою жизнь, понимаешь, не чувствовала этого и теперь, когда я знаю, что это такое, мне так не хочется его потерять.
Когда я говорю всё это, я не смотрю на парня, я вижу перед собой лишь стол с тарелками. Поэтому вздрогнула, когда почувствовала, что Миша переместился ближе ко мне и взял моё лицо в свои руки. Заставил меня поднять глаза на него:
- Зато я останусь.
И мне так тепло стало от его слов, вспомнился мультик про Карлсона и слова: «Малыш, но я же лучше собаки!». И я сама к нему потянулась. Поцеловала в губы, легко, нежно. И почувствовала, как Миша углубил наш поцелуй, как его руки сначала двинулись вниз по моему телу, вдоль талии, к ягодицам, но, едва достигнув последних, Мишка отстранился и сделал движение, чтобы встать. Но я сама удержала его, сначала схватив за руку, а потом:
- Миш, я хочу тебя. Хочу сегодня. Было приятно наблюдать на его лице сейчас и неверие в сказанное, и радость от того же. А мне очень хотелось дать ему то, что он давно уже заслужил. Может и неправильно я сейчас поступала, но Миша того стоил.
Он стянул меня со стула и, целуя, поднял на руки, понёс в комнату. Аккуратно положил на кровать, выключил свет и в сумерках я увидела, как разделся, - медленно, будто и сам ещё не верил, что сейчас он сможет мною овладеть. Потом также медленно чередовал раздевание меня с поцелуями и самыми ласковыми словами о том, как же он долго этого ждал. И мне всё понравилось. И было совсем не больно. Правда, я не смогла быть совсем уж раскованной, какой, думала, я буду в сексе, когда ещё только представляла себе свой первый раз. Чего уж там, смотрели мы с девчонками откровенные фильмы, когда оставались ночевать друг у дружки, пока родители на дачах трудились. Но в жизни оказалось сложно подражать героиням фильмов, поэтому я просто отвечала нежностью на ласки своего парня и надеялась, что ему так же приятно всё, что происходит, как и мне. Немного я, правда, не поняла, был ли у меня оргазм, но это меня сильно и не волновало. Смущал один только момент, который я Мише и озвучила:
- Миш, а презерватив ты зачем одевал? У меня же никого не было ещё, я не могу быть ничем заразной.
В ответ услышала лёгкий добрый смешок:
- Глупая, это чтоб детей раньше времени не сделать.И Мишка сильно-сильно меня обнял.
Вот уж, действительно, глупая! Что я, не знаю, откуда дети берутся? Зачем такой дурной вопрос задала? Но, слово не воробей поэтому отбросила в сторону смущение по поводу своей недалёкости и закрыла глаза, засыпая. И слышала ещё много красивых и нежных слов о себе.
Глава 9
Ксюша
Утро меня встретило чашкой кофе и тортиком в постель. Что было очень приятно. Также, как и видеть радостное, светящееся улыбкой Мишкино лицо. Я умилилась, - такой очаровашка! Но тут же вспомнила, что мне сегодня предстоит и сразу погрустнела. Захотелось отключить телефон и не встречаться сегодня с папой. Или Русланом? Сразу же для себя отметила, что мысленно уже начинаю себя готовить к тому варианту, что он вполне может оказаться мне чужим человеком.
Миша вручил мне чашку кофе в руки, рядом на столик пристроил кусочек торта. Поцеловал сладко-сладко, просто в губы, едва их касаясь.
- Солнышко, ты уж прости, но мне бежать нужно. От работы не спрятаться, не скрыться. Ключи у тебя есть. Надеюсь, что вечером ты снова будешь тут.
Я кивнула, улыбнулась. Надо ещё день пережить. А вдруг я сегодня утопиться захочу?
Миша быстро собрался и ушёл, я же поплелась в ванну. Нужно было привести себя в порядок, благо новые зубные щётки у Миши есть всегда в запасе. Выходя из ванной, услышала звонок телефона. Ну, что ж, знаю я, кто это звонит и зачем, надо взять себя в руки и пережить этот ужас.
- Привет!Это я тихо и нерешительно поприветствовала отца в трубку.
- Я уже еду за тобой. Буду минут через 15.
- Я не дома сегодня ночевала, - хотела добавить, чтоб он подъехал к Мишиному дому, но Руслан меня перебил.
- А где?И голос такой резкий у него стал, как металл. Сразу скукожилась и мне стыдно стало говорить ему, что я у парня своего провела эту ночь. Может, сказать ему, что у подруги ночевала? Но я не успею так быстро добраться к дому одной из них. Да и, зачем? Врать не хотелось, а что с Мишей я давно встречаюсь - он знает. Поэтому сказала правду.
После нескольких, показавшихся мне вечностью, секунд молчания я услышала всё то же резкое и холодное:
- Через 15 минут выходи.
После чего он положил трубку.
Мне осталось только одеться. Хорошо, что из родительского дома я недавно забрала демисезонную обувь и пальто. Потому что даже сейчас, в пол восьмого утра уже ярко светило весеннее солнце и градусник за окном квартиры показывал + 10. Когда я спустилась вниз, на улицу, Руслана ещё не было. Я вдруг пожалела о том, что не курю: так нервничала, что даже руки дрожали. Вся я дрожала. Решила, что сегодня попрошу Мишу купить мне коньяка, пусть даже выпить его придётся только вечером.
Вот из-за угла завернул знакомый автомобиль и остановился возле меня. Я молча села в него, на удивление, сегодня папа не потянулся открывать мне дверь, как обычно. Хотя, что тут удивительного? В свете последних событий. Смотреть на него мне было страшно, поэтому я уткнулась глазами в бордачок перед собой.
- Я не натощак. Это имеет значение?
- Никакого.Очень скупой и холодный ответ.
Отец, он же Руслан, тронулся с места и мы поехали мимо серых унылых домов, мимо спешащих на работу людей, таких же серых, не смотря на солнечное утро. Минут десять, а может, и больше, никто из нас ничего не говорил, я даже чуть-чуть расслабилась. Так лучше: молча и спокойно доедем, сдадим кровь, также холодно расстанемся на сегодня, а через несколько дней я узнаю результат. Каким бы я хотела, чтоб он был? Сегодня мне сложно ответить на этот вопрос. Я погрузилась в мысли о том, что даже, если окажется, что Руслан мне действительно отец, то я вряд ли теперь смогу, как и раньше, открыто смотреть ему в глаза. Буду постоянно вспоминать вчерашний день, этот нечаянный поцелуй и реакцию Руслана на него. Страшную, обидную реакцию. Так задумалась, что вопрос, который задал мне Руслан, я даже не сразу восприняла:
- Ты с ним спала?Я повернула голову и посмотрела на мужчину. Он всё также смотрел вперёд, иногда отвлекаясь на зеркало заднего вида.Я спрашиваю, ты с ним сегодня спала?
- Да.Ответила я. Тут Руслан сильно ударил правой рукой по рулю, заставив громко сработать клаксон. Потом он резко вывернул руль вправо и остановил машину у обочины. Выскочил на улицу, постоял немного у автомобиля, а после подошёл к тополю, росшему рядом, и несколько раз сильно приложился об него кулаком. Согнулся пополам, видно было, что тяжело дышит. Затем вернулся в салон автомобиля и зло глядя на меня, заорал:
- Почему? Оксана, почему?
Такая реакция была мне непонятна. Я испугалась. Смотрела на него, вытаращив глаза, и боялась хоть слово из себя выдавить. Кто знает, что Руслан сделает потом? Я ждала дальнейшего крика, укоров в том, что нарушила обещание ждать до окончания школы и, наверное, я даже готова была к тому, что он сможет меня ударить. Только вместо этого Руслан вдруг схватил меня одной рукой за затылок, одновременно притянул меня к себе и сам подался на меня и впился в мои губы. Совсем не нежно, больно даже. Я не сопротивлялась, потому что растерялась и испугалась этого настолько сильно, что из глаз сразу же брызнули слёзы. Но Руслан их не заметил. Он продолжал мять губами мой рот, касаться меня языком и проник им внутрь. Теперь он хозяйничал у меня во рту сильно, властно, двумя руками сжимая мою голову. Теперь уже слёзы мои добавились ко вкусу его рта, его поцелуя и я поняла, что мне страшно, да, стыдно, да, но не противно.
Так же внезапно, когда я только-только инстинктивно потянулась к нему, Руслан прервал поцелуй, но остался рядом, стирая большими пальцами слёзы с моих щёк и блуждая взглядом по моему лицу. То виновато он смотрел в мои глаза, то вновь смотрел на губы, заставляя меня тем самым также рассматривать его. И тут мой мозг начал атаковать меня мыслями, что это не правильно, так нельзя, и то, что вот сейчас былостыдно, позорно, недопустимо!
Поэтому я начала отрывать от себя руки мужчины со словами:
- Я не поеду сегодня с Вами никуда! Не хочу я никаких анализов, и вообще, я и Вас тоже видеть больше не хочу! Вы мне не отец! Даже, если бы анализ подтвердил обратное. Отпустите меня,с этими словами я открыла дверь со своей стороны и вылезла на улицу, - и пожалуйста, больше не звоните мне.
И я побежала куда-то вперёд, не задумываясь о том, в какую сторону мне нужно. Залезла в первую маршрутку, когда добрела до ближайшей остановки. Заплатила водителю и, усевшись на единственное свободное место, снова заплакала. Мне хотелось вот так долго ехать, не важно, куда, главноени о чём не думать. Но по закону подлости через две остановки оказалась конечная. Пришлось выходить и уже более осмысленно выбирать другой маршрут, который довёз бы меня до дома.