- Вы не сочувствуете мужскому эго, верно?
- Конечно, нет. Я жена. Я даже рада, что вы немного его припугнули.
- Вы не кажетесь напуганной.
- Уверяю вас, я напугана. Но Нора предупреждала о том, насколько вы пугающий. И я подготовилась.
Он улыбнулся искренней улыбкой, лишенной лукавства или притворства.
- Элеонор даже и близко не боится меня.
- С трудом в это верится. - Грейс встала на колени и потянулась за спину отца Стернса. Вот она, взрослая женщина, которая была в браке двенадцать лет, и чувствовала себя неловко, словно школьница рядом с тайной любовью.
- Уверяю вас, это правда. Я давно понял, что лучше будет возвести высокую стену между собой и остальным миром. Она и Кингсли - единственные люди, которых я встретил, и которые просто игнорируют эту стену, словно ее и вовсе не существует.
Грейс возилась, чтобы найти замочную скважину. Она нащупала ее кончиком пальца и вставила ключ.
- Кингсли и Нора игнорировали вашу стену. Я должна спросить... какая ждет награда тех, кто пройдет через вашу стену? Или наказание?
- И награда, и наказание.
- Это как?
Отец Стернс повернул голову к ней и наручники расстегнулись. В этот момент их лица были так близко друг к другу, если бы она наклонилась на дюйм вперед, они бы поцеловались.
- Я трахаю их.
Грейс села на пятки, и ключ выпал у нее из рук.
Отец Стернс завел руки вперед и снял наручники. Он массировал запястья, и Грейс заметила фиолетовые синяки, выглядывающие из-под черных манжетов его сутаны. Даже под действием наркотиков он был готов драться.
- Спасибо, Грейс. - Отец Стернс поднялся на ноги.Мне больше не хочется убить Кингсли. Не больше, чем обычно.
- Пожалуйста, святой Отец. - Голос Грейс дрогнул, но Отец Стернс был достаточно вежлив, чтобы не придавать этому значения. Возможно, он наигрался с ее разумом на сегодня. Жаль. Хотя она уже скучала по этому. По крайней мере, это на несколько минут отвлекло ее от поглощающего ужаса.
Он протянул ей руку, она приняла ее с большим удовольствием, чем ей хотелось бы признать.
- Вы можете называть меня Сорен. Я бы этого хотел.
- Конечно... Сорен. Вас так Нора всегда называет. Говорит, что не может назвать вас «Отец Стернс», не захохотав, - ответила она, вставая на ноги. Она поправила свою одежду, которая помялась от сидения на полу.Сорен - это датское имя, верно? Что оно обозначает?
- Значит «суровый». Хорошее имя для меня, напоминаю я себе.
- Позвольте не согласиться. Не думаю, что вы такой строгий, каким позволяете другим думать о себе.
- Осторожнее, Грейс... за стеной опасно.
Тон его голоса дразнил, но она услышала настоящее предупреждение, предупреждение, к которому она решила прислушаться.
- И что теперь? - спросила она, решив, что будет лучше сменить тему. - Что мы должны делать?
- Единственное, что мы можем - это ждать. Неделю она играла с нами в игры. Отправляла фотографии, вламывалась в дома, моей сестры, Элеонор... Она украла файл из офиса Кингсли. Эта женщина хочет вести игры разума с нами. Элеонор останется жива до тех пор, пока Мари-Лаура наслаждается игрой.
- С ней все будет хорошо. С Норой, - сказала Грейс, больше для себя, чем для него. - Если и есть на свете женщина, которая может пройти через это, так это Нора. Не так ли?
- Она сильная, умная и хитрая. Она хорошо обучена. Если придется защищать себя, она сможет. Она знает, как причинять боль людям, и делает это мастерски. Будучи подростком, она попала в несколько драк, но взрослой она не причиняла никому вреда без их согласия. Теперь ей придется. - Он замолчал, и Грейс наблюдала, как его большие ладони сжались в кулаки, затем его пальцы снова расслабились. - Я бы отдал все, что угодно, чтобы спасти ее от этого.
Она взяла его руку в свою и на мгновение сжала ее.
- Я знаю. Я бы все отдала на свете, чтобы услышать новости... хоть что-нибудь. Чего Мари-Лаура ждет?
- Не знаю. Но определенно она знает, что тишина и ожидание - худшие из пыток.
- Но и им приходит конец. Уже сутки прошли. Что-то должно было...
Звук тяжелых шагов в коридоре прервал предложение Сорена. Она услышала, как открываются и захлопываются двери. Они с Сореном вышли в коридор. Мужчина, проводивший ее к кабинету Кингсли, Гриффин, вздохнул от облегчения, увидев его.
- Сорен, - сказал мужчина, едва не задыхаясь от паники. - Тебя спрашивает девушка.
- Девушка?
- Она внизу в холле.
Он посмотрел на Грейс, и она поняла, что произошло. Наконец-то. Мари-Лаура начала игру.
- Она назвала свое имя? - спросил Сорен, пока они шли по коридору, Грейс следовала за ним.
- Нет. Но ей на вид восемнадцать, она блондинка, у нее странный акцент, и она чертовски роскошная. У тебя есть дочь, о которой ты никому не говорили?
- Нет, - ответил Сорен, его походка ускорилась. - Но у меня есть племянница.
Глава 10Пешка
Лайла притянула колени к груди, сидя на диване, и дрожала. Почему здесь так холодно? Было ли холодно? Где-то у нее над головой один мужчина говорил с другим. Хотя она говорила на английском почти так же хорошо, как и на родном датском, она не понимала ни слова. Она слышала статичный белый шум, и, не отрывая взгляда, смотрела на дверь.
- Как тебя зовут? - спросил мягкий мужской голос на английском. - Ты можешь назвать свое имя?
Наконец, слова пробились сквозь оцепенение.
- Лайла, - прошептала она.
- Лайла. Красивое имя. Я Уес.
- Привет, Уес.
Она моргнула и посмотрела на него. Ее глаза, наконец, сфокусировались, и она увидела человека, который внес ее в дом. До этого он всего лишь был силуэтом высокого мужчины. Теперь она увидела его. У него были светлые взлохмаченные волосы и теплые карие глаза, его с легкостью можно было назвать самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Мужчиной? Может, нет. Он выглядел ненамного старше ее. Девятнадцать? Может, двадцать.
- Ты ранена?
Она покачала головой.
- Не думаю.
- У тебя кровь на лице. Похоже, будто ты поцарапалась о бетон. Мы промоем рану, если ты не против.
- Хорошо.
Он говорил с такой спокойной уверенностью, что Лайла сразу же доверилась ему, даже если он говорил лишь о ерундовом порезе на ее лице.
Он взял ее за руку, и она прижалась к ней, желая получить успокоение от незнакомца. Хотя он не казался ей незнакомцем. Он не спрашивал у нее, что с ней произошло, как она сюда попала. Каким-то образом он все знал. Он был причастен к этому. Они были частью этого.
- Лайла?
Знакомый голос прорезался сквозь туман, и она немедля встала, бросаясь в объятия дяди. Тот единственный момент умиротворения, который она испытала, посмотрев в глаза Уеса, растворился, когда она разрыдалась. Она всхлипывала на его плече, пока он усаживался с ней на диван. Между ее рыданиями она рассказала ему историю. Она хотела устроить ему сюрприз своим приездом. Она пошла в дом священника. Думала, никого нет дома. Она услышала шаги... что-то накрыло ее голову. Она боролась, сопротивлялась, но никакая сила не высвободила ее. Они затащили ее в багажник какой-то машины. Казалось, в машине она провела несколько дней, но, вероятно, всего лишь пару часов. Когда машина остановилась, кто-то вытащил ее, и, когда они стянули повязку с глаз, она увидела...
- Я увидела тетю Элли. Она у них, - сказала она, переключаясь на английский. Пока они говорили, в комнату вошли еще люди - красивая женщина с рыжими волосами и веснушками и мужчина с темными волосами, оливковой кожей и опасными глазами. Они выглядели такими же напуганными, как и ее дядя, как и она сама.
- Кого? - спросил через плечо Лайлы Уес.
- Элеонор, - объяснил Сорен, целуя Лайлу в макушку. - Лайла и ее сестра считают Элеонор тетей. Продолжай, Лайла.
- Она была там, сидела на полу.
- Она была ранена? - спросил Уес.
Лайла покачала головой.
- Было несколько синяков на руках и на лице. В комнате была еще одна женщина и мужчина с пистолетом.
- Как выглядела женщина? - спросил мужчина с волосами до плеч. Он говорил с французским акцентом. Кингсли, так его звали. Ее тетя рассказывала о красивом французе, которого она называла проклятием ее бытия. Из уст тети Элли это звучало как комплимент.
Она уставилась на него.
- Она была похожа на вас. - Мужчина покачал головой и выругался себе под нос. Он повернулся спиной к комнате. - Но старше, - продолжила Лайла. - И злая. Она улыбалась, но выглядела очень злой.
- Что она сказала? - ее дядя смахнул волосы с ее лица.
- Она говорила ужасные вещи... - Лайла перешла на датский, не желая, чтобы кто-то еще слышал. Она сказала дяде все, что говорила женщина, все, что говорила тетя в защиту. И рассказала о выборе, который им пришлось совершить. Лайла уткнулась лицом в его грудь, когда призналась, что тетя сделала и насколько беспомощной она была, чтобы ее остановить.
- Сорен? - рыжеволосая женщина с веснушками подошла ближе. - Что она сказала?
Лайла только слушала, пока дядя пересказывал все на английском. Он опустил лишь ту часть, когда женщина назвала тетю Элли «шлюхой».
- Мари-Лаура заставила их выбрать, - сказал он, его голос был низким, но твердым. - Сказала Элеонор и Лайле выбрать, кто сможет уйти и доставить мне сообщение. Другая должна будет остаться для... развлечения. Элеонор...
Он замолчал, чтобы прочистить горло, и Лайла снова начала плакать, тихо всхлипывая на его груди.
- Что? - спросил Уес. - Что произошло?
- Элеонор прикрыла рукой рот Лайле, чтобы она не смогла выбрать себя. Лайле было разрешено уйти и доставить сообщение.
Он замолчал, и в комнате никто не произнес ни слова. Признание жертвы ее тети обезмолвило всех.
- Черт, Нора... - первым заговорил Уес.
Лайла поморщилась от его слов, ощутила собственный провал, ощутила стыд от того, как ей повезло выбраться на свободу.
- Она передала записку для тебя. - Лайла потянулась в карман джинсов и вытащила бумажку. - Велела сказать тебе, что она дала свою смерть в подарок и теперь забирает его. Сказала, что и у Бога для тебя есть сообщение.
Кингсли шумно выдохнул с явным и очень французским отвращением.
- И что Бог должен сказать нам? - спросил он.
- Сказала, что Бог говорит больше не грешить. Время для искупления.
Никто не произнес ни слова, пока Лайла протягивала дяде записку. С каменным выражением лица он прочитал ее и протянул записку Кингсли. Кингсли взял ее и открыл.
- Что там? - спросил Уес. Лайла обрадовалась тому, что он спросил. Она не успела ее прочесть. - Она требует выкупа? Я заплачу любую сумму, которую они просят.
- Не выкупа. - Кингсли скомкал записку. - И неважно, что здесь говорится, потому что мы не позволим ей играть с нами.
- Нет, важно. - Уесли встал и подошел к Кингсли. - Я буду играть в любые игры, если должен, и, если это спасет Нору.
- Она не с тобой хочет играть, Уесли, - сказал Сорен, и Лайла посмотрела на него. - Кингсли и я, вот на кого она злится, вот кому она пытается причинить боль.
- И что вы собираетесь делать? - Уесли повернулся к ее дяде, в его глазах бушевала ярость. Она никогда не видела, чтобы кто-то так смотрел на ее дядю.
- Все, что должен. - Односложно ответил дядя без намека на страх. По какой-то причине его бесстрашие и тихая уверенность в голосе пугали ее больше, чем ее собственное похищение.
- И что тогда? - спросил Уес.
- Я вытащу ее, - ответил Кингсли.
- Ты вытащишь ее? - Уес повернулся к Кингсли. - Ты и какая армия?
- Мне не нужна армия.
- Что? Ты типа французского Джеймса Бонда?
- Конечно, нет. Джеймс Бонд ванилька.
- Сейчас мне намного лучше, - ответил Уес и провел пальцами по волосам. - Извращенец Джеймс Бонд собирается спасти Нору. Спасибо, но думаю нам пора привлечь полицию.
- Если хочешь ее смерти, можешь звонить в полицию. Сделай одолжение, позвони им. Они любят включать сирены, чтобы весь мир знал, что они едут. Ты хоть представляешь, насколько легко убить кого-то как... - Кингсли поднял руку и громко щелкнул пальцами над ухом Уесли, так громко, что Уесли вздрогнул. - Вот так. Скорость звука 342 метра в секунду. Скорость пули в четыре рада быстрее. Она будет мертвой прежде, чем они успеют постучать в дверь. Обещаю, Мари-Лаура осторожна. Каждую минуту каждого часа рядом с Норой находится кто-то с пистолетом на расстоянии выстрела. Одно неверное движение приравнивается одной пуле.
- Мы должны что-то сделать. Мы даже не знаем, где она, - сказал Уес.
- Я знаю, - Лайла села и вытерла лицо. - Я знаю, где она.
- Где? - Уес посмотрел на нее, и она увидела в его глазах надежду.
Лайла потянулась к шее и расстегнула подвеску на шее. Она раскрыла медальон и передала его дяде.
- В этой комнате.
- Какой?
Рыжеволосая женщина наклонилась над плечом дяди и уставилась на фотографию. Лайле не нужно было смотреть. Она носила серебряный фамильный медальон большую часть жизни, знала фотографии в нем лучше, чем свое лицо. На одной стороне была фотография ее бабушки, на руках которой была ее новорожденная мама. На другой - ее бабушка с новорожденным дядей Сореном. Ее бабушка хранила коробку с фотографиями, которые она время от времени просматривала. Казалось, они все были сделаны в одной комнате - библиотеке с камином. Золотые стены, зеленые занавески. Однажды она спросила бабушку о комнате, и бабушка предпочла не говорить о времени, когда она жила в Америке. Все, что было важно, с грустной улыбкой сказала бабушка, что она родила своего сына, пока была в этой стране. Его появление на свет окупило ее все страдания.
- Ты уверена? - спросил ее дядя.
Она кивнула.
- Я видела фотографию в коробке Mormor . Она сидела у камина и держала вас на руках. Она не улыбалась. Именно в этой комнате в моем медальоне, и сейчас в ней тетя Элли. Я точно знаю.
- Сорен? - голос Уеса заставил дядю оторваться от медальона.
- Элеонор в доме моей сводной сестры. Она у Элизабет.
- В доме твоей сестры? - спросил Уес. - Она тоже в это вовлечена?
Сорен покачал головой.
- Нет, я сказал Элизабет уехать из страны и попутешествовать, быть в движении. Боялся, что произойдет нечто подобное. Она с сыновьями уехала на прошлой неделе. Она не дома. Она не участвует в этом.
- Мы уверены, что она в доме твоей сестры? - спросил Кинсли.
- Да. - Сорен посмотрел на Кингсли, который кивнул, будто Сорен послал ему телепатическое сообщение.
- Тогда поехали, - сказал Кингсли. - Сейчас же позвоню ему.
- Кому? - спросил Уесли. - Поедем куда?
- У нас есть друг, который живет рядом с его сестрой, - объяснил Кингсли и вытащил телефон из кармана брюк. - Всего в десяти милях. Если я буду ближе, мне удастся лучше все спланировать. Возможно, придется уходить и возвращаться несколько раз. Мне нужна база. Его дом идеально подходит.
- Ваш друг? Мы можем ему доверять? - Уес агрессивно уставился на Кингсли и на дядю Лайлы. Впервые она задумалась о том, кем он был, кем он был для ее тети, из-за чего он так глубоко увяз в этом ночном кошмаре.
- Мы можем ему доверять. Он должен мне. И ему тоже. - Кингсли кивнул на Сорена, пока листал номера на телефоне. - И больше всего он должен нашей пропавшей Госпоже.
Лайла ощутила волнение в воздухе. Нет, не волнение. Скорее предвкушение и даже в некоторой степени облегчение. Теперь они хоть что-то знали, что-то больше. И даже более, они знали, что женщина, с которой была ее тетя не знала то, что знали они. Они знали, где ее найти.
- Он ничего тебе не должен, - с явным раздражением ответил ее дядя.
- Он вышвырнул меня из собственной спальни. Он должен мне.
- Кто он? На кону жизнь Норы. Если вы мне не скажете, я позвоню в полицию...
- Он на нашей стороне, клянусь, - ответил Кингсли. - Поверь, он тебе понравится. Он милый и скучный. Женатый, семьянин. Он даже... благородный. - Кингсли произнес последнее слово так, будто оно оставило плохое послевкусие.
- Милый и благородный семьянин? - повторил Уес, он был удивлен тому, что Кинсгли мог быть связан с кем-то подобным. - Тогда почему вы дружите с ним?
- Потому что он тот еще извращенец, и я когда-то трахал его первую жену.
- Кингсли, пожалуйста, - нахмурившись, сказал Сорен.
- Вот почему детям воспрещен вход в мой дом. - Кингсли подмигнул Лайле. - Ты превращаешь всех в ванильных.
- Мне уже восемнадцать, - возразила Лайла.
- Я говорил о нем. - Кингсли телефоном указал на Уеса. Лайла улыбнулась ему, и Уес закатил глаза.
Кингсли поднес телефон к уху. Кто-то на другом конце линии ответил, и Кингсли улыбнулся своей самой дьявольской улыбкой.
- Просыпайся, Дэниел. Звоню по поводу услуги, которую ты нам задолжал.
Часть втораяВзятие пешки на проходе
Глава 11Королева
Нора мерила шагами комнату с зелеными занавесками, по ощущениям, почти час. Они не надели на нее наручники, не вставили кляп и не связали ее, они просто оставили ее свободной. Сначала она пыталась открыть окно, но оно было заперто и перекрыто решеткой. Ей бы понадобился автоген, чтобы выбраться через него. Дверь тоже казалась слишком опасной. Снаружи мог стоять кто-то с пистолетом, чтобы выстрелить на поражение. Тем не менее, если никто не придет за ней в ближайший час или два, она попытается. Лучше умереть на своих ногах, чем забиться в угол в слезах.