Фабия еще крепче прижалась к его груди, прислушалась к дыханию. Рука любимого медленно скользила по ее волосам. Вскоре женщина уснула.
Пиндар, видимо, спал долго, потому что проснулся с ясной головой и переполненным мочевым пузырем. Кто-то задернул шторы. Между складками тяжелого полотна пробивался одинокий луч солнца. Довольно яркий, кстати. Пол решил, что уже миновал полдень. Обычно в это время приходила служанка, открывала окна, мыла бокалы, собирала куриные кости, оставшиеся от ужина, приносила чистое постельное белье и горячую воду, чтобы госпожа могла совершить утреннее омовениеКонстанца всегда щепетильна насчет туалета. Но сегодня, кроме них, в комнате никого не было.
«Может, хозяйка попросила не мешать, иногда такое случается», подумал купец, но не успокоился. Навязчивая мысль, словно с рванный ветром сухой лист, кружилась в голове. Мужчина прислушался. В палаццо царила оглушительная тишина: ни голосов слуг, ни хозяйских указаний, ни скрипа паркета, ни дребезжания посуды. Даже в ушах зазвенело. Вдали ударил колокол: час пополудни.
Пиндар вспомнил о Керью. Интересно, тот еще на свадьбе? Обвел взглядом комнату. Столик возле кровати покрыт турецким ковром. На нем пустые бокалы и колода карт. Стены облицованы деревом вперемежку с панелями тисненой кожи искусной работы. На них нарисованы цветы и райские птицы. Края позолочены. Панель над кассоне, не такая яркая, как остальные, бросилась в глаза. Когда-то там висело огромное зеркало в богато украшенной резьбой деревянной раме. «Интересно, куда Констанц его дела?»подумал он.
Память услужливо нарисовала тот день, когда он, еще юноша, впервые пришел в эту самую комнату. Казалось, с тех пор здесь ничего не изменилось. А тогда неотъемлемой частью интерьера была Она. Мадонна не могла показаться прекраснее истомленному паломнику. Он снова ощутил мучительное предвкушение, будто впервые видел диковинное существосирену или сфинкса, слишком прекрасное для большинства смертных.
Хозяйка, слывшая одной из знаменитейших куртизанок Венеции, уделила им внимание, когда они в первый раз приехали в город, угостила цукатами и вином в золотых кубках. Пол вспомнил, как с приятелем Франческо сидел в ее передней. Ждали так долго, что почти жалели о неимоверной сумме, которую отдали за возможность познакомиться с известной особой. Улыбнулся: самонадеянные, избалованные, только что разбогатевшие юнцы три недели с возрастающим чувством тошноты ожидали чуда. И столько заплатили От воспоминаний у него на лбу аж испарина выступила.
Он и до того не чурался женщин легкого поведения. Найти их в Саутварке не составляло труда (подмастерья и то захаживали), но юный Пиндар глубоко заблуждался, думая, что здесь его ждет нечто подобное. Они с Франческо стояли в передней, наряженные, как дрессированные мартышки, в смехотворные бархатные панталоны, только что вошедшие в моду. Пол теперешний непроизвольно улыбнулся.
Он не помнил, как долго пришлось ждать. Тогда казалосьвечность. Вдруг распахнулись двери в комнату, освещенную множеством свечей, ярких как солнце. И наконец юноши увидели ее в расцвете ошеломляющей красоты: темные волосы, свободно ниспадающие на плечи, сногсшибательное платье тончайшего золотого шитья, кольца на пальцах и драгоценные камни на шее. Девушка встала, поприветствовала гостей. Чудесный взгляд нимфы говорил Полу, что красотой он подобен Парису, а силой и умомОдиссею и что из всех мужчин мира она выберет только его.
Был ли это специально приготовленный спектакль, купец не знал, но зато вспомнил, что куртизанка говорила о поэзии как ни одна другая женщина: о Данте, Ариосто, даже о непристойном Аретино. Пол и Франческо застыли, не в силах оторвать взгляд от такой красоты. У обоих дрожали ноги.
«Я был молод», подумал торговец, пытаясь вырваться из объятий ностальгии.
Рядом, положив голову ему на плечо, спала Констанца. Мужчина повернулся, вдохнул запах ее волос: мускус, что-то сладкое (фиалки?) и резкий аромат женской кожи и пота.
Пиндар словно со стороны наблюдал, как его губы, все еще покрытые кровяной коркой, прижимаются к нежной коже ее плеча. Куртизанка лежала на боку, спиной к мужчине. Подумал: «Не насладиться ли этой красотой прямо сейчас?» Он часто пользовался моментом, когда она, теплая, мягкая и податливая, лежала рядом. Возбудился от одной мысли Ее ягодицы приятно охлаждали разгоряченное тело. Приподнял ее сорочку, но острая боль в мочевом пузыре заставила отвлечься. Пошатываясь, встал с кровати. Подошел к горшку в углу за ширмой, но вдруг споткнулся обо что-то большое и твердое.
Выругался и нечаянно разбудил Фабию.
Cosa?спросила куртизанка, когда он, прихрамывая, вышел из-за натянутых на деревянные рамки гобеленов.
Споткнулся. Я вчера ничего не ронял?
Пиндар вернулся в постель и притянул женщину к себе.
Кажется, нет. А что?
Думаю, нашел кое-что мое.
Он спустил сорочку с плеча куртизанки.
Пол
Лежи, дай насмотреться.
На какое-то время Констанца застыла, задумчиво глядя на любовника.
А где зеркало, спросил он, целуя ее грудь, которое раньше висело на стене?
Что? Ах да. Отдала подновить позолоту Ты не можешь просто заявиться и рассчитывать на Столько времени прошло, сказала женщина после недолгой паузы.
Куртизанка отодвинулась от него и села. Какое-то время они глядели друг другу в глаза. А потом Констанца грациозным движением перекатилась в дальний угол кровати и, смеясь, взглянула на мужчину через плечо.
Мы так долго не виделись, Пол Пиндар. Мог бы, по крайней мере, справиться о моем самочувствии.
На фоне темных покрывал ее тело казалось роскошно-золотистым. Пол заметил, что каждую ягодицу украшает крошечная ямочка.
Прекрасно выглядите, синьора Констанца, парировал он и с наслаждением погладил вожделенные ямочки теплыми сухими пальцами. Прекраснее, чем когда бы то ни было, если мне позволено подерзить.
Она нежно погладила его по щеке.
Ты уверен насчет этого?
Чего?
Прекрасно знаешь, о чем я Сначала надо договориться.
Просто дай насмотреться на тебя.
Но ты желаешь большего.
Она снова отодвинулась подальше и села, скрестив руки на груди.
Хочешь знать, смогу ли я заплатить?
Итак? Констанца, ничуть не смутившись, вопросительно посмотрела на мужчину.
Хватит, госпожа? спросил Пол, показывая ей нечто круглое.
Что это?
Драгоценный камень.
Камень? Куртизанка притихла. Что еще за камень?
Сама посмотри.
Пиндар аккуратно положил на ее протянутую ладонь завернутый в тряпицу кругляш. Фабия держала его, словно не желая прикасаться.
Не бойся, не укусит, рассмеялся купец. Я выиграл его в карты.
Констанца побледнела.
Не может быть! В карты?
Да, а что? Пол озадаченно посмотрел на нее.
Madonna mia! Поверить не могу! Констанца осторожно развернула ткань. В полумраке засиял темно-красный огонь. Ха!
И все? Это рубин. Очень неплохой. Что в нем ты нашла забавным?
Я просто на секунду решила, что это Женщина прикрыла рот рукой. Ладно, неважно.
Что ты подумала?
Ничего, ничего, правда, рассмеялась куртизанка. Просто в последнее время все только о нем и говорят.
О чем?
О великолепном алмазе, Голубом Султане, который Зуан Меммо сделал призом в карточной игре.
Закончив фразу, она поняла, что совершила ошибку.
Алмаз турецкого султана? Ты уверена?
Султан или шах То ли на «с», то ли на «ш». Может, его вообще не существует, мало ли какие сплетни на Риальто ходят. А этот вполне реален. Констанца попыталась сменить тему: подняла камень, чтобы грани засверкали на свету. Неплохой рубин, плоская огранка. Она погладила большим пальцем и оценивающе добавила:Видала и получше, но бывают и намного хуже. А Керью утверждает, что тебе не везет в карты.
Ну, как сказать задумался Пол. В последнее время меня очень интересуют драгоценные камни.
Перестань говорить загадками!
Компания не процветает, как раньше, и на то есть множество причин. А драгоценности всегда в цене.
Что, расстался с акциями дорогой твоему сердцу Левантийской компании из-за какого-то камня?
Ты очень сообразительна, синьора Констанца. Нравится подарок?
Он прекрасен. А цвет как изысканное красное вино.
Сегодня отнесу Просперо, он назовет точную стоимость. Знаешь еврея Мендозу?
Торговца драгоценностями? Ну кто же его не знает.
Надо расспросить его об этом алмазе.
Пол встал с кровати и подошел к окну. Женщина посмотрела на его ягодицы и подумала: «Все ли англичане такие белокожие?»
Они снова вместе. Он пришел и остался, лежит рядом, как раньше! Душа куртизанки ликовала и пела. Дама отвлеклась от рубина и попыталась сосредоточиться. Надо сказать Пиндару, чтоб и думать забыл об алмазе, предупредить его, как опасно иметь дело с Зуаном Меммо. Но сейчас гораздо важнее не выдать свою радость. Он никогда не узнает, как волнует искушенную соблазнительницу. Матушка научила ее этому много лет назад. Урок обошелся дорого, и Констанца уже не могла иначе. «Что бы ты ни чувствовала к мужчинежелание или отвращение, никогда не показывай этого. Чувства нужно надежно спрятать за непроницаемой маской куртизанки». Основа основ.
Именно поэтому онаединственный человек, к которому Пол мог бы прислушаться, так ничего и не сказала. Просто изобразила томную улыбку, откинулась на подушки
С превеликим удовольствием принимаю подарок.
и похлопала по матрасу рядом с собой.
А теперь иди сюда.
Констанца растянулась на простынях, положив руки под голову. Сорочка упала с одного плеча, словно невзначай обнажив прекрасную грудь. Соблазнительница смотрела на Пола, а гот не мог отвести глаз.
Иди сюда, дорогой мой! Скоро узнаешь: я тоже умею торговаться.
ГЛАВА 7
Свадебные торжества наконец-то начались.
Аннетта, две монахини из церковного хора, Урсия и Франческа, и послушница Евфемия наблюдали за маленькой флотилией гондол, пересекавшей лагуну.
Думаешь, они?
Да, смотри, вот же!
Их так много, кто еще это может быть!
Четыре девушки собрались в дортуаре на верхнем этаже, который обычно занимали послушницы. Поставили одну на другую три скамьи, чтобы добраться до окна под самой крышей, единственной связи с внешним миром. Все молодые монахини Санта-Клары знали, что отсюда открывался прекрасный вид на северную часть Гвидекки и саму Венецию, а ещена лодки и гондолы, подплывающие к монастырю.
Эй, дайте и мне посмотреть! Аннетта оттолкнула девушек.
Она достала из кармана завернутый в шагреневую кожу цилиндр, похожий на детскую свистульку, и встала у окна.
Что это? спросила самая юная из сестер, Евфемия, двенадцати-тринадцати лет, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Подзорная труба. Будь любезна, веди себя потише! Суора Маргаретта вмиг прибежит, если услышит.
Аннетта приложила трубу к глазу и прищурилась. Сначала удалось разглядеть лишь солнечные лучи, играющие в зеленой воде лагуны.
Ты что, снова побывала в келье суоры Пурификасьон? благоговейно прошептала Урсия.
Да она просто украла эту штуку, вмешалась Франческа, скорчив недовольную рожицу.
Не украла, а позаимствовала на время, спокойно возразила Аннетта, продолжая разглядывать лагуну. Завтра верну богонравной старушке Ах!
Что случилось?
Работает! Вижу их, правда вижу!
Боже правый, Аннетта! У меня душа в пятках! Послушай, как сердце колотится, взмолилась Евфемия, прижимая руку к груди.
Дай-ка поглядеть, она как-никак моя племянница, попросила суора Франческа, дергая Аннетту за подол.
Имей терпение.
В крошечный окуляр подзорной трубы девушка разглядела флотилию: разноцветные ленты на гондолах развевались по ветру.
В лодках ехало человек двадцать. Аннетта увидела невеступлемянницу Франчески, Оттавию, которая когда-то тоже была воспитанницей монастыря. Вместе с ней в лодке сидели подружки с распущенными по обычаю волосами. Остальные суденышки заняла свита молодоженов.
Они здесь! У Аннетты от волнения засосало под ложечкой. Вдруг девушка вскрикнула и чуть не выронила подзорную трубу. О! Не может быть!
Ну, что там? пропищала смешным голоском малышка Евфемия, все еще прижимая руку к груди.
Тише, Фемия! Никто нас не поймает! Франка, перестань меня дергать, потребовала Аннетта, отталкивая подругу. Скоро твоя очередь. Просто там Мадонна! Она резко нагнулась, прижавшись к побеленной стене. Господи, он посмотрел прямо на меня!
Кто? Ну кто же? Ты сказала
Фемия! Еще одно слово, и получишь затрещину, прошипела Аннетта. Нет, не может быть, бред какой-то
Она выпрямилась и снова глянула на лодки.
Великолепная свадебная процессия подплыла еще ближе, теперь ее можно было разглядеть и невооруженным глазом.
Аннетта снова поднесла к глазу подзорную трубуи сомнения растаяли как дым. На корме последней гондолы стоял мужчина с точно такой же трубой в руках. Худой и жилистый; копна непослушных вьющихся волос ниспадает на плечи. Неизвестно, как долго он разглядывал окна на верхнем этаже монастыря. Посмотрел на нее и не спеша помахал. Словно убедившись, что его заметили, медленно и многозначительно положил руку себе между ног и непристойно подвигал бедрами.
Труба Аннетты со звоном упала на пол. Девушка слезла со скамейки, ее лицо пылало.
Что с тобой? Что случилось? окружив ее, наперебой запричитали подруги.
Ничего, все в порядке Надо вернуть трубу суоре Пурификасьон.
И Аннетта выбежала из комнаты, оставив сестер щебетать, как испуганные воробышки.
Свадьбу проводили в салоп, где ожидало традиционное угощение: домашнее вино, пирожные и бисквиты. Гости были уже навеселедалеко не первый визит за день, но не оставили без внимания приготовленные лакомства. Монахини сидели во втором зале за железной решеткой, как требовал устав. Сестры помоложе, среди них Франческа и Урсия, прижались к прутьям, пытаясь привлечь внимание невесты, трогая ее кружевной воротник и вышивку на платье. Через некоторое время отворилась дверь в стене напротив решетки, за которой сидели монахини, и в салон вошли воспитанницы: они не намеревались давать обеты, а просто по настоянию своих семей учились в монастыре вышиванию и зубрили катехизис, пока не выходили замуж. При виде невесты, которая всего несколько недель назад была их подругой, одна из девушек вскрикнула, и они, то смеясь, то плача, обнялись и поцеловались, на радость публике.
Лишь одна из послушниц, похоже, не разделяла всеобщего веселья. Аннетта грустила в дальнем углу зала монахинь. Предложили отведать вина и пирожных, но она отказалась. Через какое-то время подошла Урсия.
Можно, я тут посижу? робко спросила она.
Аннетта пожала плечами, но подвинулась.
Что случилось? спросила Урсия, взглянув на мрачное лицо подруги. Суора Пурификасьон застукала, когда ты возвращала на место подзорную трубу?
Старая Фурия? Меня? Да ни в жизнь.
Значит, ты что-то увидела. Там.
Аннетте подумалось, что Урсия чересчур прямолинейна.
Бывшая служанка валиде вспомнила того мужчину, его неприличный жест, изгибы его крепких бедер.
Не твое дело. Она встала, резким движением отряхнув юбки.
Вокруг было темновато, но Аннетта увидела, как собеседница внимательно посмотрела на нее и отвернулась. Урсия не отличалась особой красотой: грубые черты лица, высокие скулы, но у девушки были красивые губы и чудесная улыбка. «Интересно, какого цвета у нее волосы», подумала Аннетта, разглядывая плотно прилегавшее к голове подруги монашеское покрывало. Сложно сказать. Может быть, русые, но уж точно не темные. Долю секунды Аннетта раздумывала, не рассказать ли ей все. Урсия почти так же, как и она сама, пренебрегала монастырскими правилами. Временами даже казалось, что они настоящие подруги. До того как попасть сюда, Аннетта не представляла, насколько ей будет одиноко среди монахинь. И еще она была почти уверена: Урсию история позабавит, а не шокирует. Девушка сама чуть не умерла бы со смеху, если бы это случилось с кем-то другим. Но Аннетта так и не заставила себя рассказать Урсии правду.
Поняв, что из подруги ничего не вытянешь, Урсия встала и вернулась в общество.
«Он ведь не мог разглядеть мое лицо?» Аннетта украдкой изучала гостей, столпившихся в общем зале. «Нет, я же все время смотрела в подзорную трубу. Он увидел отблеск от линзы, вот и все».