Потому, чтобы хоть как-то компенсировать разочарование, о котором дети даже не знали, Наталья очень хотела устроить им самый настоящий праздник на Новый год.
Допив свой чай и налив себе еще, она открыла тетрадку и стала составлять меню. Остановилась на мгновение, подумав, что надо еще обязательно позвать Анну Трофимовну, соседку сверху. Пенсионерка совсем одинока, ни детей, ни внуков. А с тех пор, как три года назад умерла мать Наташи, Анна Трофимовна им очень помогала, всегда с радостью сидела с Шуркой, если Наталья задерживалась на работе. Да и Настю уже успела полюбить, сочувствовала девочке, как и сама Наташа. Наверняка соседке не с кем праздновать. А они ее любят и будут рады. Получится почти настоящая семья.
ГЛАВА 4
Оказывается, у праздников есть запах и вкус. Раньше она никогда не знала этого. Те конфеты, что им всегда дарили по случаю Нового года в приюте, слишком быстро заканчивались, и имели даже не вкус, а скорее, привкус все того же одиночества. Словно подчеркивали, насколько именно они, дети из этого детского дома, никому не нужны. Теперь же, еще даже не притронувшись к шоколадке, которая лежала на столе, в гостиной у Саши, она точно знала, каков на вкус этот праздник. И дело было не в сладостях.
Терпкий, тягучий и липкий, как смола, застывшая капельками на стволе и по всему коридору, свежий-свежий запах хвои пропитал дом. Он окутывал каждого, кто только переступал порог квартиры и заставлял глаза всех, даже взрослых, сверкать совсем по-другому. Настя же просидела перед елкой целый час, просто нюхая воздух. И не могла надышаться этим ароматом. Он казался ей настолько нереальным, и таким волшебным, что она боялась упустить и самую маленькую частичку. Она, если честно, даже несколько раз отщипывала длинные сизо-зеленые иглы сосны и жевала те, наполняя рот горьковато-терпким вкусом. Насте хотелось еще лучше распробовать и запомнить все-все.
Сашка смотрел на нее с выражением сомнения на лице, пытался убедить, что это не самый вкусный обед. А потом не выдержал и сам сжевал пару иголок, из интереса, и за компанию с подругой.
А еще этот праздник пах мандаринами. Они были не очень большие, с чуть зеленоватыми боками, но показались и Насте, и Сашке, такими вкусными, что дети не только моментально слопали выделенное им угощение, но и шкурки от тех сжевали. В большой пиале на подоконнике в кухне лежали остальные мандарины, и им не запрещали те брать. Но и, несмотря на нетерпение, они не торопились за новым фруктом. Саше и Насте самим хотелось растянуть это удовольствие настоящего праздника как можно дольше.
Тетя Наташа и бабушка Аня, соседка Саши сверху, весь день что-то резали и варили на кухне. То и дело они подключали к готовке и их с Сашкой, и друзья с упоением подносили банки с солеными огурцами и горошком из кладовой, резали яйца и, облизываясь, поглядывали на колбасу, которую нарезала бабушка Аня. Мелко-мелко, чтобы казалось, что той больше, как объясняла соседка с улыбкой.
Они вихрем носились по кухне, успевая и заглянуть на пекущийся пирог через стекло горячей духовки, и утащить по кусочку толстой, жирной селедки, пока тетя Наташа отвлеклась на закипевшую картошку на плите. То и дело взрослые с улыбкой прикрикивали на них и отправляли в гостиную, чтобы «не путались под ногами». Но уже через минуту звали опять, требуя что-то принести или, наоборот, спрятать.
И Настя с Сашкой, который на правах старшего руководил их передвижениями, радостно носились по квартире туда-сюда.
И все-все это казалось ей искристым и звонким. Все запахи переплетались между собой, смешивались с ароматом хвои и мандарин, и, как ни странно, эта какофония не отталкивала, наоборот, делала праздник очень «вкусным» и потрясающим.
Утром, с самого-самого утра, еще до того, как окончательно посветлело на улице, тетя Наташа забрала ее из приюта. Мама Саши где-то смогла раздобыть целых два пригласительных на детский утренник. И они с Сашкой, который ворчал, что уже большой, чтобы выряжаться пиратом и водить хоровод с мелкотней, пошли смотреть представление. У Насти тоже был костюм. Бабушка Аня пошила ей наряд лесной феи из какого-то старого платья. И Настя то и дело подбегала то к зеркалу в холле детского дома культуры, то заглядывала в отражения оконлюбуясь на себя. Даже Сашка перестал ворчать, увидев, сколько восторга принес ей этот утренник. Улыбался, подшучивал, дергал ее за ухо, но все равноначал вместе с подругой искренне радоваться празднику.
А Настяона не просто радовалась. Она, казалось, всей кожей впитывала каждый звук и мерцание мишуры, загадочное покачивание елочных игрушек, отражающих блики света. Даже представление показалось ей самым настоящим. Не игрой актеров, а всамделишней историей, разворачивающейся на ее глазах. Никогда, даже будучи самой маленькой, она не воспринимала представления так. А теперьтеперь верила в сказку. И всеблагодаря немногословному, но такому доброму и веселому мальчишке, который сидел рядом, хохоча над игрой актеров на сцене. Ее самому лучшему, настоящему и единственному другуСашке.
Все последние месяцы стали сказкой для Насти, и все из-за него. Никогда бы она не поверила, что в ее жизни может появиться друг. А он не только появился, но и целую «семью» с собой привел. И пусть Настя понимала, что тетя Наташа не ее мать, и пусть давала себе отчет, что Анна Трофимовнав принципе, совсем чужая женщина, это никак не отражалось на ее восприятии. Эти несколько человек стали настолько близки и дороги ей, что Настя даже не смогла бы выразить степень своих ощущений словами. Они были единственной семьей, которую она знала и имела. И пусть Вера Семеновна несколько раз предупреждала ее, чтобы Настя не привязывалась к тем очень сильно, ведь удочерить тетя Наташа ее никогда не сможет, не позволят ей. Пусть объясняли девочке, что все эти людичужие ей, Настя кивала головой, и не верила. Ведь в душе точно зналанет у нее людей ближе и родней.
Особенно Сашка. Для него она на что угодно была готова. Этот мальчик сделал столько для нее, сколько Настя и не считала вероятным или возможным. Он наполнил каждый ее день чем-то новым и интересным. Он дружил с ней, несмотря на то, что она была из приюта, и девчонка, и слишком много не знала об окружающем мире. Саша рассказывал ей то, что не было написано в учебниках, купленных для Насти воспитателями. Делился с ней знаниями, полученными в школе. Он давал ей читать свои книги, которых и в помине не было в библиотеке детского дома «Солнышко». Книги, полные захватывающих приключений, и невероятных событий, пиратов, изобретателей, инопланетян и чужеземных захватчиков.
Саша научил ее кататься на коньках и подарил Насте лед. Нет, не буквально, конечно. Но без него она никогда бы не узнала, как это здорово: скользить по твердой белой глади, наслаждаясь невероятным ощущением плавности и «почти парения». Это вовсе не напоминало бег или еще что-то, что Настя знала до этого. Ощущение было совсем другим, особенным.
Настя сейчас даже прикусила язык и сжала пальцами мочку уха, пытаясь подобрать сравнение. Но то никак не приходило на ум.
Она сидела перед елкой, рассматривая снежинки, которые они с Сашкой сами вырезали, и мишуру, принесенную бабушкой Аней. На всей елке имелось только три стеклянных игрушки, но они все не грустили, украсив ту собственными украшениями из цветной бумаги, конфетами и орехами, завернутыми в фольгу из крышек от молочных бутылок.
Насть!
В комнату влетел Сашка, которого перед этим послали в магазин за хлебом. Мальчишка был весь мокрый, на улице с самого утра лил дождь, и стояла совсем не зимняя погода с десятью градусами выше ноля. Но им даже это не могло испортить праздника.
Насть, пошли, там мама с Друг замер и попытался перевести дыхание, стараясь верно выговорить слово. Сейс Сч Они кремом торт мазать будут, наконец, сообщил он. Пошли, поможем.
Пошли, согласилась она и проворно вскочила с пола. В тайне надеясь, что и им перепадет немного из остатков крема.
Они честно помогли украсить торт. И так же честно слизали со стенок кастрюльки все остатки сладкого, пахнущего ванилью, лакомства.
А потом началась суматоха последних приготовлений к празднику. Из кухни был перемещен стол, накрыт праздничной белой скатертью, и поверхпрозрачной клеенкой, чтобы не наставить на ту пятен. Из серванта извлекли «особые» тарелки. По рассказам друга, те были привезены его дедушкой после войны из «самой Германии». И берегли эти тарелки так тщательно, что за прошедшие десятилетия разбилась только одна. Настю в этом рассказе поражала не столько давность тарелок, а сама история. История семьи. То, что существовали поколения: матери и дочери, бабушки, отцы, деды, сыновья. Это было настолько невероятно и запредельно для ее понимания, что Настя снова и снова просила друга рассказать ей об этом. Впрочем, Сашке быстро надоедало, да и не знал он много. И тогда Настя приходила со своими просьбами и интересом к тете Наташе. А та с радостью рассказывала все новые и новые истории из жизни их семьи. Только никогда не касалась отца Саши. И сам друг предпочитал о том молчать. Настя не была дурочкой, и однажды поняв, что вопросы о том причиняют другу боль, да и его мать не веселятбольше не касалась тех в своих интересах и разговорах.
Когда тарелки заняли положенные места на столе, а по бокам от них разложили вилки и ножи, Насте было поручено снабдить всех салфетками. И она с гордостью и прилежностью выполнила поручение, то и дело пиная Сашку. Друг норовил стащить уже разложенные ею салфетки и превратить те в самолетики. А еще ее мелкотней называл. Можно подумать, сам такой взрослый!
А потом появились красивые стаканы для них, и другие, на высоких ножках, искрящиеся светом, «фужеры» для тети Наташи и бабушки Ани. Пространство стола начало заполняться блюдами и вазочками, наполненными едой.
Гостиная сразу стала шумной, яркой. В углу весело подмигивала мишурой сосна, тихо бормотал телевизор, показывая злоключения героев, за которыми, если по правде говорить, никто толком и не следил. И все крутились вокруг стола, что-то рассказывали, толкались, и никак не могли усесться, все за чем-то бегали на кухню, и смеялись, когда в очередной раз обнаруживали, что еще не все расставили.
И все это было так здорово, так весело и замечательно, что Насте совсем не хотелось, чтобы этот волшебный день заканчивался. Даже, несмотря на то, что и завтра она проведет здесь. Ей хотелось еще немного, хоть чуть-чуть, растянуть тридцать первое декабря подольше. Как можно полнее распробовать его запах и вкус.
Насть, Настя. Шепот Сашки заставил ее раскрыть глаза, которые слипались от усталости и огромного количества событий этого волшебного дня.
Что? Она свесила голову с кровати и посмотрела на друга, лежащего на полу.
Их отправили спать минут пятнадцать назад, когда выяснилось, что время уже далеко за полночь и даже бабушка Аня уже «клюет носом». Как и обычно, в таких случаях, Настя заняла постель друга. Себе же Сашка постелил на полу.
С Новым годом, Насть! Тихо прошептал Сашка, в ответ на ее вопрос.
И Настя ощутила горячие пальцы Сашки на своей руке, быстрое крепкое пожатие и что-то прохладное, твердое.
Что это? Любопытство прогнало сон.
Настя с интересом принялась ощупывать непонятный предмет, пластиковый, похоже. Небольшой, квадратной формы. Точнее было не разобратьсвет включить нельзя и, как назло, уличные фонари тоже не горели.
Подарок, немного смущенно, прошептал Сашка. Я забыл его раньше вручить. Все думал, думал, ждал, когда можно будет. И забыл. Не обижайся.
Ты что! Спасибо! Настя и не думала обижаться, наоборот, так обрадовалось, что сна ни в одном глазу не осталось.
Сама она вручила Сашке свой подарок еще утром, когда он только пришел за ней в приют с матерью. Да и что там был за подарок? Так, просто очень хотелось сделать другу приятное. Денег то у нее никогда не было, и все, что Настя моглаэто нарисовать рисунок. Она хорошо рисовала, ее всегда хвалили воспитатели, и в этот раз она особо постаралась, изобразив на листе хоккеиста, в форме так любимой другом команды «ЦСКА». Даже попросила у тети Наташи какую-нибудь ненужную фотографию и, вырезав Сашкино лицо, вклеила то на рисунок, так, словно бы это он уже был игроком «армейцев».
Рисунок Саше очень понравился. Едва придя домой, друг сразу прицепил тот к стене и то и дело бегал смотреть на «себя» в командных, сине-красных цветах.
А что это? не имея возможности рассмотреть, и не веря собственной догадке, спросила Настя, продолжая ощупывать подарок.
Харламов, все еще смущенно ответил друг.
Сашка! Настя едва не закричала от восторга.
Тс! Тихо! Мама сейчас придет! попытался умерить ее восторг Саша. Но было слышно, что ему пришлась по душе ее радость от этого подарка.
Сашка! Ты, что?! Ты уверен? Настя не могла поверить, что друг добровольно расстался со своим сокровищемквадратным пластмассовым брелоком, с фото известного хоккеиста, погибшего несколько лет назад, еще до рождения самой Насти.
Она спрыгнула с постели и чуть ли не залезла на Сашку, пытаясь заглянуть ему в глаза. Друг рассмеялся и сдавленно ухнул, когда она случайно задела коленом его живот. Попытался ее утихомирить, но Настя не могла успокоиться.
Это же! Это же Это же было просто невероятно в ее представлении!
Отчего-то, именно этот игрок тронул сердце Насти, и она очень сильно увлеклась им, прочитала все, что только можно было найти. Сотни раз дергала Сашку, чтобы друг еще рассказал ей что-нибудь. Тот смеялся и подшучивал, что Настя, похоже, влюбилась и нашла себе кумира. А она только смущалась и рассматривала брелок, любуясь на спрятанное в тот фото. Но даже никогда не думала, что Саша подарит брелок ей. Ведь ему тот подарил тренер, привезя из самой Москвы!
Уверен, Сашка взъерошил ее короткие кудряшки. Любуйся своим кумиром, когда пожелаешь, не удержался он от усмешки.
Она смущенно фыркнула, но промолчала, за такой подарок готовая простить другу что угодно.
Солнце понемногу припекало, балуя оттепелью. Детвора высыпала на улицу, радуясь теплым денькам, наконец-то сменившим пасмурные и дождливые дни апреля. Май не просто наступил, обрушился на город лопающимися почками, пробивающейся травой, желтыми, пушистыми головками одуванчиков, и тонким, протяжным гомоном ласточек. И все так быстро, едва ли не за неделю. И солнце, и жара, и настоящее лето!
Ну, почти лето. Но, хоть по календарю и шла лишь вторая неделя мая, на улице стояла взаправдашняя летняя жара. Все дворы, мимо которых они шли по дороге к дворцу спорта, были заполнены шумными ватагами ребят, от самых маленьких, копошащихся в песочницах под любящими взглядами мамочек, до подростков. Последние носились: с деревьевна крыши гаражей, по чердакам, и снова скатывались во дворы, играя кто в «казаки-разбойники», а кто в простую «войнушку».
Но Насте и Саше некогда была тратить время на такие мелочи. Как и всегда по субботам, они собирались еще на одну, их личную, тренировку. Нет, конечно, ей нравилось тепло солнца, радовало буйство зелени, внезапно захватившей мир. Почему-то, именно этой весной Настя замечала и ощущала все куда ярче, острее. Чувствовала аромат каждой абрикосы и вишни, под белыми ветвями которых они проходили. Но, как ни странно, ей совсем не хотелось остаться в каком-нибудь из дворов, не хотелось примкнуть к одной из шумных компаний и влиться в игру. Нет, ни капельки. Ведь она шла сейчас помогать своему самому лучшему другу! Разве могло хоть что-то быть важнее или интереснее этого занятия? Настя точно зналанет, не может.
Потому, наверное, и улыбалась так, что щеки немного покалывало. И на каждом шаге сдерживала себя, чтобы совсем по-детски не начать подпрыгивать. И вот так было всегда, каждый раз, когда они куда-нибудь отправлялись вместе. Тетя Наташа, заметив как-то Настин энтузиазм, теперь всегда с усмешкой велела Сашке придерживать подругу за руку. Не ровен час, «улетит» еще, ведь худющая, так ветром в прыжке и подхватит, сдует. Настя немного смущалась, а Саша, хоть и посмеялся шутке, все же, предусмотрительно следовал совету матери. А ей так нравилось, и так хорошо было от этого теплого касания его крепкой ладони, что Настя и не думала обижаться или спорить.
В самом дворце было, как и всегда, темно и прохладно. В коридорах стояла та же гулкая тишина, что и при первом Настином посещении. Но сейчас она уже не боялась потеряться. И не только потому, что Саша был рядом. За эти месяцы Настя исследовала дворец спорта вдоль и поперек, облазила с другом все этажи, даже подвал и чердак, знала все ходы и выходы. Просто так, из любопытства. Да и потом, в этих переходах так правдоподобно получалась играть в космических исследователей и покорителей неизвестных планет, заблудившихся в чужих кораблях или на инопланетных станциях.
Однако сейчас было не до таких игр. Переодевшись, они вышли на лед, и принялись тщательно отрабатывать технику приема, который тренер показал своим воспитанникам вчера. Точнее, это Сашка принялся отрабатывать, а Настя смотрела за тем, чтобы друг все делал так, как демонстрировал Эдуард Альфредович. Она специально вчера внимательно-внимательно следила за тренером и запоминала каждый жест.
Потом, когда обоим показалось, что Сашка уже неплохо справляется, Настя привычно стала на ворота и, ехидно показав другу язык, натянула шлем. Вот пусть теперь и попробует ей забить! За эти месяцы она стала не таким уж и плохим вратарем.
Через полчаса, когда условный счет показывал ничью, по количеству пропущенных и отбитых ею ударов, их тренировку вдруг, совсем неожиданно, прервали.