- Тогда ты в надежных руках.
Несмотря на хороший улов, этот секс вряд ли можно назвать лучшим в моей жизни. Даже на твердую четверку красотка не тянет, хоть старается за десятерых. Я бы и на тройку не расщедрился, если бы она не устроила просто замечательное утро: приготовила кофе и сама засобиралась домой. Кажется, правда не врала, когда говорила, что ей долго не вставляли, потому что, когда я тянусь за кошельком, чтобы оставить «на мелкий сувенир в память о нашей встрече», смотрит на меня с оскорбленным видом. С трудом уговариваю ее взять хотя бы деньги на такси, а сам потихоньку запихиваю пару купюр в ее сумочку. Я же не какая-нибудь скотина, чтобы никак не отблагодарить красавицу. Как-никак, но с ней я кончил трижды, пусть и без эйфории.
Только когда остаюсь один, выливаю гадостный кофе в раковину и варю себе по собственному рецепту, достаю телефон, чтобы проверить уровень истерики «любимой супруги». Конечно, она наяривала всю ночь, конечно, снова прислала почти два десятка сообщений, и я даже листаю их в надежде, что на этот раз она все-таки напишет заветное слово «развод». Увы, но ее терпение до сих пор поистине удивляет.
А еще банальное нежелание вместе со мной потерять и все прелести обеспеченной жены богатого человека, которая может позволить себе не работать и тратить его деньги на всякую благотворительную хуйню. Инна обижается, когда я говорю об этом в лоб, заводит старую пластинку, что когда она выходила за меня замуж, я был простым работягой и все, что у меня есть - это ее заслуга, потому что все это время она терпела мой сложный характер, поддерживала во время взлетов и скромно разделяла успех. А теперь, когда благодаря ей моя жизнь наладилась, я, как истинный кобель, хочу сменить ее на молодую и неизношенную.
Типичный набор женских шаблонов. Абсолютное непонимание меня даже через десять лет брака.
Я удаляю все сообщения, даже не утруждая себя ответом. В любом случае этот ночной загул мне будут вспоминать еще минимум пару месяцев. Если, конечно, не случится чудо и мы не разведемся.
Еще немного - и я сам стану инициатором.
Есть еще пара сообщений от Сашки: Младший обзывает меня засранцем, потому что остался без колес, потом желает хорошо оттянуться с красивой телочкой и предупреждает, что в обмен на услуги «прикрытия» для Инны хочет получить клятвенное обещание, что я уговорю Ларина отпустить их с Соней хотя бы на воскресенье.
Черт.
Воспоминание об Одуване мгновенно превращает мозги в жидкий кисель, потому что малолетка стоит передо мной, как живая. Я даже чувствую ее запах и, прекрасно осознавая, что веду себя как псих, протягиваю руку к фантомному силуэту, пальцем стаскивая с плеча тонкую шелковую бретельку комбинации.
Одуван мило краснеет, придерживает стекающую по ее коже ткань, нарочно избегает моего взгляда.
Я точно двинулся, раз после ночи с роскошной раскрепощенной телкой сижу на кухне и чуть не дрочу на образ в голове. Со мной такого дерьма не случалось даже в пубертатный период.
Нужно что-то придумать на выходные.
В идеале сделать так, чтобы Сашка свалил оттуда в субботу днем или вечером, а я остался развлекать Ларина, даже если ради этого придется заниматься тем, что я терпеть не могу: рыбалкой, например. По хуй вообще на все, потому что рядом будет Соня. И на этот раз она просто не сможет сказать «нет».
Глава седьмая: Соня
- Зачем ты набираешь столько вещей? - спрашивает мама, когда я тащу по лестнице чемодан на колесиках, спортивную сумку через плечо и свой рюкзак со всем самым необходимым. - Это всего лишь поездка на выходные. И вообще, Игорь бы помог с вещами, сколько раз просила не таскать тяжести. Мало тебе прошлогоднего подвига?
- Я люблю тебя, мам, - улыбаюсь я, выразительно и звонко чмокая ее в щеку. У меня все только самое необходимое.
- Например, куча книг, - из-за маминой спины ворчит тетя Света, ее младшая сестра. - Ты знаешь, что в наше время мужчины боятся слишком умных женщин?
- Мой мужчина не боится, - охотно хвастаюсь я, потому что Саша действительно восторгается тем, как много я знаю, и даже когда мы просто говорим по телефону всю ночь напролет, не пытается перевести тему, если меня заносит куда-то в сторону истории или искусства, или обсуждения моих любимых композиторов. - Он гордится моим умом.
- Да ты что? - Света любит иронизировать на тему моей неопытности и наивности, но делает это как-то почти с заботой, поэтому я даже не обижаюсь. В большинстве случаев вообще пропускаю мимо ушей. - «Твой мужчина» пока что не получил одобрения у Злого Папочки. На твоем месте я бы не кричала на весь дом, что у вас все срослось, потому что твоего ненаглядного могут очень быстро списать дальше, чем на скамеику запасных.
- Ну мы едем?! - капризно вопит откуда-то снаружи тетина дочь от первого брака.
Моя любимая двоюродная сестра Жанна, с которой мне очень «повезло» учиться вместе в одной группе. Повезло - потому что она все время прогуливает и просит меня врать ее матери, когда та начинает что-то подозревать и наваливается на меня с вопросами. Врать я не люблю, но и закладывать не привыкла, так что еще пара выходок - и смогу называть себя Штирлицем.
А еще так сложилось, что на мне весит почетная миссия сестры милосердия, и я должна помогать Жанне с учебой. Тетя Света считает, что даже вопреки ее воле. Только когда я спросила, будет ли гуманно заковать сестру в наручники, почему-то решила, что это просто издевательство. А я правда не знаю, как еще можно заставить «против воли», особенно когда человек сбегает с занятий и на каждом шагу трубит, что у ее семьи есть связи, и она получит красный диплом даже если до конца учебы ни разу не явится на зачет или экзамен.
Если бы не перспектива увидеться с Сашей уже через пару часов, я бы никуда не поехала.
С Сашей... и Денисом.
Меня пробирает озноб, стоит вспомнить тот вечер, когда он вдруг решил заявить на меня права. Словно я какая-то вещь, словно между мной и женщинами, с которыми он привык иметь дело, стоит огромный и жирный знак равенства. Я снова злюсь и когда спускаюсь с крыльца, колесики чемодана громко вторят моему негодованию.
Изо всех сил надеюсь, что наш с Сашей план сработает - и мы сбежим ото всех уже в субботу вечером, чтобы вместе провести хотя бы воскресенье. Уверена, что моему прекрасному рыцарю хватит и субботы, чтобы очаровать моего отца, доказать серьезность своих намерений и получить официальное разрешение быть моим молодым человеком. Мой отец - консерватор и считает, что, если мужчина настроен серьезно, ему не к чему скрывать свои планы и прятаться от родителей избранницы. Тем более, когда в нашей семье есть собственный барометр на плохих людей - моя мама, от которой я унаследовала пусть небольшую, но каплю ее интуиции.
- А правда, что Ван дер Мейер-старший еще красивее, чем на фото?спрашивает Жанна, когда наш кортеж из трех машин выезжает на трассу. - Ну, что он весь такой жгучий и горячий?
Машину ведет моя мама, тетя сидит рядом с ней, а мы с Жанной сзади. Было бы странно, если бы в тесной компании четырех женщин не всплыла тема мужчин.
В салоне повисает тишина, и лишь спустя минуту я понимаю, что и сестра, и тетя Света, и даже моя мама (используя зеркало заднего вида) смотрят на меня с немым ожиданием.
- Что? - делаю вид, что ничего не понимаю. Вот уж о ком мне не хочется даже вспоминать.
- Ты единственная из нас видела его живьем, - поясняет тетя.
- Он правда очень высокий? И харизматичный? - напирает Жанна.
- Он очень-очень женатый, - ворчу себе под нос, пытаясь спрятаться от неприятного разговора за планшетом. - Больше ничего не помню, ничем особенным не впечатлил, мы вообще не разговаривали.
Кроме одного, о чем я ни за что не признаюсь даже самой себе.
Прошла неделя с того вечера, но каждый день, точнее каждую ночь мне снятся сны с его участием. С рейтингом «очень 18+». И никакие разговоры с Сашей по телефону, даже если мы ложимся спать в два или три ночи, и близко не избавляют меня от этого непрошенного наваждения.
Хорошо, что у меня всегда при себе плеер - и я демонстративно вставляю наушники в уши, делая музыку погромче, чтобы следующие пару часов пути не слышать даже намека на разговоры. Уверена, мой отказ обсуждать личность Дениса вообще никак не повлиял на желание родственников побольше разузнать об одном из самых колоритных персонажей столицы.
Жаль, что точно так же музыка не может заглушить мои собственные угрызения совести.
Зачем я вообще о нем думаю, если на этом человеке пробу негде ставить?
Никогда не любила скорых на выводы людей, но тут, по-моему, все очевидно до безобразия. Так вызывающе и нагло может вести себя лишь не привыкший к отказам мужчина. В чем я убедилась парой минут позже, когда пыталась сделать вид, что на самом деле просто так выглядываю из-за занавески, а не пытаюсь проследить за Ван дер Мейером-старшим. Он быстро снял более сговорчивую девицу и укатил в известном направлении.
Вот тебе и вся «любовь».
Конечно, это просто моя ирония. Я прекрасно знаю, что слишком наивна и простодушна в очень многих вещах - так бывает, если растешь под опекой двух слишком авторитарных родителей, у которых ты единственный, поздний и такой долгожданный ребенок. Но не до такой же степени, чтобы хоть на секунду предположить, что Денис мог всерьез мной заинтересоваться.
По дороге до финальной точки нашего короткого путешествия я успеваю задремать, убаюканная музыкой и надеждами на хорошие выходные в компании Саши.
Мне снова снится Денис; На этот раз не происходит вообще ничего неприличного. Я вообще сначала не понимаю, откуда он берется в темноте моего сна, лишь спустя пару минут соображаю, что мы сталкиваемся в узком коридоре, и чтобы разминуться, нужно прижаться друг к другу. Я делаю глубокий вдох, втягиваю живот и делаю шаг. Ничего страшного, что мы снова будем слишком близко. Это все равно просто сон. Здесь моя территория.
- Эй, спящая красавица, - почему-то странно мягким голосом говорит Денис, когда в моем сне мы прилипаем друг к другу и он, как тогда на вечере, прижимает меня к стене.
Непонятно, почему у этого бессовестного наглого мачо вдруг стал такой до невозможного странный голос. Я пытаюсь прислушаться, уловить хрипотцу и низкий рык, от которого становилось и страшно, и волнительно одновременно.
- Соня, открывай глаза, - смеется Денис.
И я понимаю, что не так, когда резко открываю глаза и шарахаюсь в сторону от протянутой над моей головой руки.
- Эй, спокойно, - посмеивается Саша, сидящий на корточках перед открытой дверцей машины. - У тебя божья коровка на носу, я хотел убрать до того, как она оставит на тебе пару желтых «неприятностей».
Мне нужно несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит, и оценить обстановку, и только потом я спускаю ноги наружу и позволяю Саше потянуться ко мне навстречу. Мы, как два партизана, быстро осматриваемся в поисках ненужных свидетелей, но хотя бы сейчас Судьба на нашей стороне, потому что справа мы под надежным прикрытием дверцы автомобиля, а слева ворота, где вообще никого нет, потому что весь шум вперемешку с музыкой раздается откуда-то из-за дома. Я быстро, еще немного неуклюже после сна, но с энтузиазмом тянусь Саше навстречу, обнимаю его и подставляю губы.
Господи, ну что тебе стоит сделать маленькое чудо и дать нам поцеловаться хотя бы сейчас?
- Твой отец точно мне голову открутит, - бормочет Саша, сжимая мои колени до приятной боли.
- Но это будет когда-нибудь потом, - уговариваю я, уже почти ощущая его дыхание на своих губах. - И только через мой труп.
- Вообще-то такие вещи должен говорит я, - резко севшим и сбившимся голосом бросает мой Прекрасный принц - и наши губы, наконец, соединяются.
Небеса случаются.
Прямо сейчас я где-то там, намного выше облаков.
Глава восьмая: Денис
Я знал, что что-то обязательно пойдет не так.
Что, когда я что-то очень сильно и тщательно планирую, судьба имеет свойство ржать мне в лицо и класть на мои планы большую кучу известно чего. Поэтому, чтобы свести риск к минимуму, я всю неделю пахал как проклятый: разрывался между стройками, офисом, новыми договорами и деловыми встречами. Я приезжал домой только чтобы привезти грязные рубашки, взять порцию свежих и свалить, как только Инна открывала рот. Правда, один раз все же не сдержался, когда она вывалила мне, какая это неимоверно тяжелая работа - стирать за мной. И что я отношусь к ней, как к прачке.
Вот тогда я реально слетел с катушек.
Сказал, что мне на хуй не нужны ее услуги, если за каждое нажатие кнопки стиральной машины я буду расплачиваться убитыми в хлам нервами. И что если ей так надоело жить со мной под одной крышей и выполнять то немногое, что я прошу, она может уебывать к маме хоть сейчас.
Обычно после таких слов Инна выкатывает свой коронный номер под названием «Кобелина ты такая!». Но в этот раз, видимо, я в самом деле разошелся, потому что вместо попытки меня переорать, жена вдруг спокойно уселась на диван и сказала, что была не права.
И затихла.
Затаилась, словно охотник в кустах.
И до сих пор ведет себя как примерная жена: молчит, улыбается, готовит мне рубашки и даже начала изучать кулинарную книгу, хоть всегда готовила, мягко говоря, так себе, и за последние годы мы почти полностью перешли на еду в ресторанах.
Само собой, когда пришла суббота, у меня просто не было повода не брать Инну с собой, тем более, что Сашка успел проболтаться, что мы едем к самому Ларину, и от этих выходных зависят не только его планы на дочку «мандата», но и наш семейный бизнес в целом. И Инна вбила себе в голову, что обязана быть там, чтобы поддержать мой образ семейного человека.
Если бы я любил брата чуть меньше, я бы точно его убил.
Свернул шею без сожаления и слез, потому что с женой под боком на планах полакомиться Одуваном можно поставить большой и жирный крест.
- Хорошо, что взял меня с собой, - говорит Инна, выходя из дома и змеей обвиваясь вокруг моего локтя, пока я, пользуясь одиночеством, потихоньку курю, размышляя о своей хреновой жизни. - У Ларина очень... странная жена. Грубиянка.
- Надеюсь, ты не стала затыкать ей рот? - не глядя на жену, бросаю я. С Инны станется начать учить жизни жену депутата.
- Нет, - огрызается Инна, но быстро гаснет, видимо вспомнив, что она вроде как в роли идеальной жены.
Может, ну его на хрен - и самому подать на развод?
- Принесу тебе кофту, - говорю я, стряхивая ее руку со своего локтя.
- Спасибо, родной.
Надо же, в последнее время «родным» меня называют только после ощутимого финансового вливания в чашу ее терпения. А тут целая акция - бесплатно и сколько хочешь.
Я иду к машине, размышляя над тем, в какой именно момент моя семейная жизнь превратилась в кошмар и куда делась моя Инка.
А вообще - куда, на хрен, делся я сам?
Мое внимание привлекает черный «Мерседес». На таком катается жена Ларина: я на всякий случай навел справки обо всем семействе. Никогда не знаешь, где и что может пригодиться, так что лучше быть во всеоружии.
Из-под дверцы выглядывают Сашкины кроссовки.
Что это он там затихарился?
- Забери меня отсюда, - слышу расстроенный голос Одувана, как будто она говорит, надув губы. - Это же должны были быть наши выходные.
Останавливаюсь и на всякий случай напоминаю себе, что Сашке только двадцать пять, он еще жизни не видел и детей не сделал. И что мы с ним - родная кровь. И еще, что я не бил его, никогда. Огрел парой подзатыльников, когда он конкретно влетал, но за такие промашки родители обычно три шкуры дерут.
- Я все придумал, малышка, - довольно хмыкает Младший. - Украду свою принцессу из башни, пока Дэн будет отвлекать огнедышащего дракона.
Что, блядь?!
- Самое ему занятие, - хихикает заметно повеселевшая Одуван и шепотом, от которого у меня долбаный экстаз по коже, просит: - Поцелуй меня еще раз, мой Красивый рыцарь.
Если бы она сказала это, глядя мне в глаза, я бы порвал ее в самом неприличном смысле этого слова.
А сейчас просто порву Младшего. С особой, сука, жестокостью.
Хоть я вообще не заморачиваюсь попытками не выдать своего присутствия - вообще-то просто пру напролом - сладкая парочка все равно не обращает на меня внимания. А когда я уже почти рядом, из-за дверцы раздаются слишком очевидные звуки, чтобы понять, чем эти двое так увлечены, что на хрен оба потеряли бдительность.
Я запрещаю себе смотреть на то, как Сашка целуется с Одуваном. Просто поворачиваюсь, глядя туда, где должна быть его спина, и молча сгребаю Младшего за шиворот. Он здоровый лоб, с меня ростом - и веса мы в зале поднимаем почти одинаковые, так что сейчас я чувствую совсем не то же самое, как в старшей школе, когда Сашка отличился, и мне пришлось разыгрывать перед его классной строго старшего брата.