Почему нельзя, Машенька? удивляется он. Мне давно не восемнадцать. Быть взрослым человеком это очень серьёзно. Во взрослой жизни зачастую нет места веселью.
Я уверена, что даже в вашей взрослой и серьёзной жизни найдётся парочка минут для ма-а-а-алюсенькой улыбочки! Для наглядности показываю пальцами размер этой воображаемой улыбки. Вот мой папа тоже всегда такой серьёзный, но улыбаться он пока не разучился!
Видимо, твоему папе повезло с такой дочкой, поэтому он и не забыл, как улыбаться, мягко замечает мужчина. А моя дочь меня ненавидит.
Его дочь? От неожиданности такого поворота событий я хватаю стакан со спрайтом и делаю несколько шумных глотков.
Уверена, что вы ошибаетесь, говорю я, когда напиток больше не лезет в горло. Так не бывает, чтобы дети ненавидели своих родителей!
Тебе просто повезло, Машенька, что ты ещё не видела настоящей жизни.
Так говорите, словно у вас может быть ребёнок старше меня! восклицаю недоверчиво.
Нет, не старше. Ей всего восемь.
Как её зовут?
Полинка, отвечает мужчина и вздыхает: Малышка совсем, но строит из себя умудрённую жизнью и опытом девушку. Совсем как ты.
Я понимаю, что это подобие шутки, но мне совсем не смешно. Как-то грустно даже, если так посудить.
Поэтому вы возитесь со мной? спрашиваю с обидой.
Синий взгляд пробирается прямо в душу, пока его снова не заполоняют тучи.
Я отдаю себе отчёт, что ты не мой ребёнок, медленно проговаривает Павел Александрович. Но ничего не могу с этим поделать, извини.
Его слова причиняют мне боль. В глазах предательски дрожат слёзы, и я вскакиваю из-за стола.
Маш, ты куда? кричит мне вслед, но я не останавливаюсь. Чёрт! Маша!
У меня есть несколько минут, пока он не оплатит счёт, чтобы привести свои чувства в порядок. Но чем больше я стараюсь сделать это, тем сильнее текут по моему лицу упрямые слёзы.
Я не хочу думать, почему мне так больно и тоскливо. Не хочу думать, что я, наивная и юная, посмела влюбиться в такого взрослого мужчину, но что-то мне подсказывает, что так и есть.
Вижу сквозь стеклянную дверь знакомую фигуру и упрямо срываюсь с места. Не хочу, чтобы он увидел и догадался! А он ведь поймёт, сразу всё поймёт, я знаю. И поэтому бегу.
Решение приходит быстро, но времени искать кабинку для переодевания и надевать купальник у меня нет. Уверена, что Павел Александрович уже идёт по горячим следам и совсем скоро настигнет беглянку. Ну, то есть, меня.
А потому бегу через весь пляж, подальше от основной массы людей, чтобы поскорее нырнуть в море. Тогда он решит, что глаза покраснели от воды. Глупо? Наивно? Тысячу раз да! Но мне просто необходимо, чтобы мы сделали вид, словно не было никаких слёз.
Я думаю, он не захочет обсуждать то, что произошло. Ятем более. Поэтому мне надо лишь скрыть следы преступления и дождаться приезда Лизки.
Погружённая в свои тяжкие раздумья, я забегаю за выступающую скалу. А там Небольшая кучка нудистов. Идеально!
На ходу стягиваю сарафан и бросаю рюкзачок. Не думая, не анализируя, поддавшись эмоциям и моменту, избавляюсь от трусиков и оборачиваюсь назад.
Павел Александрович возникает на моём персональном горизонте, и я бегу к краю пирса, ни на секунду не переставая думать.
Как же забавно судьба распоряжается нашими желаниями! Вроде и чётко сформулировано, и выверено до каждой буковки, и вот на тебе!
Когда тебе только исполнилось восемнадцать и сердце открыто для любви, когда ты вдыхаешь на полную грудь жаркий южный воздух и бежишь навстречу волнам, разве думаешь, что судьба уже уготовила тебе сюрприз?
Серьёзный такой, неулыбчивый. С ногами сорок пятого размера.
Ведёт себя ну прямо как мой папочка. Вот и сейчас: глаза кровью налились, ноздри раздуваются от тяжёлого дыхания и
Ма-а-а-ша! раздаётся крик на весь пляж. Где твой купальник?!
И в это же самое мгновение я достигаю края пирса и бомбочкой сигаю вниз.
Глава 8
Он зол. Очень-очень зол. По шкале от одного до десяти потянет на все пятьдесят, а то и сотню. По шкале отрицательных эмоций моего папы, у Павла Александровича их переизбыток.
Всё, что было до этого, детский лепет.
Сейчас у него действительно пар валит из ушей, а глазачернее ночи.
Машенька, нарочито спокойно зовёт меня, выйди-ка из воды, солнце.
Нет! заявляю твёрдо и уверенно отплываю дальше от берега.
Ложусь на спину, позабывшись, но расслабиться мне не даёт ор:
Ма-а-а-ша! Немедленно выйди из воды и прекрати этот цирк!
Бросаю взгляд на берег. К Павлу Александровичу подходит девушка, похожая на хиппи, нагая и прекрасная нудистка с идеально-ровным загаром, и что-то тихо говорит ему. Отсюда мне не слышно, что именно, зато я слышу, как клацает его челюсть, как он тяжело выдыхает и что он отвечает ей:
Она мне не дочь! Девушка пожимает плечами и отходит, а внимание мужчины снова обращается на меня. Маш, не заставляй меня волочить тебя из воды силой, пожалуйста. Это ни к чему хорошему не приведёт.
Павел Александрович, помилуйте, я просто перегрелась на солнце, и это не привело бы ни к чему хорошему, поэтому мне срочно пришлось принимать экстренные меры!
Ну всё, солнце! Я считаю до трёх и плыву за тобой!
Вы не посмеете!? взвизгиваю я, наблюдая, как он медленно раздевается, начиная отсчёт.
Три, Машенька, на камни летит футболка, два, он быстро избавляется от туфель и носков, один, с лёгкостью откидывает в стороны брюки, оставаясь в одних плавках, я иду за тобой.
Он бесцеремонно роется в моём рюкзачке и извлекает на свет полотенце.
Выходи, Маш, в последний раз предлагает он мне, но я качаю головой.
Я не верю, что он на самом деле кинется в воду. Ещё и полотенце Зачем?! Но я ошибаюсь.
Мужчина уверенно совершает тот же путь до края пирса, что и я несколькими минутами ранее, и прыгает в воду, сжав полотенце в кулак.
Он уверенно держится на воде, быстро поглощая расстояние между нами. И я, с одной стороны, испытываю трепет и смущение от того, что я тут в воде абсолютно голенькая, а с другой стороны, во мне бунтует желание сорваться и погрести в противоположную сторону.
Павел Александрович словно читает мои мысли:
Даже не думай! Я же догоню.
И что же вы сделаете?
Ох, Машенька, он закатывает глаза, отшлёпаю за непослушание. Ну так, профилактически.
Вы не имеете права! Вы не мой отец!
О-о-о, солнце, ты даже себе представить не можешь, как я радуюсь этому факту! Будь ты моей дочерью, сидела бы под замком до скончания веков за своё поведение.
Он доплывает до меня. Смотрит исключительно в моё лицо. Ни миллиметра ниже. Я закусываю губу, когда он оборачивает моё тело полотенцем, аккуратно фиксируя на груди. Не считая этого маленького прикосновения, его руки не касаются меня. Но даже его достаточно, чтобы я судорожно выдохнула воздух прямо ему в лицо.
Маша-Маша-Машенька Что же ты делаешь, а? Без ножа режешь, солнце! Разве ж так можно? Ну я же мужик, Маш, понимаешь, му-жик
А я женщина, говорю, игнорируя грохот собственного сердца.
Я заметил, серьёзно отвечает он и, развернувшись, уплывает назад к берегу.
Я медленно гребу следом, пытаясь не потерять полотенце. Почему-то мне становится неудобно за своё поведение. Что, если его задевает это куда больше, чем он позволяет мне увидеть? Что, если его влечёт ко мне как к женщине, но он держит себя в руках, потому что..? Потому что что?
Он сидит на гальке рядом с нашими вещами, и я сажусь рядом. Медленно придвигаюсь, и он вздыхает.
Павел Александрович?
Да, Машенька.
Вы сказали, что у вас есть дочь, начинаю я, заранее понимая, как глупо это выглядит с его стороны. А её мама?..
Он бросает на меня быстрый взгляд.
Мы не живём вместе уже некоторое время. Собственно, поэтому Полинка и держит обиду.
Это как-то странно, вздыхаю и кладу руку на камни. Рядом с его.
В жизни очень много странного, не находишь?
Наверно, я пожимаю плечами, от чего мои пальцы, дрогнув, соприкасаются с его пальцами.
Кожа к коже. Буквально каким-то миллиметром, но я чувствую это и уверена, что он тоже чувствует. Ни один из нас не убирает своей руки.
Мы так и сидим. Рядом, но порознь. Лишь только кончики наших пальцев на остывающей гальке отчаянно нуждаются в этом маленьком контакте. Или я нуждаюсь. Или он. Но это вряд ли.
Так мне кажется, пока я всеми силами пытаюсь не дрогнуть и не разорвать эту связь. И когда мои силы уже совсем на исходе, я чувствую лёгкое поглаживание.
Не выдержав, бросаю взгляд на наши руки, убеждаюсь, что мне не кажется, и тут же поднимаю взгляд на мужчину. Он смотрит на меня не мигая, даже, кажется, не дышит. С каким-то жадным упоением считывает каждую мою эмоцию. Тёмный горящий взгляд осматривает моё лицо и останавливается на губах.
Павел Александрович накрывает ладонью мою руку, тянется ко мне всем телом, и я подаюсь вперёд. Сердце трепещет в груди, по коже проносится целый табун мурашек. Он смотрит прямо мне в глаза, очевидно, пытается уловить мой испуг, панику, но Ничего этого нет.
Я хочу, чтобы мой первый осмысленный поцелуй произошёл именно так. Идеально. Романтично. С опытным мужчиной, который точно знает, что делать.
И вот он уже в каком-то сантиметре-другом от моего лица.
Мне кажется, что я пыхчу как паровоз. Мне не хватает кислорода. Я вся горю.
По моим подсчётам это случится прямо сейчас. Я закрываю глаза и мысленно считаю: «три, два, один» И в этот самый момент прекрасное мгновение на берегу моря и тихий всплеск волн разрывает звонок моего телефона!
Ой, это, наверно, мой папа, вырывается у меня, и Павел Александрович резко отстраняется, убирая свою руку.
Думаю, тебе лучше ответить, говорит он сухо и начинает одеваться.
В тяготящем молчании мы возвращаемся домой. Между нами больше нет ни лёгкости, ни спокойствия. Мужчина даже не смотрит в мою сторону, а я смущённо смотрю в окно всю дорогу.
Сначала мне хочется обсудить то, что произошло на пляже. Точнее то, что чуть было не произошло. Но где-то в глубине души я понимаю, что Павел Александрович предпочтёт просто замять эту тему.
Стоит нам только войти в дом, как он хмуро окидывает меня взглядом и говорит:
Я уезжаю и надеюсь, что хотя бы один вечер ты сможешь обойтись без приключений.
Не сомневайтесь, с обидой выпаливаю ему, я не планирую никуда идти.
Чудненько.
Просто великолепно!
Громко топая, скрываюсь в своей комнате, а когда снова выхожу, его уже и след простыл.
Я не сплю до глубокой ночи, но нет ни единого намёка, что мужчина планирует возвращаться. Возможно, он поехал к более подходящей женщине, раз та, что есть, то есть я, его не устраивает. Насупившись, я накрываюсь с головой одеялом и проваливаюсь в спасительный сон.
Утром моё настроение скатывается ещё ниже. Павел Александрович так и не приходил, и более того, он не появляется в течение всего дня. И только под вечер, когда я блуждаю по саду, срывая персики и складывая их в подол собственногону, Лизкиногосарафана, он подкрадывается сзади.
Чем занимаешься, Маша? спрашивает, как ни в чём не бывало.
От неожиданности я, резко обернувшись в его сторону, отпускаю подол и персики рассыпаются по траве.
Ой-ой-ой, Павел Александрович! Что же вы так пугаете? сетую я и опускаюсь на корточки.
Он тоже присаживается. Монотонные движения отвлекают от разбежавшихся в разные стороны, совсем как маленькие таракашки, мыслей. Меня интересует всё! Где он пропадал, почему ведёт себя так, словно его вообще ничего не беспокоит, а, главное, почему у него такой цветущий вид!
И выводы напрашиваются сами собой, когда я замечаю на его щеке след от губной помады.
Всеми силами держу маску безразличия, хотя на сердце неспокойно. От этих переживаний у меня даже живот крутить начинает! Это же просто какое-то недоразумение! Да что со мной не так?!
Я тянусь рукой к персику, лежащему чуть в отдалении, в тот же момент, когда к нему тянется Павел Александрович. Наши пальцы соприкасаются, и меня словно током прошибает. Мужчина отдёргивает свою слишком поспешно, при этом его взгляд, наполняющийся темнотой, слишком пожирающий, что ли.
Как ты, Маш? тихо спрашивает он.
Да уж, наверно, не так прекрасно провела эту ночь, в отличие от вас! говорит мой глупый рот и растягивает губы в какую-то сумасшедшую улыбку.
Крепко удерживая подол, чтобы точно не уронить персики во второй раз, я поднимаюсь и ухожу в дом. Как же меня злит, просто до невозможности, что он так себя ведёт! Пропадал где-то всю ночь и весь день, а теперь!..
Маш, слышу из коридора, не то, что бы это было твоим делом, но я заночевал в гостинице, чтобы с самого раннего утра отвезти свою мать в другую больницу на процедуры. В той, где она лежит, заболел физиотерапевт, а второй выходит на работу из отпуска только завтра.
Он не ждёт, что я отвечу, будто мне есть, что сказать! насвистывая себе под нос бодрый мотивчик, скрывается в ванной. А я Слышу, как начинает шуметь вода из душа, слышу, как скрипят металлические кольца шторки по трубе, и не знаю, куда себя деть от смущения.
К моменту, когда он появляется свежий после душа и в домашней одежде, я успеваю нарезать салат, обжарить куриные грудки и сварить рис. И даже ставлю в духовку персиковый пирог к чаю.
Но сама ужинать не сажусь. Просто не могу. Уверена, у меня кусок в горло не полезет в присутствии мужчины.
Он благодарит меня за ужин, берёт кусок пирога и кружку чая и скрывается в своей комнате. Я уверена, что делает он это по одной простой причинечтобы не смущать меня.
Теперь Павел Александрович выбирает другую линию поведения. Он попросту игнорирует меня. Весь вечер я как на иголках. Прислушиваюсь к каждому шороху, а когда в коридоре слышатся шаги, которые замирают рядом с моей дверью, на цыпочках подкрадываюсь ближе.
Не знаю, чего хочу больше: чтобы он открыл эту дверь или поскорее ушёл. Мне и страшно, и волнительно, и невозможно томительно это ожидание, но сама я не решусь дотронуться до это ручки никогда в жизни.
Тишина невыносима. Моё сердце взмывает к самому горлу, и мне кажется, что его стук слышно на всю округу, до самого маяка!
И когда моё напряжение доходит до абсолютного максимума, когда я чувствую себя воздушным шариком перед самым взрывом, когда кажется, что от волнения меня распирает уже до предела, по ту сторону двери раздаётся глухой болезненный шёпот: «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Старый дурак, ну куда тебя несёт?».
А потом шаги удаляются, тихо скрипит дверь, и дом замолкает.
Глава 9
Как же мне хочется взвыть от этого чувства! Я безнадёжно влюблена. Уверена, то, что я испытываю к моему арендодателю, и есть эта дурацкая любовь!
Как умалишённая, я дёргаюсь от каждого звука, потому что мне больше невыносимо слушать тишину. Павел Александрович смотрит сквозь меня, говорит неохотно, отвечает скупо. А я, как последняя дурочка, едва ли не по пятам хожу в надежде получить крохотную крупицу его внимания.
А ещё Павел Александрович почти не покидает своей комнаты, и мне, кажется, пора подыскивать жильё. Ведь это же так очевидно! Делает он это с одной-единственной целью: избежать встречи со мной.
Наутро третьего после не случившегося поцелуя на пляже дня я выхожу из спальни как всегда без настроения и сталкиваюсь с мрачным хозяином этого дома.
Я еду на базар, говорит не глядя, тебе что-то нужно?
Купите, если попадётся, творог, хоть сырников напеку, а то у меня блины с овсянкой уже поперёк горла стоят.
Тебе необязательно готовить.
А вам необязательно давать советы там, где их не просят! невежливо отвечаю ему и иду в ванную, вильнув бедром.
Слышу шипящий свист за спиной и самодовольно улыбаюсь.
Не хотите признавать, что вас ко мне влечёт, Павел Александрович?! Ну я вам устрою!
Набираю пенную ванну и лежу, пока кожа на ладошках и ступнях не сморщивается. Тяну время в ожидании возвращения мужчины домой.
Заслышав, как хлопнула входная дверь, я тороплюсь выскочить из своего укрытия.
Бесшумно выскальзываю из ванной и шлёпаю босыми ногами по деревянному полу в сторону арендованной комнатушки. Мои подсчёты оказываются верны, и ровно через полторы минуты я сталкиваюсь с Павлом Александровичем в тесной темноте коридора.
Ой, закусываю губу, сдерживая ликующую улыбку.
И в этот миг происходит непредвиденное: полотенце падает к моим ногам.